Я с тревогой обернулась на Роттери, но он не давал никакого знака своим людям, а сосредоточенно следил за происходящим. От Итиды я услышала:
- А кого это отнял твой Аверс у бедного мальчика? Ту, что ты заменила или тебя? Два любовника для такой серой мышки... не много ли? Эй, Берт, из-за кого ты дерешься?!
Аверс, все это время орудуя только правой, пустил в ход и левую - отбив дагой разъяренную нападку Краса, и тут же подставив подножку самому Берту. Парень не очень красиво упал на колени и локти, едва удержав в пальцах клинок.
- Все, Крас, он выбыл. Ты же понимаешь, что это не он сам говорит? Не заставляй платить его за оскорбление, нанесенное тебе призраком прошлого. Здесь больше нет ни королевств, ни баронств, ни двух Берегов...
- И чести тут тоже нет?! Я не буду ждать, пока сопливый дворянишка займет место этого щенка, я уже сейчас забью его слова обратно в горло!
- Нет, я не выбыл! - Берт, глупец, поднялся на ноги и вновь кинулся вперед. - Никаких правил... я возьму плату за все!
Аверс попытался второй раз защитить его от Краса, но за благородный жест едва не поплатился тем, что грудь и бок почти достали оба клинка противников. Оружейник отступил:
- Отстань от Берта. Только у нас с тобой есть один непогашенный долг... считай, дело чести.
- Твоей, холуй?! - Крас выругался. - Здесь есть лишь два человека чести, я и барон, по праву рождения и титула, а вы плебеи! Один смеет меня оскорблять, а второй учит жизни...
Берт наскакивал на Аверса, как слепой и глухой, из последних сил частя ударами и истерично всхлипывая от неудачи. А оружейник замолк, глазами следил лишь за движениями и лицо его было спокойно-сосредоточенно. Я догадалась, что он нарочно направил Красдема на себя, и добился желаемого - поединок превратился в бой между ними. Почти такой же, как был в прошлый раз, только теперь разбойник злился по-настоящему, и кровь в его жилах разгоняла ярость, а не азарт игры. Берт жалко вклинивался, и четыре атаки подряд Аверс заставлял его каким-то хитрым приемом отступать в сторону. Почти толкал, почти сбивал с ног. Я едва успевала следить за мельтешением стали, в ушах был лишь звон и дыхание, но понимала главное - не смотря ни на что, Аверс огораживал Берта от серьезной опасности. Он дрался с ним, и его же защищал! Я видела попытки достать юношу, ударить его с размаху и с силой, и видела, как оружейник перехватывал и перенаправлял Краса снова и снова лишь на себя. Аверс взмок, горел скулами, но дыхания не сбивал и держался уверенно.
- Мой зверь всех порвет...
Итида танцевала на месте на носках и на пятках, заламывала руки в восторге. Как же мне захотелось в этот момент ударить ее или вцепиться в крашеные волосы, как не гнушались делать склочные женщины на городском рынке. Смотря на мужчин, я невольно чувствовала, как готовность к схватке заражает и меня. Сердце билось от волнения и ладони сами собой сжимались в кулаки. Сдерживаясь, я стояла недвижимо, как статуя, боясь, что неосторожно отвлеку внимание движением. Остаться фоном, исчезнуть, и в тоже время... как же я хотела хоть чем-то помочь!
Берт выдохся. Его держало лишь упрямство. Клинок плясал в ослабевшей руке и выглядел он все глупее и глупее. Каждая капля силы, уходившая из него, все больше обнажала того молодого человека, что пытался напасть на Аверса с кухонным ножом - не воина, а несчастного мальчишку, доброго сердцем, но опаленного своим несчастьем.
А Красдем, не получив быстрой победы и удовлетворения, свирепел! Он уже не взрыкивал, а орал, и стал походить на безумца. На нем одежда трещала и клинок гудел, готовый переломиться. Мне хотелось зажмуриться, поддавшись слабому внутреннему страху, но я заставляла себя держать глаза открытыми. Красдем - гора, и бешенства в нем столько, что он никогда не падет! Итида почти визжала от восторга, кусая себе губы и любуясь им в этой схватке.
На каком-то моменте Аверс извернулся, и едва успел вывести Берта из под тяжелого удара. Он безжалостно отпихнул парня ногой в живот, заставив того отлететь и упасть ничком, но зато избежать клинка в шею. Крас рубанул, и успей он ударить, перебил бы ключицу или того хуже - повредил позвонки или артерию. Больше Люнтберт не поднялся. Скрючился, сипло выдыхая воздух и не в силах сделать обратный вдох. Оружие свое отпустил...
- Роттери!
Барон и так все понял. Один служащий уже оббегал площадку и быстро оттащил Берта с нее. Я дрогнула и тоже едва не кинулась на помощь, испугавшись, что разбойник может быть способен ударить и поверженного врага. А девушка, будь она проклята, стала еще радостней, перенимая какую-то часть истеричного бешенства от зрелища, когда Красдем подобрал клинок Берта.
Тактика боя сменилась. Как бы ни выглядел Крас, но и на нем сказалась трата сил. Мужчины стали делать секундные передышки, один - чтобы сконцентрировать мощь выпада: Крас расширялся, набирая воздух в легкие и расставляя ноги для устойчивости, а второй - чтобы расслабиться на миг и выдохнуть: Аверс встряхивал руками и плечами, держась боком и превращая себя в узкую мишень. Почти все время ему приходилось лишь защищаться.
- Боги, помогите ему... Аверс, не дай себя победить... - зло зашептала я, глядя на то, как он парирует уже два длинных клинка. - Молю тебя!
Даже Итида не услышала, а боги, кажется, услышали... Внезапно Красдем, ни разу еще не задев Аверса сталью, решил пустить в ход и слова, чтобы задеть его чувства и сбить хладнокровие. Нарушил молчание:
- Да... дрался бы ты так раньше, история бы сложилась иначе... но ты был стар, понимаю... что ты мог сделать?
Звон, быстрые шаги, отскоки, снова звон и вновь передышка на глоток воздуха и злорадный хрип:
- Молодая вишенка была хороша, скажи спасибо, что не попробовал... Ну, где благодарность?..
Выпад, другой, и снова нахрапом атаки, почти загнавшие оружейника в тупик, в карман между стеной и оградой. Аверс, меньший ростом и весом, брал подвижностью, и вновь вывернулся из ловушки, заставив опять не заговорить, а заорать от ярости. Крас добивался ошибки. Крас рассчитывал на эмоции и утратил изящество в оскорблении, выругавшись и предприняв очередную попытку:
- Где благодарность?.. с моей стороны много чести сцепиться с тобой как с противником, палкой отходить, да и то приказать подручным, а не самому... Сдайся уже, осел, смирись с неизбежным! Или ты думаешь, что время, клеймо на шее и то, что лапали одну женщину - уже достаточно для равенства?!
Глаза Аверса превратились в две щелочки, а губы в нить, но больше он ничем себя не выдал. Это, скорее всего, заметила лишь я, потому что не отпускала его взглядом ни на миг. Пусть Крас его дразнит! Хвала богам! Оружейник ошибок не допустит, он лишь прибавит к силе спасительную ненависть! Подлинную, несокрушимую, убийственную ненависть!
- Как я ломал твою крыску, и как она танцевала... почти также красиво, как и вчера, только от боли... Вот огонь! Расплавит любую сталь одним только взглядом, да... защитник? Истая ведьма, богиня... уступи ее на ночь, а я подарю тебе хищницу! Не пожалеешь!
И вновь - удар за ударом, звон и топот отяжелевших шагов. Я невольно повернулась к Роттери, который нервно щипал себя за бороду, морщился и издавал полу-скулеж, полу-ворчание, сыпя проклятия и одновременно молясь. От барона я на миг перевела глаза на Итиду, с которой внезапно слетел восторг. Девушка стояла вся в напряжении, но лицо ее застыло как маска с трещиной, - бледная и потрясенная. С чего бы? Берт тихонько дышал, оправившись и сидя на настиле у стены, в полушаге от меня. Он тоже что-то шептал, но расслышать что - было невозможно.
- Она демонесса, а тебе нужна обычная баба... то, что ты отмылся от грязи и копоти, взялся за клинок, еще не... не делает тебя достойным и равным!.. Ты родился плебеем, ты ничтожный ремесленник... раб черного труда, ковавший клинки благородным... и все! - Красдем опять взревел. - Да согнись ты уже в поклоне, скотина! Мы стали хозяевами вашей земли! Мы победители! Мы сжигали все Побережье на пути побе...
Аверс молниеносно сократил дистанцию, крутанув рукоять в разжатых пальцах так, что лезвия оказались позади, и эфесом в левой руке ударил в бок, а в правой - в лицо. Тяжелые навершия, сама сила удара, внезапность - как кистенем вломились по ребрам и в зубы. Крас поперхнулся словами, слюной и кровью, и упал - Аверс завершил свою атаку тем, что подбил лезвием по ногам, так просунув его плашмя под коленями и так вывернув, что Крас рухнул как срубленное дерево. Кровь стала заливать ему лицо из лопнувшей на скуле кожи и рассеченной верхней губы. Я ошиблась - не только навершие, но и дуга эфеса несла удар.
Полшага - и я едва не кинулась к Аверсу, успев увидеть движение Итиды и развернуться к ней. Она почти схватила со стойки клинок, коснулась пальцами и скривилась от смеси чувств, которых я не опознала сразу, да и не собиралась распутывать после:
- Рискни, смертная! И я лишу тебя глаз, наказав за одну только попытку! - Голос мой прозвучал низко, но сильно, и мысль уже подсказала как нужно говорить угрозы: обрисовывая расправу как можно кровожаднее. Иного языка, мягких уговоров эта девушка не поймет. - Последнее, что ты увидишь - клыки и когти! Загрызу! Я тоже жадная... до боли, до слез, до криков ужаса и отчаянья. Подари мне все это, только возьмись за рукоять, прошу!
Я даже сделала свои полшага в ее сторону, впилась в лицо взглядом, с радостью отмечая, как его заливает бледность и как дрожат губы. Итида поверила! За мной не было магической силы, лишь иллюзия и легенды, и я готова была на самом деле драться с ней как умею, если бы пришлось! Не знаю, чего та хотела - наброситься на меня или на Аверса? Зачем решила схватить клинок?
- Ты не правильно поняла... я на твоей стороне, Крыса. - Она зашептала елейным голосом, слабым и нервным, но без трусости. - Я все тебе объясню, когда поговорим без свидетелей... мы не соперницы. Мы союзницы!
Итида перевела взгляд на Краса, поднимающегося с земли и харкающего кровавой юшкой. Пока Роттери спешил сам и подгонял рослого слугу собрать оружие и тем самым признать поединок завершенным, Аверс еще держал внимание на разбойнике на всякий случай, но напряженно смотрел и на нас. Почувствовал, что не все спокойно и готов был действовать - во всей его фигуре не было ни капли расслабленности, а пальцы крепко сжимали рукояти клинков, словно бой не закончился.
- Помоги своему мужчине, Итида.
Я великодушно смягчила голос, радуясь, что интонация меня не подвела и не сфальшивила. А, может быть, мой обман не далек от истины - попытайся она на самом деле покуситься на наши жизни, я бы убила ее любой ценой... Боги... неужели покой не приходит даже после смерти, и в ином мире приходится точно так же грызться с теми, кто покушается на тебя?
Итида отступила. Красдем отпихивался от помощи барона и также яростно отпихнулся от нее, когда девушка приблизилась и попыталась коснуться разбитого лица. Аверс покинул свое место и, наконец-то, подошел ко мне и Берту.
- Как ты, парень?Надеюсь, я не сломал тебе ребер... как живот? Дышишь без боли?
- Все нормально.
- В больницу или на самом деле нормально? Только честно ответь, без ложной бравады.
Берт уверенно кивнул. Он еще был зеленовато-белый, но его не мутило и не держало в хватке спазма.
- В полдень приедет машина. Решай - с нами поедешь или останешься с Полутенью, у тебя есть пара часов подумать.
- С вами!
Аверс оставил клинки у стойки, обернулся для того, чтобы увидеть, как Роттери машет ему, выразительно показывая "все нормально", шагнул в мою сторону... и вдруг замер. Остановился резко, как наткнулся на стену. Я обернулась, подумав, что он что-то заметил позади. Но нет. В следующий миг Аверс увлек за руку, удерживая еще ближе, шаг в шаг, и торопливо миновал оружейную и трофейную комнаты - завел за ближайший угол в первом же ответвлении коридора. Главное - остаться одним, без свидетелей.
- Что случилось?
Он не ответил. Вместо этого взялся за короткую горловину платья и расстегнул верхние пуговки. Ровно на столько, чтобы обнажить ключицы и грудину. Я опустила голову, пытаясь рассмотреть причину его странного поступка, как Аверс мягко, но быстро, развернул меня от себя, заставил сделать еще несколько шагов - к шкафу. И в полупрозрачном отражении стеклянной дверцы я увидела змею Миракулум на груди.
И теперь уже оружейник спросил меня с нескрываемым волнением:
- Что случилось?
Знака на шее не было - он сполз, расширился и недвижимо читался на грудине - краем едва касаясь яремной ямки. А я даже ничего не почувствовала! Прежде, когда змея оживала, а Аверсу я рассказала об этом, ее движение по коже я осязала как живые. Танец восьмеркой, и возврат на место... а что теперь? Что со мной происходит?
- Не знаю!
Я обернулась, обняла его, почувствовав - какой он горячий и взмокший. Волосы прилипли к шее и лбу, пульс бился часто и руки дрогнули, когда он тоже меня обнял. Случившееся не испугало, хоть и не знала, что думать.
- Скажи, Рыс, хочешь ли ты обмануть Рихтера, если он и впрямь задумал свое перерождение за счет нас? Или?..
- Нет, не хочу. Ложь предосторожности, когда ты только попробовал выдать нас за отца и дочь, он учуял сразу. Помнишь? "Не нужно начинать с вранья", вот и продолжим столь добрую традицию... В скольких обликах мы были, правда? И господами, и нищими, и в ратниковой форме, и в крестьянских одеждах, и в одеждах слуг. Сколько имен сменили! Обман и притворство стали близкими спутниками жизни со всеми прочими, но с Миракулум нужно оставаться теми, кто есть, без лжи и обмана. Нам нужно честно искать с ним встречи и честно с ним говорить.
Аверс с заметным облегчением поцеловал меня в висок и выдохнул:
- Я рад услышать от тебя это. Ты думаешь так же, как и я, и в решениях у нас не будет разногласий. Вижу в нем друга и не хочу предавать, доверил ему жизни однажды - свою и твою, доверюсь и впредь. Никто не знает Рихтера так, как мы, и не позволим чужим языкам нарушить уверенность. Смещение знака не может быть плохой приметой. Если что-то и меняется, то только к лучшему. Рыс...
- Да, я знаю.
- Мы в одном можем ошибаться. Решили искать Миракулум, а теперь я почти уверен, что он сам нас ищет. И найдет.
Глава десятая
Ни Краса, ни Итиду мы больше не увидели. Через два часа были собраны и готовы, и с Роттери попрощались коротко и благодарно. Барон проводил нас, взял с оружейника слово, что обязательно вернемся и отдадим долг друзей и гостей как следует. Берт нисколько не сожалел о том, что оставляет проводника и больше не отправится в путешествие. Он настолько был спокоен и походил на самого себя, что можно подумать - поединок выжег в нем иного человека. Он опалился и очистился, просветлел лицом и мыслями.
Скорость приятна. Если прежде погоня будоражила кровь, и лошадь мчала от преследователей, а ветер бил в лицо, то теперь те же чувства я поймала, спокойно сидя в машине и наблюдая, как мир проносится мимо. Ни ветра, ни скачки, ни горячих боков коня, - а вдох хотелось сделать поглубже. Мы не бежали от Полутени, не бежали от Алхимика, мы лишь продолжили свой путь неизвестно куда и я радовалась холодку в животе от полета в быстрой современной карете, что парила над дорогой без ухабов и рытвин. Ни капли настороженности или неприятия не оставила мне эта поездка.
В столице сесть на поезд до Побережья сразу не вышло - все равно выжидали до отправки еще два часа. Аверс из автоматов сделал куда-то звонки, купил еды в дорогу, разделил между нами деньги на случай, если вдруг непредвиденные обстоятельства все же заставят разойтись. Берт, не стерпев, взял себе крепкой выпивки в дорогу и объяснил, - пить не в привычке, спутник он надежный, проблем не будет. Это только сегодня, только чтобы отойти. Никто и не собирался осуждать парня, но его оправдание заставило улыбнуться от противоречивых чувств. Берт ненавидел нас или все же проникся дружбой? Утром он жаждал Аверса убить, а теперь не хотел, чтобы я или оружейник подумали о нем скверно, как о пьянице.
Но мысль о том, что путешественника из Берта выжег поединок, оказалась поспешной. Вечером, уже в поезде, он постучал к нам. На немой вопрос Аверса ответил:
- Можно я здесь побуду, с вами, хотя бы немного? Наедине с собой я теперь с ума схожу...
- Заходи.
Я расположилась у окна, с книгой, а оружейник пересел на мою сторону, кивнув Берту на место напротив.
- Развлечь вас чтением сказок? Я могу переводить бегло и постараюсь не запнуться. Они короткие, похожие на притчи.
- Прочти.
Люнтберт приткнулся в угол, закрыл глаза, сжался весь и обмяк, только слушая голос, но больше ничем не мешая. Утих, не спал, - иногда открывая глаза и глядя на пейзаж за окном. Аверс тоже сидел расслабленно. Молчал и слушал, не прерывая меня ни словом. Скорее всего они не обращали внимания на смысл сказаний, думали о своем. Моя мысль тоже частенько уводила от строк к попытке прислушаться - не происходит ли со мной еще каких странностей, не оживет ли змея, решив вернуться на поверхность рубца на шее? Хотелось думать о произошедшем и о переменах, но я понимала - впустую. Одни вопросы, а ответы не получить. Я развлекла себя, наслаждаясь легкостью перевода и яркостью тех знаний о языке, которые вновь мои и вновь ясны!