Мой путь пролегал по улице Солнечная до остановки Саяныв Интернет-клуб. Пешком можно пройти это расстояние, длиной в три остановки, минут за пятнадцать. Оделся я легко, понадеявшись на начавшуюся было весну Несмотря на подтаявший накануне снег, воскресный вечер был холоден. Пасмурное небо, хмурые серые дома напомнили мне времена юности90-е годы. Поэтому я вспомнил о Социальной войне.
Да, это война. Социальная? В каком-то смысле. Это Война разных взглядов на жизнь, мировоззрений, в конце концов Я поставил вопрос к эпитету «социальная», поскольку, люди, оказавшиеся по разные стороны в этой войне, нередко принадлежат к одному социальному слою, имеют одинаковый социальный статус. Но мы разные. Кто-то выбрал сторону той части народа, которая выбивает своих же из их колеи, мешает им жить, может быть, даже медленно убивает непохожих на себя людей
Эта война большей частью незаметна, подспудна. Придирки, мелкая травля. Унижения. Они считают, что недолжно быть людей мягких, что не должно быть просто нормальных людей. Для них другая нормаэто их порядки, их нравы Они критикуют, если видят несоответствие твоих привычек, твоего характера их привычному окружению. А если они занимают определённые важные места в структуре общества?
Многие десятилетия в нашем обществе идет война на истребление. Война, принимающая разные формы. И не лучше ли в открытую выйти (Но здесь я отсылаю любознательных к материалу Приложений в конце книги).
Вот и женщина, во дворе одного дома взглянула на меня неприязненновзглядом человека, который, как и в старину не любит чужаков. Где же местные ребята, ваша группировкаколонисты? Ведь это онидобровольные формирования молодежи защищали себя и васвсех местных взрослых от набегов братков. Прошли годы, все давно повзрослели. Группировок нет более десяти лет, а их враги остались. Супостаты.
Я шел мимо этого двора наружу, обогнув дом. Излишняя мнительность какое-то время отвлекала меня мыслями об этой женщине и ее собеседнице: возможно, вторая женщина в светлой куртке вышла вслед за мной из того дома, чтоб следить, отмечал я машинально краем глаза (уж так устроен ум, да и привычка с 90-х) Но, обернувшись метров через пятьдесят, я понял, что женская фигура в светлой куртке принадлежит совсем другому человекумолодой девушке, возможно еще школьнице. Так что я снова погрузился в воспоминания
В создании у малайской группировки имиджа хулиганов участвовали и взрослые. Они называли их вандалами, хулиганамидаже спустя много лет после распада группировок. Да, были отдельные моменты (кое-кто вёл себя не лучше наших общих супостатовотбирали деньги у прохожих и так далее); тем более шел широкий процесс перерождения чуваческих группировок Но функцию по защите мирного населения они тоже выполняли.
К 1999 году было официально объявлено (даже в местной газете появилась об этом статья), что группировок больше нет. О малайцах стали говорить в прошедшем времени: «Да, были такие».
Но до сих пор нет-нет, да и можно встретить на стенах домов надписи MLZ (аббревиатура от Malaysia в русской фонетике, где буква «З» из русского слова Малайзия перешла в «Z», которой, однако нет в английском слове Malaysia).
Я шёл по тротуару мимо пятиэтажных крупнопанельных домов. Слева через дорогу, которую я перешёл, когда «убегал» от якобы слежки той женщины, возвышалась «китайская стена», одна из нескольких в городетак называли стоящие вплотную друг к другу несколько домов. Здесь их было не меньше семи: пятиэтажек, слитых воедино без прохода между ними.
Со стороны центрас моста через рекустена из этих блочных пятиэтажек очень хорошо заметнавидимо, здесь небольшой пригорока вообще, это уступ хребтаслева от меня за домами гряда холмов поднималась вверхтемная из-за того, что поросла лесом, темной тайгой, чахлыми с этой стороны города соснами
Стало холоднеея понял, что мне надо куда-то зайти, погреться. Весенняя куртка неожиданно перестала согреватьс непривычки после теплой зимней одежды.
И я вспомнил адрес. Неподалёку, в одной из пятиэтажек я побывал лет шесть назад.
В квартире сейчас меня принял только один человекмой знакомый Никита Танков. Он был сыном профессора, большую часть жизни проработавшего в закрытом почтовом ящикетак называли секретные научные институты (кстати, тот НИИ, мимо которого я прошёл в начале улицы, стал пару лет назад напоминать «ящик» появилась служба безопасности и вход по пропускам).
Именно сегодня Никита приобщил меня к одной, поначалу показавшейся очень странной, идее (потом она стала казаться еще более странной, потрясающей во всех смыслах слова). Мы обсуждали тему падения нравственности в обществе. И сам собой повис в воздухе вопрос: как все это исправить?
Дмитрий, начал Танков, существует один очень эффективный способ изменения общества. Изменение это в корне отличается от обычных методов, и, наверное, от всего, что случалось в истории Оно настолько эффективно, что выглядит экстремальностоль жёсткие последствия для общества Но выбирать не приходится, ибо всё идёт к Катастрофе. Чтобы не стало ещё хуже, надо действовать заранее, чтобы спасти хотя бы часть людей (причем, лучшую часть) от исчезновения
Никита, сидя со мной в теплой гостиной на мягких креслах, дальше стал говорить о разработке идеологии. Ее внешнее оформление он и предложил разработать мне: «Ты же знаешь историю, у тебя дома есть учебники и монографии по истории средних веков. Откуда я знаю? О, у меня в институте есть знакомые» загадочно добавил Никита.