Оказавшись на третьем нижнем уровне, он послал пленному венерианину еще одну телепатическую мысль.
Я здесь, Клон Дарра!
Ты сумасшедший ублюдок, но я рад, что ты пришел,услышал Мейсон в ответ. Пройди по левому коридору метров сто и сверни направо. Там есть ниша и лесенка, спускающаяся еще метра на четыре. Я нахожусь в помещении у основания этой лесенки. Тебе все понятно?
Можешь держать пари. Буду у тебя в мгновение окаи мы пулей вылетим отсюда.
Следуя инструкциям венерианина, Мейсон на цыпочках прошел по странно тихому коридору, ища нишу и лесенку.
Он их нашел.
Охранника у двери не было. Взяв наизготовку бластер, Мейсон спокойно спустился по лесенке и нащупал ручку двери.
Когда он уже открывал дверь, в его голове завопил телепатический голос венерианина:
Назад, это ловушка!
Но было слишком поздно. На Мейсона накатила чья-то недобрая сила, и он застыл, как замороженный.
В комнате находились трое. Одним из них был Клон Дарра, лежащий на столе, с руками и ногами, пристегнутыми металлическими обручами.
Двое других были мордаргиане. Один высокий, с жестокой внешностью и яркими белесыми глазами, властно сияющими на его сером лице. Другой же был маленькийне выше землянинас непропорционально большой, гротескно раздутой головой. Кожа на голове было голубого, а не обычно серого цвета, покрытая выступающими, пульсирующими венами. Это и был телепат. Телепат неотрывно глядел на Мейсона, сковывая его движения.
Вот теперь у нас оба шпиона,грохочущим голосом заявил крупный мордаргианин.Отличная работа, Сенибро. В самом деле, все очень хорошо сделано.
Мейсон изо всех сил пытался шевельнуться, хотя бы поднять бластер, который все еще держал в руке. Но несмотря на усилия, от которых по лицу градом покатился пот, не мог шевельнуть ни единой мышцей, а стоял застывший, словно статуя.
Крупный мордаргианин подошел и небрежно вынул из его руки бластер, а затем обыскал в поисках другого оружия. Мейсон бессильно впился в него взглядом.
Отлично,сказал здоровенный мордаргианин телепату.Можешь теперь его отпустить. Он безоружен.
Мейсон пошатнулся и чуть было не упал, когда телепат отпустил его.
Что тут происходит, черт побери?сказал он.Кто вы такие и по какому праву держите здесь в заключении гражданина Солнечной системы?
Здоровенный мордаргианин усмехнулся.
Меня зовут Леврон Кларго. Вы должны знать меня, яглава безопасности Мордарга-Сити. Я задержал этого венирианина, а также и вас, властью, данной мне правительством. Венерианина арестовали по подозрению в шпионаже два дня назад. Мы допросили его и узнали, что у него на Мордарге есть напарник. Было гораздо проще хитростью заставить вас прийти сюда самому, чем отправляться на поиски.
Хитростью? Но...
Леврон Кларго холодно улыбнулся.
Мы завладели разумом вашего помощника-венерианина, когда Сенибро допросил его вчера вечером.
Мейсон был ошеломлен. Сегодняшнее сообщение от Клон Дарра, его самоотверженная просьба, которую Мейсон, разумеется, проигнорировал...
И все это обман. Уловка. Ловушка.
Они использовали тонкий психологический прием, сыграв на характере землянина и зная, что если ему сказали улетать, то он непременно сначала попытается спасти своего напарника. И теперь у них в лапах были оба разведчика.
Мейсон почувствовал себя четырежды идиотом.
Сенибро, теперь мы можем допросить их обоих. Но будь очень осторожен. Я хочу изучить механизм телепатической связи между ними. Это было бы очень полезно знать.
Мейсон напрягся, когда мутант-телепат подошел к нему. Он отвел взгляд, избегая проникающих глаз Сенибро. Поглядел на лежащего на столе Клон ДарраКлон Дарра, разум которого, вероятно, беспомощно наблюдал, как эта парочка заманивает в ловушку Мейсона.
Погляди на меня,велел телепат.
У Мейсона в голове возник план действий. Он решил броситься на телепата и убить его, если получится. Леврон Кларго, разумеется, убьет его потом, но это уже не имело значения. Мейсон понял, что если инопланетяне изучат тайну телепатической связи, это будет иметь катастрофические последствия для Земли.
Гляди мне в глаза,велел инопланетянин.
Мейсон подготовился к броску.
Не делай этого, прошептал у него в голове голос Клон Дарра.
Это ты, Клон?
Да. Мутант расслабился и отпустил меня. Не бросайся на него, как ты собираешься сделать. Пусть он начнет исследовать тебя.
Зачем?спросил Мейсон.
Он был полон подозрений: телепатический голос Клон Дарра уже однажды одурачил его.
Два связанных между собой разума сильнее, чем один, Рик. А мы связаны.
Мейсон все понял. Он медленно поднял голову и уставился в гипнотические глаза инопланетянина-телепата.
Он почувствовал, как разум телепата начинает проникать ему в голову. Странные усики-мысли зашевелились в его черепе. Он задержал дыхание, ожидая и теперь понимая, что Клон Дарра сказал правду.
Нашел что-нибудь?спросил глава безопасности.
Еще немного,ответил телепат.Он все еще немного сопротивляется. Я...
И тут Мейсон нанес удар.
Его разум, поддержанный силой Клон Дарра, злобно набросился на разум мутанта. Телепатический кулак нанес удар по барьеру телепата. Мордаргианин отшатнулся, взмахнув руками.
Бей его снова! Торжествующе протелепортировал Мейсон Клон Дарру, и венерианин ответил.
Вдвоем они напали на разум телепата.
Что происходит, Сенибро?спросил глава безопасности.
Я... Я...пробормотал телепат.
Затем он зашатался, теряя равновесие.
Агенты Солнечной системы нанесли ему еще один, заключительный телепатический удар, сжигая чувствительный разум мутанта.
Сенибро! Сенибро!взревел глава безопасности, и его рука метнулась к бластеру.
Но Мейсон легко блокировал его неуклюжее движение. Скорость мысли бесконечна. Мейсон и венерианин, действуя совместно, легко остановили мордаргианина.
Бластер упал на пол.
Обращайся с ним бережно,вслух сказал Мейсон своему партнеру.Он еще понадобится нам, чтобы выйти из дворца.
Ты прав.
Они вдвоем сковали инопланетянина гипнотическими путамион должен вывести их обоих из дворца. Затем Мейсон любопытства ради исследовал память мордаргианина.
Урожай оказался богатым. В голове главы безопасности хранились все секретные военные планы Мордарга. Мейсон старательно запомнил их.
Затем он освободил венерианина. Клон Дарра благодарно улыбнулся.
Я боялся, что ты никогда не доберешься до меня,сказал он.После того как меня поймали, я думал, что с нами обоими покончено. Но мы одурачили их.
Мейсон кивнул.
Мы по-прежнему отличная команда, Клон Дарра. Время от времени ведем себя немного небрежно, но кто будет возражать, пока мы приносим домой то, ради чего нас послали сюда.И он повернулся к оцепенело стоящему мордаргианину.Пошли, Леврон Кларго.
Когда корабль вылетел с Мордарга, они послали сообщение по субрадио.
Миссия завершена успешно!
Rescue mission, (Imagination, 195712).
И РУШАТСЯ СТЕНЫ...
На сцене «Трансконтинентального Телевидео» за пять минут до начала репетиции как всегда царил хаос. Взад-вперед носился технический персонал, дико размахивая в воздухе листками с условными обозначениями и выкрикивая друг другу загадочные инструкции. Раскатывали тележки с камерами для пробного прогона. Напряженные, взволнованные актеры собрались в центре павильона звукозаписи, судорожно бормоча свои реплики и думая о том, достаточно ли они вкладывают в эти слова душу.
Лишь один человек был спокоен. Джон Эмори спокойно стоял в левом конце студии, прислонившись к стреле камеры и держа сценарий, нелепо свисающий из его руки. Возле него стоял режиссерский стул, хрупкий, плетеный, обтянутый красной тканью, на которой было аккуратно вышито желтым «мистер Джон Эмори», но Эмори предпочел стоять. Это был высокий, широкоплечий человек тридцати четырех лет, с ранней сединой, глубоко посаженными, серьезными, темными глазами и смелыми, выдающимися чертами лица. Он был лучшим режиссером, который когда-либо работал на «Трансконтинентальном Телевидео», и сейчас холодно и спокойно наблюдал за творившимся вокруг него хаосом, ненавидя все это, но скрывая свою ненависть.
Затем он взглянул на часы. Пять минут до начала, подумал он, затем два часа, чтобы превратить этот спектакль во что-то достаточно скверное, чтобы его можно было выпустить на кабельное, а затем домой, к отдыху и забвению. Он жил текущим сценарием«Дымка желания», так он назывался,и требовалась еще неделя для завершения работы над ним, точнее, восемь дней считая нынешний. Слишком долго.
Кто-то коснулся его плеча. Он медленно повернулся и глянул сверху вниз на маленького, сухонького человека, который смотрел на него с усмешкой.
Что вы здесь делаете?спросил Эмори.Пришли посмотреть, как мы убиваем ваш сценарий, Ли?
Это не мой сценарий, и вы чертовски хорошо знаете об этом,спокойно ответил Ли Ноерс.Восемь недель назад я пришел сюда с пачкой машинописных листов и получил за них жирный чек, а затем Кавана и его сценарный отдел принялись за работу. От моего сценария не осталось ничего, кроме имени на титульном листе, я удивлен, что они оставили хотя бы его.
Три минуты, мистер Эмори,крикнул кто-то со сцены.
Эмори кивнул, а Ноерсу сказал:
Это один из лучших сценариев, с каким я когда-либо работал, Ли. Время от времени он почти достигает высшего уровня идиотизма. Надеюсь, Кавана не сделал его слишком сложным для аудитории.
Он знает свое дело,сказал Ноерс.Не волнуйтесь: Великий Американский Кретин полюбит его. Хороший состав исполнителей, великий режиссер, отличные сенсорные эффекты...
И писатель высокого уровня, написавший первоначальный текст, прежде чем его начали изменять.
Спасибо, Джон.
Две минуты, мистер Эмори!
Все готово, можно начинать,крикнул в ответ Эмори.Вы действительно собираетесь смотреть репетицию?спросил он Ноерса.
Тот застенчиво улыбнулся.
Едва ли. Я уже обналичил деньги, можете проверить. На этом и кончается мой интерес к данному сценарию. Я приехал, чтобы пригласить вас на показ фильма.
Эмори немедленно прояснился.
Где? Когда?
У Теда Беккета, сегодня в десять вечера. Это работа английского производства, ее контрабандой провезли через Канаду. Я думаю, она может оказаться прекрасной. Примите обычные меры предосторожности, пока будете ехать туда.
Одна минута, мистер Эмори!
Спасибо за приглашение,сказал Эмори, мрачно улыбнулся и добавил:Я приложу все усилия на работу с вашим сценарием.
Я знаю это,с горечью сказал Ноерс.
Эмори смотрел, как Ноерс выходит из студии, а затем глянул на часы и со сценарием в руке вышел вперед, на подиум режиссера. Сценарий был ему не нужен, он выучил его наизусть от корки до корки за последние недели работы. К тому же, он верил исполнителям, но, тем не менее, держал текст под рукой.
Все готовы?спросил Эмори, говоря спокойно, но с такой властностью, что взгляды всех присутствующих обратились к нему.Это заключительная репетиция для завтрашнего производства драмы Ли Ноерса «Дымка желания». Джимми, у вас все настроено?
Абсолютно всё, мистер Эмори,ответил специалист по сенсорным эффектам.
Сенсорные эффекты были записаны заранее для генеральной репетиции, все ароматы, текстура и так далее. Техническому персоналу потребовался целый день, чтобы подготовить эти эффекты для телевизионной передачи.
Тогда начинаем. Акт первый.
Он посмотрел на своих актеров, стараясь не выглядеть несчастным. Он отобрал лучших актеров страны, но лишь один из всей группы хоть как-то разбирался в искусстве игры, остальные были просто компетентными запоминателями. Ну что ж, подумал он, общественность все равно не сможет увидеть разницу.
Вспыхнул сигнал «Тихо!»
Давайте сразу в полную силу, народ,сказал Эмори.Начали!
На сцене появились двое актеров и начали громкими, театральными голосами произносить друг другу свои реплики. Эмори целых полминуты слушал их.
Стоп! Послушайте, Кэл, у нас будет восемь минут громкой рекламы, прежде чем вы начнете произносить свои слова. Черт побери, так говорите же их тихо. С чувством. Именно так аудитория сможет понять, что произошел некий переход между рекламой и пьесой.
Он прошел эту сцену пять раз, но актеры не сразу уловили, чего от них хотят. Потребовалось еще пять проходов, прежде чем Эмори не был удовлетворен. Затем он позволил пьесе идти дальше почти десять минут до того, как вмешался, чтобы продемонстрировать, с каким выражением нужно читать эти реплики.
Пьеса была совершенной чушью, типичным продуктом сценарного отдела Дэйва Каваны. Для Эмори так и осталось тайной, зачем вообще нужно было нанимать такого талантливого писателя, как Ли Ноерс. Любой сценарист мог километрами гнать такую халтуру о Настоящих людях и их Настоящих проблемах в Современном Мире. Чушь, чепуха, бессмысленный набор слов, чтобы удержать девяносто миллионов зрителей перед экранами, которые будут глядеть кусочки этой пьесы между длиннющими рекламными вставками.
Для этого было все тщательно разработано. Центральный кульминационный момент пьесы возник после часы игры, примерно за четыре минуты до центральной вставки рекламы, которая разорвала его пополам. Общая идеи была такова, что внимание зрителей будет все еще сосредоточено на экранах, когда уже пойдет реклама.
Эмори хмуро глядел, как единственный настоящий актер произносил свой текст с подлинным чувством, а в ответ ему торопливо, отрывисто подавали встречные реплики, которые отодвигали его игру на задний план. Эмори остановил это и стал разбирать диалоги. В результате все равно еще было далеко до симфонического воздействия голосов, но стало хотя бы немного удобоваримо. А разницы никто не заметит.
Это вообще было главная его мысль: разницы никто не заметит. Пиплы все схавают.
Заказчика интересует только коммерческий успех, драматурга вообще ничего не интересует, кроме наличных, а зрители,да прости их Господи!некритически принимают все, что угодно, были бы только цвета ясны и свежи, а сенсорные эффекты чередовались достаточно быстро. Никто, обладающий вкусом и разборчивостью, не станет смотреть ни один коммерческий видеофильм в благословенном 2021 году.
Постановка достигла кульминационного момента, а далее потянулась медленно и лениво, психологически подготавливая зрителя к финалу. Эмори даже не стал пытаться что-то исправить в этом месте. Он расслабился, позволяя актерам делать все, что им хочется. Если он не сделает постановку яркой и интересной, то может лишиться работы, если при просмотре продукта заказчика Рейтинг Интенсивности понизится из-за этого на три пункта на следующей неделе.
Последняя сцена первого действия показалась слабой и Эмори сделал десятиминутный перерыв. Сойдя со своего возвышения, он огляделся и увидел зрителей, вошедших с дальнего конца студии: Кавану, главу сценарного отдела, Ван Грабена, вице-президента редакции, отвечающего за драматические представления, и еще нескольких человек, включая пухленького коротышку в клетчатой рубашке и сверкающих красных брюках, в котором Эмори признал представителя Заказчика. Он подошел к ним.
Ну, как, господа? Какое у вас мнение?
Блестяще, Джон, просто блестяще,немедленно сказал Ван Грабен.Это пьеса действительно захватила меня. Когда Лоис произнесла это свое: «Давай, останемся просто друзьями... навсегда, Мартин», я прямо-таки задрожал, Джон. Я действительно задрожал!
Рад, что вам понравилось,сказал Эмори, он тоже задрожал от этой реплики, но совершенно по другой причине.Но давайте же отдадим должное Дэйву и великолепной работе его отдела сценариев.
Такие разговоры даются мне легко, неприязненно подумал при этом он. Я должен был стать актером, а не режиссером.
Дэйв Кавана был невысоким, крепко сложенным, напряженным человеком с коротко стриженными черными волосами и грубым, покрытым прыщами лицом. Он холодно улыбнулся.
Я должен буду передать ваши слова парням из моего отдела, Джон. Но выединственный человек во всей этой студии, который действительно отвечает за все. Чуть ли не десяток человек работало над сценарием, который сейчас вы воплощаете на экране.Его голос понизился до конфиденциального шепота.Могу вам сказать, что мы работали как волы. Какого же мерзкого типа написал этот Норрис!