Спустя некоторое время наконец прозвучал приказ, и Томас вместе с двумя дюжинами истребителей оказался в авангарде грядущего наступления, устремившись прямиком навстречу открытому космосу. Словно сотни мазков белыми красками на голубом полотне, следы от гиперзвуковых двигателей исполосовали небо над Норфолком. Озадаченные журналисты с трепетом наблюдали начало чего-то поистине грандиозного, но чего именно, догадывались лишь единицы. Истребители набирали высоту, приближаясь всё ближе к открытому космосу, пока наконец голубое зарево за иллюминаторами не сменилось холодным мраком космоса. Корабли двигались плотным строем, медленно огибая Землю вдоль экватора. Летчики по большей части включили автопилот и расслабленно любовались прекрасными голубыми пейзажами, сменяющимися за бортом. Каждый думал о своём: кто-то о далеком доме, кто-то о сорвавшихся планах на вечер, а лейтенант Томас о судьбе своего доброго товарища и напарника Ромаса. Но вдруг полет его мыслей прервало резкое жужжание на радиочастоте, в одночасье сменившееся голосом одного из пилотов:
Лидер зеленых, как слышите? прозвучал вопрос по закрытому каналу связи.
Слышу хорошо, один семь, Том монотонно ответил на призыв подчиненного.
Похоже, что-то не так. Впереди два тяжелых спутника системы защитного пояса Земли. Радар фиксирует приближение с севера ещё трёх и двух с юга, голос явно нервничал, озвучивая сухие тревожные факты.
Да, я тоже их наблюдаю, настороженно реагировал Томас. Слишком большая плотность для данного участка. Сейчас запрошу уточнение у штаба.
Не успел он закончить последнюю фразу, как на спутниках защитного пояса один за другим вдоль корпуса начали загораться яркие красные огоньки, сигнализируя активацию защитных систем.
Что за фраза одного из пилотов успела вырваться в эфир, после чего спутники, как один, открыли плотный прицельный огонь по всем истребителям группы. Томас тут же потянул штурвал влево, в последнее мгновение сумев увернуться от разрушительного луча неприятеля. На его глазах один за другим начали взрываться истребители его товарищей. Лазерные выстрелы со спутников чередовались залпами их ракет самонаведения, покрывая всю близлежащую зону своим смертоносным участием. Подобно вспышкам от фейерверков, один за другим истребители оборачивались тленом в пугающем голубом зареве. Бойцы пытались оказать сопротивление, но битва была явно не на равных. Каждый из спутников скорее крепость, нежели корабль. Укрепленный десятками защитных полей и бронированных пластов, снаряженный дюжиной лазерных установок и ракетных комплексов, он был подобно линкору в море из рыбацких судов, не оставляя ни малейшего шанса потенциальным противникам. Всё происходящее на этом поле боя было сродни встрече горстки муравьев с безучастным сапогом садовника. Тысячи осколков уничтоженных судов, несущихся на запредельных скоростях, подобно граду во время урагана, начали отбивать ритмичную серенаду по кабине Томаса, ударяясь о корпус маневрирующего истребителя. Сквозь грохот и слепящие вспышки, уворачиваясь раз за разом, он пытался вырваться из этого вихря разрушений, удаляясь всё дальше от атакующих его машин. И вот, когда, казалось, ему это наконец-таки удалось, бортовая система обнаружения обреченно замигала красным индикатором прямо навстречу приближается ещё три спутника системы защиты Земли. Томас обреченно бросил взгляд на маленькую фотографию, закрепленную прямо над приборной панелью.
Прости, последнее, что успел он сказать, словно извиняясь перед маленькой девочкой, запечатленной на том потертом от времени снимке.
Сражение длилось чуть больше двух минут, за это время к участку пролета истребителей прибыло семнадцать тяжелых спутников проекта «Защитный пояс Земли». Больше ста пятидесяти истребителей военной базы «Норфолк» канули в лету, навеки став частью вселенской пыли. Среди них был и бравый «лидер зеленых» Томас.
В то же время на всех экранах военной базы под рьяный гул сирен тревоги мелькали последние кадры сражения. Бойцы военной полиции, сопровождающие Ромаса, бросилась в сторону ворот, опасаясь наплыва журналистов, а сам Ромас молча стоял перед огромным панорамным экраном, едва сдерживая чувства от утраты всех, кто ему был дорог. Всего несколькими этажами выше в штабе стоял небывалый доселе крик: капитан базы генерал Гаретт пытался получить хоть какое-то внятное объяснение происходящего.
Мне нужна информация! Кто? Кто на нас напал?
Генерал, один из офицеров пытался, словно оправдываясь, донести свою мысль, сэр, поясом управляет республиканская гвардия. Это не в наших полномочиях. Они подчиняются напрямую совету легатов.
Ты хочешь сказать, что это Легаты уничтожили наш флот? с ещё большей раздраженностью выдал Гаретт. Не дождавшись ответа, он тут же обратился к одному из операторов: Соедини меня с Бейкером. Я не позволю себя использовать в их закулисных играх!
Солдат начал что-то быстро набирать на панели, но на его лице читалось явная бесполезность данных стремлений Генри Бейкер был слишком занят для общения с генералом. В этот самый момент все его мысли были о том, кто и зачем уничтожил внушительную часть флота республиканской гвардии.
Как такое возможно? раздраженный крик Генри Бейкера содрогал зал заседаний. Вокруг было по меньшей мере две дюжины военных советников, и все как один что-то судорожно перепроверяли в своих персональных планшетах. Бейкер продолжал:
Кто? Кто это сделал? Мне нужны ответы, а не молчание!
Сэр, один из технических специалистов нерешительно вступил в беседу. Управление шло из резервного командного пункта Цитадели легатов.
Какой ещё Цитадели? с ещё большим раздражением реагировал Бейкер. Она разрушена! Уничтожена! Там нет ничего, кроме кучи пепла!
Сэр, это убежище, всё так же нерешительно продолжал советник: Оно находится на глубине нескольких сотен метров. По всей видимости, уцелело во время взрыва.
Бейкер тут же замолчал, пытаясь осмыслить услышанное. Он многозначительно посмотрел на сидящего в противоположном конце зала Калеба и после секундного промедления всё-таки задал интересующий его вопрос:
Это она?
Вероятно, не успел Генри закончить фразу, как Калеб уже прервал его молниеносным ответом. Бейкер вновь замолчал, но по лицу было заметно, как его переполняли одновременно чувства гнева и бессилия.
Что мы можем сделать? слегка сбавив тон, продолжил он.
Мы полностью изолировали резервный центр управления, вступил седовласый генерал. К сожалению, связь с поясом восстановить пока не удалось, но он точно больше не находится под управлением противника.
То есть теперь он бесполезен? переспросил Генри.
Пока что да, сэр, растерянно согласился генерал. Но как только
Я понял! вновь прервал собеседника Бейкер. Продолжайте попытки восстановить контроль. А нам надо остановить её. Я хочу, чтобы убежище уничтожили! Ваши предложения?
На такой глубине это практически нереально, сэр, вступил советник по вооружениям. Тем более теперь там нет щита, который мог бы уберечь от взрыва город.
И? Генри вновь стал раздражаться. Мне не нужны очевидные факты, мне нужны решения! Что делать?
Собравшиеся молча перекидывались взглядами и в страхе опускали взоры вниз.
Можно расчистить один из резервных туннелей, ведущих к убежищу, осмелившись, предложил старший советник. И затем небольшим отрядом с помощью взрывчатки зачищать уровень за уровнем.
Сколько на это уйдет времени? переспросил Генри.
Если начнем сейчас, должны управиться до конца дня, ответил советник.
Начинайте. Под твою личную ответственность. Все свободны! с последней фразой Генри стремительно направился прочь из помещения, и за его спиной началась бурная дискуссия и оживленная суета. Калеб же продолжал сидеть в комнате, молча созерцая всё происходящее и делая какие-то известные ему одному выводы. Между тем в другом зале в конце коридора начиналось другое совещание, куда как раз бесцеремонно вторгся Генри Бейкер. С порога он приступил к делу:
Так, докладывайте, какие результаты.
В зале, помимо легата, присутствовали всего три человека: Эбигейл глава пресс-службы совета легатов, Дональд Сондер глава центра по борьбе с терроризмом и Дилан Фишер первый заместитель Бейкера по вопросам разведки. Эбигейл тут же отреагировала на появление начальника и быстрым жестом руки начала показ небольшого рекламного ролика, попутно сопровождая его своими емкими комментариями. Суть данного видео сводилось к весьма красочной иллюстрации тех последствий, с которыми могут столкнуться бессмертные, если не примут специально разработанную новинку препарат Джей семь шестьдесят три. По утверждениям авторов ролика, его необходимо употребить всем бессмертным, которые были в числе первопроходцев, принявших препарат в далеком 2026 году. Как объясняется, та версия препарата была не до конца проработана и в результате спустя триста лет проявляются крайне нежелательные, фактически критичные для жизни побочные эффекты, в числе которых спонтанные потери сознания, кровь из глаз, носа, боли в голове, животе и конечностях, в некоторых случаях летальный исход.
Не перебор? скептически отреагировал на увиденное Бейкер.
Сэр, разработкой видео занималась команда Рогова, так что у меня не было возможности повлиять на содержимое. Но, насколько я понимаю, наша задача состоит в том, чтобы все бессмертные явились в центры вакцинации как можно скорее. Страх в данном случае лучший мотиватор, сдержанно ответила Эбигейл.
Уже начали показ? Как результаты? продолжал Генри.
Да. Сейчас он транслируется по всем открытым каналам каждые полчаса. В течение часа к тиражированию должны подключиться все платные и частные каналы. В отделения ЭДЖИ в Нью-Йорке, Токио и Пекине уже начали выстраиваться очереди, Джессика самодовольно улыбнулась. Генри одобрительно кивнул головой и тут же переключился на присутствующих коллег из силовых ведомств:
Так, а у вас что? Всё под контролем?
Так точно, сэр, рапортовал Сондер. Все бессмертные, обратившиеся в центры вакцинации, маркируются микропередатчиком, растворённым в препаратной вакцине. В результате мы отслеживаем их перемещения вплоть до дома или любого другого малолюдного места. После чего группа быстрого реагирования их задерживает, нейтрализует охрану и доставляет в центр временного содержания, а после на базу «Эдвардс».
И скольких уже локализовали? уточнил Бейкер.
По последним данным, приближаемся к трем сотням, сэр, самодовольно озвучил сухую статистику офицер. Бейкер тяжело вздохнул.
Три сотни из двадцати тысяч. Пугающая статистика. Нужно ускоряться, Дилан, обратился он в сторону третьего мужчины, присутствующего за столом. Ты мои глаза и уши в этой операции, так что начинай уже действовать! Через три часа доложишь о результатах.
Так точно, сэр, мгновенно среагировал Фишер и слегка привстал, заметив намерение начальника покинуть встречу. Генри поблагодарил собравшихся и столь же стремительно, как появился, покинул комнату, скрывшись за близлежащим изгибом коридора. Преодолев несколько отсеков, Бейкер наконец оказался в своем кабинете вдали от суетящейся толпы людей, насущных проблем и безотлагательных решений. Огромный пустой кабинет, отделанный деревом, массивный дубовый стол, кожаное кресло, пронзительная тишина и И Калеб Хейз.
Что ты здесь делаешь? с ходу обратился Генри к стоящему в глубине комнаты коллеге.
Жду тебя, монотонно ответил Калеб, что-то пристально разглядывая в дали океана через внушительный панорамный иллюминатор.
Давай позже? Я устал, Генри явно не горел желанием вести задушевные беседы, и без того изрядно утомившись нескончаемыми совещаниями.
Конечно, я понимаю. Отдыхай, Калеб понимающе прокомментировал возражение товарища, вместе с тем оставаясь на месте, всё так же неподвижно лицезрея ровную океанскую гладь.
Генри не оставалось иного выбора, как попросту не замечать присутствия Калеба. Он неспешно направился к столу, попутно отмечая в планшете ряд грядущих совещаний и встреч. Калеб же по-прежнему молча стоял в огромном полупустом кабинете, не издавая ни звука. Несмотря на кажущуюся окружающим близость, эти двое никогда толком не общались по душам и уж тем более не считали друг друга друзьями и даже приятелями. Вместе с тем атмосфера приближающегося апокалипсиса каким-то магическим образом воодушевляла их на поиск точек соприкосновения. Генри, закончив с планшетом, сделал несколько шагов в сторону дивана и, неспешно усаживаясь, как бы невзначай адресовал вопрос коллеге:
Калеб, а как ты отдыха
Генри, можно личный вопрос? в ту же секунду раскатистый бас Хейза не дал завершить ему фразу.
Да, конечно, Бейкер слегка растерялся, но, несомненно, был рад такой заинтересованности со стороны верховного легата. Хейз продолжил ровным размеренным голосом:
Почему ты так ненавидишь смертных?
Я? Я их не ненавижу, Генри попытался тут же внести ясность. Просто они мне не нравятся. И тут нет никаких глубинных причин.
Две тысячи двести пятнадцатый год, Калеб, словно игнорируя аргументы собеседника, продолжал, год смерти твоего отца.
Ты что, получил доступ к моему досье? Генри занервничал и начал явно раздражаться повышенным интересом к своей персоне, но Хейз всё продолжал:
До этого года ты был окружен друзьями. Том, Фрэнк, Дэнни, Роуз. Все они были смертными. А мгновение спустя ты один, и все упоминания о прошлом начисто стерты.
Какого черта, Калеб? Этого нет в записях! Ты что, копаешь под меня? Генри уже даже не скрывал переполнявших его чувств и раздражения. Федеральный архив, фотографии, социальные сети. Всё было вычищено.
Тридцатое октября день твоего рождения. Всё произошло там, Хейз, словно не замечая слов Бейкера, продолжал делиться мыслями о прошлом своего товарища.
Замолкни! выкрикнул Бейкер. Я не собираюсь исповедоваться перед тобой!
Раскрошив людей, Генри, нельзя не оставить крошек. Я собирал фрагмент за фрагментом. Анализировал, восстанавливал, просматривал записи, показания, архивы, досье. Я вижу то, каким ты был тогда, и знаю тебя таким, каким ты стал сейчас. И не могу понять, как один день мог изменить всё. Поэтому прошу тебя сложить этот пазл моего сознания, Хейз закончил своё повествование и пристально уставился на Бейкера в ожидании ответа. Генри слегка отвел взгляд в сторону и неспешно произнес:
С кем ещё ты это обсуждал?
Обсуждаю с тобой, ответил Калеб с некоторым недоумением.
Ладно, Бейкер на мгновение задумался. Странно, конечно, что в преддверии апокалипсиса тебе больше нечем заняться, кроме как анализом моего прошлого.
Когда полыхают пожары, Генри, свет солнца не тускнет, Хейз многозначительно уставился на собеседника своими бездонными голубыми глазами.
Это ты, что ли, солнце? саркастично переспросил Бейкер.
Солнце это метафора, не замечая скепсиса товарища, продолжал Калеб. Своим светом оно может всё усугубить, разжигая пламя ещё свирепее, или же, напротив, сковать его проливными дождями, испаряя бессчётные воды океанов. Но солнцу это не ведомо. Его мотивы чисты, а возможные последствия лишь наложение эха голосов тысячи солнц.
Генри молча смотрел на философствующего легата, пытаясь уловить суть сказанного.
То есть ты солнце? вновь переспросил Хейз.
Это неважно, Генри, не теряя самообладания, продолжал Калеб. Важно то, что мотивы моих действий не продиктованы происходящим вокруг. Апокалипсис, армагеддон, эпидемии и пандемии. Я делаю лишь то, что нахожу уместным. Спрашиваю о том, что мне видится важным, и поступаю лишь так, как считаю должным. Посему мой вопрос по-прежнему актуален. Тридцатое октября, Генри. Что произошло?
Я отвечу. Но ты удалишь всё, что нашел в этой безумной, никому не нужной охоте на ведьм. Идет? Бейкер вопросительно кивнул.
Хейз также кивком подтвердил свое согласие с выдвинутыми условиями.
Ладно, Калеб. Твой извращенный разум жаждет ответов? Я их тебе дам! Генри откинулся на спинку дивана и начал свой рассказ: Это была суббота, насколько я помню. Торжественный сбор по случаю моего двадцать первого дня рождения. Отец устроил шикарный вечер в одном из наших пентхаусов на Таймс-сквер. Раз ты перерыл столько материалов, то знаешь: он никогда не был любящим папашей и ненавидел буквально всех и вся. Конечно же, больше всего он испытывал отвращение к моему окружению. Смертный сброд он их так называл, Генри иронично улыбнулся. Моих лучших друзей и подруг. Меня, конечно, тоже не особо жаловал. Но другого сына у него не было, и, видимо, это как-то удерживало его от порыва попросту уничтожить нас всех. В общем, мы с ним не ладили. Он говорил, что мне надо держаться своих, таких же бессмертных, а я попросту посылал его к черту. Так вот, в тот день он на удивление был добр и соизволил даже устроить мне праздник. Алкоголь, музыка, танцы. Все мои друзья были рядом, и казалось, что наконец все наши с ним ссоры останутся в прошлом. Но ровно в полночь он опять-таки проявил себя. Раскрыл, так сказать, истинный замысел того вечера. Он и все его прихвостни покинули помещение. В ту же минуту десятки засовов сработали, заблокировав двери и окна, отрезав все входы и выходы. Конечно, в одиночку он бы не смог такое провернуть. Всю грязную работу делал за него шеф службы безопасности Грузовик Донелли. Его так называли, потому что он был реально размером с грузовик. Просто амбалище, который не чурался избивать даже женщин и детей. Мне тоже пару раз доставалось. Говорили, что он «убрал» половину отцовских партнеров по бизнесу. В общем, после закрытия окон и дверей в центре комнаты огромной голограммой возник он папаша года. Успешный богатый бизнесмен, олицетворяющий собой предел мечтаний каждого. И он обратился ко всем собравшимся с душещипательной речью о том, как же ничтожны люди, рожденные бессмертными. То есть я, его сын. Единственный бессмертный в этом гребаном пентхаусе. Несколько минут он промывал им мозги нотациями о том, какие они молодцы и как многого добились, как могут добиться большего. И наконец последней фразой выдал, что истинное бессмертие нельзя обрести с кровью его можно лишь заслужить. Тот, кто убьёт всех в этой комнате, получит от него эликсир бессмертия. Так он сказал. В тот же миг прямо из-под пола поднялись с десяток выдвижных шкафов, под завязку забитых оружием и боеприпасами. В тот момент я ещё улыбался как дурак, искренне веря, что всё это лишь неудачная шутка. Но секунду спустя Дэнни схватил автомат и открыл беспорядочный огонь. За ним последовали и другие.