Понимая, что он не в состоянии обеспечить уход за своей женой, Виктор оставил должность и посвятил свою жизнь воспитанию дочери. Джонатан заполучил вожделенное кресло и всеми доступными средствами поддерживал жизнь в теле Анастасии.
Спустя четыре года Виктор подписал бумаги и её отключили.
Моё время здесь заканчивается, грустно сказал мэр. Я хотел бы остаться в памяти потомков как положительный персонаж. Если я даже когда-то и был замешан в чём-то незаконном, с возрастом я стал сентиментальнее. У меня нет детей. Меня никто никогда не любил. Всё, что я делал в своей жизни, я делал для города и
Ты делал это для себя! воскликнул Виктор, прервав раскаяние мэра.
Мэр, глубоко вздохнув и выдохнув, посмотрел на часы.
Ты свободен. Даю тебе карт-бланш. Завтра все, кому нужно знать о нём, будут уведомлены. Получишь что-то вроде неприкосновенности, но я прошу тебя, выбирай методы тщательнее. Помни, это всё неофициально. Когда что-то потребуется, обратись к Лилии, моему секретарю, ты получишь всё что нужно.
Поняв, что беседа подходит к концу, Виктор закурил новую сигарету и направился к лифту.
Я уже распорядился собрать кое-какую информацию для тебясказал мэр в спину старому приятелю.
Виктор уже не слушал его. С мэром он был согласен в одном: в смерти его дочери не виновны абиотические факторы, пусть даже и с искусственным разумом во главе. Всегда за всеми стоит какой-то мерзкий человечек. Пусть сейчас это не мэр. Неважно. Он найдёт этого ублюдка.
01.06Cherchez la femme
Ваше имя?
Борис.
Полностью, пожалуйста. Это официальная процедура. Для протокола.
Борис Батаглия.
Ослепительный свет резал глаза Виктора, словно он вышел в самый солнечный день из самой глубокой шахты, проведя там несколько смен подряд. Похмельный синдром с возрастом только становился сильнее, и он давно не испытывал таких страданий. Но он никогда не давал себе пустых обещаний. Он знал, что ещё не раз напьётся, возможно, даже хуже, чем вчерашним вечером. Слишком уж сильно он любил выпить.
Тело ломит, а тяжёлая голова уже с утра мечтает о том, как упадёт вечером на подушку. Во рту стоит ужасное зловоние от всего, что он вчера запихнул в себя, пытаясь заглушить боль.
Но всё же его терапия помогла. Даже сейчас, испытывая все эти раздражители на воспалённых рецепторах, он чувствовал себя лучше, чем когда думал о дочери.
Виктор неоднократно бывал здесь и раньше, пока работал в полиции. Комната для допросов не изменилась с последнего его пребывания здесь. В последний раз он был здесь в качестве допрашиваемого.
Едва продрав глаза, он решил собрать всю имеющуюся информацию единственно привычным для него способом. В конце концов, нельзя было доверять всему тому, что вчера ему на выходе из пирамиды вместе с дорогими дезинтоксикационными препаратами подогнала секретарша мэра в сером костюме.
Обратившись со своим карт-бланшем к начальнику полицейского управления, Виктор получил довольно мягкий отказ. Ему заявили, что в отсутствие официального распоряжения не могут быть предоставлены никакие ресурсы, а тем более какая-либо информация о ходе расследования.
Тем не менее, не сумев игнорировать невнятные пожелания мэра, переданные его секретарём, начальник полиции предложила Виктору: «походить тут, вспомнить былые времена и посмотреть, как всё изменилось», пока она уточнит, что именно от неё хочет мэр.
Набрав кофе в старом автомате, Виктор осмотрелся.
Само управление не изменилось. Знакомых лиц почти не было. Он встретил несколько старожилов, громко перекинувшись с ними парой ничего не значащих фраз.
Плавно и медленно Виктор оказался у стекла комнат для дачи показаний. Поймав на себе несколько удивлённых взглядов незнакомых полицейских, Виктор салютнул им своим бумажным стаканчиком с кофе.
Назовите, пожалуйста, вашу должность, спросил молодой полицейский за стеклом.
Я директор Гавани.
Проработав большую часть своей жизни в полицейском управлении и держась слишком уверенно, Виктор, не имея никакого допуска, успешно обходил систему «свой-чужой» в головах сотрудников полиции. Его просто принимали или за «новенького», хотя было понятно, что он никакой не новенький, или за свежепереведённого откуда-то ещё, хотя он двигался так, словно знает здесь каждый уголок.
Что входит в ваши должностные обязанности?
Официально? Я руковожу основными процессами в Гавани.
Юнца в комнате для дачи показаний звали Винсенто. Высокий, молодой, красивыйещё совсем недавно выпускник академии, а сейчас один из самых светлых умов, ведущих расследование инцидента на Сектет. Он уже раскрыл несколько сложных дел и мог бы рассчитывать на приличное кресло, но, по всей видимости, хотел двигаться большими скачками и как можно дальше, а потому ждал своего звёздного часа. Немного самоуверен, а от того менее бдителен, чем стоило бы. Во время знакомства Виктор, представившись неуклюжим стариком с похмельем, попросил Винсенто угостить его кофе. Нося всю жизнь маску благочестивого офицера полиции, вдобавок с хвалебными представлениями от своего начальника, Винсенто просто не имел возможности для отказа, а Виктор тем временем почерпнул с его стола все необходимые материалы по делу Сектет. Да, это было грязно.
А неофициально?
Борис ухмыльнулся на одну сторону и отвёл взгляд.
Ну, ладно! воскликнул Виктор, обращая внимание присутствующих копов на себя.
Допив кофе, по пути к двери в комнату для дачи показаний он не глядя отправил стаканчик в урну.
Открывайте, пойду выручать Винсенто, сказал Виктор, немного приглаживая растрёпанные грязные волосы.
Простите, спросила молодая девушка, а вы кто?
Майор Волков, не глядя представился Виктор, намеренно занизив своё звание.
Его настоящий чин привлечёт лишнее внимание и только вызовет вопросы. Когда Виктор ушёл в отставку, эта девица, наверное, только училась ходить не под себя.
Давай, давай. Ты чего? поторопил молодую девушку Виктор.
Смуглый и довольно крупный сержант в углу уже зашевелился в направлении Виктора, но тут один из старожилов, пришедших с Виктором, спросил у молодой девушки:
Ты что, не видишь, что он коп?
Ну
Он ведь представился?
Девушка озадаченно хлопала глазами. Старых копов это только забавляло.
Ты всё правильно делаешь, улыбаясь, прохрипел Виктор. А теперь давай открывай.
Дверь открылась, и, заходя в режущий глаза свет, Виктор услышал наставления от старого копа:
Смотрите и учитесь.
Винсенто, повернувшийся на звук открывшейся двери, приподнял одну бровь, не сильно удивившись.
Она согласилась? спросил молодой коп.
А куда она денется, улыбчиво соврал Виктор.
Пройдя к столу, Виктор протянул руку свидетелю и представился:
Виктор Волков.
Борис Батаглия, удивлённый старик, немного приподнявшись над стулом, пожал протянутую руку.
Итак, Борис, тяжело выдавил Виктор, опускаясь на стул рядом с удивлённым Винсенто, так чем вы занимаетесь в Гавани? Как проходит ваш день?
Язадумался старик, я третий лишний.
Не могли бы вы пояснить? спросил Винсенто, который не собирался уступать свои лидерские позиции в этом расследовании.
Он назначен на это дело официально, и его пока не касаются политика и желания мэра, если кто и подставляется с этой стороны, то только начальница управления полиции. Борис, рассчитывающий уйти отсюда как можно раньше, задавив юнца своим авторитетом, при появлении знакомого лица понял, что это ему не удастся. Виктору просто нужна была информация и как можно быстрее, пока его отсюда не выкинули.
Понимаете, пилоты всё время меняются и не сильно вникают в суть, а я сижу и смотрю, чтобы наша парочка не поцапалась между собой.
Слушай, Борис, сказал Виктор, обратившись к человеку своего возраста на «ты», я был в Гавани последний раз, когда родители вот этого парня ещё не были знакомы. Я не в курсе, что там у вас и как. Давай ты по-быстрому, без загадок, расскажешь нам всё как есть? И мы разбежимся.
Послушайте, все данные и так у вас есть, не меняя позиции обращения на «вы», удивился Борис, но если нужны показания человека, который наизусть знает системы функционирования Гавани и ЧиКью, то я осмелюсь попросить чашку чёрного чая, так как разговор предстоит долгий.
Хорошо, моментально кивнул Виктор.
Через несколько секунд молчания он посмотрел на Винсенто. Винсенто посмотрел на Виктора. Виктор, приподняв брови, слегка кивнул головой в направлении двери. Брови Винсенто медленно поползли на лоб, а глаза округлились. Виктор ещё раз резко, но еле заметно, дёрнул головой в направлении двери, отчего похмельный синдром, в очередной раз разыгравшись, надавил на уши и горло. Виктор, приподняв плечи, слегка покивал головой из стороны в сторону. Борис делал вид, что ничего не замечает.
Дверь открылась, и все взгляды обратились на девушку, ранее пропустившую Виктора в комнату для дачи показаний. Она смущённо засеменила к столу, держа в руках бумажный стаканчик с горячим чаем, обжигающим её ладони.
Вот, сказала она, слишком быстро отпустив горячий стакан, так что часть выплеснулась на стол. Ой!
Всё в порядке, улыбаясь, ответил Борис. Спасибо, милочка.
Я сейчас уберуиспуганно отозвалась смущённая девушка.
Нет, не стоит.
Сейчас, сейчастараторила испуганная девушка, выбежав из комнаты.
Виктор перевёл взгляд с пара, поднимающегося над разлитой лужицей горячего чая, на поджатые губы Бориса.
Итак, нарушая неловкое молчание, ободряюще произнёс Винсенто, вы сказали ЧиКью. Вы имели в виду искусственный разум Гавани
Затянув последний слог, Винсенто заглянул в материалы дела.
HZ1-4Q?
Да, разочарованно кивнул Борис, мы зовём её ЧиКью.
Её? удивился Виктор.
Да-а, протянул старик, представляете. Говорят это для того, чтобы ей было комфортнее работать с Ану. Представляете?
Винсенто кивнул, делая пометки в своём планшете.
А Ануэто у насспросил с умным видом Виктор, но получил только удивлённые взгляды.
ЧиКью и Ану, ответил Борис тоном, объясняющим детям самые простые вещи, это искусственные разумы Гавани и Сектета. Они постоянно общаются между собой, корректируя основные процессы, связанные не только с логи
Дверь открылась, и в комнату поспешно вошла запыхавшаяся девушка с пластиковым стаканчиком горячего чая, обжигающего ей ладони. Увидев её, Борис закатил глаза, а копы одновременно рявкнули на неё:
Вышла!
Уйди!
Девушка, не меняя темпа, развернулась на сто восемьдесят и покинула помещение в полуприседе.
Борис откинулся на стуле, закрыл глаза и как можно медленнее выдохнул воздух.
Ты ведь не детектив? спросил Борис, открыв глаза и посмотрев на Виктора.
Нет, глядя прямо в лицо Бориса, ответил Виктор.
Ты выглядишь знакомо
Да. Мы пару раз виделись. Я вроде как, он сделал несколько круговых движений над своей головой, заведовал этим
А-а-а, я вас вспомнил, обрадовался Борис. Насколько я помню, вы человек прямой. Скажите, это не изменилось со временем?
Нет.
Замечательно! Я тоже, а поэтому прошу, задайте поскорее главные вопросы и опустите всю эту мишуру.
Виктор откинулся на стуле и не спеша закурил сигарету.
Как вы считаете, случай, произошедший на орбитальной станции Сектет, просто ошибка или чьё-то намеренное действие?
Я не исключаю ни одного из вариантов, но спешу заметить, что с этими синтетиками сами по себе ошибки постоянно происходят.
Вы сейчас говорите конкретно об Ану? Он допускал ошибки? заинтересованно спросил Винсенто.
Не то чтобы это его вина, ответил Борис, трясся перед собой ладонями, и ЧиКью допускала ошибки. Всё дело в самом понимании ошибки. Человек делает выбор, играя с вероятностями. Бросает во вселенную кости наподобие бога, и из шести возможных вариантов он выберет один. Искусственный разум работает по-другому. Обладая недоступными человеческому мозгу мощностями, из шести вариантов он выбирает все шесть.
Это как? спросил Винсенто.
Сделайте скидку на то, что этого мальца, как и меня в своё время, муштровали, добавил Виктор, а не обучали теории вероятности или относительности или про что вы вообще?
Искусственный разум просчитывает несколько возможных значений, как при игре в шахматы, он выбирает наиболее оптимальный диапазон значений. Каждое уравнение имеет несколько допустимых значений, и они считают все сразу, словно живут в шести реальностях, и для них это не просто выбор. Само понятие выбора для них недопустимо, они всегда принимают единственно верное значение из всего многообразия.
О! удивился Виктор.
На самом деле ничего особенного. В человеческом мозге происходит нечто подобное, просто оно сокрыто от нас.
То есть Ану мог не выдержать нагрузки? уточнил Винсенто. Вы об этом?
Не совсем. Несмотря на то, что Ану был довольно старым и мощным синтетиком, я не думаю, что он мог допустить ошибку. Это просто невообразимо! В любом случае Ану принял единственно верное решение. Просто у нас недостаточно информации.
Вы говорите, что Ану был прав, но в то же время говорите, что он мог ошибиться. уточнил Виктор. Пока что все ваши подозрения основаны на недоверии к искусственному разуму?
Поэтому пилоты пытались вернуть себе управление Сектет? подхватил Виктора Винсенто.
Прошу прощения, Борис сделал несколько вдохов и выдохов, я понимаю, что я старик со своим никому не нужным мнением. Я уже давно на пенсии, но никто не хочет занять моё место за такие смешные деньги, а я же ничего другого и не умею. Но когда-то я был космонавтом, когда я был уважаемым членом общества, ко мне прислушивались. Тогда у нас не было таких машин. Человек нёс ответственность за всё, и только он.
«Ответственность за умышленное причинение ущерба несёт владелец искусственного разума. Ответственность за неумышленное причинение ущерба несёт создатель искусственного» процитировал Винсенто.
Ха! Это не то, отмахнулся Борис, так мы просто находим виновного. И кто же, по-вашему, создатель Ану? Или кто его владелец? Я не говорю, что орбитальная станция упала из-за него, но в самой ситуации виновны мы все. Виновны в том, что доверяем машинам. И мы доверяем им настолько, что вверили им свои жизни.
Но ведь они не в состоянии навредить человеку?
Да. Конечно, осознанноопределённо нет. Машины. Сектет управляет машина. Пилот сидит на мостике и ничего не делает. Гаванью управляет машина. Я сижу и маюсь от скуки. Все довольны, закончил Борис, кивая головой из стороны в сторону.
Виктор решил дать Борису выговориться. Задавать правильные вопросы не имело смысла. Их может задать любой человек в этом здании. Нужно понять, что думает этот человек и почему он так думает.
Когда Винсенто уже открыл рот для очередного вопроса, то почувствовал, как под столом Виктор слегка толкнул его ногой. Посмотрев на него, он увидел холодные серые глаза, когда-то бывшие ярко-голубыми и сохранившими лишь часть прошлого блеска. Это не были глаза старого пьяницы.
Но я недоволен, продолжил Борис, глядя на свои руки на коленях. Не привык сидеть и ничего не делать. Мне скучно. Знаете, что я делаю от скуки?
В повисшей тишине Винсенто не знал, как стоит поступить, и снова обратил внимание на опытного копа. Виктор молча покачал головой. И хотя Борис смотрел вниз, боковым зрением он уловил это движение и продолжил:
Я слежу за ЧиКью. Она не знает. Мне дали такой доступ, чтобы человек контролировал хоть что-то в этой солянке. Представляте? Как низко мы пали. В этом и заключается моя работа. Смотрю за тем, как общаются два искусственных разума.
Борис немного наклонился над столом ближе к Виктору и жестом руки призвал его сделать то же самое. Виктор подчинился.
Они сделали из них Ромео и Джульету, говорил Борис шёпотом.
Виктор посмотрел в глаза Бориса. Этот старик был в своём уме и понимал, что говорит. Он уже говорил не просто шёпотом. Можно было только читать еле видимые движения его губ.
Мужчина, Борис протянул указательный палец вверх и затем медленно уткнул его в стол, женщина.
О чём это мы? нахмурил брови Винсенто.
Мне неизвестно о том, что произошло на Сектет, ответил Борис, выпрямившись, надеюсь, вы узнаете это. Но в то время, когда моё мнение ещё что-то значило, мы, прежде всего, предполагали ошибку машины, а не человека. Сейчас же всё наоборот. Особенно с этими ambasciatore della Terra.
Кем? уточнил нахмурившийся Виктор.