С другой стороны, в их домике у Сухих долин, где они принимали пищу, было тепло, но не так чтобы очень. В спальных домиках было немного жарко и душно, зато разрешалось спать в индивидуальной палатке. В палатке стояла такая холодина, что подходящий спальный мешок весил почти пять килограммоввот сколько гусиного пуха требовалось, чтобы человек не замерз насмерть. Фрэнк дышал, высовывая нос из мешка; периодическое вторжение ледяного воздуха напоминало, насколько низка внешняя температура, хотя солнце не прекращало светить ни минуты. Круглосуточный солнечный свет поначалу смущал, потом Фрэнк к нему привык.
Лютый холод почему-то постоянно наводил на мысли о температуре как таковой; чтобы отогреть замерзшие на полевых работах руки, ученые довольно основательно нагревали домик-столовую, от чего в помещении возникала парная духота, что вызывало у Фрэнка ощущение бесконтрольного скольжения вниз по ледяному склону. В полном отрыве от источников помощи рецидив обернулся бы по меньшей мере большим неудобством, а по большейкатастрофой. Коллеги упоминали, что эвакуация вертолетомбольшая редкость и дорого стоит. Поэтому Фрэнк избегал тепла. И все-таки порой ничего не оставалось, кроме как скрыть приступ и надеяться, что он не повторится. Временами Фрэнк вращал глазами, словно наблюдал за партией в пинг-понг.
На стоянке имелась сауна. Сам он, естественно, никогда в нее не заглядывал, но однажды ночью, возвращаясь к своей палатке под яркими лучами солнца, Фрэнк поравнялся с домиком-сауной именно в тот момент, когда из нее выскочила ватага полуголых ученых в купальных костюмах, визжащих от удовольствия и резкой смены температур. Тела, окутанные облаком пара, напоминали розовые хлопушки, готовые вот-вот взорваться. Безобидная сцена и крики восторга, так похожие на крики боли, немедленно нажали на «спуск». Сердце Фрэнка застучало так часто и с такой силой, что все поплыло перед глазами, колени внезапно подогнулись, и он рухнул лицом в снег. Вид розовых тел-хлопушек заставил сердце сорваться в галоп, и вот уже Фрэнк лежит на жестком ледяном насте. Упал в обморок у всех на виду. Купальщики, разумеется, бросились на помощь, один из них измерил пульс и встревоженно воскликнул: «Боже мой, да у него тахикардия!» Говорят, пульс бился с частотой 240 ударов в минуту. Двумя часами позже уже шумел винтами присланный за Фрэнком медицинский вертолет. После эвакуации в Мак-Мердо, когда начальство Государственного научного фонда получило полную информацию о недуге и причинах, которые его вызвали, Фрэнка обвинили в фальсификации анкетных данных и отправили домой.
19
Мы проторчали в море что-то около восьми лет. Расплатиться с нами обещали, когда мы где-нибудь пристанем, но все понимали, что этого никогда не случится. Нам не заплатят, мы не пристанем. Мы рабы. Когда отказываемся работать, нас запирают в каюте и не кормят. И мы снова выходим на работу.
Кормежкаотбросы, рыбьи головы и кишки из улова, хочешьешь, хочешьподыхай. Мы ели. И работаликак не работать? Закидывали ярусные канаты, вертели катушки, стараясь, чтобы не отхватило пальцы или всю руку. Это не всегда получалось. В южной Атлантике часто штормит, в центре Атлантического океана еще хуже. Несчастные случаи происходили постоянно. Иногда парни просто перекидывались за борт. Один даже помахал на прощанье, прежде чем его накрыло волной. Все понимали, почему они так делают. Смерть, возможно, самый лучший выход, но она требует смелости. Пока ты жив, можно помечтать о каком-нибудь неожиданном событии, которое все изменит.
И однажды оно произошло. На горизонте появился корабльв этом как раз не было ничего необычного, такое происходило постоянно. Приходили не только рыболовные суда, как наше, с невольниками или без, но также транспорты, забиравшие улов и доставлявшие припасы, чтобы нам самим не заходить в порт. Так у них было устроено. Мы понятия не имели, из каких стран эти корабли.
Поэтому все, даже капитан с помощниками, подумали, что к нам приближается очередной транспорт. Видимо, люди на том корабле знали какие-то условные сигналы и обманули капитана. Когда судно поравнялось с нашим ярусоловом и мы зацепили его гаком, через борт спрыгнули какие-то люди и направили на нас автоматы. Мы вскинули руки вверхкак в кино, да только кино получилось смешное, потому что почти все улыбались до ушей. Я тоже улыбался, чтобы не заорать от радости.
Нас заперли в каюте. Когда незнакомцы снова появились и начали задавать вопросы, мы с готовностью отвечали. Может, это были пираты, которые собирались заставить нас работать на кого-то еще или даже убить, однако каждый из нас все равно рассказал, как он сюда попал, кто капитан, а кто все остальные. Сначала нас держали в каюте, потом позвали наверх. Перелезайте на наш корабль, говорят. Мы подчинились, хотя и не ведали, что нас ждет. Все восемь рабов поднялись по веревочной лестнице на чужой корабль. Капитана с его людьми оставили на ярусолове. Пятерых. Они что-то говорили, но люди с автоматами не обращали на них внимания.
Когда мы отошли метров на сто, я заметил, что люди на борту чужого корабля ведут съемку нашего рыболовного судна. Вдруг нос нашей шхуны разворотило взрывомпрямо над ватерлинией. Хотя грохнуло негромко, весь нос оторвало. Что-то загорелось, однако в пробоину хлынула вода и потушила огонь. Через пятнадцать минут судно накренилось и начало тонуть. Второй взрыв на корме докончил дело. Обломки быстро пошли на дно. Капитан и его команда влезли на крышу рубки и что-то оттуда кричали. Ни один человек на борту корабля наших спасителей не произнес ни слова. Все лишь молча наблюдали.
Вы решили их убить? спросили мы стоящего рядом матроса.
Разве на их корабле нет спасательных плотов? ответил он.
Мы не знаем. Надувных, что ли?
Ну да.
Наверное, есть.
Значит, они либо надуют их и сбросят на воду, либо не надуют. Если не надуют, то поделомони свое заслужили. Мы опубликуем фильм на веб-сайтах, где его увидят другие рыбаки. Если у этих есть плот, они попытаются доплыть до суши. Доплывут, значит, расскажут, что с ними произошло, всем, кто захочет слушать. Так или иначе люди узнают.
Мы смекнули, что чужаки, видимо, не полиция. Нам стало не по себе, однако спасителей не выбирают.
О чем узнают? спросили мы.
О том, что рыбной ловле наступил конец.
И слава богу, сказали мы.
20
Коэффициент Джини, разработанный итальянским социологом Коррадо Джини в 1912 году, используется для измерения разрыва в доходах и имущественного неравенства населения конкретной страны. Как правило, он исчисляется десятичной дробью в промежутке между 0 и 1 и легок для понимания, ибо ноль соответствует положению, когда все владеют одинаковой долей имущества, а единицатакому состоянию, когда все принадлежит одному человеку, а всем остальным не принадлежит ничего. В реальном мире двадцать первого века страны с низким коэффициентом Джини, например, под управлением социал-демократов, обычно находятся на уровне ниже 0,3, в то время как страны с высоким уровнем неравенствачуть выше 0,6. В неолиберальную эпоху в США, Китае и многих других странах коэффициент Джини подскочил с 0,30,4 до 0,50,6, причем люди, больше всех пострадавшие от роста неравенства, даже не пискнули, более тогозачастую продолжали голосовать за политиков, которые стояли за относительным обнищанием. Вот вам влияние гегемонии: пусть мы бедные, зато патриоты! Зато самодостаточны и можем за себя постоять! И так далее до раннего схода в могилу, ведь средняя продолжительность жизни у бедных граждан намного короче, чем у богатых. Поэтому всеобщая средняя продолжительность жизни впервые, начиная с восемнадцатого века, тоже начала снижаться.
Не следует думать, что положение можно описать с помощью одного коэффициента Джини. Подобная точка зрения сводилась бы к монокаузотаксофилии, предпочтению все объяснять единственной причиной, одной из наиболее распространенных когнитивных ошибок человечества. Коэффициент Джини для Бангладеш и Голландии примерно одинаков0,31, вот только среднегодовой доход жителя Бангладеш составляет около 2000 долларов, а жителя Голландии50 000. Степень расслоения на богатых и бедных важный показатель, однако если все, кто находится внутри этого промежутка, относительно состоятельны, то ситуация в корне отличается от той, когда все в промежутке бедны.
Поэтому в анализ неравенства были включены новые оценочные элементы. Один из самых лучшихиндекс человеческого развития с учетом неравенства, что неудивительно, так как индекс человеческого развития уже сам по себе мощный инструмент. В то же время он, взятый по отдельности, не вскрывает внутреннее расслоение на добро и зло в изучаемой стране, поэтому понадобилась поправка на неравенство, позволяющая составить более точную картину положения, в котором находится население страны.
В дискуссиях о неравенстве следует помнить, что коэффициент Джини для всего населения земного шара выше, чем для населения любой отдельно взятой страны, потому как в мире настолько больше бедных, чем богатых, что в совокупности глобальный показатель вырастает примерно до 0,7.
Кроме того, существуют различные способы индексации неравенства по неофициальным данным (другими словами, с субъективной точки зрения). Три самых богатых человека мира имеют в своей собственности больше финансовых активов, чем население сорока восьми самых бедных стран вместе взятых. В руках верхнего одного процента населения Земли сосредоточено больше богатства, чем в руках нижних семидесяти процентов.
К тому же имущественный разрыв с 1980 года и до наших дней непрерывно рос, что является одной из определяющих характеристик неолиберализма. Неравенство ныне достигло уровня, невиданного со времен так называемого «позолоченного века» 18901900-х годов. Есть свидетельства, что сегодняшнее несоответствие между имущими и неимущими наиболее высокое в истории, даже выше, чем при феодализме или в эпоху ранних государств с их делением на воинов, жрецов и крестьян. Два миллиарда самых бедных людей планеты по-прежнему не имеют доступа к самому необходимомутуалетам, жилью, продовольствию, охране здоровья, образованию и так далее. То есть целая четверть населения земного шара страдает от уровня нищеты, не знакомого беднякам феодальной эпохи или верхнего палеолита.
И такое неравенство существует в наше время! Чем оно вызвано? Политической нестабильностью? Разве что в помешанных на тотальном контроле военных режимах, а так нет. Моралью? Но моральвопрос идеологии, осмысления действительности, многим проще воображать, что вы получаете то, что заслужили, и так далее. Так что моральскользкая штука.
Поэтому неравенство часто считают чисто экономической проблемой. Якобы высокая степень неравенства замедляет рост и инновации. Вот до чего скукожилось наше мышлениедо неолиберального анализа неолиберальной же ситуации. Таково преобладающее ощущение нашего времени: мы разучились думать иначе, как экономическими категориями, наша этика должна выражаться цифрами и оцениваться степенью воздействия наших поступков на ВВП. Нас убеждают, что это единственная сфера, в которой все могут найти общий язык. Хотя, как правило, так говорят именно экономисты.
Таков наш сегодняшний мир. Поэтому люди, пытаясь ухватить суть вопроса, изобретают все новые индексы. В последнее время их расплодилась целая куча.
Вспомним, что ВВП или валовый внутренний продукт, главное мерило экономики с начала прошлого века, сочетает в себе потребление, частные инвестиции, государственные расходы плюс экспорт за вычетом импорта. ВВП часто критикуют, потому что он охватывает как положительные экономические показатели, так и деструктивные действия и не учитывает множество внешних негативных феноменов, а также вопросы здоровья, общественного воспроизводства, удовлетворенности граждан и многое другое.
К альтернативным методам измерения, восполняющим эти пробелы, относятся следующие:
индикатор подлинного прогресса, рассчитываемый на основании учета двадцать шести различных переменных величин;
индекс человеческого развития ООН, разработанный пакистанским экономистом Махбубом уль-Хаком в 1990 году, учитывающий долголетие, образовательный уровень и валовый национальный доход на душу населения (позднее ООН ввели в оборот ИЧР с поправкой на неравенство);
отчет ООН о совокупном богатстве, объединяющий производственный, человеческий и природный капитал с поправкой на различные коэффициенты, в том числе на углеродные выбросы;
международный индекс счастья, созданный Фондом новой экономики, учитывающий субъективную удовлетворенность граждан жизнью, ожидаемую продолжительность жизни и неравенство результатов, поделенные на экологический след (по этому показателю США набирают 20,1 балла из 100, занимая 108-е место среди 140 стран в списке);
индекс устойчивости питания, разработанный Центром по вопросам продовольствия и питания компании «Барилла»; индекс использует пятьдесят восемь показателей для оценки безопасности продовольствия, социальной обеспеченности и экологической устойчивости;
экологический след, разработанный Глобальной сетью экологического следа, который рассчитывает, какая площадь территории требуется для устойчивой поддержки существующего образа жизни города или страны; величина следа всегда значительно выше оценок политических режимов, за исключением Кубы и малого числа других стран;
наконец, знаменитое Валовое национальное счастье Бутана, индекс, использующий тридцать три показателя измерения номинального качества жизни в количественном выражении.
Все эти индексыпопытка нарисовать портрет цивилизации нашего времени, пользуясь терминологией господствующего дискурса, другими словамиэкономики, нередко в попытке применить дзюдоистский прием к самой экономической науке, чтобы изменить ее, сделать более человечной, более созвучной биосфере и далее в таком же духе. Неплохое начинание!
Однако важно иногда перевести вопрос из области вычислений обратно в сферу человеческого и общественного бытия, вспомнить о том, для чего это делается, присмотреться к аксиомам, по которым мы все согласились жить, осознать, что другие люди и сама планета реально существуют, заглянуть в лица этих людей, выйти из кабинета и посмотреть по сторонам.
21
Мы устроили сходняк в Бриссаго на лужайке поместья Чинции, чуть выше узенького парка между ее владениями и озером, на швейцарском берегу Лаго-Маджоре. Чинция наняла джаз-банд с духовыми инструментами, фейерверкеров и знаменитого повараон жарил всякую хрень на больших сковородах. Сходняк что надо, народ с перевесом в сторону молодых, как нравилось Чинции, все веселились от души.
Узкая полоска травы между лужайкой и озером принадлежит общественному парку, на ней вдруг возник какой-то чувак, просто стоял там и таращил зенки. Типичный пляжный забулдыга с подобранным на берегу древьем. Охранники Чинции сказали, что его нельзя трогать. Они, конечно, могли бы, но если докапываться до кого-то только за то, что он стоит на общественном пляже, местная полиция по головке не погладит. Так сказал кто-то из охраны, когда мы попросили прогнать этого типа. Худющий, занюханный чел стоял и пялился, нам даже не по себе стало. Эдакий библейский пророк, явившийся учить нас, как правильно жить.
В конце концов несколько наших спустились туда, чтобы сделать то, чего побоялась делать охрана, и выгнать бродягу в шею. Первым, как всегда, выдернулся Эдмунд, мыследом, потому что на Эдмунда прикольно смотреть, когда он злится.
Чувак видел, что мы идем к нему, но не отступил ни на сантиметр. Стремно как-то, я почуял неладное.
Эдмунд подошел к нему вплотную и сказал, чтобы он валил отсюда.
Бродяга ответил Эдмунду что-то вроде: «Вы, уроды, весь мир спалите своими дурацкими играми».
Эдмунд рассмеялся и ответил: «Такт, сударь мой, мы в наших песнях соблюдали. Ну тебя в петлю!»
Все засмеялись, но тут бродяга ударил Эдмунда поленом, да так быстро, что никто не успел даже дернуться. Эдмунд свалился как подкошенный. Даже руки не вскинул, хлоп и все. Мгновенный вырубон.
Чувак пригрозил поленом нам, мы застыли на месте. Потом он швырнул деревягу в нашу сторону, а сам зашел в воду и уплыл в темноту. Мы растерялись, никто не собирался гнаться за этим сумасшедшим, да еще ночью, кроме того, мы переживали за Эдмунда. То, как он упал, не предвещало ничего хорошего, как срубленное дерево. Наконец подтянулись охранники Чинции, они согласились охранять периметр, а преследовать чувака тоже не стали. Пощупав пульс у Эдмунда, мы сразу схватились за телефоны. Через пять минут за ним приехала «Скорая». Новость объявили лишь через несколько часов. Мы не поверили своим ушам: Эдмунд был мертв.