Кир ЛуковкинПротокол «Иерихон»
1. «»
Вода лизала голые ступни. Холодные пенистые волны накатывались и отступали, оставляя после себя полосу влажного песка, в котором по щиколотки утопали ноги.
Человек смотрел на океан.
Он никогда раньше не видел океан.
Колоссальная масса соленой воды раскинулась до самого горизонта, обнимая сушу, насколько хватало глаз. Волны набегали на берег в строгом, четко выверенном ритме. Бирюзовый у самого берега, постепенно океан темнел и вдалеке делался ультрамариновым, с грязно-белыми гребешками пены.
А еще океан говорил. Его голос был низким, но мощнымрокотом, с которым волны атаковали побережье. Так было миллионы лет.
От холма к берегу по песку тянулась цепочка неровных следов. Откуда они начинались было непонятно, но заканчивались они у ног человека. Пришла догадка: это его следы. Поодаль на песке было что-то нарисовано. Человек хотел посмотреть, но прежде чем приблизился, особенно сильная волна слизнула рисунки. Ее пенистый язык уже откатился назад, а он все стоял и смотрел на то место, будто силясь что-то вспомнить.
Он заметил движение. По берегу со стороны солнца приближался другой человек. Его силуэт как бы плыл над песком.
Они поравнялись. Человек не был миражом. Белые одежды и повязку на голове трепал ветер. Его черная тень падала на песок, и океан точно так же облизывал ноги.
Они долго разглядывали друг друга, предоставляя право говорить воде.
Второй человек имел смуглую кожу. Глаза чернели под густыми бровями. Жесткая щетина скрывала острый подбородок.
Я знаю, кто ты, сказал первый.
Второй человек улыбнулся одними губами. Он взял горсть песка и пропустил сквозь пальцы, наблюдая, как его подхватывает игривый ветер.
Но ты не знаешь себя.
Я первый растерянно посмотрел на свои ладони. Я человек.
Прозвучало не так уверенно, как ему хотелось. Первый человек не помнил свое имя. Похоже, здесь, в этом мире, имена не имели важного значения. Второй увидел замешательство и снова улыбнулся. Он внимательно разглядывал собеседника.
Где мы? Что это за место? спросил первый.
Сначала мне хотелось бы узнать твое мнение на этот счет.
Побережье. Мы на берегу океана.
Второй кивнул.
Я больше ничего не знаю, признался первый.
А большего не нужно.
Что-то происходит, верно? допытывался первый. Здесь что-то не так, в окружающем мире.
Почему ты так решил?
Он, первый очутившийся здесь человек, сделал несколько шагов по песку, чтобы проверить, остались ли следы.
Хорошо, одобрил второй. Очень хорошо.
Говори, обратился к нему первый. Ты же явился сюда неспроста.
Ты чувствуешь боль? спросил второй.
Боль, первый попробовал слово на вкус. Ничего. Пустой набор звуков. Боль Нет.
Ты чувствуешь гнев? Радость? Печаль?
Первый повторял за вторым, шевеля губами. Слова вспыхивали в голове, но тут же гасли, никчемные, бесполезные. Он знал их смысл, но не понимал их суть.
Нет. Почему так?
Это порог, сказал второй. Рубеж. Ты за чертой.
Что это значит?
Второй медленно пошел по кругу, поглядывая на свои следы. Его длиннополые одежды стелились по песку, а тень кралась следом. Первый ждал. Когда второй человек сделал полный круг, оказалось, что первый очутился в его центре. Второй человек стоял на том месте, с которого начал. Что-то в воде отвлекло его внимание, и первый тоже повернул голову в сторону океана.
Волны больше не дотягивались до них. Казалось, их сила ослабевала, словно океан засыпал.
Отлив, сказал второй человек.
Ты не ответил на вопрос, заметил первый.
Скоро вода уйдет далеко, и берег окажется вон там, второй указал на место, где вода становилась темнее. И там волны будут накатывать на землю, а здесь песок высохнет под палящими лучами солнца.
И правда. Мокрый песок на ступнях превратился в корочку, которую легко можно смахнуть. Первый смотрел на сохнущую полосу песка. Темный, пропитанный соленой водой, тот постепенно светлел. Потом он нагреется и станет обжигающе горячим.
Второй посмотрел первому в глаза.
Чувствуешь отлив?
Ветер пару раз дернул его длиннополую одежду и замер. Тут же навалилась удушающая жара. А вместе с ней пришло кое-что еще. Очень медленно оно проникало в тело, заполняя собой каждую клетку. Солнце принялось за работу, по капле выдавливая из кожи пот.
Первый произнес:
Я чувствую боль.
Да, сказал второй человек и показал на отступающий океан. Понимаешь, почему?
Первый начинал понимать. Он сделал шаг в сторону убегавшей воды. Горячий песок обжег ступню, и он чуть не вскрикнул. Но не остановился; он не привык останавливаться, если принимал решение. Сделал еще три шага, а потом обернулся. Второй человек стоял на том же месте и внимательно наблюдал.
Ты, сказал первый. Все началось с тебя.
Верно.
Расскажи мне все, что знаешь, потребовал первый.
Само по себе знаниеничто. Оно ничем тебе не поможет. Ценно лишь то, что ты узнал сам, здесь и сейчас. Пройдя по пустыне, ты вышел к берегу и достиг рубежа. Только это имеет значение. Ты здесь, на пороге и можешь остановиться. Ты можешь пойти назад или бесконечно бродить по краю, скользить в погоне за солнцем и в надежде на перемены. Но есть и другой путь. Ты уже ступил на него. Это все, что я знаю.
Тогда почему ты не идешь со мной?
Таков мой выбор.
Берег охватил зной. Океан замирал, и над водой повисло марево. Над песком затанцевали потоки раскаленного воздуха. Первый отвернулся от второго человека и сделал новый шаг. В ступню что-то вонзилось. Он посмотрел под ноги. Из песка торчал белый осколок. Он вынул его и увидел обломок кости. Кровь уходила в песок. Он посмотрел по сторонам и обнаружил, что повсюду из песка торчат костивыбеленные временем черепа, ребра, позвонки.
Ты не первый! крикнул ему второй человек. Запомни это.
Оглядываться было ни к чему. Все и так понятно: второй человек снова побредет по берегу, не решаясь выбрать между сушей и океаном. Но пока еще он смотрит в спину, наблюдает.
И тогда первый спросил:
Что ждет меня там?
То, чего заслуживаешь! Главное двигаться.
Первый отбросил кость и пошел вперед, смотря перед собой.
Океан убегал. Боль догоняла. И он шел, в промежутке между двумя великими переменными. Те, кто не сумел достичь порога, лежат здесь. Небо отражалось в оставшихся после отлива лужах, а песчаное дно стремительно светлело и нагревалось в мареве.
Наконец он достиг кромки воды. Волны гасли задолго до того, как достигали нового рубежа. Он ступил в воду и продолжал идти в ней, погружаясь сначала по щиколотку, затем по колено.
Постепенно вода поднималась, и вот он уже стоял в ней по пояс. Небольшие волны толкали в живот. По дну стелились световые блики. Он решился оглянуться. Берег превратился в далекую песчаную полоску, скрадывающую детали. Внезапно охватил страх. Его ледяная хватка заставила кровь отхлынуть к сердцу, но спустя мгновение все прошло.
Им овладела решимость. И пришло знание. Он знал, почему другие не смогли.
Он снова двинулся вперед, наклонился и поплыл.
Вода приняла в свои объятия.
2. «»
Яркая, ослепительная вспышка. Вокруг двигаются вытянутые пятна. Слышны оживленные разговоры, крики, споры. Вопросы. Восклицания. Новые вопросы. Тишина. Свет угасает, пожираемый тьмой.
И вновь загорается свет. На этот раз не так резко. Картинка обретает четкость. Он видит стерильно белую комнату, расчерченную линиями стыков между панелями. Из мебели в углу ютится только столик с дымящими палочками, да стойка с медицинскими приборами возле кровати. Запах благовония щекочет ноздри. В голове звенят колокольчики. Слышится отдаленный бой барабанов. Наваливается сон.
В белую комнату медленно проникает свет. На этот раз пробуждение наступило сразу. Никакого сонного оцепенения. Его разум кристально чист, а сознание ясно, как небо в солнечный день.
В комнату вошел человек. Сменив палочку, он подошел к кровати и что-то проверил на панели прибора жизнеобеспечения, подключенного к телу.
Человек был полным, с желтоватым мясистым лицом, раскосыми глазами и коротко стриженым ежиком черных волос. Человек долго избегал прямого взгляда, но, наконец, это произошло. Все совпало: знакомое лицо.
Вы слышите меня? тихо спросил вошедший.
Рик прочистил горло. Человек поспешно влил ему в рот воды. Рик прохрипел:
Спасибо.
Как вы себя чувствуете?
Нормально.
Вы ощущаете боль?
Человек напряженно рассматривал его и ждал. Рик слегка приподнялся в кровати. Тут же укусила боль, но он не подал вида.
Нет. Давно я здесь?
Три месяца и семнадцать дней.
Рик сглотнул, запуская поток мыслей. Человек не спешил с разговором; его лицо выражало безграничное терпение. Тогда Рик снова спросил:
Вы доктор Чан?
Да, собеседник обрадовался. Вы помните, что произошло?
Со мной случился приступ помутнения
Совершенно верно. Вы помните события до приступа?
Рик поворошил память, пытаясь склеить из разрозненных кусков хоть что-то внятное. Вспыхнули картинки: месса в аббатстве, побег от роллеров, сдвиг кластеров, башня Атлантиса, дивизион, бегство из города, разговор с Ниваном, бешеные Все перемешалось. Голова работала с трудом. Похоже, его накачали химией.
Не слишком четко, признался он.
Чан кивнул:
Ничего. Вы чудом выжили. Как вас зовут?
Рик представился.
Хорошо, Рик Омикрон. Вы осознаете себя? Осознаете происходящее? Можете отдавать себе отчет в действиях, контролируете речь?
Как никогда хорошо, доктор Чан.
Прекрасно, прекрасно, доктор сделал паузу. Наверно, у вас есть вопросы. Я попробую ответить на часть из них. Вам сейчас нельзя напрягаться, просто послушайте. Вы находитесь в Башне Мира. Это гигантский город, помещенный в одну крепость. Здесь вы в полной безопасности. Мы позаботимся о вас. У вас было сломано три ребра, сильный вывих голеностопного сустава, сотрясение мозга. Кроме того, по всему телу мы обнаружили множественные гематомы и мелкие раны. Ваша правая лопатка превратилась в сплошной синяк. Но хорошая новость в том, что вы очень живучий. Синяки зажили, раны затянулись, а ребра почти срослись. В целом ваше состояние нормально и жизни ничто не угрожает. Хотя кое-что до сих пор вызывает беспокойство.
Чан бросил быстрый взгляд на приборы.
Говорите, как есть, потребовал Рик.
Наверно, особенности метаболизма, Чан изогнул бровь. Он у вас выше нормы.
Рик и сам это понял, едва очнулся от продолжительного сна. Сердце билось быстрее, кровь стучала в висках торопливо, как во время пробежки, грудь вздымалась чаще. И жар. Он ощущал внутренний жар. Не болезненное пекло воспаления, а тепло здорового организма, который по неизвестной причине перешел в ускоренный режим работы.
В полтора раза, сказал Рик.
Раскосые глаза Чана чуть расширились.
Откуда вы знаете?
Считайте это догадкой, Рик потрогал бок, пошевелил пальцами ног, подтянул колени к груди.
Тело слушалось, хотя в мышцах ощущалась слабость. Чан пристально следил за происходящим.
Безумие, вспомнил Рик. Оно охватило всех людей. Я видел это. Как вы выжили?
Вспышку удалось подавить, пояснил Чан. Больные уничтожены.
О, Пространство Рик покачал головой. Это ошибка, большая ошибка.
Почему?
Они не безумны. Просто их разум отключился, на время.
Эти звери нападали на здоровых людей, жестко парировал Чан. У нас не было иного выхода.
Рик кивнул. Доктора можно понять. Откуда этим людям знать истину?
Как вы нашли меня? спросил он.
Поступил сигнал. Спасательная группа прибыла так быстро, как смогла.
Что было в сигнале? Откуда он поступил?
Это был сигнал бедствия. Он шел из купола, где мы обнаружили вас.
Вы попали под землю?
Повисло молчание. Рик смотрел на Чана. Тот невозмутимо моргнул. Доктор явно что-то недоговоривал, и Рик с досадой отметил, что и здесь царят интриги и недомолвки.
Что произошло? настаивал Рик. За эти месяцы, пока я валялся в отключке. Что произошло?
Не совсем понимаю, о чем идет речь. Произошло где?
Везде. В мире. Вы контактируете с внешним миром? На каком уровне общественного развития вы находитесь?
Не беспокойтесь, Рик Омикрон, мягко проговорил Чан. Ничего страшного не случилось.
Чан, учтите, я очень хорошо умею распознавать ложь, нахмурился Рик. Поэтому не советую водить меня за нос.
Доктор впервые улыбнулся.
Кажется, вам нужно отдохнуть. Поговорим об этом позже.
Я достаточно провалялся в постели, заявил Рик. И вполне способен стоять на ногах. Великое Пространство, я здоров как никогда!
Не сомневаюсь в этом, сказал Чан, отступив на пару шагов. Но нам нужно убедиться. Сделать анализы, контрольные тесты. Нужно некоторое время. Мы не можем подвергать риску ваше здоровье и безопасность наших подданных. Прошу понять меня правильно.
Рик поразмыслил и нашел, что этот довод разумен.
Ладно, кивнул он. Без проблем. Сколько меня продержат в карантине?
Не меньше недели.
Проклятье, прошептал он. Прошу вас, не уходите. Ответьте еще на пару вопросов.
Чан остановился вполоборота.
Хорошо.
Почему вы не прикончили меня?
Чан задумался. Казалось, вопрос застал его врасплох.
Я же превратился в дикого зверя, напомнил Рик. Был опасен, мог убить или покалечить кого-нибудь. Почему мне сохранили жизнь?
Вы оказались первым человеком из внешнего мира. За многие годы. И у меня родилась надежда найти выход из ситуации.
Вы идеалист, доктор, усмехнулся Рик.
Возможно, сухо сказал Чан. Вы предпочитаете, чтобы я изменил решение?
О нет. Спасибо вам.
Чан растерянно пожал плечами.
На вашем месте мог оказаться кто угодно. Я сохранил бы жизнь ему.
Рик кивнул. Он поступил бы точно так же.
Что со мной будет?
Я не знаю, признался Чан. Ваша судьба не в моей компетенции.
Звучит не очень-то оптимистично, заметил Рик.
К сожалению, это так, доктор уже стоял в дверях. Что-нибудь еще?
Да. Я хочу есть.
Доктор сверился с часами.
Обед будет через полчаса.
Сделайте двойную порцию, попросил Рик. В животе громко урчало.
Я прослежу за этим.
Дверь закрылась. Рик оглядел стены и потолок. В том, что он под наблюдением, нет никаких сомнений. Он сел на краю постели, и увидел перед собой вместо ног две бледных тонких голени с синеватыми ниточками вен. Принялся вынимать из катетеров иглы и отсоединять датчики, прицеленные к телу липучками. Это оказалось настолько тяжким трудом, что по его завершении Рик успел взмокнуть и тяжело, прерывисто дышал. Наверно, со стороны он смотрится жалко. Меньше всего Рику хотелось бы смотреть в зеркало.
Ничего, пообещал он себе. Это пустяки.
Предстояла серьезная работа. Ему нужно заново научиться ходить. Он опустил ноги на матовый пол и стал медленно переносить на них вес тела.
3. «»
Рик с Чаном в сопровождении солдат шли по маршевому коридору.
Коридор стрелой пронзал Пространство.
В смысле, не Пространствопоправил себя Рик, а внутренности башни. Власть привычки гораздо сильнее рациональных доводов, и избавиться от нее не так-то легко.
Сила притяжения была на треть слабее привычной. Рик сразу это отметил. Организм превратился в высокочувствительный прибор, который улавливал малейшие изменения как внутри себя, так и во внешней среде. Теперь Рик привыкал к новым возможностям.
Обещание Чана не сбылось: через неделю Рика не выпустили. Продержали в карантине месяц. Самый длинный месяц в жизни. Казалось, весь мир за стенами комнаты летит в пропасть. В такие моменты ему хотелось кричать. И он кричал. Разбивал кулаки в кровь о стены, бегал по комнате, или сидел в углу как паук.
А потом, когда время потеряло значение, и внешний мир перестал вызывать интерес, его выпустили. Поначалу он даже не хотел выходить, но потом вспомнил, каково его место, миссия и цель в этом мире. И понял, что в любой ситуации есть другая стороназа месяц он смог хотя бы набрать нормальную массу и восстановить мускулы. Что касается памяти о прошлых событиях, Рик вспомнил все.
Таких магистралей четыре, сообщил Чан, вырывая Рика из раздумий. По одной на каждую долю Башни.
Можете не трудиться с объяснениями, сказал Рик. Я узнал эту структуру. Пусть и не сразу.