Когда листья станут золотыми - Кларинда

Течение западных ветров (Кларинда)Когда листья станут золотыми 

0. Пролог, написавшийся неожиданно.

Участковый милиционер, старший лейтенант Алексей Иванченко обогнул перелесок и вышел к пруду. Был прекрасный летний полдень. Трава сейчас, в конце июня, была еще мягкой и легко стелилась под ноги. Вдали от перелеска виднелась деревня, шоссе угадывалось где-то на горизонте. В теплом густом воздухе звучало басовитое гудение шмелей.

У пруда было на удивление многолюднособрались в основном старушки в платочках, почти все население деревни. Иванченко знал, что увидит это; знал он и то, что привычного строения баньки на месте не окажется. Вместо деревянного сруба рядом с прудом было черное пятно пепелища с полуразрушенными стенами. Оперативная группа уже приехала на место без негостарлей разглядел высокую фигуру Самойленко, нового следователя прокуратуры. Присев на единственное целое бревно, записывал что-то в блокнот молодой еще, но толстоватый и лысеющий судмедэксперт Данилов, приятель Иванченко еще со школы. Оперуполномоченный Калашеев, видимо, опрашивал свидетелей. Эти несколько человек стояли поодаль от других жителей деревни. Особняком держались две молодые накрашенные девахи, одна блондинка, другая рыжая. Тощий мужчина с испитым лицом, сильно постарше остальных, покачиваясь, глядел в пространство и мотал головой из стороны в сторону. Еще один, молодой, полноватый, с сильно опухшим лицом и явственным пивным животом отвечал на вопросы опера. Иванченко перешел на быстрый шаг. Поравнявшись с группой деревенских жителей, наскоро поздоровался. Единственный среди тех представитель мужского пола, восьмидесятилетний дед Михеич, державший перед грудью обеими руками кепку, закивал в ответ головой:

 Здорово, Алексей Иваныч, вон, видите, событие-то какое прискорбное

 Давно они тут, Федор Михеич?

 Недавно с полчаса будут. А вы уже из больницы выписались?

 Сам ушел!  старлей заторопился к сгоревшей бане. Калашеев как раз откинул рогожу с чего-то, лежавшего на земле, и задал вопрос одутловатому выпивохе. Тот бросил быстрый взгляд вниз, энергично закивал головой и кинулся к ближайшим кустам. Оперуполномоченный подозвал последнего из компании свидетелей, высокого, красивого парня со сросшимися черными бровями. Старлей был уже совсем рядом и расслышал ответ свидетеля.

 Ну, он Кому ж еще? Зуба те два еще я ему выбил, так что он

 Спиридонов!  громко окликнул Иванченко. Чернобровый обернулся. Старлей, поравнявшись со свидетелями, быстро и сердито заговорил:

 Ты чем похваляешься, Спиридонов? Зубы выбить, это, к твоему сведению, нанесение телесных средней степени тяжести Ответить и за это хочешь?

 А при чем тут?  возмутился чернобровый.  И кто обвинять будет? Он уже не подаст,  Спиридонов кивнул в сторону лежащего на земле предмета, который опер уже снова прикрыл рогожей.  К тому же он и сам мне скулу рассек,  чернобровый провел рукой по щеке,  так что квиты.

 Свидетель,  резко сказал Калашеев,  с участковым так не разговаривают. И здороваться будет Пушкин?

 Ох, простите, начальник,  картинно склонился в поклоне Спиридонов.  От меня еще чего надо? Есть еще вопросы?

 Нету,  сухо сказал Калашеев,  свободны.

 А у меня есть,  Иванченко жестом остановил чернобрового.  Спиридонов, ты хоть помнишь, что обещал? И помнишь, что я тебе обещал? Что в следующий раз беседой не ограничусь. Мало того, что Богородицкое от тебя плачет, что ты в Калиновке делал?

 А-а, я понял. Старуха Маркова жалилась? И вы этой выжившей из ума бабке поверили?

 Какого черта ты у нее на бутылку вымогал? Совесть есть?

 Я не вымогал, а культурно просил взаймы. Чем она докажет?

 Просил взаймы! У тебя жена ребенка ждет, а ты

 Ну, Машка мне не жена, это раз. Дите свое не брошу, это два. Это моя личная жизнь, начальник, это три.

 Тьфу,  сплюнул участковый.  У тебя, вон, человек в бане сгорел

 Сам виноват, что сгорел. Я его в огонь не пихал. Я сам урон понес, имущества лишился

 А крышу зачем унесли?  вмешался в разговор Калашеев.  Это улики.

 А как иначе?  искренне возмутился чернобровый.  Мое имущество сгорело, должен же я хоть как-то возместить

 Ладно, идите, свидетель,  оборвал его оперуполномоченный.  Понадобитесьвызовем.

 Леха, привет,  крикнул, не поднимаясь с бревна, Данилов.  Как язва-то твоя?

 Привет,  помахал в ответ рукой Иванченко.  Жить буду.

Он поздоровался с остальными.

 Зря ты, Алексей, из больницы сбежал,  наставительно сказал Калашеев.  Язвадело такое, язва не шутки.

 Я не сбежал, у главврача отпросился. Ведь пожарный дознаватель тоже болен, я и подумал, что если и меня не будет, совсем худо получится.

 Мог бы и лечиться, Леш,  Данилов поднялся с бревна и сложил блокнот.  Дело тут ясное, из пожарной части потом прибудут, посмотрят. Мы еле доехали, хорошо, через Калиновку догадались, там дороги не развезло. А ты как?

 А я пешком, по тропинке.

 Слишком ты ревностно к делу относишься, нельзя так. Знаешь, у кого жена родит, у кого бутылку вымогали. Сгоришь на работе.

 А что делать, на деревне участковыйчеловек особый. Ко мне, как в «Тихом Доне», со всеми бедами бегут. «Товарищ Давыдов, баба загуляла, товарищ Давыдов, кобыла заболела».

 Это в «Поднятой целине»,  поправил судмедэксперт.  У меня в школе по литературе пятерка была. Мог бы и долечиться, товарищ Давыдов. Тут все ясно, как пять копеек. Компашкой бухали у источника огня. Погибшего развезло от первой порции, он уснул в парилке. Остальные продолжили в предбаннике. Дым не заметили, спохватились, когда огонь уже хорошо разгорелся. Еле ноги унесли. Ну, а этот спал,  Данилов кивнул на рогожу, под которой угадывались очертания человеческого тела.  В полу прогар характерный остался. Полыхало все здорово, они никуда не позвонили. Тут у одного соседа сотовый есть, так он уезжал к родне в Калугу.

 Я знаю, уезжал Черкасов,  старлей прошелся по пожарищу, перешагнул через обугленное бревно.  Ах, уроды пьяные, даже вытащить не пытались.

 Да что ты от них хочешь, Леш,  Данилов пнул пепел ногой.  Упырки, крышу-то на другой день на металл сдали Но, с другой стороны, они в предбаннике сидели, а тут мыльня еще.

 Все равно, тут вся баня пять на пять метров.

 Ты знал погибшего?

 Да нет, прописку только делал ему год назад. Из квартиры в Москве мачеха выжила, что ли. Молодой, лет двадцати, пацан совсем.

 Пацан должен в песочнице играть,  отрезал оперуполномоченный.  А не бухать по баням. Сколько эти алконавты выхлебали, уму непостижимо.

Меня вот только одно настораживает,  подал голос молчавший до сих пор Самойленко.  Тот пухлый, Авдотьин. Когда мы только подошли, я слышал, как он говорил, что звал остальных вытащить погибшего, а Спиридонов Серега, мол, крикнул: спасаемся сами, ему уже не поможешь. А потом, когда его допрашивали, он уже молчал, как рыба.

 Так что вы хотели, Вадим Николаич,  пожал плечами Калашеев.  Конечно, они между собой могут откровенничать, а с нами нет. Тут можно об оставлении в опасности дело заводить, но доказать что-то трудно будет.

 Смотрите,  Иванченко наклонился и поднял из пепла почерневший от огня железный кол.  Миш, ты на трупе повреждений не заметил? Которые можно нанести таким ломиком?

 Повреждения там одного рода,  Данилов взял из рук участкового кол.  Ожоги четвертой степени почти ста процентов поверхности тела. Ну, бок правый частично уцелел, он на нем лежал. Нет, Алексей, такой лом знаешь, какую дырку бы оставил? Я внимательно осмотрел труп, заметил бы. И на экспертизу сейчас повезем, там определят, если что. Впрочем, если не веришь, осмотри сам.

 Нет, спасибо,  старлей быстро сглотнул, отгоняя подступавшую к горлу дурноту.  Надеюсь, он задохнулся сначала.

 Не надейся,  мрачно сказал Калашеев.  Бревна тут явно березовые. Это не сосна, горит быстрее, дыма не дает. А еще понюхай древесину для разнообразия и житейского опыта. Чуешь? Я с таким сталкивался пару раз, когда, вместо разведенного ацетона, брус от грибка обрабатывают каким-то дешевым антисептиком. Дрянь вроде солярки, великолепно горит. Так что этому потерпевшему урон можно смело впаять нарушение пожарной безопасности.

Иванченко опустил кол на землю.

 Это просто здешняя язва.

 Так у тебя две язвы?  хохотнул судмедэксперт.

 Ага.  Старлей провел рукой по ребрам.  Эту язву я подлечил, а Спиридонов давно отличился. Его еще в Приокске в ПТУ судили за грабеж. С дружками ларек обчистил. Сюда приехал, лучше б там остался.

 Конечно, у них такого добра навалом

 Да там работать надо! А здесь он у матери на шее сидит.

 Думаешь, он бы там работал?  зевнул Данилов.

 Его бы в городе посадили быстрее. Здесь да пьянствует, соседей тиранит. Девушку вон с собой из Приокска привез, хорошую, скромную, жить бы нормально. Так нет Хотя деньги у него появились откуда-то. Постоянно пьяные драки. Он погибшего мог и умышленно забыть, скулу разбитую, вон, ему припомнил.

 Вы мне рапорт напишите,  попросил Самойленко.  Я его передам в районную прокуратуру, правда, в возбуждении дела, скорее всего, откажут Ну, хоть припугнете героя вашего. Хотя за пожар ему штраф впаяют.

 Что ему штраф! Мать заставит платить или у жены детские отберет, когда родит. Кстати,  участковый оглянулся.  Точно она, погодите-ка

На той стороне пруда у берез стояла молодая женщина. Невысокая, худая, черные волосы повязаны пестрой косынкой. Одета не по сезонукуталась в слишком теплую для лета серую кофту, на ногах резиновые сапоги. Старлей быстро подошел к ней.

 Послушайте,  начал он, и вдруг сообразил, что фамилия жены Спиридонова начисто вылетела у него из головы.  Мария Маша, ну что ты тут забыла? Не место это для женщины в таком положении. И муж как бы твой не возмутился.

Мария подняла к нему бледное лицо. Старлею всегда казалось, что у жены Сергея были испуганные овечьи глаза, но в этот раз, увидев ее вблизи, он поразился. Беременность ли придала ее чертам некое очарование, но девушка вдруг напомнила мадонну. Ее черные глаза были, как два колодца, некогда отразившие сияние далекой звезды, и теперь лучившиеся этим отраженным светом. Старлей не отличался поэтичностью натуры и сам не понял, как такое сравнение пришло ему в голову.

 Алексей Иваныч, можно поближе подойти?

 Маша, ты что? Это не для беременной зрелище.

 Он очень мучился?

 Нет, совсем нет,  заторопился Иванченко, хотя сам не знал ответа на этот вопрос.  Он же без сознания был. Маша, послушай, я же видел тебя в больнице в акушерском отделении. Что врачи говорят?

 Ничего, угрозу не ставят.

 Маша, повернись. Синяк. Отлично. Сергей?

 Нет, Алексей Иваныч, что вы!  с ненатуральным жаром воскликнула Маша.

У Иванченко в голове мелькнуло, что он, как милицейский работник, должен сначала расспросить Марию о действиях Спиридонова, но он быстро отогнал эту мысль. Прежде всего надо обезопасить беременную женщину от избивающего ее мужа.

 Маша, слушай. Иди-ка сейчас или домой, или в больницу. А то начнешь ты мне тут рожать, и что? Скорая приедет в лучшем случае завтра. Тебе срок когда ставят?

 В октябре.

 В октябре тут все дороги развезет к чертям, пропадешь ты в октябре. У нас уже почти июль. Так что слушай, иди в больницу. Ложиться надо загодя. Главврачу скажи, что от меня. А хотя я сам с ним поговорю, он дядька понимающий.

Маша кивнула. В ее глазах стояли слезы.

 Не плачь, не надо. Тебе о ребенке думать нужно. Если Сергей будет руку поднимать, говори мне, не бойся. И врачей не бойся просить.

 Я за себя не умею просить, Алексей Иваныч. За маму просила, когда она была больна, лекарства у соседа просила,  Маша вдруг заговорила быстро, как долго сдерживавший себя и наконец-то дорвавшийся до слушателя человек.  Стеснялась, а просила а потом она умерла, вы понимаете, я тогда на нее обиделась, ушла на весь день гулять, а пришла назад, у нее уже изо рта пена, если бы я раньше вернулась, можно было бы помочь Как страшно, господи Я в детдоме доучивалась, Сергея встретила, он тогда не был таким, поверьте, не был, это он здесь, от безнадеги А теперь Коля, господи, страшно как, ведь он из их компании единственный добрым человеком был, пил, да, но он же мухи не обидел, мне казалось, он меня понимал, и вот Молодой же совсем, и так страшно, почему несправедливость такая, скажите, Алексей Иваныч?

Последние слова она буквально провыла и расплакалась. Навзрыд, безутешно, безнадежно. Участковый беспомощно отвернулся. Он не выносил вида женских слез и не знал ответов на вопрос Марии.

И вдруг что-то мягко коснулось затылка лейтенанта, вздохом скользнуло по горлу, промелькнуло пеленой перед глазами. Словно само пространство возникло и разлетелось внутри сердца, вместе с кровью понеслось по артериям, пронизало тело до капилляров пальцев рук и ног. В первый миг лейтенанту казалось, что он не забудет этого никогда, но через секунду ощущение стало мимолетным, а еще спустя мгновение он уже не помнил, что пережил только что. Участковый встряхнул головой. Язва, что ли, разыгралась Ах, да! Он же шел на следственное мероприятие!

У пруда толпились старушки в платочках. Лейтенант спешно кивнул им. Единственный дедушка среди любопытных жительниц деревнистарик Михеичприподнял кепку:

 Здорово, Алексей Иваныч!

 Давно они тут, Федор Михеич?

 Недавно с полчаса будут. А вы уже из больницы выписались?

 Сам ушел!  старлей заторопился к сгоревшей бане. Быстро поздоровавшись со следственной группой, он обратился к своему старому школьному приятелю, судмедэксперту Данилову:

 Миш, ну что тут у вас? Я из больницы специально отпросился

 Лечил бы ты свою язву, тут у нас дело ясное, что дело темное,  Данилов усмехнулся, покосившись на оперов.  Мы тут, братец ты мой, труп найти не можем!

 То есть не можете опознать?  не сразу понял старлей.

 Опознать нам пока нечего,  судмедэксперт снова ухмыльнулся.

 А ты, Михаил, не ехидничай,  раздраженно сказал оперуполномоченный Калашеев.  Это и твоя работа, между прочим.

 Кто ехидничает?  обиделся Данилов.  Свою работу я знаю, так ты ж мне ее предоставь! У меня еще утопленник в морге, второй врач в отпуске, а я тут с вами время теряю.

 Утопленник твой не сбежит,  огрызнулся Калашеев.

 Ой, не знаю, у вас тут угоревшие бегают. А у меня, между прочим, хоть и ненормированный рабочий день, но меру знать надо

 Погодите, ребята, вы мне объясните, в чем дело,  попросил старлей.  Все живы, так? Свидетели ошиблись? Ну и слава богу, расходимся по домам, пожарный дознаватель потом сам приедет на место.

 Да ни хрена свидетели не сознаются,  с досадой сказал Калашеев, вытирая пот со лба.  Твердят в один голос, что этот парень оставался в парилке. Они, по-моему, не меньше нашего удивляются. Пряжка от армейского ремня вот осталась  он кивнул в сторону, где на рогожке лежал потемневший и потерявший форму кусок металла.  Ботинки уцелели, ну, какие ботинки, так, подметка. Дома его нет. Ты знал его?

 Да нет. Парень тихий, не судим, не привлекался. Год всего тут и прожил, я его видел, когда прописку ему делал. Вроде в детстве сюда приезжал, но он же младше меня сильно, ему лет двадцать было, я с ним не сталкивался.

 Придется опять эту пьянь опрашивать,  вздохнул Калашеев.

 А вы завалы разобрали?

 Почти,  Калашеев кивнул на пожарище.  Пара бревен в стороне лежит, тяжелые, заразы. Крыши нет, там было несколько железных листов, они за вчера ухитрились оттащить в Селенки. Там до пункта приема металла рукой подать.