А потом всё разом кончилось и я, споткнувшись, врезался в кусты и, кажется, вырубился. Не знаю, насколько надолго. Во всяком случае, когда я пришёл в себя, Андрей сидел рядом, а не валялся в отключке, и выглядел гораздо более живым и весьма раздосадованным. Но мне было наплевать мне не было больно! Это было чистое наслаждение. Серьёзно я ощущал удивительную эйфорию просто от того, что боль ушла. Хотите познать счастье спросите меня, как.
Вокруг был нормальный настоящий мир, никакого серого тумана, никакого холода нагретая солнцем земля, колючие кусты, синее высокое небо, башня Черной Цитадели. Кажется, именно ее я разглядел в тумане, где не было ничего остального. Когда я бежал, мне казалось, что промороженное мясо отваливается от костей, но никаких следов на организме эта пытка не оставила даже лёгкого обморожения на руках не было. Только свежие царапины от веток.
Мы прошли через холод, сказал Андрей, увидев, что я очнулся. Кому расскажи не поверят!
Голос его был на удивление печальным, особенно на фоне моей эйфории.
«Мы пахали», сказала муха, сидящая на голове лошади, припомнил я ему старую поговорку. Кто прошёл, а кто и прокатился.
Спасибо тебе, сказал он вроде бы искренне. Ты меня вытащил, и долг мой велик.
Да ладно тебе, я всё ещё был переполнен эндорфинами, и мне было хорошо. Ты вытащил меня из того каменного мешка, я вытащил тебя с холода.
Смотри!
Он достал из внутреннего кармана акк и протянул его мне ни следа чёрной матовой тьмы, так похожей на тьму перехода, никакой неестественной тяжести, никакой неприятной бестемпературной скользкости Просто цилиндрическая полупрозрачная склянка. Даже мне было очевидно, что она пуста. И я был уверен, что именно эта энергия не дала нам сдохнуть там, на холоде. Вот что за грелка оказалась между нами, когда я тащил Андрея на плече.
Я в заднице, признал Андрей.
Да и черт с ним, жизнь дороже, не понял я.
Нет, дело не в акке хотя его, конечно, жалко. Проблема в том, что я временно недееспособен как проводник. В прошлый раз меня из каждого кросс-локуса норовило выкинуть в Изнанку, жене приходилось контролировать проходы. Она оператор, я проводник, как-то вместе справлялись. Потом отпустило, правда. Но с реперами экспериментировать я зарекся. До сегодняшнего дня
А где твоя жена?
Мы Временно не вместе. Так вышло.
Извини.
Ничего.
Через некоторое время мы пришли в себя достаточно, чтобы подняться и отправиться в путь. К счастью, Андрей сориентировался на местности и понял, где находится их лагерь, а значит, и мой УАЗик тоже. Лично мне уже хватило приключений выше крыши, и единственным желанием было вернуться поскорее в башню, где жена, поди, уже с ума сходит от моего затянувшегося отсутствия.
Шли мы, к счастью, не так уж долго. Ноги у меня, надо сказать, подкашивались и спина побаливала не совсем бесследно прошла пробежка с утяжелителем, но в остальном я чувствовал себе прекрасно и, в отличие от Андрея, особенно о случившемся не переживал. Слишком уж экстраординарные переживания, их трудно уложить в реальный жизненный опыт, и потому они внеоценочны.
На подходе к лагерю прошли мимо забавной машины широкая и короткая, практически квадратная платформа на высоких полностью независимых подвесках. Так, навскидку, сказал бы что торсионных, с поперечными трубами и двойными продольными рычагами. Немного похоже на подвеску луцкой «лягушки» ТПК, но с более длинными и массивными рычагами, артикуляция должна быть приличной. По габаритам и крепёжным местам сидений машина выглядела шестиместной, но на месте было только одно кресло, водительское. Неожиданно массивные ступицы навели меня на мысли об электрических мотор-колёсах, а отсутствие заднего дивана и двух передних пассажирских кресел напомнили ещё кое о чём. Я было даже открыл рот, чтобы поделиться этими соображениями с Андреем, но сразу его и закрыл, решив, что обойдётся. Придержу эту информацию для себя.
На поляну, где расположился временный лагерь экспедиции, Андрей вышел с пистолетом в руке, а я, увидев это, слегка приотстал. А ну как вправду начнётся перестрелка, оно мне надо?
Не началась. В расположении было пусто и печально, чему весьма способствовало лежащее на земле накрытое с головой тело. На покрывале поступили тёмные пятна свернувшейся крови.
Андрей, это я! Не стреляй! раздался из кустов голос Петра. Я выхожу!
Он вышел. Руки его были пусты и не то чтобы подняты, а так в жесте демонстрации невооружённости. Половину лица занимал огромный синяк, глаз заплыл и превратился в узкую щёлочку, волосы слева слиплись в кровавый колтун.
Чёрт, я рад! сказал он, опуская руки. Я верил, что ты выберешься, Андрюх, честно.
Кто? спросил только Андрей, показав стволом на накрытое тело.
Сарг, потупившись махнул рукой Пётр.
Как?
Не знаю. Когда я Джона раненого вытащил, он уже того Мёртвый лежал. Застрелил его Карлос, сука подлая.
Что с Джоном?
Ранен, похоже, тяжело. Полостное, в живот. Когда Карлос ключ выдернул, я было протормозил сначала, не понял. Он меня и отоварил прикладом со всей дури, я с копыт слетел. А Джон быстро отдуплил, пушку вытащил и пальнул в него, тот в ответ Карлосу не знаю куда прилетело он ушёл, а Джон вон там, в кустах отлёживается. Я перевязал как мог, но пуля внутри, и ему бы на больничку срочно. А пока я его вытаскивал, Карлос Сарга положил и на «Патре» сдристнул.
Действительно, «Патриота» на поляне не было, только мой УАЗик.
Я вот только не пойму, продолжил Пётр, страдальчески морщась. Куда он поехал-то? Он же проходы открывать не умеет, верно?
Мы, кажется, много чего про него не знали, покачал головой Андрей. Теперь я уже и сам не поручусь, что он умеет, а что нет.
Может, на той таратайке уедем? спросил Пётр. У тебя же акк есть? Она тут давно стоит, но что ей сделается, электрической?
Нет акка, ответил Андрей. Мы через холод ушли, выпила его пустота.
Фигассе! присвистнул Пётр. Это что ж теперь
Не договорил, рукой махнул только.
Сняли заднее сидение с моего УАЗика и загрузили вдоль кузова завёрнутое в покрывало тело Саргона и Джона, который на мой взгляд выглядел ненамного краше покойника. Вы когда-нибудь видели очень бледного негра? Серовато-голубоватый такой, совсем нехорошо смотрится. Пётр уселся между двумя телами в кузове, прямо на пол придерживать Джона, чтобы не растрясло, Андрей влез на пассажирское сиденье.
Давай к твоему проходу, попросил он. У нашего, я боюсь, Карлос каких-нибудь сюрпризов понаставил.
Да, это он может, подтвердил сзади Пётр. Тот ещё специалист. Они с Саргом у нас за всю безопасность отвечали. Как мы теперь вообще? Эх
Я честно старался выбирать путь поровнее, чтобы не сильно трясло. Но на УАЗе по пересеченке это, конечно, мартышкин труд. Оставалось только надеяться на крепость негритянского организма. К счастью, до башни было относительно недалеко.
Я заеду, жену предупрежу, сообщил я Андрею. А то она меня ещё со вчера потеряла, волнуется, поди.
Только быстро, Джон чот совсем плохой, откликнулся сзади Пётр.
Уже заезжая во двор, я отметил краем глаза какую-то неправильность, но не осознал её в нужный момент. Так, резануло глаз что-то Но пока мозг переключался, я уже остановил машину, заглушил её, вылез и пошёл в ворота башни. И только когда я уже шагнул на лестницу, внутренние подкорковые мониторщики обработали изображение, полученное с сетчатки глаза, нашли несоответствие, передали данные дежурному аналитику, тот сделал предварительные выводы, обвёл на картинке красным маркером и направил кейс по инстанции ЛПР в лобные доли.
Следы колёс, уходящие за правое крыло здания, были точь-в-точь как мои, родной протектор «мудовых гудричей» Вот только я с той стороны машину никогда не ставил. Там неудобное место между домом и берегом, единственно зачем туда стоит загонять автомобиль чтобы его не было видно со стороны. Тут у меня, конечно, загорелись красные лампочки и зазвенели тревожные зуммеры, но было уже поздно. Хотя, если бы даже и раньше сообразил, чтобы изменилось? Да наверное, ничего.
Что встал? Заходи, не стесняйся. Мы тут как раз только тебя и ждём голос был неприятный, интонации похабные, но самое главное это был как бы голос Карлоса, но, одновременно, как бы и не его.
Люди реагируют на стрессовый выброс гормонов по-разному. У кого-то агрессия, у кого-то паника, у кого-то паралич У меня реакция негероическая в первый момент сосуды сужаются, конечности слабеют, начинается одышка, выступает пот, вдруг снижается зрение адреналин преобладает над норадреналином, химия жертвы, а не хищника. (Да, это слегка обидно, но всё, что мы собой представляем, как личности это электрохимия мозга). Но есть и нетипический компонент при всей химической симптоматике паники, страшно организму, а не мне. В моменты смертельной опасности, которых, по счастью, в моей жизни было немного, мозг у меня начинает работать очень быстро, чётко и эффективно, панические сигналы от туловища ему не мешают. И вот, пока бледное, покрытое панической испариной тело на подгибающихся ногах делало несколько шагов вверх по лестнице, мозг успел принять и обработать кучу информации.
Первое это был голос Карлоса. Он не разговорчив, но тембр у него характерный, я запомнил. Второе это определённо не его манера говорить. Он хорошо освоил язык, но именно как иностранец акцент, типичные ошибки в построении фраз. Сейчас со мной говорил человек, которому русский родной. И этот человек совершенно иначе интонировал, это не подделать. Отбрасывая в стрессе промежуточные рассуждения, мозг делал однозначный вывод со мной голосом Карлоса говорил неизвестный. В данный момент плевать на то, как такое возможно.
Иди-иди, не бойся! Я так рад, что ты выбрался! Удивлён, но рад!
В круглой комнате башни выстроилась следующая диспозиция: на диванчике сидела моя жена, прижимающая к себе дочь. Мелкая свернулась клубочком, уткнувшись ей в подмышку, но не плакала и вообще не выглядела особо напуганной. Между диваном и камином у стены стояли Дрищ и Третья, а у противоположной стены на надувной кровати сидели Бритни и Криспи. На столе у дивана был развёрнут полевой хирургический набор вода, инструменты, окровавленные бинты, шовный материал. Горячая вода в миске ещё парила похоже, что Карлос-не-Карлос опередил меня ненамного.
Сам «не-карлос» сидел на кресле посередине помещения, вполоборота к дивану и спиной к надувной кровати. Он был голым по пояс, в левой руке его был пистолет, направленный в мою сторону, причудливая винтовка стояла на полу, прислонённая к подлокотнику. Правое плечо было плотно перевязано свежим бинтом. Жена повязку накладывала, больше некому. Скорее всего, она в тот момент и не знала, что он уже не он, что бы это ни значило. Она-то его раньше не видела. Знала только с моих слов.
Ну, что ты трясёшься? неприятно усмехнулся он. Я тебе рад! Видишь ли, у тебя была отличная идея с лампочкой, но она, увы, погасла.
Какой лампочкой? тупо спросил я, хотя, конечно, сразу понял весь расклад.
Я, уезжая, оставил проход открытым, запитав из гаража переноску. Специально повесил её повыше, чтобы издалека было видно. Как раз хотел посмотреть, как долго проход будет держаться сам по себе. Ещё хотел у Андрея спросить об этом, но в суете забыл, конечно. Раз лампочка погасла, то проход, конечно, закрылся, обрубив провод. И произошло это, похоже, буквально вот-вот.
Голова работала в режиме оверклокинга так, ему надо уйти, он хочет, чтобы я открыл ему проход. После этого он меня, скорее всего, просто убьёт. Зачем ему меня оставлять живым? Вовсе незачем. Он, похоже, думает, что вышел только я, а без меня все свидетели останутся тут навсегда. Мой шанс в том, что он не мог видеть, что я приехал не один. Окна тут высоко, не выглянешь. Шанс слабый, Пётр с Андреем не знают, что он тут, ещё минута-другая, они просто позовут меня снаружи и всё вскроется. Что тогда будет делать Лже-карлос? Я бы на его месте, угрожая мне пистолетом, заставил позвать их в башню, где и застрелил бы на эффекте неожиданности.
Я очень рассчитывал на твой проход, видишь ли Вот, думал, какой молодец, оставил мне путь отхода! Что б я без него делал? А тут, понимаешь, такая засада совсем чуть-чуть не успел. Надо было сразу пройти, да уж очень рана неприятная. Твоя жена умница, но, пока возилась с раной всё, поезд ушёл. Я уже думал, что придётся утешать тут молодую вдову, и вообще жить отшельником при гареме. Тут у тебя такой цветник, одна блондинка чего стоит!
Карлос сделал раненой рукой жест в сторону Бритни, слегка повернувшись на кресле в её сторону. Бритни вздохнула, поднялась с надувной кровати и стала раздеваться. Поскольку жена продолжала свои эксперименты по «очеловечиванию» наших питомцев, то на блондинке было лёгкое летнее платье. Это вызвало некоторое затруднение его не получалось снять так же легко, как комбинезон, молния сзади. Бритни неловко перекрутила платье, в результате чего вторичные половые признаки обрели впечатляющую свободу, попыталась сдёрнуть его вниз, потом поддёрнула вверх и застряла на полпути, сверкая сиськами верху и ягодицами снизу. Карлос развернулся к этому неожиданному стриптизу лицом игнорировать его не мог бы и покойник, и на секунду потерял бдительность пистолет его теперь смотрел не на меня, а в стену. Был бы я супермен-ниндзя, я мог бы накинуться на него и попытаться отобрать пушку но на самом деле он убил бы меня раньше, чем я сделал бы два шага к креслу. Потому что я не супермен-ниндзя даже в нормальном состоянии, а уж когда у меня в стрессе ноги подкашиваются тем более. Однако Третья, похоже, придерживалась относительно себя другого мнения. В ту же секунду, когда Карлос отвлёкся на Бритни, повернувшись к ней спиной, она вдруг изо всех сил толкнула в его сторону Дрища. Тот, пытаясь сохранить равновесие, совершил короткую, в несколько шагов, вынужденную пробежку и врезался в кресло, опрокидывая его. Карлос среагировал моментально, заставив меня порадоваться, что я не стал играть в ниндзя-супермена. Он не только не упал вместе с креслом, а успел вскочить, развернуться, отпрыгнуть назад и дважды выстрелить. Пистолет в помещении грохнул совершенно оглушительно, Дрищ неловко завалился вместе с креслом, заливая его кровью, но Карлос при этом оказался возле стола спиной к Третьей. Она стремительным движением схватила со стола хирургический нож и вонзила его Карлосу в спину. Он, видимо от неожиданности, снова нажал на спуск, и полураздетая Бритни, охнув, начала заваливаться на кровать. Тут уже я преодолел ступор и прыгнул с места, просто толкнув стрелка обеими руками в прыжке в раненное плечо. Он отлетел к стене, ударившись об неё, выронил пистолет и сполз на пол.
Одновременно с этим Третья молнией метнулась к выходу из башни, а моя жена, подхватив Мелкую, столь же стремительно кинулась в дверь правого крыла. Материнские инстинкты это что-то. Я, не устояв на ногах, покатился по полу, удачно накрыв собой отлетевший пистолет. Карлос попытался встать, но только заскрёб ногами по полу, упёрся в стену рукояткой ножа, дёрнулся, и сполз обратно. По его лицу разливалась смертельная бледность, а из уголка рта побежала струйка крови. Я неловко возился на полу, пытаясь поднять его пистолет, но, когда мне это удалось, в помещение уже влетели с оружием наготове Андрей и Пётр.
Ничего себе, присвистнул Пётр. Да у вас тут штурм Зимнего, что ли?
В воздухе плавал пороховой дым, я сидел на полу, направив пистолет на Карлоса, рядом лежало в вызывающе неживой позе тело Дрища, на кровати, придавленная заливающей её кровью Бритни, рыдала в голос Криспи единственная, кто никак не поучаствовал в происходящем.
Так вот ты куда подался! Андрей осторожно подходил к Карлосу, не отводя направленный на него ствол. Ты мне должен пару объяснений, бывший друг!
Брось, Андрюх, он готов, остановил его Пётр.
Действительно, глаза Карлоса потухли и остекленели, а тело обмякло.
Ловко ты его, не ожидал, это уже мне.
Это не я, это Третья, не стал приписывать себе чужие заслуги.
Какая? удивился Пётр.
Криспи, показал я на рыдающую в углу перемазанную в крови девушку. Бритни, указал я на неприлично заголённое тело блондинки. И ещё была третья, но мы ей имя не придумали.