Наконец с бьющимся сердцем Мэри пожала плечами.
Мы пытаемся.
Они долго сидели и молча смотрели друг на друга. У Мэри возникло впечатление, что незнакомец дает ей время обдумать то, что она сказала, повариться в соку ощущения безнадежности.
Наконец он произнес:
Ваши попытки не работают. Этого мало. Вы терпите неудачу. Вы и ваша организация не справляетесь со своей миссией, обрекая на смерть миллионы людей. Вы постоянно, каждый день их подводите. Обрекаете их на смерть.
Мы делаем все возможное, исходя из наличных ресурсов, вздохнула Мэри.
Неправда.
Лицо незнакомца снова покраснело, он вскочил с места. Тяжело дыша, забегал по кухне, как пойманное животное. «Сейчас все и произойдет», подумала Мэри. Ее сердце тоже неистово колотилось.
Мужчина остановился перед ней. Опять навис сверху. Заговорил низким сдавленным голосом, как будто другие интонации были ему неподвластны:
Поэтому я и пришел. Вам пора перестать думать, будто вы делаете все возможное. Потому что это неправда. Вы могли бы делать намного больше.
Например?
Мужчина пронзил ее взглядом, сел напротив, закрыл лицо руками. Наконец, отняв руки, откинулся на спинку стула. Посмотрел Мэри прямо в глаза. Только сейчас она разглядела в нем реальную личность. Попавшего в тяжелое положение молодого человека. Нездорового и напуганного.
Я вернулся в Индию. Попытался примкнуть к группе, о которой мне говорили, «Дети Кали». Вы о ней слышали?
Да, но это группа террористов.
Мужчина покачал головой, не отрывая от Мэри взгляда.
Нет. Кончайте мыслить вашими устаревшими буржуазными категориями. Ставки слишком высоки, чтобы прятаться за прежними ценностями. Идет уничтожение планетылюдей, животных, всего на свете. Мы живем в период массового вымирания, и есть люди, которые пытаются что-то с этим делать. Вы называете их террористами, а на самом деле террористыэто те, на кого вы работаете. Неужели не понимаете?
Я стараюсь избегать насилия. Такова моя работа.
Не вы ли говорили, что ваша работапредотвращать массовую гибель?!
Когда я так говорила?
Ну, не знаю. А что тогда вы говорили? И что говорите сейчас? Не надо до меня докапываться, я нашел вас не для того, чтобы отвечать на придирки! Вы убиваете планету и еще хотите, чтобы я запоминал слова, которыми вы прикрываете свою задницу? Говорите напрямую! В чем задача Министерства гребаного будущего?
Мэри нервно сглотнула слюну. Отхлебнула чаю. Чай остыл. Она попыталась сосредоточиться на ответе. Имеет ли смысл вступать в дебаты со взбалмошным молодым человеком, который все больше и больше распаляется? А разве у нее есть выбор?
Министерство было создано после парижской встречи 2024 года. Участники сочли целесообразным создание агентства, которое представляло бы интересы будущих поколений. А также представляло бы интересы тех субъектов, которые не могут постоять сами за себя, вроде животного мира или речных бассейнов.
Молодой человек пренебрежительно махнул рукой. Это шаблонное определение он уже слышал.
И что? Как вы защитите их интересы?
У нас есть отделы, которые занимаются различными аспектами проблемыправовыми, финансовыми, физическими и так далее. Мы устанавливаем приоритеты, согласно которым распределяем выделенный нам бюджет, и делаем то, что в наших силах.
А если этого мало?
Что значит мало?
Этого мало! Ваши усилия даже не замедляют ущерб. Не создают нужное количество заплат. И вы это видите, потому что это видят все. Ничего не меняется, мы по-прежнему катимся к массовой гибели, она уже началась. Вот что я имею в виду, говоря «мало». Так почему бы вам не делать больше?
Мы и так уже делаем все, что только можно вообразить.
Значит, ваше воображение либо не идет дальше определенных вещей, либо вы об этих вещах думали, но решили, что они не для вас.
Например?
Например, выявление самых злостных преступников, виноватых в массовом вымирании, и их преследование.
Мы это уже делаем.
С помощью судебных исков?
Да, судебных исков, санкций, кампаний в прессе
Как насчет выборочного отстрела?
Разумеется, никак!
Почему же «разумеется»? Некоторые их этих гадов совершают преступления, из-за которых погибнут миллионы! Они всю жизнь упорно работают над закреплением системы, ведущей к массовой гибели.
Насилие порождает насилие. Цикл насилия бесконечен. Таково наше отношение.
Этоотношение побежденных. Нет, правда: насилие в виде сжигания углеводородов убьет больше народу, чем смертные приговоры за всю историю мира. Так что ваша моральпо сути, мораль капитулянтов.
Я верю в верховенство закона, пожала плечами Мэри.
Что было бы прекрасно, будь законы справедливы. Но фактически они допускают то самое насилие, с которым вы якобы боретесь!
Следовательно, надо менять законы.
Как насчет насилия против тех, кто сжигает углеводороды? Если взорвать угольную электростанцию, это слишком много насилия, на ваш взгляд?
Мы действуем в рамках закона. Так реальнее добиться изменений.
Скорость изменений недостаточна. Мужчина постарался взять себя в руки. Если вы относитесь к своей работе всерьез, то должны искать способы ускорить перемены. Пусть некоторые шаги будут противозаконны; в данном случае сам закон не прав. Помнится, принцип был закреплен еще в Нюрнберге: исполнение негодных законов само по себе противозаконно.
Мы много работаем над выявлением проблем, создаваемых нынешним правовым режимом, и предложением поправок.
Впустую.
Мэри уныло пожала плечами, отвела взгляд в сторону:
Процесс идет.
Мужчина покачал головой.
При серьезном отношении к делу вы создали бы действующий вне закона и подстегивающий перемены отдел тайных операций.
Будь у нас такой отдел, я бы вам о нем не сказала.
Молодой человек недоуменно посмотрел на Мэри.
Я не верю, что он у вас есть. А если и есть, то не справляется с задачей. По земле расхаживает около сотни человек, которые, если судить о них с точки зрения будущего, как вы и должны делать, являются массовыми убийцами. Если они начнут подыхать, если некоторая их часть будет ликвидирована, остальные, возможно, занервничают и пойдут на попятную.
Убийство порождает убийство, покачала головой Мэри.
Тогда изгнание. Посадка в созданные с вашей подачи тюрьмы. Каково проснуться в один прекрасный день и обнаружить, что все твои активы тю-тю? Это сильно умерило бы способность к истреблению будущих поколений.
Сомневаюсь.
Если этого не сделаете вы, то сделает кто-то другой.
Что ж, пусть другие делают свое дело, мы будем делать свое.
Ваше дело не дает результата. Если вместо вас им займутся другие, их самих начнут убивать, в то время как в вашем случае вы бы просто выполняли свои обязанности.
Мы не смогли бы оправдать такие действия.
А вы о них никому не говорите! Мировая история по большей части вершится в тени. Иначе никаких шансов.
Мэри отхлебнула чаю.
Ну, не знаю.
Вы даже не пытаетесь узнать! Вы предпочитаете не знать!
Новый глоток из чашки.
Мужчина вдруг снова вскочил. Он едва сдерживался, подергивался, поворачивался туда-сюда, делал шаг, потом останавливался. Озирался по сторонам, словно забыл, где находится.
Что у вас тут? обвел он жестом кухню. Вы замужем?
Нет.
Разведены?
Нет. Мой муж умер.
От чего?
Я не намерена рассказывать вам подробности личной жизни. Мэри ощутила внезапный прилив отвращения. Оставьте меня в покое.
Молодой человек посмотрел на нее с укором.
Неприкосновенность личного пространства?
Мэри кивнула, потупившись в чашку.
Послушайте, сказал Фрэнк, живи вы на самом деле в будущем и знай, что по земле расхаживали люди, сопротивлявшиеся переменам, убивавшие ваших детей, да и своих тоже, то вы взяли бы свое поколение под защиту. Вы убили бы захватчика ради защиты своего дома, жизни, семьи.
Захватчика вроде вас?
Точно. Если ваша организация действительно представляет людей, которые родятся после нас, это тяжкая ноша! Реальная ответственность! Вы должны думать как они! Поступатькак поступили бы они на нашем месте.
Убийство они бы не одобрили.
Еще как одобрили бы! воскликнул мужчина, заставив Мэри отшатнуться. Он дрожал мелкой дрожью, обхватив голову руками, словно боясь, что она взорвется. Глаза вылезали из орбит. Незнакомец отвернулся от Мэри, пнул дверь холодильника, подошел к окну, выглянул на улицу, шипя и клокоча. «Я гребаный ходячий мертвец», прошептал он себе под нос. Положив ладони на подоконник, прислонился лбом к стеклу. Через некоторое время стал дышать ровнее, вновь повернулся к Мэри. Опять сел напротив.
Послушайте, сказал он, беря себя в руки, люди постоянно убивают других людей в состоянии самообороны. Поступать иначе сродни суициду. Поэтому люди согласны убивать. В настоящую минуту на них совершается покушение. На людей будущего.
Мэри тяжело вздохнула, не отрывая взгляда от чашки.
Вы просто хотите, чтобы вместо вас это делал кто-то другой, продолжал незнакомец. Кто-то, у кого нет такого же прикрытия, и кто пострадает гораздо больше вашего. А вы тем временем сохраните приятную жизнь, уютную кухнюпусть удар принимают на себя отчаявшиеся люди, попытавшиеся что-то изменить. Те самые, которых вы обязаны защищать.
Не знаю.
Зато я знаю. Я таких встречал в Индии. Хотел примкнуть, да меня не взяли. Они будут делать вашу работу вместо вас. Будут убивать и гибнуть сами, устраивать мелкие акты саботажа, гнить в тюрьме до скончания жизнии все потому, что делали вашу работу вместо вас.
Говорите, что не примкнули к ним?
Меня не приняли.
Лицо незнакомца исказила судорога. Он вел рукопашную с памятью.
Они увидели во мне очередного фиранги. Чиновника империи прежних времен. Чужака, лезущего с советами, как им жить. Возможно, они правы. Я ведь тоже думал, что делал все, что в моих силах. Как вы сейчас. Я мог погибнуть из-за того, что помогал в маленькой клинике. Я действительно умер, но по какой-то неведомой причине мой организм до сих пор жив. И вот он, я, все еще пытаюсь что-то предпринимать. Я был глуп. Они обойдутся без моей помощи. Может быть, они правы. «Дети Кали» сделают то, чего не желает делать ваше агентство. Выйдя за пределы Индии, они столкнутся с трудностями и будут нести потери. Поэтому я пытаюсь продолжать их дело здесь, где я могу передвигаться свободнее, чем они.
Вы уже кого-то убили?
Да. Молодой человек сглотнул ком в горле, задумался. Меня в конце концов поймают.
Почему вы это сделали?
Я жажду справедливости!
Справедливый самосуд обычно сводится к банальной мести.
Мужчина отмахнулся.
Месть тоже сойдет. Главное, что я пытаюсь предотвратить великую жару и аналогичные вещи.
Мы все этого хотим.
Лицо незнакомца вновь покраснело.
А значит, должны делать больше.
В дверь позвонили.
Время далеко за полночь. У Мэри не было никого, кто бы мог потревожить ее в столь поздний час.
Мужчина прочитал эту мысль по выражению ее лица и придвинулся вплотную. Оба машинально вскочили с места.
Вы меня выдали! прозвучал испуганный голос в паре сантиметров от лица Мэри.
Неправда!
Сознание собственной правоты помогло выдержать неистовый буравящий взгляд. На секунду оба застыли, охваченные паникой, молча таращась друг на друга.
Здесь повсюду камеры, догадалась Мэри. Видимо, нас заметили на улице.
Выйдите и скажите, что с вами все в порядке. Незнакомец опустил руку в карман с пистолетом.
Хорошо.
С бьющимся пуще прежнего сердцем Мэри спустилась по лестнице до уличной двери на первом этаже. Она открыла ее, не снимая цепочку.
Двое офицеров полиции или охранников.
Министр Мерфи?
Да, в чем дело?
Нам сообщили, что вы вошли в здание с каким-то мужчиной.
Да, ответила она, лихорадочно соображая. Это мой друг, никаких проблем.
Его нет в списке ваших знакомых.
Мне не нравятся ваши намеки, отрезала Мэри. Но специально для вас могу уточнить, что он сын моего одноклассника из Ирландии. Уверяю вас, никаких проблем нет. Спасибо, что присматриваете за мной.
Мэри закрыла дверь перед носом у полицейских и поднялась наверх.
В квартире никого не было.
Она обошла все комнаты. Никого. Наконец проверила дверь, ведущую на маленький балкон, нависающий над стоянкой во дворе. Балконная дверь была приоткрыта. Внизу кромешная тьма. Голые ветви гигантской липы черными пятнами закрывали часть звезд на ночном небе. Мэри выглянула за перила. По одному из квадратных пилонов, подпирающих балкон, пожалуй, можно спуститься на землю. Сама она не решилась бы, но вид молодого человека предполагал, что спуск на один этаж был ему по силам.
Я сказала им, что вы мой друг, сердито бросила она в темноту.
Мэри сердилась и на незнакомца, и на себя. В голове все перепуталось. Ее подташнивало. Понадобилась целая минута, прежде чем она перебрала все варианты и решила, как правильно поступить. Тогда она бегом пересекла квартиру и спустилась по лестнице до входной двери. Выбежала на улицу с криками: «Полиция! Полиция! Вернитесь! Вернитесь!»
Прибежавшие назад полицейские посматривали на нее с любопытством. Мэри объяснила, что сказала неправду, лишь бы человек в квартире не перестрелял всех троих. Он похитил ее на улице, угрожая пистолетом. Пока она разговаривала с полицейскими, преступник скрылся. Все это было правдой, хотя и неполной. Уже давая показания, Мэри поняла, что никогда никому не расскажет всю историю до конца. Есть вещи, о которых не говорят вслух.
Полицейские по рации предупредили коллег. Вынув оружие, они поднялись вслед за Мэри в ее квартиру. Министр присела на кухонный стул, отдышалась. Руки дрожали. Ночь закончится не скоро.
26
Спрятаться можно, убежать нельзя.
Что правда, то правда: кругом камеры. На общественном транспорте, в магазинах, на улицах. Когда Фрэнку требовалось купить еды, он проходил мимо камер наблюдения несколько раз, какой бы маршрут ни выбрал. На выезде из страны подстерегает паспортный контроль. В Европе он есть не везде, однако летучие проверки не исключены. Если менять места обитания, в конце концов нарвешься. У беглеца имелся фальшивый паспорт, но козырять им в его положении было опасно. Фрэнк застрял. Застрял в одной из самых поднадзорных стран мира.
Хорошо еще, что успел научиться, как и где прятаться. Свое убежище он выбрал на высоком склоне Цюрихберга, с видом на город, где располагались несколько участков товарищества садоводов. Террасированные ухоженные наделы пестрели небольшими деревянными сарайчиками, в которых хранились инструменты, удобрения, пестициды и прочее. У одной из будок Фрэнк отодрал боковую панель; пробравшись внутрь, он вставлял ее назад и спал на полу в спальном мешке. На рассвете тайный жилец бесследно исчезал. Фрэнк сделал сарай своей базой.
Фальшивый паспорт был выдан в Штатах на имя умершего; в документ вставили фотографию Фрэнка, и он стал другим человекомДжейкобом Залцманом. Срок действия истекал через три года. На это же имя Фрэнк получил кредитную карту, положив на счет кое-какие деньги, а остаток сбережений разменял на бумажки по пятьдесят евро. Виза в паспорте позволяла ему не уезжать из Швейцарии еще год, дома в Америке у него якобы имелась работа, в Цюрихе на имя владельца паспорта была снята квартира. Система хорошо работала больше года. Разумеется, на доме, где находилась квартира Залцмана, тоже были установлены камеры наблюдения, но у черного входа, ведущего к уплотнителю мусора, их не было, поэтому Фрэнк иногда приходил сюда принять душ. Залцман еще и значился членом плавательного клуба на озере, и Фрэнк мог вдобавок пользоваться клубными удобствами.
Он научился бродить, не привлекая к себе внимания. Покупал еду в уличных ларьках, где не было камер наблюдения, остальные продуктыв «Мигросе», большую часть дня проводил в парках, где камеры были редки. Таким образом, он вел внесистемную жизнь, почти не оставляя следов, хотя совсем автономной ее нельзя было назвать. Скорее, жизнь в тени. Хотя после похищения министра ООН, незаконного вторжения в ее квартиру и ночных споров с ней полиция как пить дать объявила его в розыск. Не говоря уже о происшествии на озере Маджоре. От личности Залцмана вскоре придется отказаться. Но пока что Фрэнк мог прятаться всего в километре или около того от квартиры министра. Так он и делал.