В этом странном месте время показало всю свою разрушительную силу.
Старика сильно трясло. Озноб был вызван не только холодом помещения, но и общим состоянием ослабленного организма. Приложив некоторые усилия, ему удалось успокоить себя, предотвратив очередной приступ рвоты. Чтобы хоть на что-то отвлечься, он начал рассматривать человека, стоящего у его кровати. Он находился очень близко к старику, который до сих пор так и не понимал, что этот человек делает. У него появилось еще больше сомнений в том, что этот странный человек действительно являлся доктором. На вид ему от тридцати пяти до сорока лет. Темные волосы коротко подстрижены и зачесаны набок, образуя ровный пробор, который за долгий день все же успел немного растрепаться. Человек имел высокие острые скулы, темно-карие глаза без какого-либо блеска и высокий лоб. Несмотря на впалые щеки, его нельзя было назвать худым. Это весьма крепко сложенный мужчина высокого роста. Кожа слишком белая, словно давно не видевшая солнечного света. Он явно следил за собой, и не только за внешним видом, но и за физической формой. Из-под закатанных рукавов серого комбинезона были видны жилистые руки с крупными венами. Учитывая внешний вод помещения, можно сказать, что мужчина достаточно хорошо одет. Его выцветший черный комбинезон пусть и имел все признаки долгих лет эксплуатации: множественные потертости, заплатки и зашитые дырки; тем не менее имел довольно приличный вид. Комбинезон регулярно стирался и на данный момент был относительно чист. Но об этом человеке может сложиться слишком хорошее представление, если умолчать о некоторых почти неуловимых странностях в его поведении, выражении лица и глаз. Лицо спокойное, абсолютно ничего не выражающее и полностью лишенное каких-либо человеческих эмоций, какой-либо выразительности. Словно это не было лицом, а маской, натянутой на череп. Складывалось ощущение, что этот человек находится под воздействием большой дозы успокоительных, вот только никакой заторможенности в его действиях и движениях не наблюдалось. Скорее наоборот, он делал все быстро и четко, словно годами оттачивал каждое свое движение. Нет, здесь было что-то гораздо большее, чем просто наркотики. Его глаза при всей своей тусклости выражали какой-то странный интерес, продолжая оставаться словно пластиковыми. Он с головы до ног осматривал старика, словно ожидая найти в нем что-то необычное.
Мысли его становились все более четкими и структурированными. Спутанность сознания еще оставалась, но концентрироваться и не терять нить мысли стало гораздо легче. Старик вновь окинул взглядом помещение, в котором находился. Он не понимал, где находится и как здесь оказался. Ничего не помнил, не знал даже как его зовут. Имя имя оно будто бы кружилось в голове, но поймать эту мысль оказалось невозможно. Кто этот странный человек? Если это казарма или военный госпиталь, то почему здесь так холодно? Здесь есть еще люди? И все же это помещение даже отдаленно не напоминало ни казарму, ни госпиталь, как вначале показалось старику. Сомнений становилось все больше. Скорее, это заброшенный подвал, предпоследней стадии аварийности. Возможно, здесь опасно находиться, но в таком случае, что здесь делает старик и этот странный человек? Кто он? Враг или друг? Почему он не может его вспомнить? Может быть, это действие какого-нибудь лекарства или снотворного? А что если нет что, если старик ударился головой и теперь ничего не помнит. Но голова старика цела, чего не скажешь обо всем остальном теле. Множество болезненных синяков, гематом и ссадин говорят о том, что как минимум он сильно упал или, что его избили. Любое движение, хотя старик практически не мог шевелиться, вызывали сильнейшую боль во всем теле. Даже невозможно было конкретно сказать, что именно болит, потому что болело все: от кожи до внутренних органов. Не болела только одна часть тела ноги. Их старик не чувствовал вовсе.
Как же здесь холодно человек, все еще осматривающий старика, мгновенно замечает мурашки, покрывшее тело старика. Его реакция молниеносно, словно действие происходило без использования разума, на чистых инстинктах. Человек натянул на замерзшего старика уже холодные одеяла, от которых становилось лишь еще холоднее. Его трясет еще сильнее. От какой-то поистине нечеловеческой усталости слезятся и слипаются глаза. Лишь на мгновение прикрыв глаза, старик проваливается в короткий сон. Непонятно как долго он длился, но, когда старик вновь открыл глаза, в комнате ничего не изменилось. Только странный человек перестал его осматривать и теперь сидел рядом с кроватью на принесенном откуда-то железном стуле.
Нельзя сказать, что старик стал чувствовать себя гораздо лучше, но ему казалось, что у него гораздо больше сил, чем еще совсем недавно. Он повернул голову, чтобы лучше видеть незнакомца и задал ему первый пришедший в голову вопрос:
Кто ты?
Собственный голос испугал старика. Сиплый, хриплый и очень слабый. Язык еле ворочался, словно после выпитой бутылки виски. Человек ответил не сразу. Он недолго подумал, а когда начал говорить по его размеренному голосу сразу становилось понятно, что он тщательно взвешивает и подбирает каждое свое слово:
На этот вопрос не так просто ответить.
Старик даже не сразу понял смысл сказанного. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что вместо ответа он получил ничего не получил. И это было странно. Увиливая от ответа, незнакомый человек либо не знал, что сказать, либо что-то умалчивал, либо не доверял старику. Но какая из этих причин правильная ведь старику важно понять как к нему относятся, а отношение позволит узнать в каком положении он находится: как военнопленный или как пациент. После долгого размышления, старик решил задать другой вопрос:
Где я? и вновь собственный голос испугал старика.
Вы задаете мне эти вопросы практически каждый день, ответил мужчина. Я обещаю вам, что когда-нибудь дам ответы на все ваши вопросы, но, когда сочту вас готовым к этому. Пока что, вместо того чтобы обманывать вас, я предпочту не отвечать. Как и вчера, как и позавчера, как и неделю назад. Незачем каждый день волноваться из-за одного и того же.
Старик вновь получил ответ, который и не являлся ответом вовсе. Слова неизвестного мужчины заставляют старика задумываться в первую очередь о своей безопасности. Его могут удерживать здесь силой. Пока что слишком много неизвестности, чтобы можно было составить хоть какую-ту картину происходящего. Ему хотелось начать спорить, добиваться ответа, но сил на это не было.
К кто ты? был следующий вопрос.
У меня было много имен. Последнее из них Август. Можете называть меня так.
Август кто ты?
Я ваш друг. Я лечу вас и во всем помогаю.
Лечит? Значит ли это, что старик все же находился в больнице? Но почему тогда она так убого выглядела? Может быть, они прятались от бомбардировок в подвале? Это самое адекватное объяснение их всех, что приходили в его тяжелую голову.
Пусть теперь старик и знал имя этого человека, он все еще не понимал кто он такой и что здесь делает. Что здесь делает сам старик и, самое главное:
Кто я?
Это самый важный вопрос, отвечает Август. И вам всегда стоит начинать именно с него. Ваше имя Виталий Викторович.
Что я здесь делаю?
Можно сказать, что ничего.
Чем больше вопросов, тем больше невразумительных ответов. Даже несмотря на слабость и сонливость, в старике поднималась буря, способная вырваться наружу и снести все на своем пути.
Что ты здесь делаешь?
Тоже самое, что и вы.
Хватит уже! старику не удается поднять голос. Он хрипит и мямлит, не в силах кричать. Ответь нормально.
Есть вопросы, на которые я не могу ответить. Вам не стоит волноваться из-за таких пустяков.
Ответь хоть на что-нибудь!
Считайте, что я ваш лечащий врач. Хотя я не являюсь врачом по своей профессии, однако у меня достаточно знаний в этой сфере.
Здесь что-то не так. Точно, это не нормально. Этот человек лжет. Нужно выбираться отсюда. Немедленно!
Где выход?
На мгновение на лице Августа отобразилось удивление, и эта кратковременная эмоция поражает старика, хотя он и не понимает чем.
Выхода нет. Это наш дом, наше убежище. Здесь мы в безопасности.
Как это «нет выхода»? Старика заперли здесь. Он не хочет здесь находиться. Выход! Нужен Выход. Почему его не хотят отпускать?
Я не хочу выпустите! Отведите меня к выходу. Я знаю, он здесь есть. Он должен быть.
Успокойтесь, не надо нервничать
Но Он же есть он всегда был. Я знаю. Отведи меня к нему.
Трясущиеся руки старика потянулись вверх и слабой хваткой вцепились в руку Августа. Старик тянул его к себе, но Август не шевелился. Он наблюдал за бедным человеком, лежащим перед ним на кровати и бредящем о том, чего он не знал. Старик пускал слюни, нес какой-то откровенный бред и не переставая требовал выпустить его, переходя на угрозы.
Уничтожу тебя! Выпусти!
Терпение Августа лопнуло. Было понятно, что дальше так нельзя, старик слишком сильно перенервничал и успокоить его одними словами уже не удастся. Придется переходить к более радикальным средствам. Август достал из кармана ампулу и шприц. Он еще раз перевел взгляд на старика, чтобы убедиться в том, что это действительно необходимо. Тому плохо, и он не может справиться сам. Август разбил ампулу и наполнил шприц прозрачной жидкостью. Все произошло очень быстро. Мужчина убрал руки старика, скинул с него одеяло, перевернул на бок и сделал укол в ягодицу.
Старик сразу же начал успокаиваться, а голова проясняться. Он слышал, как бешено колотится в груди его сердце и видел, как перед ним стоит человек, теперь напоминавший ему нациста. В голове четко и спокойно стучала одна мысль: «Я заперт здесь».
Послушайте меня, начал Август, садясь на край кровати. Я не могу сейчас ответить на все ваши вопросы, а я прекрасно знаю, что у вас их очень много. Я не просто так здесь нахожусь я ухаживаю за вами, и я знаю гораздо лучше, что сейчас вам нужно, чем вы сами. Главная моя задача, чтобы вы не страдали. Постепенно я буду отвечать на некоторые ваши вопросы, когда сочту, что вы к этому готовы, а до этого момента вам придется потерпеть.
Последние слова старик не смог разобрать. Его взор помутнел, веки непроизвольно стали закрываться. Голова стала слишком тяжелой. Она упала на подушку, и старик провалился в сон.
Глава 2
Едва открыв глаза, старик тут же осознал, что находится в аду. Точнее в одном из кругов ада, который смог уместиться в одной небольшой комнате, где царил холод и полумрак. Здесь нет окон. Часы не висят на стене и невозможно сказать день сейчас или ночь. Какой месяц, какой год как долго он находился здесь? В груди родилось необъяснимое беспокойство, которое быстро росло и, словно яд, вместе с кровью распространялось по телу. В пугающей тишине отчетливо слышно, как учащается сердце старого человека, как сбилось его дыхание, переходя на резкие хриплые вдохи. Старик пытался вспомнить, что было вчера вчера ли как долго он спал? Сколько времени прошло? В голове лишь смутные образы. То появлялись, то внезапно исчезали. И истинную подлинность этих коротких воспоминаний невозможно определить. Внезапно комната пришла в движение, пол, стены, потолок двигались вниз, скрепя металлом. Вокруг полно людей и старику не нравилось, что они обступили его, он задыхался среди них. Было ли это на самом деле? Дни, года, десятилетия назад или это всего лишь плод воображения? Ответов в темной, маленькой и все же пока еще неподвижной и пустой комнате не нашлось. Долгое время он лежал почти не шевелясь. На то не было ни сил, ни желания. Слабость преследовала его с тех самых пор, как он впервые открыл глаза, еще до того, как он приобрел то, что с трудом можно определить как «сознание», и от этой тяжкой слабости уже невозможно было избавиться ни долгим сном, ни приемом препаратов. От подобного состояния его глаза закрывались сами собой. Невозможно было бороться с нахлынувшей сонливостью. Он закрыл глаза и еще долго лежал в полудреме. Просыпаясь, вздрагивая от страха и холода, засыпая вновь громко сопя, а иногда что-то тихо и неразборчиво бормоча. Когда его глаза открылись вновь, в комнате горел яркий свет. Он не был настолько ярким и ослепительным, каким казался старику, привыкшему к постоянной темноте. Сразу же начали слезиться глаза и совершенно не было сил, а также координации движений, чтобы у него получилось вытереть слезы. Пришлось часто моргать, но даже это оказалось не так просто. Неожиданно кто-то вошел в комнату, громко хлопнув дверью. Август? Взгляд его все еще расплывался и было трудно рассмотреть вошедшего. К моменту, когда он привык к яркому свету, гость уже пересек комнату и сел в кресло, оказавшись спиной к старику. Слабое зрение не давало понять кем был этот человек. Старик, забыв о своем состоянии, каким-то образом заставил себя приподняться, чтобы получить возможность немного получше рассмотреть таинственного посетителя. Не обращая внимания ни на боль, ни на слабость и тем более на глупость своего решения, старику с трудом, но все же удалось скинуть с себя тяжелые одеяла, и потом, освободившись от их удушающей тяжести, у него получается приподняться на локтях. Так было немного лучше видно незваного гостя, но понять кто это старику так и не удавалось. Скорее всего, незнакомец не знал, что в комнате помимо него находился еще один человек, либо тщательно старался не обращать на него внимания. Он ничего не замечал вокруг себя, впав в подобие транса. Сидел молча, застыв будто парализованный, он словно не дышал, а только смотрел прямо перед собой в одну точку, в стоящий перед ним нерабочий телевизор. Старик не видел, но был точно уверен в том, что человек не моргает, его взгляд остекленел, лицо застыло в маске гнева. Или отчаяния, жалости к себе и даже брезгливости. Незнакомец сжимал в своей правой руке какой-то предмет. Пульт или стакан, рассмотреть точно не получалось. Старик вздрогнул от неожиданности, когда незнакомый мужчина, резко вскочив с кресла, с яростью швырнув вещь, которую он все это время сжимал в руке, прямо в экран телевизора, разбив его в дребезги. От неожиданного и очень громкого звука удара и бьющегося стекла, старик буквально подпрыгнул на кровати. Одновременно громко хлопнула дверь. Это вернулся Август и теперь стоит в дверях, наблюдая за странным поведением старика, который смотрит на него, слушая с какой бешеной скоростью и силой бьется сердце в груди. Воздуха не хватало, приходилось часто-часто дышать. По лбу стекал холодный пот, начался сильный озноб. Он даже и не мог себе представить, что будет так рад видеть этого странного человека. Он идет к старику, который трясущимися пальцами показывает на кресло и, не отрывая взгляда от Августа, пытается ему что-то сказать, но окончательно сбившееся дыхание не дает ему возможности набрать достаточно воздуха, чтобы выдавить из себя хотя бы одно слово. Однако, Август не спешит бросаться осматривать комнату. Он вообще не смотрит в ту сторону, в которую так настойчиво продолжает указывать старик.
Наконец, ему удается выдавить из себя пару слов:
Кто это? тихо, сипло и практически только себе под нос.
Удивительно, но Август не только услышал, но и смог разобрать слова старика, хотя и совершенно не спешил с ответом. Уже стоя вплотную с кроватью, он спрашивает его:
Про кого вы говорите? его голос отдает металлом.
Старик перевел взгляд с Августа на телевизор и никого не увидел. Пустое кресло, пустая комната. Только что там сидел человек, а теперь никого! Старик бегает взглядом, осматривая все кровати и углы, ища любое месте в комнате, в котором потенциально могла быть возможность спрятаться. Но не видит ничего подозрительно. Однако, это не успокаивает его, а лишь наоборот взвинчивает еще сильнее. Он пытается заглянуть под каждую кровать, только под ними темно и ничего не видно, вновь осматривает углы, но там все так же пусто. Плотно ли закрыта дверь в комнату? Мог ли незнакомец успеть проскользнуть мимо Августа или он все еще прячется в этой комнате? Поднятая рука все сильнее трясется от напряжения, продолжая настойчиво показывать на то месте, где только что находился незнакомый человек. Старик последний раз обводит взглядом пустую, если не считать Августа и его самого, комнату, пытаясь убедить самого себя, что больше здесь никого нет. Только после этого он опускает свою обессилившую руку, которая падает на кровать, не желая больше подчиняться глупым приказам своего хозяина. Экран телевизора разбит, однако, виновник отсутствует. Был ли экран разбит вчера он не помнил.