Я быстро собрал вещи, закинул рюкзак за плечи, и посмотрел в небо: за деревьями виднелось светлое чистое небо, которые озарялось яркими жёлтыми лучамикрасиво.
На земле, вчера вечером, я сложил несколько палок, чтобы утром быстрее сориентироваться. Своеобразная стрелка указывала на восток. Солнце лишь подтверждало правильность направления.
За кустами, на земле, увидел свежие кабаньи следы. Большие. Я осмотрелся и прислушалсяничего. Сейчас лес казался безобидным. Однако про восставших и диких животных не стоило забывать.
Я аккуратно шёл вперёд, просматривая почву под ногами. Один раз чудом не наступил в медвежий капканхватило. Этот мир становится всё опаснее с каждым днём.
Вверху дятел пытался достать паразитов, соловьи заливались песней, а я медленно шёл, ожидая опасности каждую секунду.
До трассы нужно было идти всего несколько километров, но я потратил добрых два часа. Даже, казалось, заблудился, но лес резко оборвался. Теперь можно было идти быстрее, но сначала стоит отдохнуть.
Я сел на дорогу, чтобы перевести дыхание. Достал из рюкзака небольшую картонную коробкупоследняя пачка чипсов.
«Странный факт: никто не ожидал, что удешевление производства путём пищевых добавок и консервантов даст шанс на выживание людям во время апокалипсиса», пронеслось в голове, и я улыбнулся.
«Двойной минус даёт плюс», сказал Голос.
Я молча кивнул и взглянул на часы: «9:47». После этого достал из рюкзака потрёпанную книжечку и принялся сверяться с картой. За последние дни я полностью разобрался в ней. Выходило так, что до Остании оставалось всего около десяти километров, если я вышел на правильную дорогу.
Как только пачка опустелая смял её и бросил подальше в лес. Теперь не имело особого смысла беречь природу. Все мы скоро станем её удобрением после "мёртвой" жизни. Сколько людей смеялось над тем, что природа когда-нибудь заберёт своё. Теперь, скорее всего, все они уже мертвы.
Я встал, обтряхнул штаны и вытер об них руки, а затем пошёл в сторону призрачной надежды.
«Думаешь, что всё будет как прежде? Ты действительно до сих пор такой глупый?», сказал Голос неожиданно.
А что мне остаётся? Если есть шансстоит попытаться. Тем более, там может быть Света, или кто-нибудь из моей семьи, тихо сказал я.
«Все они уже давно мертвы. Мертвы из-за тебя. И ты это знаешь. Я ведь знаю тебя даже лучше, чем ты сам. Не лги себе. Когда-нибудь ты поймёшь, что все близкие тебе люди умрут, и это неизбежно. Чтобы выжить сейчас нужно творить разные вещи. Ты готов заплатить такую цену?», говорил Голос.
Мне всё равно на твой бред, я тяжело выдохнул. Голос не ответил. Хоть мне и было тяжело его слушать, но больше говорить было не с кем. Уж лучше так, чем быть одному.
Вскоре на дороге показался указатель: до Остании оставалось двенадцать километров. Я поправил лямки рюкзака и прибавил шагу.
Ближе к полудню солнце всё сильнее пекло. Я достал из рюкзака потрёпанную синюю кепку и надел. Ещё не хватало солнечный удар получить.
Совсем скоро увидел старую заправку, а за ней, вдалеке, начинались каменные джунгли.
Большой монумент на входе в город, в виде стрелы, имел у основания надпись «Остания». Краска от времени уже наполовину сошла или выцвела. Наверное, за ним перестали ухаживать ещё до того, как началось всё это безумие.
По территории заправки, медленно шатаясь, двигался восставший. Я мгновенно отругал себя за излишнюю расслабленность и пригнулся. Мертвец был когда-то высоким мужчиной с длинными волосами. На нём была зимняя тёмно-синяя куртка с множеством карманов. При этом лицо его выглядело вполне целым. Только вместо глаз были пустые чёрные глазницы. Над ним роем летали мухи. Целое облако собралось вокруг его головы, и он шёл, не обращая на них внимания.
Я тихонько подбежал поближе за куст, положил руку на чехол, тихо щёлкнула застёжка, рукоятка ножа была теперь в руке. Но не успел я сделать и шага, как восставший резко повернулся в мою сторону, где я сидел. В груди бешено стучало сердце. Я отчётливо слышал каждый удар и, казалось, что он слышит его точно так же. Восставший сделал шаг в мою сторону, затем другой. Сомнений не оставалось: он знает, что впереди находится живой человек.
Его шаги становились всё быстрее, будто с приближением его вера крепчала, и через несколько секунд нас разделяло всего метров десять. Нужно было что-то делать. Я не знал, как лучше от него защищаться. И, как назло, вчера где-то оставил кожаную куртку.
«Что делать?», я сделал шаг назад, развернулся и встал удобнее, готовясь к нападению. Он делает шагя отхожу, один шаг вперёдодин назад.
Восставший неожиданно сделал рывокя немного оступился и повалился в канаву, упав в небольшую запруду. Ветки на дне больно впились в спину.
Мертвец встал, сделал неловкий поворот и спиной повалился на меня. Его голова на секунду откинулась, а затем он повернулся лицом ко мне. Я резко вырвал руку и попытался вонзить ему в лицо лезвие, но из-за мокрых рук лезвие лишь наполовину зашло в лоб. Восставший недовольно замычал, а я со всей силы стукнул кулаком по рукоятке и оживший мертвец, наконец, успокоился, обнажая свои подгнившие зубы.
Его туша сильно придавила меня, а из канавы выбиратьсято ещё занятие. Я откинул голову и посмотрел в небо: там витали, словно обрывки мечты, светло-серые клочки облаков. Было тяжело дышать. Стояла жуткая вонь.
Я попытался его приподнять, но выходило очень слабо. Вся одежда была мокрая и сильно сковывала движения.
Я собрал все силы и снова попробовал откинуть мёртвое тело, но вышло плохо. Лишь спустя несколько минут мучений мне всё же удалось выбраться из ловушки. Я нащупал нож в мутной воде и вытер его об траву, а затем поднялся наверх, к дороге. Мокрая одежда неприятно липла к телу, а в кроссовках хлюпала вода.
Да чтоб тебя! я тяжело вздохнул, сел на асфальт и достал ноги из обуви, выжал носки. Надевать обратно мокрые кроссовки не хотелось, но и идти босиком было бы глупо. Я неприятно скривился, но вернул всё обратно, а затем пошёл дальше.
Через несколько минут я был уже в черте города. Солнце уже пересекло полуденный рубеж и медленно шло к горизонту. На часах было «13:36».
Город выглядел заброшенным и опустошённым: высокая трава росла из трещин в асфальте, а все магазины были разорены. На улице восставших не было. Я воодушевился: явный след живых людей.
Я достал флягу и допил те капли, что оставались на дне. Теперь же я оставался один на один со знойной жарой.
Прошло около получаса, а людей я так и не встретил. Только один бегун в двадцати метрах пробежал мимо куда-то в сторону от центра города.
«От чего же восставший может бежать?..», подумал я и пошёл в противоположную сторону.
Перед входом в большой неухоженный парк висела большая табличка, где красной краской было написано: «Всем выжившим пройти через парк, а далееследовать указателям». Так же на табличке была стрелка, которая указывала вглубь парка. Идти по такой территории не так безопасно, как хотелось бы, но ничего не оставалось.
Я аккуратно шёл, просматривая территорию перед каждым шагом с ножом наготове. Внутри парка царила густая высокая трава. Лишь только по узким дорожкам из потрескавшейся каменной кладки можно было пройтикое-где встречались старые кровавые следы. Почему-то здесь даже не было птиц. Лишь только слабый ветер иногда задувал, заставляя шелестеть зелёные листья.
К счастью, парк я прошёл без проблем. Охотников не было. Только несколько простреленных трупов лежали в траве. На выходе в стадион были стрелки, которые вели вдоль стен, куда-то вдаль. Я быстрым шагом прошёл к концу стены, повернул. Теперь стрелки указывали прямо. Всё время прямо, к домам. Дорога была безопасной, можно было даже немного пробежаться.
Я чувствовал, что оставалось совсем немного. Ещё чуть-чутьи всё. Весь этот кошмар кончится. Ноги сами несли меня по направлению красных, немного стёртых, стрелок на асфальте.
Я вышел к широкой дороге. На рекламном щите передо мной красовалась красная надпись «Добро пожаловать в Останию. Последнее поселение живых людей.», и стрелка влево. За баннером был длинный многоэтажный дом, а по сторонам, где должны быть заезды во двор, находились самодельные перегородки из разного мусора. На крыше дома были непонятные постройки: то ли теплицы, то ли складыкто-то ходил.
Я медленно пошёл в сторону. Через минуту уже стоял перед большими раздвижными воротами. В небольшой будке наверху, спиной ко мне, сидел человек с автоматом в руках. Он о чём-то говорил с другим человеком за стеной:
да, завтра должны. А? Нет, ничего. Я, сука, им ещё покажу, я не знал, как мне привлечь его внимание. Странно было видеть живого человека спустя столько времени.
Эй! крикнул я, с улыбкой.
Чё?
Охранник повернулся в мою сторону. На его лице несколько минут царило сильное удивление, затем волна прошла и он, опомнившись, встал, схватил свой автомат и нацелил его на меня.
Ты ещё, сука, кто такой? Руки, медленно сказал он, а затем добавил в другую сторону: Малой какой-то пришёл. Не наш. Да, доложи.
Охранник был одет в очень грязный и потёртый синий комбинезон, и такого же состояния кепку. Из-за комбинезона выглядывала тёмная водолазка, а на руках надеты чёрные тонкие перчатки.
«Странный вкус у него», подумал я, медленно положил нож в чехол, а затем поднял руки вверх.
Я мирный, начал я. Моя подруга слышала ваше вещание. Мы выжившие.
И что вы хотите?
Мы слышали, что у вас тут город выживших.
Допустим. А где твоя подруга? охранник кивнул стволом автомата куда-то в сторону.
Она она не со мной, тихо сказал я.
Чё? Говори громче! Нихера не слышно.
Я не знаю! Мы разделились! крикнул я.
Но не во всё же горлоещё безмозглые набегут. Я тебя и так слышу, после этого его рация зашипела. Охранник, не опуская оружия, достал рацию и о чём-то заговорил. Хорошо. Я понял. Так сколько там вас? спросил он, отводя рацию чуть в сторону.
Я? спросил я.
А кому, блять, ещё? Ты же один там стоишь.
Я не стал что-либо говорить про рацию. Тем более, умничать сейчасне самая лучшая идея.
Да. Один.
Пиздишьохранник был явно удивлён. Я молча кивнул.
Нет, честноответил я. Руки уже начинали болеть.
Странно видеть ребёнка одного. Тут здоровые лбы пачками умирают Ладно, стой на месте. Сейчас я открою ворота, и чтобы без глупостейпонял? я кивнул в ответ. Ох, сукапосле этого охранник скрылся за будкой, а через несколько секунд зелёные ворота со скрипом дёрнулись и пошли в сторону, открывая за собой Атлантиду выживших людей. Возможно, это действительно было последнее убежище.
Мужчина уже ждал меня внизу, всё так же держа на прицеле одной рукой, а вторую держал на небольшом рычаге.
Проходи, ну, чего яйца чешешь? тихо, но с явным раздражением, проговорил он. Я послушно зашёл внутрь. Ворота за мной закрылись. Выложи из рюкзака всё содержимое на землю, а рядом положи всё оружие: ножи, отвёртки, пистолетывсю эту хуйню, короче, чтобы я видел. Медленно. Затем вытряхни всё оставшееся, отбрось в сторону, и сам отойди в другую сторону, к стене.
Зачем? спросил я.
Поржать с тебя хочу, с раздражением ответил он. Так положено. Не нравитсяпиздуй нахуй отсюда.
Я повиновался, вытряхнул вещи из рюкзака, положил нож, а сам отошёл в сторону. Было страшно. Теперь идея идти в город выживших мне казалось не такой уж и хорошей. Но идти обратно тоже не хотелось. Тут, хотя бы, были стены.
Несколько детей взволнованно выглянули из-за угла дома.
Дети, домой! Тут не на что смотреть! рявкнул охранник и дети испуганно скрылись.
К этому времени из-за угла дома появился пухленький высокий мужчина средних лет в рубашке, с автоматом наперевес:
Миха, что такое? спросил он, а затем перевёл на меня взгляд. Кто это?
Да малой какой-то. Говорит, выживший, ответил первый охранник. Я вытряхнул вещи, достал и положил нож, отошёл к стене.
А остальные его где?
Говорит, что один.
Да ну нафиг.
Вот и я о том же
Нет, правда, я один, испуганно проговорил я.
Пухлый мужик пристально посмотрел на меня, а затем на своего товарища:
Нахер ты его на мушке держишь?
Чтобы не выкинул чего.
У нас тут дохера вооружённых людей, а ты боишься мололетку без оружия? заржал пухлый мужик. Вон, на земле всё его барахло. Опусти стволне позорься и не пугай ребёнка.
Не могу, сказал первый твёрдо, не обращая внимания на подшучивания. Не положено. Либо иди, сука, вещи проверь, либо иди отсюда и не мешай.
Второй мужчина подошёл к первому и рукой опустил ствол автомата.
Он что тебе ниндзя что ли? Посмотри на негоу меня малой такой же. Короче, я его сам отведу. Под свою ответственность. Ещё не хватало, чтобы мы тут детей гасили.
Около минуты была пауза. Я не знал, что мне делать, и просто держал руки поднятыми.
Ладно, нехотя согласился первый охранник и закинул автомат за плечо. Ты старшийтебе виднее.
Как тя звать-то? Опусти рукиболят же, обратился ко мне пухленький мужчина. Его лицо как-то располагало к себе. Воплощение стереотипа «толстый = добрый». И, это, собери вещички.
Меня? я с наслаждением опустил руки, и те отдали гудящей болью. Неловко было говорить при них. Даже на миг показалось, что они про меня совсем забыли. Начал собирать вещи в рюкзак.
Не меня же. Себя я знаю. Меня Ромой зовут, а это, мужчина указал на охранника, Миша.
Костя, сказал я.
У меня деда так звали. Умер, правда, давно, но это ладно, сказал Рома, а затем повернулся к Мише: Ты иди. Я сам с ним разберусь.
Миша, ничего не сказав, тихо поднялся вверх по лестнице.
Рома подошёл поближе:
Фу, как от тебя несёт. Ты не моешься что ли?
А где мне мыться? спросил я.
Ладно, иди за мной. В части разберутся.
Зачем? растерянно спросил я.
Тебя же зарегистрировать надо, осмотреть, тесты сделать. Вдруг ты хуйнёй какой-нибудь болеешь, ответил Рома, и добавил: Да и помыться не мешалоот тебя несёт пиздец.
Рома неожиданно быстро и проворно пошёл вперёд, несмотря на всю свою огромную тушу. Я принюхался, но особо ничего не заметил. Хотел немного поспрашивать, но мужичок уже порядочно отошёл. Я не хотел создавать проблем, и быстро побежал следом.
Мы быстро прошли несколько домов, пока не вошли в небольшое здание в центре двора.
По пути нам попалось много людей. Все выглядели спокойными и счастливыми. Они с удивлением и небольшим страхом смотрели на меня. Я старался не обращать на это внимание, но всё равно чувствовал себя чужим.
Но с каждой секундой всё больше чувствовал спокойствие внутри. Будто очнулся от дурного кошмара.
По улицам даже гуляло несколько женщин с колясками. Несмотря на некоторую грязь и тяжесть, человеческая жизнь здесь продолжалась. Люди здесь всё ещё жили, а не выживали.
Мы вошли внутрь здания, и Рома повёл меня по узким коридорам куда-то внутрь, а затем по лестнице вниз. Периодически нам встречались охранники, но мы быстро проходили мимо. Я на секунду остановился в изумлении: здесь горел электрический свет, настоящий. Пусть старенькие жёлтые лампочки давали мало света, но свет был.
Чё встал? спросил Рома, который уже спустился вниз.
У вас есть свет? удивлённо спросил я.
У нас много чё есть, посмеялся Рома. Давай бырей.
Я осторожно спустился по шаткой железной лестнице вниз. Здесь воняло сыростью, а на стенах кое-где висела плесень.
После лестницы мы вышли в небольшой коридор, в стенах которого было три двери: влево, прямо и вправо. Рома уже открыл левую дверь и с кем-то говорил внутри:
малой совсем, как мой Генка, затем повернулся ко мне: Давай, скоренько. Тебя уже ждут.
Я быстро подошёл к двери и вошёл внутрь. Я оказался внутри небольшой комнаты, где вмещался только железный стол, два стула по сторонам от него, и ещё маленький железный шкафчик в половину моего роста у стены, который стоял впритык к дверному косяку. За столом сидел седой мужчина в военной униформе. С потолка свисал провод с голой слабой лампочкой, которая тихонько покачивалась из стороны в сторону.
Разрешите идти? спросил Рома.
Свободен, тихо сказал мужчина за столом. Рома улыбнулся, прикрыл дверь, и я услышал быстро удаляющиеся шаги. Хоть человек напротив и был седой, но в каждой клетке его тела виделась сила. Весь его образ был будто отлит из свинца. Он пристально посмотрел на меня несколько секунд. У него были тёмные глаза с большими мешками. После этого тихим железным голосом проговорил: Присаживайся.
Тело само подчинилось приказу, и я оказался на стуле.