Кони отличные, согласился Антон. Всему пелотону бы таких. Ничего, война только началась, отобьем у противника еще, если повезет
Глава пятнадцатая. Бои за Швабию
Ранним утром 5 июля 1796 г. дивизия Тапонье из корпуса Сен-Сира поднялась лесом от деревеньки Гайсбах на водораздел с р. Мург (обойдя с юго-востока мощный австрийский заслон между Эберштайнбургом и Штауфенбергом) и вышла внезапно на южную окраину городка Гернсбах, раскинувшегося по обе стороны Мурга. Два батальона стрелков, оборонявших городок, не смогли противостоять 7-тысячной дивизии и поспешили к городку Гаггенау. Те, кто спешил медленно, оказались в клещах французских колонн и, соответственно, в плену (около 500 солдат). Комендант Гаггенау имел в своем распоряжении тоже 2 батальона и, прослушав рассказ беглецов из Гернсбаха, счел за благо отступить заблаговременно еще ниже по Мургу, к городу Куппенхаймтак что гусарский авангард французов вступил в Гаггенау беспрепятственно. Теперь Тапонье получил возможность заняться тылами Эберштайнбург-Штауфенбергской группировки и, оставив заслон из гусаров, конных егерей, батальона гренадер и десятка пушек на северной окраине Гаггенау, он атаковал австрийцев справа (из Гаггенау) и слева (из Гернсбаха). Бой проходил с переменным успехом и длился до вечера, когда австрийцы получили приказ от генерала Латура отходить лесами к Куппенхайму.
Эскадрон Перрье оказался в составе заслона на окраине Гаггенау. Верный своей тактике он уговорил командира заслона отправить конноегерей в разведку в сторону Куппенхайма: а вдруг оттуда готовится атака? Ну, а предупрежден, значит вооружен. Шли опять лесом, густо росшим по левобережью Мурга. Бойцы пелотона Фонтанэ имели в этот раз усиленное вооружение: к седлам были приторочены трофейные ружья или пистолеты, на поясах в коробочках лежали боло (за 3 дня отдыха Антон принудил всех своих бойцов сделать такие ловушки и научил применению их против пеших и конных), а в потаенных местах (за пазухой или в сапоге) хранились ножи. Сам он повесил на грудь что-то вроде газырей, в которых лежали не патроны, а шесть метательных ножей без ручек (их сковал по его эскизам дивизионный кузнец). Под тремя егерями шли трофейные гнедые мерины, а себе Антон забрал 5-летнюю статную кобылу черной масти, которую через два дня общения стал звать «Негра» или «Стерва-негра»если она проявляла свой взбалмошный норов.
Капитан Перрье одобрил инициативу Антуана и, поскольку двигался впереди эскадрона, избрал себе в качестве боевого охранения пелотон Фонтанэ. И как в воду глядел: спустя час французские конноегеря наткнулись на конноегерей австрийских, шедших, видимо, краем леса в аналогичный поиск. Затрещали первые выстрелы, и тут сказалось преимущество егерей су-лейтенанта Фонтанэ в вооружении: австрийские егеря валились с коней значительно чаще. Особенно большой урон нанес имперцам сам су-лейтенант, точно и быстро разметавший все свои ножи и четыре пули из ружей и пистолетов. Он же спеленал посредством боло австрийского лейтенанта и привел его на допрос к капитанупосле того как противник, потерявший более 30 бойцов, резво повернул вспять.
Из допроса выяснилось, что в Куппенхайме находится штаб генерала Старого, около 4 тысяч пехотинцев, 2 тысячи драгун и конноегерей и две артиллерийские батареи с 15 пушками. А в Эберштайнбург-Штауфенбергском лагере сосредоточено 8 тысяч войск пестрого состава при 20 пушках. Генерал Старой лично отправил полуэскадрон лейтенанта Керля на разведку в сторону Гаггенау и теперь, не получив конкретных сведений, вряд ли отважится пойти в наступление вверх по долине Мурга. «Он до сих пор обескуражен поражением под Ренхеном», добавил лейтенант.
Что ж, его пассивность нам на руку, сделал вывод Перрье. Посторожим, пожалуй, австрийцев около Куппенхайма до вечера, но только рассредоточимся по пелотонам. Каждый час я буду ждать здесь от вас донесений. В экстренных случаях мчитесь сюда же всем скопом. Вы, Фонтанэ, оставьте при мне свой самый боевой десятокзато я дам Вам простой и ближний для наблюдения участок: против Оберндорфа. А Вам, сержант Шарден, я поручаю доставить пленного офицера к генералу Тапоньеему необходимы полученные нами сведения. Возьмите с собой пару солдат на всякий случай
Впрочем, основное сражение в этот день происходило на левом фланге Рейнской армии, где корпус Латура (25 тысяч солдат) атаковал из Раштатта и деревни Нидербюль две дивизии корпуса Дезе. Однако французы укрылись большей частью в Нидервальде (небольшом лесу на юго-запад от Раштатта) и успешно отстреливались до 4 часов дня, после чего дивизия Дельмаса побригадно выступила из леса и контратаковала австрийцев. Бригада Сент-Сюзана попала под плотный огонь артиллерии и понесла тяжелые потери, но бригада Жакопа успела достичь деревни Нидербюль и овладела ей. Под угрозой окружения Латур приказал своим частям отступить за Мургв Раштатт и его окрестности. Но тут отличился 2 егерский полк: он ворвался на плечах отступающих в Раштатт и завязал в нем уличные бои. Латур решил этих боев избежать (не иначе под давлением маркграфа Баденского, чьей резиденцией и был Раштатт) и отступил вечером в Эттлингенкуда только что подошла кавалерия эрцгерцога Карла (под командованием генерала Хотца), совершившая марш-бросок с севера, от Дюссельдорфа.
Три дня Моро торчал в Раштадте, и за это время пехота Карла соединилась со своей кавалерией и войсками Латура в Эттлингене. В итоге новая линия обороны австрийцев прошла от Мальша (на западе) до плато Ротенсоль (восточнее реки Альб).
9 июля Тапонье с 6 батальонами пехоты и эскадроном гусар пошел в обход правого фланга Карла, к Вильдбаду, в долину реки Энц. Дезе атаковал правый фланг Карла у Мальша, бился до 10 вечера (захватывая городок и отступая из него), но безуспешно. Австрийцы при этом пытались атаковать кавалерией между Мальшем и Рейном, но были остановлены дружным огнем пехоты и артиллерии и отогнаны.
Сен-Сир с утра атаковал позицию имперцев на плато Ротенсоль, которую защищали 6 батальонов пехоты, 4 эскадрона и мощная артиллерия под командованием генерала Кайма. Еще 3 батальона австрийцев были в резерве севернее Ротенсоля (в Фрауенальбе). Французы атаковали плато в лоб двумя бригадами и четырежды имитировали бегство. В четвертый раз австрийцы не выдержали, погнались за ними под склони попали в огневую ловушку в долине реки, возле Херренальба. Они хотели было вернуться на исходные позиции, но французские гренадеры твердо перекрыли им дорогу. Пришлось Кайму отступить через горы в Нойенбург (севернее Вильдбада). К этому отступлению вскоре присоединилась Саксонская дивизия Линдта, которую гнала перед собой дивизия Тапонье, и они покатились вниз по долине Энца, к Пфорцхайму.
К вечеру Сен-Сир занял Нойенбург и подступил к Пфорцхайму, угрожая перерезать австрийцам дорогу на Штутгарт. Эрцгерцог, узнав об этом, грубо выругался и велел покинуть столь дорого доставшийся его войскам Мальш и отступать через Пфорцхайм к столице Швабии. Корпус Сен-Сира шел по пятам за основной массой имперцев, а корпус Ферино вышел к истокам р. Неккар в районе города Виллинген (юго-западнее Штутгарта). В это же время бойцы корпуса Дезе приходили в себя в Раштатте и его окрестностях после кровопролитного боя за Мальш.
Глава шестнадцатая. Благоволенье Сен-Сира
Егеря эскадрона Перрье были задействованы в наступлении почти каждый день. Впрочем, в основных сражениях они так и не участвовали, ограничиваясь разведкой в самые утренние часы и дозорными функциями в течение дня. Тем не менее, схватки с боевым охранением и кавалерийской разведкой австрийцев у них продолжали случаться, и к концу месяца пелотон Фонтанэ уменьшился численно на одну треть (три убитых и семь раненых). Зато почти всем оставшимся бойцам удалось пересесть на крепких коней, выращенных на конезаводах Священной римской империи специально для боевых действий. Бока этих коней у передней луки седла обвесили штуцером (для стрельбы издали) и дробовиком (для ближнего боя), а к задней луке были пристегнуты два пистолета. В бою все эти стволы были заряжены и обеспечивали огневое преимущество французских егерей над австрийцами. Более того, Антон скооперировал своих бойцов попарно: один брал на себя функции стрелка, а другой сноровисто заряжал его стволы. В итоге скорострельность и губительность его пелотона резко возросла. К тому же многие бойцы завели себе ножи без ручек и упорно тренировались в их метании. При случае пускали в ход и боло, особенно по вражеским лошадям (а откуда бы взялось в пелотоне такое лошадиное изобилие?).
О феноменальной ловкости су-лейтенанта Фонтанэ знали уже все конноегеря. Появились и легенды, в которых эта ловкость была преувеличена: то он в одиночку перебил и рассеял пелотон кавалеристов, то пленил австрийского полковника со всей его охраной, то захватил батарею из 10 пушек. Впрочем, против батареи он действительно совершил однажды удачную вылазку
8 июля его пелотону было поручено провести разведку позиции австрийцев на плато Ротенсоль. Используя маскировочные накидки, егеря подобрались к ним весьма близко и зарисовали все в подробностях. Сам Антон много поползал вдоль линии обороны, обращая особое внимание на расположение артиллерии. Левофланговая батарея (из 6 пушек) была установлена на обособленном холме, немного выступающем вперед из линии, благодаря чему ее пушки могли вести особо эффективный, фланкирующий огонь по наступающим колоннам. Помимо артиллеристов на холме располагался взвод егерей для охранения батареи, а через седловину, в 100 метрахрота гренадеров в общей линии обороны. У Антона возник план по выводу этой батареи из строя перед началом наступления, который он согласовал со своим капитаном.
Ранним утром 9 июля, за час до наступления, его пелотон скрытно подобрался по известному уже пути к батарейному холму. Артиллеристы и их защитники вполне себе спали, но часовые и кашевары (всех с десяток) бодрствовали. Внезапно перед каждым из них оказался французский егерь с чулочно-песочным кистенем в руках и бедняги повалились на землю. После этого егери сунулись к пушкам, достали из поясных сумок гвозди и молотки, обмотанные войлоком, и стали вбивать гвозди в запальные отверстия (заклепывать пушки). Как ни тихо они били, но звуки эти были кем-то из австрийцев услышаны, и утреннюю тишину огласил истошный крик: «Алярм!». Из палаток, стоявших на обратном скате холма, стали выбегать еще не одетые, но уже вооруженные солдаты и мчаться к батарее. Тут самых шустрых стали встречать меткими пулями все прочие бойцы из пелотона Фонтанэ, успевшие занять бровку холма. Впрочем, клепальщики завершили свое дело, и Антон, бывший среди них, скомандовал отход. Стрелки, продержавшись еще с минуту, сделали последний залп и ссыпались вниз до полосы кустарников, в которых совершили «финт тетерева», то есть резво побежали на карачках вправо, уходя с линии выстрелов, которые не замедлили последовать. За кустарниками егерей ожидал коновод с их лошадьми, на которых они благополучно ускакали.
Рассказы о ловком су-лейтенанте конных егерей достигли ушей Сен-Сира, который как-то вечером, будучи в Леонберге (на подступах к Штутгарту), пожелал познакомиться с удальцом-хитрецом Фонтанэ. Антон видел командующего корпусом лишь мельком и ему запомнились его кавалергардская стать и проницательный взгляд. Войдя в дом на Ратушной площади (штаб корпуса Сен-Сир всегда располагал в городской ратуше, а сам селился в доме рядом), Антон преодолел две преграды в виде охраны и адъютанта генерала и, наконец, предстал перед будущим маршалом Наполеона. Когда адъютант отрекомендовал посетителя, дивизионный генерал (32 лет, сын кожевенника по фамилии Гувьон, но по ухваткам истый дворянин) окинул его стати внимательным взглядом, затем вперился секунд на десять в глаза и сказал:
Я полагал, что слухи о Ваших подвигах, су-лейтенант Фонтанэ, преувеличены. Однако теперь верю, что Вы все их совершили. И совершите еще больше, если не нарветесь на пулю. Но скажите: Вы сами выразили желание стать конным егерем? Потому что я определил бы Вас сдуру в кирасиры
Это получилось случайно, мон женераль, спокойно ответил Антон. Однако я рад выбору судьбы, ибо рубка мяса меня никогда не привлекала, а охотиться в лесах и болотах мне привычно.
Рубка мяса Грубовато Вы оценили красу и гордость любой армии Европы. Впрочем, Вы ведь родом из Луизианы? Не жалеете, что променяли сельские радости вроде охоты и рыбалки на тяготы войны?
Защита отечествасамое достойное занятие для мужчины.
Разве Ваше отечествоФранция?
Луизианцы твердо помнят, что их предки жили в самой прекрасной стране Европы. И в том, что французы решили, наконец, избавиться от сосавших их кровь и плоть аристократов, мы увидели благотворное влияние своей страны, Америки. Как же не помочь освободиться своим предкам и одновременно последователям?
Прекрасный порыв, Антуан Фонтанэ. Отныне я буду следить за Вашим продвижением по службе и всячески ему способствовать. Кстати, ведь Вы прослыли среди егерей большим хитрецом? Не подскажете какой-нибудь хитрый ход для бескровного взятия Штутгарта?
Думаю, он Вам известен, мон женераль. Ваш противник, эрцгерцог Карл, умелый вояка и мастер обороны. Но прошедшие бои показали, что он очень боится оказаться отрезанным от своих магазинов (складов, если кто не знает). Ближайшие из них находятся, вероятно, в Донауверте, у переправы через Дунай?
Разведка сообщает, что так.
Значит надо форсировать Неккар выше Штутгарта и начать или просто имитировать наступление на север, к дороге Штутгарт-Донауверт. Поручить это можно дивизии Тапонье, уже привычной к обходам. Тогда имперцы сами покинут Штутгарт.
А если Карл решит отрезать Тапонье от Неккара, окружит его и разгромит?
Вот потому предпочтительнее вариант с имитацией наступления. Оставив большую часть дивизии у переправы через Неккар, Тапонье сумеет ее отстоять и сможет при этом получать помощь от дивизии Дюгема. Главное организовать больше шума в избранном направлении. И тут было бы уместно использовать нашу резервную кавалерийскую дивизию
в которой большой хитрец Фонтанэ командует всего лишь пелотоном. Думаю это недоразумение, которое я в состоянии исправитьхотя придется действовать через штаб Моро. В общем, су-лейтенант, быть Вам в ближайшее время лейтенантом и командиром эскадрона егерей. Если же генерал Бурсье не найдет Вам свободного эскадрона, то я заберу Вас к себе в штаб адъютантоми пусть потом молит меня о Вашем обратном переходе в кавалерийскую дивизию.
Глава семнадцатая. Дело при Кирххайме
Таким образом, в поиск на Геппинген (что расположен как раз на той самой дороге) Антуан Фонтанэ отправился во главе второго егерского эскадрона (включив в него путем обмена свой проверенный пелотон), командира которого генерал Бурсье, только что возглавивший кавалерийскую дивизию Рейнской армии, взял к себе адъютантом. Но перед этим Бурсье пожелал познакомиться с новоявленным лейтенантом, которого в качестве комэска егерей ему навязали из штаба армии.
Антон увидел Бурсье впервые, и он поразил его своим «мальчиковым» обликомхотя было ему в тот год уже 36 лет. Голос генерала оказался под стать облику (высокий, пронзительный), но взгляд выдавал человека много повидавшего и эксперта в своей области:
Спрошу прямо, почти выкрикнул Бурсье, кем Вы, лейтенант, приходитесь Лорану Гувьену, именующему себя Сен-Сиром? Кузеном, свояком или другим каким родственником?
Все людибратья, как известно, улыбнулся Антон. С Сен-Сиром мы родственники, возможно, в двенадцатом колене, а с Вами, мон женераль, быть может, в одиннадцатом?
Бурсье продолжил еще секунду гневаться, но вдруг рассмеялся и сказал:
Остроумный ответ. И все же он не рассеял моего недоумения. Что заставляет постороннего командира настырно искать для Вас должность?
Отвечу Вам в этот раз тоже прямо: мои егеря помогли Сен-Сиру выиграть сражение на плато Ротенсоль и он, вероятно, почувствовал себя моим должником.
В чем выразилась эта помощь?
Мы заклепали пушки у одной батареи австрийцев перед началом сражения.
Часовые проспали ваше нападение?
Мы сумели подкрасться скрытно благодаря маскировке.
Ну, хорошо. Вижу, что Вы умеете найти уязвимые места у противника и командовать людьми. Берите себе эскадрон и обеспечивайте армии оперативную разведку. Однако я буду за Вами пристально следить
Дивизия Тапонье вышла из лесов значительно южнее Штутгарта и атаковала внезапно городок Нюртинген, гарнизон которого был вынужден бежать за Неккар и далее. После этого французы форсировали без помех Неккар по мосту и бродам и изобразили продвижение на Геппинген. Эскадроны Фонтанэ и Перрье в кооперации с двумя эскадронами гусар (под командой капитанов Дорнье и Безе) и с конной батареей (4 пушки, командир лейтенант Пюи) шли в авангарде дивизии. При этом эскадроны егерей двигались краевыми частями леса Тальвальд, а гусары, напротив, мчались вдоль его опушек и лихо налетали на окрестные деревниполучая при нужде штуцерную поддержку от егерей и орудийную от разделенной попарно батареи. Но вот лес кончился и на пути авангарда показался городок Кирххайм, откуда бывших на виду гусар стали довольно густо обстреливать пулями и ядрами.