Собравшись с силами, Джава начал медленно подниматься. Он ожидал, что стоящий рядом полицейский поможет, но тот и не собирался помогатьстоял и с какой-то ухмылкой глядел на пострадавшего. Ухмылка его Джаве не понравилась. Пришлось встать на ноги самостоятельно. Его тут же зашатало. Кружилась голова, немного подташнивало. Легкое сотрясение мозга, автоматически отметил он. Ощутимо болела нога, в которую стучался страж правопорядка. Джава неловко сел на камень, на котором так мирно сидел до драки, и принялся осторожно ощупывать затылок.
Полицейский подал, наконец, голос.
Ну что, сказал он дружеским вроде бы тоном. Хулиганим, значит?
Джаве показалось, что он ослышался.
Дерёмся? продолжал полицейский тем же тоном. За что побил этих детишек? Нехорошо, дядя, очень нехорошо. Протокол придется составлять Или, может быть, не придется, мм?
Осторожно ощупывая голову, Джава исподлобья взглянул на полицейского. Тот был очень молодгода двадцать два-двадцать три, не большеи довольно смазлив. Правильный прямой нос, ярко-красные сочные губы, черные щегольские усики над ними. И похожие на черные маслины глаза, глядящие с этакой ленивой наглецой. На головелихо заломленная набок пилотка, а на плечах рубашки с короткими рукавами красовались сержантские погоны.
Поскольку вопросы представителя власти были не только риторическими, то есть не требующими ответа, но и в достаточной степени издевательскими, Джава решил промолчать. Пока. Хотя бы из чувства собственного достоинства. И поскольку переломов, вывихов и прочих сколь-нибудь существенных повреждений организма, к счастью, не обнаружилось, сидящий на камне Джава принялся исследовать ущерб, нанесенный его имуществу. Ущерб оказался значительным: исчезла кредитная карточка, янтарные четки; с руки сняли браслет мобильной связи, а с пальца содрали перстень-часы, оставив на память глубокую ссадину. Успели-таки обчистить, подумал Джава, ай да молодежь, своего не упустит. Именного медальона на шее тоже не было. Вот это совсем худо, подумал Джава, полиция примется выяснять личность, а на это уйдет какое-то время, и его поместят в какой-нибудь накопитель, как распоследнего бродяжку.
А ты, случаем, не наркоман? спросил вдруг полицейский и улыбнулся. Улыбка его также не понравилась Джаве. Ну, чего молчишь? Кто ты такой вообще, а?
Терпение, конечно, вещь хорошая, но до определенного предела. Джава всегда с уважением относился к полиции, чтя ее нелегкий труд, однако явно пришла пора поставить этого зарвавшегося субчика на место.
А вы, господин полицейский, с трудом (мешала разбитая губа), но внятно произнес Джава, ко всем незнакомым на «ты» обращаетесь, или только ко мне одному, а?
Взгляд полицейского из ленивого стал внимательным.
Что? спросил он, вроде бы не расслышав. Что ты сказал?
Не следует мне «тыкать», не повышая голоса, сказал Джава. Я с вами баранов не пас, сержант. И я старше вас вдвое. Ясно?
Взгляд сержанта из внимательного стал злым.
Я тебе сейчас покажу, придушенным голосом сказал он и придвинулся. Прямо перед собой Джава увидел форменные синие брюки и широкий пояс с подвешенным к нему профессиональным снаряжениемпарой наручников, короткой толстой каучуковой дубинкой, капсулой с «летающей сетью», газовым пистолетом в пластиковой кобуре. Умник нашелся Устроил драку и еще права тут качает
Джава поднял голову и взглянул полицейскому в лицо.
Вы ошибаетесь, твердо сказал он. Никакой драки я не устраивал. тут ему пришло в голову, что патруль, судя по упоминанию о «детишках», наверняка видел всю драку с воздуха. К чему вся эта комедия, сержант? Вы же отлично знаете, что это на меня напали, целая шайка и избили Я только оборонялся.
Глаза сержанта стали очень злыми.
Сейчас вот отволоку тебя в участок, угрожающе сказал он, и там посмотрим, кто из нас ошибается А будешь много выступать
Парень так и упивается данной ему властью и своим могуществом, подумал Джава, устало прикрывая глаза. Все равно препираться не следовало. В конце концов, разберутся рано или поздно, сказал он себе. Самообладание и выдержка. И того и другого у него всё ещё хватало.
Кто знает, к чему привел бы этот диалог, но тут справа послышались шаги. Джава и сержант невольно повернули головы. К ним подходил, закончив свои радиопереговоры, второй полицейский. Он был немолод, наверное, он приходился Джаве ровесником. На голове у него была офицерская фуражка. Лицо было гладко выбритым, глаза смотрели внимательно и спокойно. За несколько шагов до камня офицер нагнулся и ловко подобрал что-то с земли. Джава пригляделся. Это был его именной медальон, коему надлежало висеть на шее, но в пылу драки цепочку, видимо, порвали. Немолодой полицейский двумя пальцами сдавил медальон с боков (при этом на блестящей поверхности должны были появиться имя-фамилия-отчество владельца, его маленькая, но объемная фотография, отпечаток большого пальца, данные о росте, весе, цвете глаз, группе крови, генетическом коде). Немолодой полицейский мельком взглянул на «заговоривший» медальон, вчитался в него внимательнее. Подойдя ближе, офицер остановился, с интересом посмотрел на Джаву и спросил:
Это вы Джаваншир Халилов?
Да, я, мрачно ответил Джава.
Офицер улыбнулсясамыми краешками губ.
Вы т о т с а м ы й Джаваншир Халилов? уточнил он.
Тот самый, мрачно подтвердил Джава.
Офицер взглянул на сержанта и кивком отозвал его в сторону. Они отошли и принялись вполголоса разговаривать. Джава краем глаза наблюдал за ними. До него долетали обрывки фраз: «он». «Ну и что?». «Национальный Герой республики». «да ты что? Этот бурундук?». «тише ты! Ничего святого». Сержант выглядел обескураженным. Офицер что-то втолковывал ему. Потом он сделал короткий жест рукой и вернулся к Джаве.
Вам следует написать заявление, господин Халилов, сказал офицер. Перечислите все, что у вас отобрали. Делу будет дан ход
А! Джава махнул рукой. Ну их По карточке они все равно ничего получить не смогут, и зачем ее только взяли?.. Четки, конечно, жалкочистый янтарь ведь был но не поднимать же сыр-бор из-за четок! Смешно Личный медальон уцелел Не стоит, дорогой. И потом, я сам тоже виноват. Пусть это будет мне уроком. Спасибо вам, ребята, вовремя подоспели, а то бы они меня и вовсе прикончили.
Офицер слушал, кивая.
Приятно обнаружить такую сознательность в гражданине, заметил он. От других такого нечасто дождешься. А все же вам не следует бывать в таких местах, господин Халилов. Видите, какая здесь публика.
Понятно, Джава с трудом встал. Но очень люблю смотреть на наш Город вот так вот, издали. Ничего не поделаешь. До сих пор все обходилось.
Понимаю, офицер улыбнулся. Улыбка у него была открытая, не то что у его младшего коллеги. Но впредь будьте, пожалуйста, осторожнее, он протянул Джаве медальон с оборванной цепочкой и подчеркнуто уважительно отдал честь, поднеся пальцы к козырьку фуражки. Потом предложил: Хотите, мы подбросим вас домой на «винте»?
Тут сержант отозвал своего напарника в сторону. Они с минуту о чем-то препирались, до Джавы долетел резкий возглас сержанта: «Знаешь, я тебе не такси!». «Но старший здесь я», спокойно и внушительно сказал офицер. Молодой полицейский выглядел очень недовольным. Не хватало еще, чтобы они из-за меня перессорились, подумал Джава, а вслух сказал:
Господа мужественные полицейские!
Они повернули к нему головы. Как бы не обиделись, с запоздалым раскаянием подумал Джава, могут подумать, что я над ними издеваюсь, особенно тот, молодой, а ведь этослегка перефразированное обращение из старой киносказочки про Буратино. Спасибо вам большое, но я и сам прекрасно доеду, продолжал он. Тут рядом монор ходит. Спасибо.
А деньги? напомнил офицер. У вас же карточку стащили, он шагнул ближе и, деликатно понизив голос, предложил: Помочь?
Не стоит, Джава улыбнулся, как ему показалось, лучезарно, хотя со стороны его улыбка выглядела скорее вымученной. Я же Национальный Герой как-никак. У меня право бесплатного проезда на городском транспорте. Пожизненное, причем. Спасибо.
Медицинская помощь не нужна? офицер быстро оглядел Джаву с ног до головы. Сержант все стоял в стороне, сердито пиная носком камешки.
Нет, Джава улыбнулся еще раз, уже более естественно. Офицер ему определенно нравился. Сами знаете, старая гвардия не ржавеет
Это точно, охотно поддержал его шутку офицер. Тогда у меня к вам просьба, он извлек из нагрудного кармана блокнот, ручку и протянул Джаве. Автограф можно?
С удовольствием, морщась от боли в затылке, Джава привычно и ловко расписался в блокноте и, помедлив, спросил: Как вас зовут? Я сделаю вам именной автограф.
Офицер назвал свое имя и свою фамилию. Джава быстренько приписал их рядом со своим росчерком и вернул блокнот владельцу. Удивительно, подумал он. Удивительно, что еще помнят. Лестно, что и говорить.
Офицер спрятал блокнот. Он еще раз отдал честь, глядя прямо в глаза Джаве, и вдруг протянул руку. Они обменялись крепким мужским рукопожатиемнекогда очень известный, а ныне порядком подзабытый отставной пилот, исследователь Космоса, и обычный офицер воздушной полиции, слуга закона.
Не сердитесь на моего напарника, негромко попросил офицер. Он принял вас за бродягу.
О чем разговор! с наигранной бодростью сказал Джава, у которого ощутимо болела коленная чашечка.
Будьте осторожны, посоветовал офицер. И всего тебе доброго, Герой.
Спасибо, ответил Джава вполне искренне. И тебе всего. И ты береги себя.
Офицер кивнул и, развернувшись, зашагал к геликоптеру. Сержант, глядя в сторону, вяло козырнул, и направился следом за офицером. Джава смотрел, как полицейские размещаются в чреве плоской полупрозрачной «рыбы», пристегиваются ремнями, надевают белые пластиковые шлемы. Потом винты геликоптера начали вращаться, набирая обороты, и геликоптер дрогнул, оторвался от земли и, слегка опустив нос, взмыл вверх, складывая и убирая под брюхо коленчатые «ноги». Из прозрачной кабины кто-то прощально помахал рукой («офицер, наверное», подумал Джава). Машина сделала вираж, вздымая облака пыли и устремляясь вверх с легким стрекотаньем. Джава проводил ее взглядом, ладонью прикрывая от пыли глаза.
3
Однако, пора и домой, подумал он, не так ли, Национальный Герой? Твоя сегодняшняя прогулка закончилась, скажем так, не совсем обычно. Хотя нет худа без добрапусть тебя и поколотили одни, зато ты убедился, что тебя еще помнят другие
До ближайшей станции монорельсовой дороги было около трех километров. Джава, прихрамывая, преодолел это расстояние в сгущающихся сумерках; начали давать знать о себе травмы, сгоряча показавшиеся ему незначительными. Снова влипнуть в историю, подобную случившейся, он не опасался: после такой драки с ограблением, да еще и визита патрульного «винта», вся местная шпана наверняка затаилась на некоторое время. Полицейские не жаловали «сорняков». Ну и ладно Джава задрал ноющую голову и увидел рельс, вернее, желоб, висящий на десятиметровой высоте и опирающийся на редкие бетонные опоры. Станция располагалась на плоской платформе, на той же высоте. Держась за перила и стиснув зубы (так легче было терпеть боль), Джава вскарабкался туда по крутой железной лестнице. Уже совсем стемнело, вдали зажглись многочисленные огни Городагигантская россыпь разновеликих светляков. Джава привалился к перилам ограждения. Ждать предстояло недолго, вагончики монора ходили с интервалом в десять минут. И вскоре вдали слева, на изгибе монорельсовой дороги, показался вагончик. Он был похож на гигантский утюг с прозрачной верхней половиной, неярко светившейся изнутри. Джава оторвался от перил и шагнул к краю платформы. «Утюг» подъехал и плавно затормозил. Дверца с легким шелестом отошла в сторону, и Джава шагнул внутрь.
В двадцатиместном салоне были заняты всего три креслав середине справа сидел плешивый старик с сердитым лицом, да на задних сиденьях расположилась воркующая влюбленная парочка. Старик покосился на вошедшего Джаву, задержав на нем взгляд дольше приличествующего. Н-да, ну и видок у меня, наверное, после побоища, самокритично подумал отставной пилот. Парочка не обратила на него никакого внимания; им вообще не было дела ни до чего на свете. Остановившись возле автокондуктора, Джава точным движением вставил свой индивидуальный медальон ребром в прорезь сбоку автомата. В медальоне имелась полоска из особого сплава, подтверждающая пожизненное право господина Халилова, Национального Героя Республики, на бесплатный проезд. Автомат щелкнул и зажег изумрудного цвета лампочку. Джава повалился на одно из свободных мест у окна. Дверь вагончика вернулась на место, он плавно тронулся. Водителей в монорах не было, они управлялись компьютерами.
Привалившись пылающим виском к прохладному стеклу, Джава смотрел на проплывающий внизу пейзаж; у него возникла иллюзия полета на небольшой высоте. «Дикая» зона побережья осталась позади, внизу поплыли огни пригорода. Как раз в это самое время вагончик, следуя изгибу монорельса, описал широкий плавный полукруг. И Джава увидел внизу гигантскую, лежащую на боку чашу антенны Дальней Космической Связи, а невдалеке от нее в тусклом свете редких фонарей виднелась маленькая человеческая фигурка. Кто-то, облаченный в длинный поблескивающий плащ, рылся в переполненных мусором баках.
Монор набирал скорость. Мысли Джавы вернулись к офицеру полиции. Надо же, помнит Ну да, ровесник ведь. Да и что тут удивительного, в конце концов? Двадцать лет назад имена Джавы и трех его друзей были известны чуть ли не всему миру, а уж в этой стране они были известны каждому, от мала до велика. Тогда, двадцать лет назад Импульсный планетолет «Насреддин Туси». Четверка отважных парней, уроженцев этой республики, решивших прославить родину своим неожиданным броском к Юпитеру Был во всем этом элемент какого-то дерзкого вызовадоказать всему миру, супердержавам, в частности, что их странаэто не только нефть и газ, памятники старины, ковры и фрукты И, несмотря на то, что экспедиция окончилась неудачей, более того, она завершилась трагически и на Землю вернулись не всеслава этих ребят была сравнима разве что со славой Юрия Гагарина. Президент страны удостоил их правительственных наград и звания Национального Героя, их любили и осыпали почестями, о них слагали песни, писали статьи и книги, снимали фильмы А теперь? Джава невесело усмехнулся.
Монор подъезжал к Городу. Вагончик на остановках постепенно наполнялся людьми. На Джаву никто не обращал внимания.
Вскоре монор въехал в Город.
4
Когда Джава добрался до дому, было около одиннадцати часов вечера.
Обнесенный узорчатой стальной решеткой двухэтажный особняк, в котором жил отставной пилот, располагался на тихой зеленой улочке, по соседству с такими же особняками. В неярком свете уличных фонарей Джава подошел к воротам. В камень правой вереи примерно на уровне груди было вмонтировано круглое матовое око Домашнего Стража. Джава поднял правую руку ладонью вперед и подождал несколько секунд; он ощутил на коже ладони знакомое покалываниеэто невидимые глазу лучи идентифицировали его личность по папиллярному узору. Матовое око слегка засветилось, раздался мелодичный звон. Домашний Страж отворил ворота.
По вымощенной плитами дорожке Джава прошел ко входу в здание в форме куба со сглаженными гранямимимо кустов по сторонам дорожки, мимо мерцающих в траве разноцветных светильников, мимо смутно белеющих в темноте цветов, под пение сверчков и комариный звон. Двери особняка приветливо распахнулись, внутри вспыхнул яркий свет. Посреди квадратного холла стоял тот, кто дистанционно распахнул двери дома для Национального Героя и зажег ему освещение.
Добрый вечер, Джава, послышался тихий голос.
Добрый вечер, Голем, устало отозвался отставной пилот, поднимаясь по ступенькам крыльца.
Голем был роботом с очень интересной судьбой. Он принадлежал к поколению МАРов, мобильных автономных роботов. Почти столетие назад МАРы были созданы одной из крупных европейских технических фирм в военных целях: они готовились для боевых действий в зонах возможных атомных ударов и предназначались для уничтожения живой силы и техники противника. Три закона роботехники, придуманные некогда блестящим ученым и писателем Айзеком Азимовым, в основе которых лежал принцип непричинения роботом вреда человеку, так и остались красивой и наивной мечтой. Повинуясь полученному заданию, любой из МАРов способен был взорвать вражеский танк, блиндаж, склад боеприпасов или жилой дом, и запросто мог застрелить, сжечь и зарезать любого человека, будь то солдат противника, старик, женщина или ребёнок. Впрочем, тот же самый МАР, напрочь лишённый инстинкта самосохранения, в любую минуту мог стать камикадзе, был бы приказ. Позднее, когда стало ясно, что эпоха войн невозвратно уходит в прошлое, зато на смену ей приходит эпоха техногенных и экологических катастроф, МАРов круто перепрофилировали. Они стали спасателями и ликвидаторами. Они заменили людей на самых опасных участках деятельности, и кто знает, сколько тысяч или даже миллионов человеческих жизней было сохранено благодаря роботам, которых первоначально задумали как убийц и разрушителей.