- Понимаю, - тяжело вздохнул отец. - Все я Варя понимаю, но и ты меня пойми. Отпустить тебя в Псков, значит признать полную твою самостоятельность и, как следствие, независимость. Во всем, Варя, абсолютно во всем. Понимаешь ли, о чем говорю?
- Понимаю! - решительно ответила она.
- А вот я думаю, что ни хрена ты не понимаешь! - остановил ее отец. - Ты сейчас помолчи и послушай. Я на эту тему не сегодня и не вчера задумался. И не я один. Мать твоя тоже в беспокойстве.
- Значит, не отпустите, - сникла Ара.
- Отпустим, - отмахнулся от нее отец. - Глупостей-то не говори! Вопрос, Варвара, не в том, отпускать тебя или нет, а в том - как отпускать!
- Не понимаю, - нахмурилась Ара, очевидным образом запутавшись в словах отца.
- Деликатный вопрос, - снова вздохнул отец. - По идее, это бы мать должна с тобой говорить, но она женщина, ей при таком обороте дел получается не с руки. Приходится мне.
- Ничего не понимаю, - честно призналась Ара.
- Сейчас поймешь, - пообещал отец и, встав из-за стола, пошел к книжным шкафам. - Выпьешь со мной?
- Что, прости? - обомлела Ара.
- А ты, как думала? - оглянулся на нее отец. - Если я тебя отпущу в Академию, это значит, ты теперь взрослый самостоятельный человек. Это я кисейной барышне могу запретить даже нюхать вино и с мальчиками целоваться - ни-ни! А флотскому офицеру? Летать разрешу, в бой идти позволю, а выпить водки - нет? Так что, спрашиваю, со мной выпьешь?
- А можно? - Ара чувствовала себя окончательно дезориентированной и не знала даже, что сказать.
- Тебе теперь все можно. Сама решай!
- Окосею.
- Наверняка, - согласился отец. - Но лучше со мной попробовать, чем с кем-нибудь другим. Ты же будешь служить в чисто мужском коллективе, вот и прикинь.
- Ну, - Ара уже поняла, что отказа не будет, но вот что ей на самом деле разрешат, было все еще непонятно, - тогда, давай попробую.
- Попробуй, попробуй, - отец вернулся к столу с пузатой бутылкой и двумя гранеными стаканчиками из богемского свинцового стекла. - Это полугар, - объяснил, открывая бутылку, - ржаная водка крепостью 38 с половиной градусов, выдержанная в дубовых бочках восемнадцать лет. Крепкая, ароматная и вкусная. Ей-ей не хуже франкского коньяка.
Отец разлил водку по стаканчикам и один из них подвинул к Аре:
- Держи, авиатор!
- Издеваешься?
- Ни в коем разе, - улыбнулся отец. - За единственного мужика среди моих детей! Будем!
"Гордится? - удивилась Ара. - Любит и гордится!"
Она пригубила стаканчик. Вопреки словам отца, водка оказалась совсем невкусной.
- Не нравится? - вопросительно поднял бровь отец. Он-то свою порцию полугара выпил одним коротким глотком и даже не покривился.
- Не очень.
- Вот для того и надо знать все обо всем, - как-то не слишком понятно "подвел черту" отец, - чтобы не ошибиться и глупостей не наделать.
- Ты, о чем?
- О нашем, о девичьем, - хмыкнул отец. - А сейчас серьезно. Я много думал, Варвара, но на самом деле ответ мне был известен с того самого момента, когда возник вопрос. Просто храбрости не доставало произнести его вслух. И вот оно мое решение. Ты поедешь в Псков и поступишь в Академию, но раз так, то и отношение к тебе должно быть, как к парню. Так и сделаю. Раз мужик, то и живи свободно. Однако ж, ты, Варвара, по факту все-таки не парень, а девка. И это сильно усложняет дело, потому что перед молодым человеком, уходящим во взрослую жизнь, возникают серьезные соблазны. Три соблазна, если обобщить, три опасности. Алкоголь, карты и бабы. В твоем случае, мужики.
- Сидеть! - остановил он Ару окриком, едва она попробовала возразить.
- Ты что же думаешь, если о чем-нибудь не говорить, то этого, вроде как, и не существует? Ошибаешься. И дураки те, кто этого не понимает. Мать твоя и ее подружки - клуши богобоязненные! Ах, ох, а потом девка приплод в подоле приносит или с мужем жить не хочет. И все потому, что ничего вовремя ей не объяснили. Стеснялись, понимаешь ли! Традицию блюли. Боялись девушек испортить. Но я не баба, и скажу, как есть, потому что люблю тебя, дочка, и не хочу, чтобы ты из-за эдакой ерунды пострадала. Ты, Варвара, будешь учиться с парнями. Вас, девиц, там сколько бы ни было, все равно основной контингент - мужчины. То же самое и в армии, и на флоте. Мужчины, да еще и военные, пьют много. Это надо знать. Но дело не в самой пьянке, а в последствиях. Подрались по пьяному делу, и один другого прибил или покалечил. Случайно. Без умысла. Просто был пьян. А все равно из армии загремит и в тюрьму сядет. Мужики по пьяни и женятся, и деньги теряют, и бог знает, что еще творят. А все потому что меры не знают. Но ты-то не мужик, Варвара, а женщина, и тебе надо быть вдвойне осторожной. Ты же не хочешь, чтобы тебя пьяную изнасиловали? Полагаю, не хочешь. И родить по глупости не желаешь тоже. Значит, что? Держать себя в узде. Пить - без этого никак, - но знать меру, блудить... Да не стреляй ты в меня глазками! Наступит момент, сама не поймешь, как с парнем в постели оказалась. Говорить, что с тобой такого никогда не случится, себе врать. Случится, и тогда, все будет зависеть от того, сделаешь ли ты все правильно, по-умному или дров наломаешь. Компреву?
- Да, - хмуро ответила Ара, чувствуя, что сгорает со стыда.
- Не будь ханжой! - посоветовал отец, наливая себе вторую порцию полугара. - Это жизнь.
Он выпил. Помолчал. Потом закурил папиросу и снова посмотрел на дочь:
- До отъезда в Псков еще месяц почти. Научись курить. Не захочешь - не будешь, но уметь должна. Попробуй алкоголь. Я распоряжусь, тебе в буфетной дадут попробовать того-сего, вино, водки, коньяк. Задача - понять, как твой организм реагирует на алкоголь, и какова твоя норма. Узнаешь и сама себе поклянись никогда эту черту не переходить. То же и с картами - более десяти рублей на кон не ставишь. Это твой предел. Раз и навсегда, и переходить его нельзя. Запомнила?
- Да.
- Хорошо. Теперь о парнях. Завтра пойдешь к доктору Залесовой, - отец вытащил из стола две визитки и одну положил перед Арой. - Зинаида Сергеевна врач по женским болезням.
- Но я здорова... - попробовал возразить Ара.
- Дура! Сиди и слушай. Отец дурного не присоветует. Зинаида Сергеевна научит тебя тому, чему ни я, ни мать твоя тебя не научим. Вопросов, к слову, много, если сама еще не сообразила. Как летать с месячными, как не залететь по дури, на что обращать внимание, если подцепишь дурную болезнь, и к кому с этим всем идти. И не красней мне тут. Хочешь быть пилотом, учись быть независимой. В Пскове, если что, - положил он перед Арой вторую визитку, - можешь смело идти к профессору Шифману. Моисей Аронович - один из трех лучших гинекологов страны, и тебя примет без очереди, а, если вдруг, что-то спешное, то и ночью. Он о тебе знает, скажешь, чья дочь, и можешь ни о чем не волноваться. И не обижайся, это я о тебе так забочусь. Мать у тебя добрая. Будет плакать, но объяснить по-человечески, что и как надо делать в постели, чтобы и самой удовольствие получить, и мужчину не отвадить, не решится. Так что, не валяй дурака и иди к Залесовой. Она тебе все про все объяснит и советы даст, не говоря уже о лекарствах. Компреву?
- Уи, папа?!
- Так-то, - усмехнулся отец и кивнул на ее стаканчик. - А ну ка до дна!
Пришлось выпить. Получилось не очень. Кашляла потом минут пять, да еще и слезы полились, и голова "пошла кругом".
- Вот об этом я и говорил, - наставительно поднял отец указательный палец. - Учись!
Он налил себе третий стаканчик и закурил очередную папиросу. Выпил, задымил, пережидая Арины неприятности. Потом снова заговорил:
- Поступать в Академию под моей фамилией тебе не стоит. Не поймут. Вернее, поймут, но не так. Поэтому поедешь с этим, - он достал из стола и положил перед Арой новенький паспорт.
- Варвара Авенировна Бекетова, - прочла Ара, открыв паспортную книжку. - Фальшивый, что ли?
- Головой думай!
- А как тогда?
- А так, - с удовольствием объяснил отец, - что моя маменька, твоя, Варя, бабушка Варвара Павловна Струмилина передала тебе в вечное дарение свое имение Бекетово. Это недалеко от Хлынова. Там деревня Бекетовка и старый терем дворян Бекетовых. Терем в руинах, пахотной земли - кот наплакал, вся, вместе с заливными лугами, отдана в аренду местным крестьянам, но ценность твоего нового владения, Варвара, не в земле, а в том, что, получив Бекетово, ты стала столбовой дворянкой. Так что ты теперь единственная дворянка в нашей семье и, по совести сказать, единственный, не считая меня, разумеется, настоящий мужик. Тут все бумаги, - подвинул он по столешнице к Аре папку черной кожи. - Владей!
- А как же Кирилл? - вспомнила Ара о старшем брате.
- А зачем банкиру дворянство? - пожал широкими плечами отец. - А вот на Флоте дворяне все еще в чести. Республика республикой, а белая кость она, Варенька, и в Африке, белая.
"Дворянка Бекетова, - ошалело думала между тем Ара. - Я Бекетова? Варвара Бекетова, честь имею! Уссаться можно!"
- Спасибо! - только и смогла она сказать вслух.
- Ерунда! - отмахнулся отец от ее невысказанных возражений, сомнений и прочего всего. - Поступать будешь под этим именем, служить тоже. Кстати о поступлении. Вот тебе рекомендательное письмо от Гавриила Викентиевича, - достал отец из ящика стола конверт плотной бумаги, - а вот еще твоя крестная мать побеспокоилась.
"Елизавета Аркадиевна? - обомлела Ара, взяв в руки голубой конверт с символикой Сената Республики Себерия. - Сама княгиня Виндавская! Честь-то какая!"
Честь, чего уж там! И вес у рекомендации, написанной вице-адмиралом Флота и первой выпускницей Академии, не хухры-мухры. Можно сказать, пропуск, открывающий все двери.
- Даже не знаю, что сказать.
- Вот и молчи! - усмехнулся отец и наполнил стаканчики по новой. - Ну, за тебя, Варя!
Выпили. Аре легче не стало. А голова у нее кружилась и без водки. Слишком много всего, да еще и разом.
- Переходим к подаркам! - объявил между тем отец и достал из ящика стола очередную папку. - Я, Варюша, открыл на имя Варвары Бекетовой счет в Кредитном банке. Там у тебя начальный капитал - пять тысяч золотом...
- Пять тысяч? - не поверила Ара своим ушам.
- Потому и говорю, больше десяти рублей проигрывать в карты запрещаю. Была бы парнем, предупредил бы еще насчет шлюх, но ты, чаю, от этого застрахована. Вот документы, вот чековая книжка, а вот от меня на дорогу десять червонцев. На твой счет буду переводить ежемесячно двести рублей. Хочешь - транжирь, хочешь - копи. Твои деньги.
- Я...
- Ты! - улыбнулся отец. - Окосела, поди?
- Да, нет, вроде бы, - прислушалась Ара к своим ощущениям. - Голова немного кружится, да зрительный фокус удерживать приходится. Но так я, пожалуй, даже самоход водить могу.
- Кстати о локомобилях, - словно бы, по ассоциации "вспомнил" отец. - Я тебе на поступление "Помора" купил. В гараже стоит...
- Нового?
- Да, триста пятого, - подтвердил отец.
Ну, что тут скажешь, Ара давно мечтала о собственной машине, но "Триста пятый Помор" производства ниенского завода товарищества "Самолет" - это что-то с чем-то! Полноприводной гражданский вездеход, на котором куда хочешь проехать можно: хоть по асфальту, хоть по бездорожью.
- Можно прямо сейчас? - едва сдерживая крик ликования, поинтересовалась Ара.
- Водка не помешает?
- Никак нет!
- Тогда, вперед и не оглядывайся!
***
До Пскова добиралась своим ходом. Девятьсот километров за двенадцать часов. Совсем неплохой результат, хотя и не рекордное время. Но, с другой стороны, она же не в соревнованиях участвовала. Никуда не спешила, ехала и получала удовольствие. Дорога, пейзажи, то да се. Одним словом, лепота! В Тихвине - почти на середине пути, - сделала остановку. Поела в чайной, - тарелка куриного бульона с двумя расстегаями, мясным и грибным, и чашка крепкого цинского чая, - сходила в уборную, размяла ноги, и снова в путь. В Псков приехала около шести вечера. Подрулила к гостинице на Лесной площади, которую выбрала заранее из-за местоположения - рядом с набережной Псковы и недалеко от моста к Псковскому крому, - припарковалась, вселилась в номер, зарезервированный на имя Варвары Бекетовой, бросила вещи и пошла искать Академию. Судя по карте, от Лесной площади до Академии Аэронавтики, кампус которой располагался на левом берегу реки Великой, рукой подать - прогулочным шагом четверть часа. Однако неспешно идти Ара попросту не могла. Ей не терпелось увидеть наконец свою будущую "альма-матер". Ара вихрем промчалась по улицам, выскочила на площадь перед главным корпусом, поклонилась адмиралу Вараксину, бронзовый памятник которому стоял как раз перед фасадом Академии, и пошла смотреть мемориальные доски. Досок было много, как и знаменитых выпускников Академии, и Ара так, увлеклась чтением имен и кратких биографий, что не заметила, как за ее спиной возник некий незнакомец.
- Что, парень, тоже хочешь стать авиатором?
Ара обернулась. Рядом с ней остановился красивый молодой офицер. Высокий, широкоплечий, к тому же флотский.
"Целый мичман, сука!" - обиделась она на обращение.
Ну, то есть, она знала, разумеется, что, если не приглядываться, вполне может сойти за мальчика - худая, плоская, без бедер и задницы, да еще и с короткой стрижкой, и к тому же одета по-мужски в штаны и куртку, - но ей все равно стало обидно.
- Так точно, дяденька, - подтвердила она тоненьким голоском. - А долго ли учиться?
- Долго, - улыбнулся мичман, переведя взгляд на мемориальную доску, посвященную адмиралу Юфереву. - Но сначала тебе, братец, придется закончить гимназию, или ты в реальном учишься?
Парень явно повелся на ее невеликую хитрость, - "Вот же тупой баран!" - и, как ни в чем ни бывало продолжал вести разговор с "любопытным подростком".
- В реальном училище. Через год заканчиваю, - "похвасталась" Ара, вживаясь в роль. Она и в гимназии порой прикидывалась мальчиком. Подружки говорили, что из нее получался просто замечательный паренек лет четырнадцати-пятнадцати. "Красавчик и умничка" - по определению Маши Засекиной.
- Ну вот и молодец, - похвалил ее мичман. - Закончишь училище, приходи. Нам такие люди нужны. Только ты сначала спортом займись. А то ты мелкий пока. Могут не принять. Авиаторам сила нужна.
"И мозги!"
- А вы, дяденька, авиатор? - сменила Ара тему.
- Да, - подмигнул ей парень. - И ты станешь, если захочешь.
- Я-то захочу.
- Ну, вот и славно, - улыбнулся ей мичман. - Удачи тебе, приятель! Может, еще и свидимся!
И пошел себе куда-то в сторону. Судя по всему, двигался он к проходной, располагавшейся справа от главного здания Академии и, значит, служил он здесь же, инструктором или бери выше - преподавателем.
"Да, - вдруг с горечью подумала Ара, - вот такому я бы дала. Да только он не возьмет..."
Она тяжело вздохнула и хотела, было, отвернуться от уходящего вдаль красавчика, но тут неожиданно припомнила слова отца о том, что она по сути единственный - кроме него, разумеется, - мужчина в семье. А как ведет себя настоящий мужчина, встретив незнакомую красивую девушку, которой до него и дела нет?
"Он ее завоевывает!" - решила Ара, наблюдая, как исчезает за проходной так понравившийся ей мичман.
"Придется постараться, - призналась она себе. - Но кто не рискует, тот не пьет шампанского!"
Мысль эта разом подняла ей настроение, и Ара едва ли не вприпрыжку отправилась искать харчевню или кухмистерскую. Ей надо было пообедать, а заодно и поужинать, и уже затем идти гулять по одному из красивейших городов республики Себерия.
2. Филиппова Гора и далее везде, Сентябрь-Декабрь 1944 года
Мытарь появился у ворот Филипповой Горы в полдень. То ли специально так подгадал, то ли попросту случай вышел. Виктор его почувствовал загодя, издалека, с поворота дороги, уловив "образ целенаправленного движения", но прятаться не стал. С чего бы? Татей он не боялся, знал, что, если не отобьется, то уж наверняка убежит и скроется в тайге, а больше ему, - так он считал по наивности, - опасаться в этом медвежьем углу было некого. Поэтому, пока незнакомец медленно преодолевал подъем, Виктор продолжал рубить дрова. До зимы было уже рукой подать, а крепостица ему в наследство досталась старая и ветхая, и починить жилые помещения в одиночку нечего было и думать. Поэтому жил он на бывшей кухне, перетащив туда из горниц и светелок "красного терема" кое-что из уцелевшей мебели. Кухня находилась в цокольном этаже и отапливать ее было проще, тем более, что махонькие оконца под потолком Виктор заложил битым кирпичом, заткнув щели мхом. Но все равно дров на зиму требовалось много, вот он и старался.
- Есть кто живой? - окликнул молодой мужской голос из-за закрытых наглухо ворот.
Человек был один и приехал верхом. Это Виктор уже знал. Теперь вот определился и с возрастом.
- Погодь, мужик! - откликнулся Виктор. - Сейчас на стену выберусь, поговорим.
- А калитку открыть не судьба?
- С чего бы? - Виктор бросил топор-колун рядом с колодой и бегом взбежал на стену. Со стороны двора она была едва ли выше двух метров, и пары нетолстых бревен с зарубками, положенных в виде аппарели, вполне хватало, чтобы подняться на оборонительную галерею.