Софи не слушала его, целиком и полностью занятая своими ощущениями. Ей казалось, что голова горит огнём и скальп вотвот обнажит розовокровянистую поверхность черепа. Проклятый робот всё ещё держал её на весу и она, молча и яростно, старалась дотянуться кончиком пальца ступни хоть до какой-то опоры, стремясь облегчить свои страдания.
Поэтому когда в комнате прозвучало слово « допрос » и робот послушно опустил её на пол, она испытала всего лишь дикое облегчение от окончания этой пытки и даже не обратила внимания, что биомаркер под кожей на руке так и остался отключенным от Сети
Сцена 4
Дальнейшие события Софи практически не запомнила. Всё слилось в какой-то безнадёжно тягучий кошмар, полусонполуявь. После того, как робот вогнал ей дозу парализующего, Софи потерялась во времени и чутьчуть пришла в себя уже в центре бионадзора, пристёгнутая автоматическими захватами к операционному столу.
Сквозь пелену застилающую глаза она с трудом различила нависающий над её телом сверкающий ( или может ей показалось ) агрегат с торчащими из него манипуляторами, которые гадко шевелились, примериваясь к ней.
Превозмогая тошноту, она скосила глаза, и её взгляд зацепился за две фигуры в белых комбинезонах и масках закрывающих лица до самых глаз.
Голоса сливались в неясный гул, слегка модулированный
( Она и Рене на берегу моря. Лёгкий плеск волн набегающих на берег сливается в неясный шелест. Вечер. Огромный приплюснутый огнистый диск тонет в мареве бесконечно далёкого горизонта )
и вдруг расчленились на слова булькающими камешками падающие в её мозг.
жаль девчонку. Молодая, сильная. Чего её сюда? Комуто понадобилась молодая здоровая печень?
Говорят, застукали на беременности без лицензии
Немудрено! Классная девочка. Я бы перед такой точно не устоял, даже если бы мне за это член оторвали!
Завязывай чушь нести. Наше дело маленькое. Сказано: на трансплантантызначит на трансплантанты. Или сам на её место хочешь?
У меня печёнка пропитая и почкипесок сыплется. Мне такое не грозит.
Тогда помалкивай и следи за ментосканером. А то у неё в сопроводиловке ещё допрос перед разделкой.
« О чём это они? » вяло подумала Софи. « Какой ментосканер? Какая разделка? »
( Рене заслонил собой монструозный агрегат с манипуляторами подбирающимися к Софи, и грустно улыбнулся.Это они о тебе, детка! Это тебя сейчас оглушат как рыбу и начнут медленно и безэмоционально потрошить. Трансплантанты всегда нужны, а у тебя молодое здоровое тело.
Ты следила за своим здоровьем в наивной надежде, что тебе когда-нибудь достанется выигранная в лотерее лицензия на беременность и право родить. Родить ребёнка. Своего ребёнка.
Рене. хрипло позвала она. Помоги мне. Они хотят убить меня и нашего малыша. Он ещё не родился, а они уже хотят убить его. Это же наш малыш, наш с тобой ребёнок. Наше продолжение, наша плоть и кровь. Сделай что-нибудь, Рене!
Ты не забыла, что я мёртв? Рене начал расплываться, бледнеть. Сквозь него явственно просвечивали чудовищные щупальцаманипуляторыВспомни, чему я учил тебя. И чему учила бабушка Ло. )
Бабушка Ло, еле слышно прошептала Софи.
Ты чтото сказала? белая фигура техника наклонилась над ней.
Ничего, еле слышно прошептала Софи, и, рванувшись вверх всем телом, вцепилась зубами в шею человека склонившегося над ней. Её движение было молниеносным, как бросок гремучей змеи. В следующий момент хруст сломанного позвоночника техника заполнил всё вокруг. Вцепившись зубами в горло техника и напрягая все мышцы, поволчьи закидывая бьющееся в судорогах тело на себя, Софи почувствовала на языке солоноватый вкус чужой крови и ещё успела увидеть округлившиеся от ужаса глаза под второй маской, прежде чем монструозный агрегат с кучей щупалец и манипуляторов впился в спину техника, которым она прикрыла себя.
Линия стоп! истошно заорал второй техник. Сбой в управлении трансплатанционным аппаратом на третьей линии.
Софи полностью расслабилась, превращая свои связки в бесконечно тягучую субстанцию и терпеливо ждала, превозмогая отвращение от вони исходящей от комбинезона техника. Доли секунды, прошедшие в ожидании показались ей часами.
Наконец магнитные захваты на запястьях и лодыжках перестали быть ей помехой, и она вытащила сперва одну кисть, потом другую. Потом одним тягучим движением освободила ноги и соскользнула из-под окровавленного трупа на пол. Убитый техник оказался на её месте. То, что она была полностью обнажена, помогло ей.
Она соскользнула с гладкого пластика разделочного стола словно змея. Следующим движением она потянула за ногу техника, которому сломала шею, за собой под стол и буквально в считанные мгновения натянула его разодранный на спине белый комбинезон покрытый отвратительными пятнами и потёками на себя.
А в следующие три секунды Софи при помощи приёма, которому научил её Рене, завалила второго техника, который бестолково суетился рядом с ней, на стол, где умная техника доделала всё остальное. Она ящерицей скользнула под столом к следующему столу и, буквально через считанные мгновения, что есть мочи улепётывая на животе и заднице под столами разделочной линии, ещё успела услышать с мрачным удовлетворением полный животного ужаса визг техника, с которым так успешно поменялась местами.
Но это было ещё не всё. Система биосканирования поднимет тревогу, если кто-то, кто не занесён в базу данных смены, попробует покинуть цех. Значит сейчас Софи надо вытащить врощенный ей чип и только после этого, когда система потеряет её, и она будет видна только в видеокамерах слежения, а система не сможет её опознать, она попытается выйти из цеха, сделает попытку вырваться наружу. Надо убирать чип. Больно, но ничего не поделать.
Софи осмотрелась. Большой кусок стекла, от кемто разбитого и не убранного вовремя кювеза, сгодился в самый раз. Вероятно, она слишком торопилась добраться до чипа и слишком сильно полоснула себя, потому что кровь из руки хлынула обильно. Так, а что там внутри? Сухожилия, понятно, а вот и чип, размером с рисовое зерно. Долой его.
Обросший мясом кусочек пластика полетел в сторону, а Софи, покачиваясь после всего пережитого, скользнула к толстой металлопластовой двери, которая раскачивалась как бы в задумчивости и не торопилась перед ней захлопываться. Ещё пара быстрых шагов и Софи оказалось на улице. Теперь только под камеры внешнего обзора не попасть и, можно сказать, она ускользнула.
Курочка удрала из-под ножа, беззвучно сказала Софи и осторожно завернула за ближайший корпус, весь опутанный трубопроводами и кабель-трассами.
Скользя серой тенью среди других серых теней Софи пробиралась к забору, опутанному проволоками сигнализаций и защиты.
(Запомни, детка, явственно услышала она голос Рене, под забор уходит сливная труба. Она забрана решёткой, но ты со своей комплекцией сможешь пролезть. Будь осторожна и берегись вентиляторов вытяжки. Ботинок с ноги сможет придержать вращение на секунды, пока ты будешь протискиваться между лопастями. Усекла? )
Да, усекла, прошептала Софи и на ходу расстегнула магнитные застёжки ботинка. Ботинки, кстати, были больше на три размера, и Софи рассталась с ними без малейшего сожаления.
Сцена 5
Преодоление вентиляционных труб отняло у Софи оба ботинка, и она от души порадовалась надёжному пластику рабочей обуви, но когда оказалась снаружи стены Города, ей пришлось поломать голову, каким путём она сможет уйти как можно дальше, сохранив свои ступни.
Софи была всётаки городским жителем и не привыкла ходить босиком, поэтому пять минут по кочкам, какимто обломкам, жёсткой траве и корневищам кустарника превратили её дальнейший путь в сущую пытку.
Тем более, что в этом месте не было никакой подсветки и темнота стоялахоть глаз выколи, что Софи чуть было успешно и не проделала. Но, проблуждав минут десять по огромной свалке и наколов ногу осколком стекла, она всё-таки вышла на заброшенные железнодорожные пути, и теперь каждый шаг уводил её всё дальше в неизвестность.
Старая жизнь закончилась. Теперь рядом не было Рене, никто не мог защитить её, оказать ей медицинскую помощь, проконтролировать состояние её организма и хотя она знала, что срок беременности ещё мал, только на грани обнаружения биосистемой, она всё равно беспокоилась, как бы эта сумбурная ночь не повредила её будущему малышу, который уже развивался в ней.
Час за часом шлёпала она окровавленной пяткой по ржавому рельсу, чувствуя, как столь безжалостно вспоротая рука наливается огнём и дёргающей болью. Она шла до тех пор, пока не увидела в предрассветном сумраке какие-то руины, густо заросшие кустарником.
Над руинами высилось что-то похожее на полуобвалившуюся крышу и она запозла в эту дыру из последних сил. Ей требовался отдых, хотя бы пару часов, потому что она понималаещё час и встанет солнце, а на солнце со своей кровопотерей она не протянет и полдня.
Сквозь щели за досками, которыми кто-то заколотил окно, бледно зеленело рассветное небо. Напоследок ей почудился глаз, быстрый и любопытный, и шёпот, вроде как детский, после чего она провалилась в небытие.
Когда Софи открыла глаза, рыжие солнечные полосы в комнате переместились на три четверти пола и полуобвалившихся стен, и за заколоченным досками окном немного смерклось. Крупная дрожь периодически сотрясала её. Хотя её биологические атомные часы, вмонтированные в чип биоконтроля, валялись теперь где-то на территории Города, она почувствовала, что прошло несколько часов.
Заскорузлая корка на ступнях мучительно болела, и болью дергало ногу где-то возле пятки. Но не это было самым главным .
Когда Софи, в меру своей аккуратности, отодрала присохший к ране на руке грязный лоскут рукава комбинезона, первый же осмотр показал ей, что дело плохо. И даже очень плохо. Рука от локтя до самых кончиков пальцев побагровела и посинела и ладонь увеличилась в объёме чутьли не в три раза.
Ещё полдня и ампутация будет самым гуманным решением, вполголоса сказала Софи и испугалась, что кто-нибудь услышит её, но тут же успокоилась. Судя по всему, помирать ей здесь придётся в гордом одиночестве.
Насколько она помнила победные реляции правительства Городаближайщие поселения Отверженных, или же Обречённных были сдвинуты в сторону лесных чащоб километров на сто, а вся свободная от них зона застроенная солнечными преобразователями энергии и прочим высокотехнологичным оборудованием контролировалась летучими, ползучими и прочими дронами которые плохо регировали на распознование аудиосигнала, но вот существо размером с полевую мышь с высоты своего обычного патрулирования различали превосходно.
Софи снова растянулась на пыльных подушках бывшего дивана и на минуточку прикрыла глаза. Ей очень хотелось пить, но ещё больше её клонило в сон. Уже закрывая глаза, она вновь почувствовала, или же ей снова почудился, чейто внимательный любопытный взгляд из щели между досками и послышалось чтото похожее на шёпот. Детский шёпот.
Но Софи было уже всё равно, и она устало смежила веки, стараясь как можно бережнее пристроить полыхающую ледяным огнём кисть.
Софи пришла в себя от свежего ветерка и плавного покачивания, и ночные звёзды промелькивали сквозь корявые ветви деревьев проплывающих где-то наверху, по подсвеченным далёкими огнями города лоскутьям облаков. Где-то впереди виднелся оранжевый свет фонаря и чей-то грубый мужской голос сказал: Ничего, донесём! А там, если Судьба будет на нашей стороне, Мать сделает всё как надо.
Софи снова прикрыла глаза и провалилась в сон.
Сцена 6
В следующий раз она открыла глаза, когда сидела, привалившись спиной к пластиковой обшивке ярко освещённной комнаты, и старалась унять противную дрожь.
Её помыли, судя по всему из шланга, хотя она ничего и не почувствовала во время всей этой процедуры. Полы были из пластиковых плит и чисто вымыты. Слабый запах дезраствора витал в воздухе.
Она была полностью обнажена, и единственным куском ткани оставалось то, чем она замотала руку. Грязный изодранный комбинезон валялся на полу соседней комнаты видимой через открытую дверь, и девочка лет шести, с брезгливым выражением на лице, подтаскивала эту кучу грязи к ярко пылающей печи, из жерла которой вырывался поток жара.
Пожилая женщина в хирургическом костюме и маске, поверх которой поблёскивали умные и вдумчивые глаза, возилась с хирургическими инструментами, раскладывая их в одной ей ведомом порядке. Наконец, закончив это важное, судя по всему дело, она обернулась к Софи.
Ну давай, девочка, посмотрим, что там у тебя такое, сказала она низким грудным голосом и Софи, с трудом поднявшись на ноги, доверчиво протянула ей бесформенный моток грязного тряпья, которым была обмотана её кисть, одновременно горячая и холодная, чувствительная и бесчувственная.
Ложись вот сюда, женщина указала ей на кушетку со свисавшими с неё ремнями. Боюсь, что с обезболивающими у нас проблемы, и тебе придётся потерпеть, а то твоя рука как-то не внушает мне доверия.
Софи легла на кушетку и откинула руку так, как приказала ей женщина. Скосив глаза, она увидела свою распухшую сине-багровую ладонь с торчащими как сосиски пальцами и с грустью подумала, что отныне ей придётся обходиться одной рукой.
Шрам от стекла в том месте где она располосовала руку, вытаскивая чип биоконтроля, казалось выгнулся наружу и когда женщина прикоснулась к нему остриём скальпеля, он вдруг раскрылся по всей длине, выплеснув из себя тугую струю сливово-багрового гноя с жутким сладковатым запахом гнили.
Чудесно, пробормотала женщина сквозь зубы. Я ждала худшего.
Промыв рану перекисью водорода, она сказала:
А теперь, девочка, потерпи. Я проведу ревизию суставных сумок и сухожилий, чтобы уж полностью убедиться, что всё чисто.
На протяжении всей этой весьма болезненной процедуры, Софи, превозмогая волнами накатывающую тошноту, была озабочена только однимне заорать, чтобы не утратить уважение этой деловитой женщины в маске, судя по всему штатного доктора этой маленькой колонии.
Когда всё закончилось, Софи трясло как в лихорадке, хотя, может быть, у неё действительно подскочила температура, но она думала только о ребёнке, и периодически красивое мужественное лицо Рене возникало перед ней, и она слышала его голос: Девочка моя, как я рад, что не ошибся в тебе. У тебя будет трудный путь, но ты выдержишь!
Женщинахирург посматривала на Софи с уважением, не сказав ни слова.
После того как она залила рану риванолем, сделала дренаж и наложила несколько швов, она вколола Софи лошадиную дозу антибиотиков, а потом наложила тугую повязку из чистых бинтов.
Софи почувствовала, что рука её приобретает нормальные болевые ощущения и вдруг ей жутко захотела спать. Софи отстегнули от кушетки, какаято молодая женщина подхватила её под плечи и увела в другую комнату.
Так Софи попала в Семью Старика, и прошло немало времени, прежде чем её перестали мучить кошмары, в которых красавец Рене подмигивал ей и говорил: Вот видишь, детка, всё на этот раз обошлось. Главное, ты смылась оттуда живой и целой. Курочка ускользнула из-под ножа!
Эпизод 3
Сцена 7
Потянулись дни, когда Софи ничего не делала, а только ела и спала. Каждый день её водили в крохотный домик на перевязку, и она видела, что рана постепенно затягивается, а кисть приобретает обычную подвижность.
Беременность Софи протекала нормально. Дни складывались в недели, недели складывались в месяцы, и Софи всё чаще прислушивалась к себе и той жизни, что развивалась и крепла в ней.
Шумели дожди за окном, потом всё поблекло и холодный сухой ветер трепал голые ветви, и уныло шуршал желто-серый тростник на озере.
Потом небо ударило просинью и грянул первый гром, и ливни напоили иссохшую землю, и зазеленела трава, и зацвели цветы, и листва вновь зашелестела над крышей дома, в котором теперь жила Софи.
Если честно, в этом доме она занимала всего одну небольшую комнатку и делила его с Маргарет, крупной девицей неопределённого возраста, у которой всё никак не складывалась личная жизнь.
Это произошло вследствии нехватки мужчин в клане Старика, родители которого отказались переселяться в Город и предпочли пусть и голодное и лишённое благ цивилизации существование на Свободных территориях.
Сцена 8
Однажды утром Софи проснулась как обычно от далёкого мычания коров, блеяния коз и собачьего брёха с каким-то давно забытым ощущением чего-то, что ей пора начинать делать. Она покрутилась под одеялом, выглянула в окно на поле, покрытое утренним туманом, таким густым, что первые солнечные лучи превращали его в жемчужный пар, и решительно встала.