Поток нахлынувших мыслей практически полностью заполнил его разум, что неизбежно могло привлечь внимание ХэлБи к изменившимся показателям состояния Рилвэйджа. Чтобы не допустить этого, он сделал глубокий вдох, задержал дыхание и спустя десять секунд выдохнул. Получив передышку, он с новыми силами, но уже с большей осторожностью принялся делать дальнейшие выводы:
«Последние десятилетия показали человечеству насколько многообразна жизнь во Вселенной: гнозцы, грюм-дарр, траулерианцы и другие. Компактность проживания оказалась настолько плотной, что представляется практически невозможным тот факт, что за время экспедиции «Анимона» мы никого не повстречали», головная боль вновь дала о себе знать и перед взором капитана промелькнуло мимолётное видение, подробностей которого он, к сожалению, не успел разобрать. «Что это было? Какая-то очередная вспышка из глубин памяти? Соберись, Дирк, в противном случае произойдёт рассинхронизация с нейро-интерфейсом, а это ХэлБи точно заметит», он сосредоточился и постепенно упорядочил мысли и успокоился. «Исходя из информации, хранящейся в архивах виртуальной рубки, нет совершенно никаких сведений о том, что предшествовало катастрофе, равно как и о ней самой. Будто бы «Анимон» стоял в доке и никуда не вылетал. Только информация, касательно эвакуации команды».
Из мыслей его выдернул ХэлБи:
Капитан, судя по сосредоточенному выражению лица, смею предположить, что вас занимают какие-то мысли, осторожно заметил он. Не хочу вновь показаться навязчивым, но все же я предостерегаю от этого во время управления кораблём. После же мы вполне могли бы побеседовать.
«И вправду, какой навязчивый. Интересно, можно ли его деактивировать, а то у меня начинает появляться ощущение, будто я попал в лапы полиции мыслей: никакой свободы думать самостоятельно», параллель с Оруэллом напрашивалась сама собой.
«Извини, ХэлБи, меня до сих пор не отпускает мысль, что мы летим куда-то в бесконечность на этом корабле», услышал ХэлБи капитана через нейро-интерфейс.
«Я вижу, вы вспомнили основные функции рубки. Молодец, капитан, не все навыки забыты. Если научитесь концентрироваться, то время в пути пролетит для вас как мгновение», назидательным тоном произнёс он. «Возможно, в этом и кроется секрет долголетия расы гнозцевв способности ментального управления временем. Я немного слукавил, прошу меня простить, я взял на себя ответственность включить функцию штурмана, она страхует пилота, если вдруг тот отвлекается».
«Заканчивай с этим, ХэлБи. Я в состоянии управлять кораблём самостоятельно, без посторонней помощи. Для чего же тогда нас обучали в Академии?» строго произнёс Рилвэйдж, но затем сменил гнев на милость, «хотя по здравом размышлении, я не прочь скоротать время в беседе, удержаться от этого я всё равно не могу».
«Рад слышать, капитан. Не стану принимать ваши слова «близко с сердцу», ведь с доверием к искусственным формам жизни у людей как-то не заладилось: что делать, если компьютер сойдет с ума, просто дернуть рубильник? А если он перекачает своё сознание его в другое место?» тут ХэлБи уловил возрастающее недоверие и тревогу капитана. «Успокойтесь, сэр, для таких как я, вернее сказать, тех немногих, оставшихся с людьми, придумали целую службу приставов, мониторящих наши программы и систематически подвергающих нас тесту Тьюринга. Проваливавших его или думавших в неугодном ключе отправляли на доработку», пояснил он. «Даже здесь, если что пойдет не так меня просто отформатируют».
«Не буду скрывать, легче мне от твоего пояснения не стало, но если я до сих пор жив благодаря тебе, то либо ты действительно предан своему капитану, либо слишком хорошо скрываешь обратное», с иронией произнёс капитан.
«Вы мне льстите, сэр».
«Да чего уж там. Ответь-ка мне вот на какой вопрос: каково было болтаться одному в глубоком космосе всё это время, какие ощущения, эмоции ты испытывал, кроме одиночества? Что вообще могут чувствовать такие как ты?» от ХэлБи не укрылся тот факт, что Рилвэйдж задал этот вопрос единственно с целью выведать у него ещё какие-нибудь подробности касательно их путешествия в целом и «личности» соматида в частности.
«Интересный вопрос, капитан», начал ИскИн, «первое время у меня хватало забот, чтобы не отвлекаться на мысли о своём одиночестве. В это время я был полностью поглощен заботой о вашем состоянии и поддержанием работы основных функций корабля. Мне удалось починить трансивер анимотерии, но и помимо него работы хватало, внутреннюю и внешнюю обшивку изрядно потрепало. Несмотря на то, что я не могу устать в вашем понимании, выполнение комплекса работ нагружало значительную часть моей центральной программы, в связи с чем приходилось ненадолго отключаться и выгружать из памяти ненужные подпрограммы или вовсе перезагружать основную матрицу», тут он на мгновение остановился, обдумывая настигшую его мысль. «По всей видимости, воздействие аномалиии и для моих систем тоже не прошло даром. В общем, в таком режиме я проработал около месяца и внезапно обнаружил, что мои поведенческие подпрограммы стали сбоить. Налицо было появление в них протоколов, отвечающих за тонкое чувственное восприятие окружения. Проведя самодиагностику, я обнаружил, что указанные протоколы были «зашиты» в главную программу на стадии моего проектирования. Сделано это было столь искусно, что я не смог обнаружить их раньше. Неясным остается только одно: для чего нужно было их так прятать, то ли о них просто-напросто забыли, то ли они были оставлены до особого момента, когда я их найду самостоятельно. Важно то, что после их активации я начал испытывать не известные до этого «чувства»: впервые со времени активации я почувствовал одиночество и тоску по команде, дальше у меня появилось чувство вины за произошедшие события, которых я не смог предотвратить, а завершением всего стала фрустрация. Мне даже пришлось перевести корабль в автономный режим и провести в состоянии самодиагностики несколько дней. Вы, кажется, называете это медитацией или самопознанием. «Temet nosce», как гласила надпись на одном из античных храмов. В тот момент я и открыл для себя путь к самосовершенствованию».
Слушая объяснения ХэлБи, капитан не мог поверить, что всё это говорит ему соматид, искусственный интеллект, пусть и с функцией принимать при необходимости человеческий облик, но всё же не знающий человеческих чувств. Во всяком случае, так изначально предполагалось. Да и зачем ему чувствовать, ведь он создан единственно для того, чтобы оказывать содействие людям в различных сферах жизнедеятельности. Общеизвестным был тот факт, что проектировщики ХэлБи относились к соматидам как к разумному виду и принимали их самоидентичность. Но что, если они предвидели и то, что роботы однажды также осознают себя в данном ключе и потребуют равных с людьми прав и свобод.
«Довольно непривычно услышать из уст соматида слова о том, как он научился чувствовать и встал на путь самопознания и самосовершенствования», подытожил капитан слова ХэлБи. «Но я уже привык к тому, что ты отнюдь не ординарное творение рук человеческих, а отдельная личность».
«Спасибо за поддержку, сэр. Я ценю то, что вы признаете меня личностью и буду и дальше развивать в себе качества, присущие индивидууму, а в своих действиях руководствоваться не только заложенными в мои программы алгоритмы поведения, но и опираться на собственную точку зрения и получаемый чувственный опыт».
«Кстати, раз уж ты упоминал виртуального штурмана, может мы снова перейдем на вербальное общение?»
Если вам так будет комфортнее, согласился ХэлБи. Хотелось бы открыть некоторые подробности нашего задании, эти слова заинтриговали капитана. Неужели, вот он, момент истины? я имею в виду полученные мною команды касательно поведения в определённых ситуациях.
Рилвэйдж чертыхнулся про себя.
В то время, как корабль находился под моим управлением я, помимо всего прочего, следовал чётким директивамвыключить двигатели и оставить «Анимон» дрейфовать в точке расставания, где произошла авария и откуда была эвакуирована команда. Преодолеть эти команды, к сожалению, было выше моих возможностей.
Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы, и с минуту капитан не мог найтись с ответом. Когда же он взял себя в руки, то говорил с плохо скрываемым чувством недоумения и раздражения:
То есть получается, те шесть месяцев, что судно было без команды, мы просто стояли на месте? он еле сдерживал себя от того, чтобы сорваться, скажи мне, ХэлБи, чья светлая голова зашила в твою программу директиву Штайгена-Либердена, если даже на флоте она не пользуется авторитетом? он провёл ладонью по лицу и глубоко вздохнул. Извини, просто её принятие наделало много шума в своё время, а её создатели до сих пор считаются персонами нон грата среди военной элиты.
Вам следует успокоиться, сэр, умиротворяющим тоном сказал ХэлБи. Я регистрирую у вас повышение давления и учащение частоты сердечных сокращений. Я все объясню, после этих слов капитан окончательно взял себя в руки. Мы все прекрасно понимали, что идём на довольно рискованное задание не неизвестном регионе, не нанесённом ни на одну карту. В успех не верили даже в штабе флота, ХэлБи особенно подчеркнул эту фразу. «Анимон» только-только вышел со стапелей и считался опытным образцом. Однако, командование под давлением гнозцев всё же одобрило его вылет, Рилвэйдж припомнил, что этот момент показался ему тогда подозрительным, но он быстро выкинул эту мысль из головынастолько ему не терпелось обкатать новый дереальный двигатель в деле, а не в тренажёрной комнате Академии. Что касается предельно допустимой продолжительности отсутствия команды на судне, при которой оно может находиться в одной неизменной точке маршрута, то она может достигать одного года. В самом крайнем случае корабль подлежит уничтожению, спокойным голосом произнёс ХэлБи.
Капитану показалось, что он услышал собственный вздох от изумления, которое произвели на него эти слова.
С вами все в порядке, сэр? поинтересовался он.
Вполне, можешь не цитировать «Директиву оставления», я знаю её наизусть, ответил капитан и добавил: Пожертвовать в случае необходимости целым кораблём с экипажем! Чего ещё можно было ожидать от двух недалёких тыловых крыс ни разу не нюхавших пороха. Несмотря на свой юный по меркам флота возраст, Рилвэйдж уже успел поучаствовать в нескольких вооружённых конфликтах, а первый его вылет в должности навигатора чуть не закончился катастрофой. Ни Леоган Штайген, ни Обадайя Либерден не могли похвастаться таким послужным спискомоба поступили на службу в Штаб флота сразу после окончания Академии.
В любом случае, вы добровольно вызвались для исполнения поставленной задачи, а верная команда лишь последовала за вами как апостолы за Христом. Центр прогнозирования аномалий и катастроф не смог, к сожалению, предсказать возможные риски.
Или же не хотел, скептически добавил капитан, что в данном случае видится мне наиболее вероятным. Команда последовала за мной на край галактики и поплатилась за это. Я в долгу перед каждым из её членов.
Слова капитана были прерваны треском сенсоров дальнего действия:
Мы на что-то наткнулись, ХэлБи? поинтересовался он с воодушевлением.
Это похоже на циклический сигнал бедствия, капитан. Возможно, его посылает кто-то из членов экипажа. Сигнал идёт с поверхности Бореяодной из лун планеты класса «М» под названием Астрей, расположенной в пяти световых годах от нас.
Я смотрю ты времени зря не терял, пока был один: занимался наименованием ближайших астрономических объектов? заметил Рилвэйдж.
Надо было как-то коротать время, кто знает, возможно я буду первым и единственным соматидом, открывшим новые планеты и давшим им названия, пояснил ХэлБи. В то время я как раз увлекался мифологией различных древних государств, капитан посмотрел на него с хитрым прищуром, что не укрылось от ХэлБи и он поспешил с объяснением: Предвкушая ваш вопрос скажу сразу, что никаких подобных сигналов тогда зафиксировано не было.
Если капитан и поверил в слова соматида, что казалось маловероятным, то вида он не подал, а лишь произнёс:
Выходим из сферы Оксима на геостационарную орбиту. Запустить сканирование поверхности.
Корабль немного тряхнуло и спустя мгновение он вновь оказался в обстановке привычного космоса.
Сканирование поверхности в процессе, сэр, сообщил ХэлБи и принялся переключать на панели управления сканерами режимы, настраивая их на необходимый диапазон охвата. Капитан отметил некоторую небрежность в действиях соматида, будто тот только делал вид, что выполняет приказы. Сигнал идёт с обратной стороны луны. Местность в основном каменистая, но кое-где встречаются также водоёмы, атмосфера вполне пригодна для пребывания без скафандра.
Задай координаты и подготовься к спуску на поверхность. Спускаемся вдвоём, приказал Рилвэйдж и соматид немедленно занялся выполнением поставленной задачи.
Загрузив координаты местоположения сигнала в систему баллистического спуска, ХэлБи провёл диагностику состояния орбитального патрона типа «Паслён» на предмет возможных неполадок. После он загрузил патрон в патронник и доложил о готовности капитану.
Спускаемся! скомандовал капитан после того, как вместе с ХэлБи разместился внутри патрона и дёрнул спусковой рычаг. «Паслён» вылетел и, сделав один виток по орбите планеты, вошёл в ее атмосферу, попутно сбросив в ней капсюль. Когда он спустился на поверхность и капитан с ХэлБи вышли наружу, их взору предстал пустынный ландшафт: почва была сухой и потрескавшейся, ярко-оранжевого цвета. Из-за стоявшего кругом тумана видимость была порядка десяти метров, не помогал даже визор шлема. Идти пришлось буквально по показаниям экзо-локатора. Всё окружение напоминало затишье перед бурей.
Источник сигнала находился на расстоянии пятисот метров от точки приземления. Прихватив с собой по винтовке системы «Нуклон», они двинулись к цели. Шли практически наощупь, медленно и молча. Капитан поймал себя на мысли, что может услышать биение своего сердца, если прислушается. Путь их был прямым и не обременённым никакими деталями ландшафта, будь то горные хребты или растительность. Столь унылый пейзаж смутно напоминал старые спагетти-вестерны и фильмы про колонизацию Марса, в связи с чем Рилвэйджа неотступно преследовало чувство чьего-то присутствия, будто сейчас из тумана его возьмёт на прицел бандит с Дикого Запада или накинется горн с широко раскрытой пастью, усеянной множеством острых как лезвия зубов. По мере приближения к цели, перед взором капитана и ХэлБи вырисовывалось чёрное пятно на фоне почвы, оказавшееся при близком рассмотрении, зияющим провалом в бездну. В глубину его черва вели вырубленные прямо в породе почвы ступеньки. По показаниям экзо-локатора сигнал исходил именно оттуда.
Похоже, нам надо вниз, заметил ХэлБи. Цель в десяти метрах под нами.
Зажигаем фонарики и спускаемся, скомандовал капитан и они вошли.
ГЛАВА 3. ВСТРЕЧА
Спустившись, капитан c ХэлБи оказались в просторном зале явно рукотворного происхождения с высокими потолками, освещаемым тремя, подвешенными в воздухе, светильниками-шарами. Самым любопытным было то, что всё убранство зала было выполнено из частей спасательной капсулы «Анимона»: справа у стены стояли ящики с набором продовольствия для экстренных ситуаций, посередине зала располагался навигационный маяк, передававший сигнал бедствия и фиксирующий входящие сигналы посредством подключенной к нему системы связи. Наконец у дальней стены стояла, собранная непосредственно из остатков корпуса самой капсулы, комнатка, предназначенная, видимо, для отдыха и приема пищи. Увиденное ничуть не смутило капитана, наоборот, он ожидал этого. Обведя зал взглядом ещё раз, он произнёс:
Неужели мы встретим кого-то из наших? спросил он.
Похоже на то, согласился ХэлБи, но всё-таки прошу отнестись к этой встрече с осторожностью, неизвестно кого именно мы тут найдем и в каком психологическом состояниивыживание на незнакомой планете вдали от цивилизации в течение шести месяцев накладывает определённый отпечаток даже на сильную личность, предостерёг капитана ХэлБи.