Молчу. Голова болит. Оказывается, отвык от ее голоса Она всегда так жеманно растягивала слова, или у меня восприятие обострилось? Не мог же я раньше не замечать этой тягучей интонации? Как режет слух Что со мной не так?
Значит, чтобы жить здесь, мне нужна специальная одежда? Голос бесцветен, звучит из-за спины, будто кто-то посторонний озвучивает мои мысли. Пиджак и брюки остались дома. Все претензии к Рубену, он собирал рюкзак.
Маря смотрит на менябудто иголками колет. Взгляд холодный, чуть ли не надменный. Откуда это взялось? Почему я так действую ей на нервы?
Конечно, это Рубен виноват, что у тебя стиль уличного музыканта.
Понятно теперь, откуда у него это сравнение.
Пойдем в ванную, я тебя подстригу.
Замечательный переход. Безрадостно ухмыляюсь, иду за ней. Маря работала парикмахером. Я был ее постоянным клиентом, пока не отважился пригласить на свидание.
За эти месяцы Маря полностью обжила ванную. Уголок для меня нашелся с краю мраморной столешницы с раковиной, но даже этот крохотный пятачок я всего лишь арендую у Рубена бритвенным набором из числа его несчетных бесхозных подарков, которые он потом раздавал и передаривал менее просвещенным. Он попросил не считать это подарком на мой день рождения, а я бы предпочел одноразовые станки по десять штук, а не эту японскую мутотень из нержавейки с помазком из барсучьего ворса, да еще в деревянной подставке ручной работы из какого-то тропического дерева. У меня ноутбук столько не стоил, сколько этот гребаный набор.
Стакан для зубных щетоквот истинно мое место. Щетка до сих пор моя, ни за что не поменяю.
Что это за набор? У тебя такого не было, он тебе не по карману. Это тебе Рубен передал в бытовку? Ах, какая красота!.. Надо же, настоящее дерево. И такое гладкое Так у тебя и бритва была, и пена! Почему же ты не побрился?
Не знаю, не до того было.
Целый месяц не до того было? Даже ради жены? Я тебя только заросшим и видела.
Молчу. Несколько минут мы оба слушаем только мягкое пощелкивание ножниц, порхающих над моей шевелюрой.
Знаешь, с твоей стороны было не очень-то красиво появляться в таком виде, учитывая, что у тебя была возможность привести себя в порядок. Соседские дети вообще тебя не узнали, они подумали, что мы поймали домового и заперли его в бытовке.
Говори она чуть мягче, я бы принял это за шутку и улыбнулся. Но в таком раздраженном тоне это неодобрение, попытка пристыдить.
Почему ты ничего не сказал Анфисе?
По поводу чего?
Как она выглядит, конечно, нетерпимо отвечает Маря. Мы с ней так старались, а ты даже не заметил.
Я заметил.
Почему ничего не сказал?
Я устал.
От чего? насмешливо ухмыляется Маря. Ты целый месяц просто так просидел в сторожке. Смотрел телевизор, спал круглыми сутками От чего уставать? Разве что от скуки. Я бы там с ума сошла.
Маря, по-твоему, откуда я вернулся? Из отпуска?..
Ой, только не начинай! Я прекрасно знаю, как обстояли дела в городе, каждый день новости смотрела. Каждый день и каждый час, и там подробно обо всем рассказывали. Тебе меня не обмануть, Игорь. Думаешь, я не знаю, как тебе жилось? Я прекрасно помню, что в первый день карантина Рубен скинул тебе на карточку тридцать тысяч! Ты не мог истратить все до последней копейки, потому что вскоре магазины закрылись и вам стали бесплатно подвозить и раздавать пайки. Так что не выдумывай, мой милый, и даже не пытайся разжалобить меня!
Хорошо, не буду.
Она обиженно фыркает. Мои несогласия с ее словами она не любит так же сильно, как и слишком быстрое согласие. Неужели среди женщин нет ни одной гармонично развитой личности, без взаимозаменяемых понятий и противоречащих желаний, с кем разговор не напоминал бы перестрелку?
Терпеть не могу, когда показывают свою слабость! вполголоса бросает Маря. Вроде бы себе под нос, а вроде бы и на мое гнездо, над которым сердито и резко щелкают ножницы.
Не проходит минуты, как она спрашивает с напором чуть сильнее прежнего:
Ты никому не говорил, что был безработным и жил на деньги Рубена?
Долго молчу, она с раздражением окликает меня и повторяет вопрос.
Я не был безработным, я уволился из книжного и собирался стать учителем.
Но не стал. Ты даже на работу новую не устроился.
Не успел из-за карантина.
Маря снова фыркает, на этот раз насмешливо, как от старой заезженной шутки.
Звучит как обычное оправдание безработного, парирует она, и ее легкие, почти невесомые движения расческой по моим укороченным прядям никак не соответствуют резкости ее тона. В ней словно заключены два человека, и почему-то профессиональная половина кажется мне сейчас мягче и нежнее. «Не успел, не вышло, обстоятельства так сложились». Здесь лучше помалкивать об этом, если не хочешь потерять уважение соседей. Мы, (кто это «мы», мне уточнять не требуется), сказали всем, что ты устроился в компанию Рубена, успел поработать с неделю, но потом ввели карантин. А не приехал, потому что готовился к экзаменам на поступление в юридический.
Вот, оказывается, как дело было. Нет сил возражать.
Игорь, ты слышал, что я только что сказала?
Да.
Надеюсь, ты не поставишь нас в неловкое положение?
Вы уточнили, какие мотивы я преследовал, выбирая юридический?
А какие тут еще могут быть мотивы, кроме желания наконец-то изменить свою жизнь к лучшему? Тебе надоело болтаться по второсортным должностям, вот и все.
Вот и все.
Маря берет машинку, и наше затянутое безмолвие наполняется сонным жужжанием. Руки моей жены колдуют надо мной с профессиональной скоростью, а ее глаза с отточенной меткостью примериваются к моим волосам, и в этих движениях, как и в брошенных ею взглядах, нет ни капли намека, что она моя жена. На миг я вижу в отражении зеркала салонного мастера, к которому однажды пришел за стрижкой в пятьсот рублей, но даже тогда она была приветливее и ласковее, чем сейчас.
7
Моя первая ванна за два с половиной месяца. В бытовке был только душ. В городевлажные полотенца. В последний месяц за кордоном не было даже этого.
Дико странно и непривычно спускать из ванны мыльную воду и смотреть, как она утекает во время душа. Душ Каким расточительством он казался мне, когда я только вернулся в поселок. А стирка? Мытье посуды? Безрассудное разбазаривание. Лишь к концу третьей недели в бытовке я стал мыть тарелки и кружки, а не протирать влажным полотенцем, как привык.
Ну вот, я отмок в ванне, побрился, сполоснулся и встал на махровый коврик. Никакого облегчения, мне холодно и гадостно, как после медицинских процедур. Я без одежды, но чувствую себя еще голее, кажусь таким жалким и маленьким, каким, наверно, не был даже при рождении. Гляжу в зеркало и не понимаю, кто этот угрюмый тощий студентик. Сколько я не видел прежнего, обыденного Игоря, который раньше смотрел на меня из зеркала во время ежевечерних и утренних умываний? Я не узнаю себя. За густой челкой совсем забыл, что глаза у меня, оказывается, серо-голубые, почти как у Мари, но темнее. И лицо вовсе не длинное, как мне казалось из-за бороды, а овальное. Губы ну, губы как губы, ничего экстраординарного. Всю экзотику в красоте матери, в том числе красивый вырез глаз, волнистые волосы и капризно изогнутую верхнюю губу, унаследовал Рубен. Отцовская грубоватость черт осталась, как видно, только в генах для передачи потомству, как мне передалась обыкновенность нашей бабки.
Выглядываю из спальни, слышу гулкое эхо посуды, смеха, разговоров и шум воды. Вторая часть приготовлений к банкету. По прямой и даже с черного хода из дома не выбраться, и так и так попадусь на глаза. Как быть? Раздумываю недолго, вспоминаю план дома и уже через десять секунд, которые потребовались мне, чтобы пересечь комнату, карабкаюсь вниз по пожарной лестнице рядом с балконом. Интересно, что подумают соседи и как скоро сообщат Рубену и Маре?
«Ваш э-э-э ваш Вот неловкость-то! Как же его зовут? Имя точно начиналось на «И» А может, на «Г»? Илья? Гриша? А, к черту, проще обратиться отдельно к Рубену или Маре. Кажется, мы видели, как твой брат спустился по пожарной лестнице Да, он перемахнул через ограждение на балконе и полез У вас что-то случилось?»
Маре очень неловко, она стискивает пальцы, но за мантией внешнего достоинства никто не видит ее смущения, не улавливает скрытого стыда. Рубен весело расхохочется и обратит все в шутку, а несчастная Маря будет вынуждена подыгрывать ему.
«Понимаете, у него посттравматическое расстройство, ему нужно время, чтобы привыкнуть к смене обстановки» виновато улыбнется Маря, а вечером линчует меня, потому что веду себя странно, пугаю людей и позорю ее и Рубена. Что, ПТСР? Его можно проявлять только в умеренных дозах и только вдали от соседских глаз, чтобы потом не было разговоров. Тех самых страшных разговоров, из-за которых появляются косые взглядызаполнитель вроде метилового спирта в мерной системе семейного благополучия. С повышением температуры разговоров столбик поднимается, косых взглядов становится больше, а ты из-за всеобщего осуждения чувствуешь себя неуютно и несчастливо.
Засунув руки в карманы, бесцельно бреду по улице, пока она внезапно не заканчивается. По правую руку от меня детский парк, а чуть дальше, по той же стороне, раскинулась спортивная площадка. Звонкие голоса, озорные выкрики и смех детей кажутся записанными на магнитофон. Далекое эхо из глубин воспоминаний. Но стоит лишь повернуть голову, как прошлое становится настоящим, вместо призраков я вижу реальных людей, маленьких людей в ярких одеждах с голыми коленками. Они гоняют мяч, бегают друг за другом, прыгают на батуте и цветными жучками ползают по шведским стенкам.
На скамейках вокруг парка восседают, закинув ногу на ногу, как на трибуне модного показа, красивые ухоженные мамы. Рядом в хороводе солнечных зайчиков от наручных часов с мощными золотыми и серебряными браслетами кучкуются самодовольные папы с модными стрижками. Пока чада резвятся за веревочной сеткой загона для игр, их родители непринужденно болтают, смеются, что-то обсуждают и с азартом спорят.
Но вот одна из мамочек замечает меня, столбом застывшего посреди дороги, и пугается так сильно, что даже вздрагивает. Она смотрит обеспокоенно и пристально, будто я собираюсь при помощи волшебной флейты увести их дорогих детей из поселка в сосновый лес и там оставить на погибель. Ее ступор замечает соседка, перехватывает тревожный взгляд и видит меня. Срабатывает цепная реакция, и вот уже все родители повернулись ко мне. Смех обрывается, а вместе с ним смолкает жужжание светской беседы. Только дети продолжают носиться и визжать в свое удовольствие, не обращая внимания на то, что происходит за пределами веревочной сетки.
Глаза мамочек сверкают предупредительными огнями: «Частная территория! Посторонним вход воспрещен!». Глаза суровых пап добавляют: «По нарушителям ведется огонь на поражение». Под их прицельными взглядами чувствую себя уже не злым магом с волшебной флейтой, а горбатым чудищем с кривыми клыками, невесть каким образом оказавшимся на улице средь бела дня.
На спортивной площадке, позабыв о состязаниях, сбились в кучку подростки, с любопытством глядят на меня и пересмеиваются. Узнали. Поворачиваю обратно.
Прохожу мимо пустующего теннисного корта и вырвиглазных газонов с расфуфыренными елочками и чашеобразными кустами. За приоткрытым окном одноэтажного коттеджа, растекшегося по двору, точно пузатый султан по меховому одеялу, за мной сурово наблюдает огромный мейн-кун. Белые брови злобно сдвинуты, усы топорщатся, желтые глаза горят ненавистью. Передо мной будущий властитель мира, не иначе.
Я не злой маг и не чудовище с кривыми клыками, я не хотел никого пугать, мне просто непривычно видеть людей так близко друг к другу. Все свободно общаются, пожимают руки, смеются, сидят плечом к плечу, и никто из-за этого не психует. После стычек и ссор в очередях, свидетелем которых я постоянно становился, когда покупатели накидывались на соседей, не подходите ко мне, не кашляйте на меня, говорите в другую сторону! здешняя идиллия кажется мне наигранной эклогой для какого-нибудь ситкома.
Снова дом Рубена. Жмусь в тень забора, чтобы не заметили из панорамных окон гостиной-кухни. Вернуться пока не могу, иначе меня припишут к делу и заставят помогать. Рубен поставит в пару с ним готовить мясо. Я ничего не смогу объяснить. Он рассмеется и даже слушать не станет. «Просто делай, как я говорю, и ни о чем не думай! Тебе нужно отвлечься. Аппетит придет сам, как только ты увидишь результат». Это приведет либо к выговорам и ссоре, либо к тому, что мне придется сказать правду. Ни с тем, ни с другим я не согласен.
В поселке особо не спрячешься, но пока основная часть жителей отдыхает с детьми в парке и на спортивной площадке, можно посидеть в сквере. Главное, найти скамейку в самом дальнем углу, под тенистым навесом деревьев, где меня не сразу заметят.
На шестнадцатый день карантина, когда общее число цоедных превысило полторы сотни, правительство выпустило указ, разработанный Вооруженными силами РФ и лично подписанный президентом, об утверждении «плана ликвидации смертельной угрозы мирному населению, возникшей в результате заражения вирусом бесконтрольной ярости». Кордон на въездах-выездах усилили, порайонные пункты выдачи пайков обнесли мобильными заграждениями из стальной проволоки. Военные отстреливали цоедных, собирали тела и увозили в места массовых захоронений или на кремацию.
За пару дней до этого я не смог дозвониться до Мари. «Данный вид связи недоступен. Пожалуйста, позвоните в справочную службу вашей сети», ответил по автоответчику любезный женский голос. Данный вид связи недоступен? Какого черта? Это ведь не междугородний звонок. Я набрал Рубена, но мой вызов перехватил все тот же механический оператор. Сообщения Маре с просьбами срочно перезвонить не уходили, даже обычные смс не отправлялись. «Не доставлено!» огрызался телефон. И хоть ты тресни.
Еще ни о чем не подозревая, позвонил в службу поддержки.
Вас приветствует сотовый оператор «Патефон» по Златогорскому краю. В целях безопасности все разговоры записываются. На данный момент все наши операторы заняты. Ваш номер в очереди семьдесят девять
Я в сердцах отсоединился. Ладно, думаю, наверняка временные неполадки, перегруз на линиях или еще какие проблемы. «Патефон» же без перебоев существовать не может, у него вечно то одно, то другое.
Как выяснилось, качество их обслуживания в этот раз не имело к происходящему никакого отношения. Нас оставили без интернета и связи. Звонки только местные, в пределах города, новости по телевизорупожалуйста, смотри хоть круглые сутки. Я не сразу понял: это всерьез? Взять и отрезать от мира целый город Даже не думал, что такое возможно.
В новостях об этом говорили как о «вынужденных мерах в борьбе с искаженным восприятием новой инфекции». Причина в популярных многопользовательских интернет-площадках и социальных сетях, которые не успевали проверять и блокировать «шокирующие» видео с бегающими по улицам зараженными, появившиеся спустя какое-то время после введения карантина в городе. Привлеченные шумом внешнего мира, чьим-то голосом во дворе, свистом истребителя или воем сигнализации, они выпрыгивали из открытых окон и, если не разбивались насмерть, бегали по районам до тех пор, пока военным наконец не удавалось их перехватить.
Тогда-то среди молодежи и появился новый тренд: кто подойдет ближе всех и снимет самое лучшее видео. Один известный видеоблогер, находясь в квартире на первом этаже, подозвал зараженного через оконную решетку и дразнил его до тех пор, пока не цапнули за руку. За медпомощью он обращаться не стал, вместо этого запустил стрим-продолжение с целью поэтапно показать, как меняются его самочувствие и внешность и какие симптомы этому сопутствуют. Онлайн-трансляция собрала миллиардную аудиторию, но не прошло и часа, как стрим прервали. Сервер обрушился, на сайт нельзя было зайти около суток. Канал в итоге заблокировали.
Правительство назвало это недопустимым поведением в условиях карантина и ЧС. «Подобный контент, как считают эксперты, притупляет чувство опасности перед нечеловеческой жестокостью зараженных новой инфекцией и превращает все происходящее в какое-то шоу вроде очередного зомби-фильма. А люди, наоборот, ни на секунду не должны терять бдительности, не должны забывать, что мы имеем дело с очень сильным и опасным вирусом, вызывающим в организме человека изменения, представляющие смертельную угрозу для всех окружающих. Это может обернуться для нас катастрофой мирового масштаба, от которой мы оправимся еще не скоро, если оправимся вообще. Нельзя позволять таким видео подрывать общественный порядок и вызывать ненужные настроения».