Но
Я надеюсь на тебя. Ты сможешь придумать что-нибудь. Мы как-нибудь тихо сбежим, но позже, улыбнулась Кристина, вытирая слёзы. А за меня не волнуйся. Пока ничего же не случилось?.. Что со мной случится, когда ты рядом? Они побоятсяона вылезла из-под одеяла и раскинула руки.
Сел обратно и крепко её обнял. Маленькое тельце было таким тёплым
Всё будет хорошо, сказала она.
Обещаю, сказал я. Снова встал с кровати, надел холодные джинсы, кофту, куртку.
Очень холодно
Что принесли? спросила Кристина
Точно, вспомнил я про рюкзак, который скромно стоял у входа. Подошёл, раскрыл его, порылсявнутри оказался пакетик с мясом (даже не знаю, откуда оно взялось, но запах был нормальным), литровая бутылка воды, пару консервов. Консервы, вода, какое-то непонятное мясо, при этих словах я приподнял над собой пакетик. С него капала кровь.
Мясо? удивилась Кристина. Откуда?
Не знаю, с этими словами я аккуратно положил пакетик на стол, который был рядом со входом, затем и всё остальное достал, положив рядом. Не думаю, что это выдали на один деньбудем экономить, хорошо?
Ладно, кивнула Кристина, тихонько выбираясь и, подрагивая от холода, надевая одежду.
Отошёл к печке, что находилась за стенойтам когда-то была кухняи, закинув пару маленьких дров, принялся потихоньку разжигать костёр. Крохотные язычки огня, будто маленькие дети, медленно и неуверенно, как бы спотыкаясь, росли, поглощая всё больше щепок, пока не стали достаточно сильными для маленьких поленьев. Вот после этого особо можно и не следитьтолько вовремя подкидывай топливо.
Потрогал печкукамень потихоньку нагревался. Закинул ещё пару дров и вернулся в зал. Кристина уже достала вилки и подготовила тарелкине знаю, зачем она их вообще моет и убирается, если мы собираемся отсюда уйти.
Да и не всё ли равно? Помыл ты вилку или нетвзял другую. Мир перестал принадлежать кому-либобери, что хочешь. Но нет. Она, всё равно, упорно моет посуду за нами и убирает дом.
«Ещё бы ты понималсказал Голос. Она хочет, пока есть возможность, жить по-прежнему».
Подошёл к столу, взял открывалку и вскрыл большую банку консервовизнутри пахнуло странным сочетанием: мясо и железо. Отложил половину себе на тарелку, а другуюКристине. Мы с жадностью принялись за еду, которой было всё меньше с каждым днём.
Казалось, что с каждой вилкой дом наполнялся теплом.
А куда именно ты поедешь? спросила Кристина.
Не знаю, ответил я и улыбнулся: Думаю, очередной супермаркет.
Снова в Кургутию?
Не думаю. Там если что и осталосьэтого совсем мало, ответил я и подытожил: Сама же видела. А сколько раз мы ещё туда ездили потом? Так что нет. Возможно, снова, как на прошлой неделе, в Крувию.
Так туда же ехать около часа, удивилась Кристина.
Выбора особо нет. Город почти нетронутый стоит. Нетронутыйповторил я, вспомнив то, что люди моментно исчезли.
«Это действительно было странно. Конечно, восставших было много, но как-то это не сходилось. Живых-то людей было в сотни раз больше, если не в тысячи. Куда же всё пропало?.. Не могло же оно вот так взять, и за пару месяцев сгинуть?.. Или могло?»
«Убили друг друга, да и всё. Ты и сам двоих убил. А подумай, если каждый двоих убьёт? А если десять? И при этом сам станет одним из десяти других?» сказал Голос.
Я доел и, взяв тарелку, пошёл на кухню.
Оставь там, я потом сама, сказала мне вслед Кристина, и я поставил тарелку в раковине. Рядом было ведро с водой. Большое такое ведро, железное.
Вышел в зал, подхватил рюкзак.
Уже пойдёшь? Кристина всё ещё не доела. Она любила есть медленно, тщательно разжёвывая пищу. Даже ругала меня иногда, говоря, что на желудок большая нагрузка. Иногда кажется, что это мне девять лет, а ейсемнадцать, если мне уже столько
Да. Пока соберёмся и все дела, в общем. Я пошёл. Пока, сказал я, выходя.
Удачи! воскликнула Кристина мне вслед, а затем быстро добавила: Привези мне что-нибудь!
Обязательно, улыбнулся и вышел на улицу.
Вокруг толстым неплотным слоем лежал свежий снег. Изо рта серым облаком вырывался пар. Прошёл мимо окон по двору, к дороге, по следам, которые оставил Дима.
«За ночь снова намело»
Деревня, в которой мы жили, была небольшаяоколо десятка домов всего. Видимо, это раньше было деревней, но потом началась перестройка под дачный посёлок, но только не всё успели закончить. Зато везде были заборы из тонких металлических пластин, пластиковые окна, почти все дома с слайдингом и въезды сюда закрывались при желаниив общем, в теории довольно уютное должно было стать место, и дорогое. Даже жаль, что хозяева так его и не дождались.
Мы с Кристиной жили в маленьком кирпичном домике, совсем в конце улицы. Возле входа была маленькая прихожая, а затем сразу шёл большой зал, к которой примыкала маленькая кухонька, где стояла печка. В общем, совсем маленький домик старого образца.
Достал из рюкзака пачку сигарет, которую прихватил несколько дней назад в одном из рейдовдаже не знаю, зачем это сделал. На ней был изображён синий круг с двумя перекрёстными сигаретами и надпись: «Борусия-1» такие мой брат курил, когда в школе учился. Помню, мама сильно его ругала, когда узнала. Я тогда ещё только после младших классов вышел. Как же это было давно Как-то пообещал Кристине не курить никогда. Но эту пачку зачем-то прихватил, и с тех пор она лежит у меня в рюкзаке, закрытая. Ещё немного подержал её в руках, а затем кинул обратно. Курить совсем не хотелось, но и выбросить её не мог. Пусть будет.
Подошёл к северным воротамсовсем рядом стояли два внедорожника. Толик, Дима и Кирилл о чём-то тихо разговаривали, стоя вместе.
Что такое? спросил я, подходя. Разговор резко прекратился.
Ничо, ответил Дима. Залезай к Толяну в тачку, и погнали.
Вчетвером поедем?
Не очень мне хотелось в такой обстановке оставлять Кристину. Особенно с Барсукомон меня бесил больше всего.
А что? спросил грубо Дима, во время того, как они рассаживались по местам. Нам чё, всей гоп-шарагой ездить или как? Может ещё и срать ходить будем вместе, как девочки маленькие?
Нет, опешил я. Просто спросил.
«Просто спросил», передёрнул меня Дима и выдохнул тяжело: Бля, малой, не беси. Лезь в тачку и не еби голову.
Я молча забрался на заднее сидение. Барсук быстро осмотрел дорогу за воротами и, убедившись, что ситуация нормальная, спустился вниз и открыл ворота, выпуская нас. Мы промчались мимо, и закрывшиеся мигом ворота становились всё дальше и дальше. Кирилл молча вставил потрёпанную кассету в старенькую магнитолу, и мы ехали до города под шансон. Пелось, как я понял, про войну.
Дорогу стеной окружали деревья, а по заснеженной дороге ехать быстро не получалось.
Примерно через час лесополоса кончилась, и нам открылся город впереди, вокруг которого будто и не было ни одного деревасплошные, покрытые снегом, поля. Небольшой монумент в виде треугольника с надписью «Добро пожаловать в Крувиргород больших надежд» обвалился сверху, где должна была идти верхняя бетонная балка, и осталось что-то вроде английской буквы «V».
Чуть в стороне, справа, виднелись потемневшие от времени зелёные плиты магазина. Большой логотип на стене «Дюрасинка» говорил о том, что это один из магазинов когда-то успешной сети, раскинутой по всей стране. Толик повернул туда и подъехал к входу, оставив машину на бордюре, напротив.
Вылазим, дамочки, сказал он, вылезая из машины.
Мы все выбрались на улицу. Дыхание морозного воздуха ударило в лицо, вызывая неприятное покалывание. Вокруг было тихо и спокойно. Кроме слабо несущегося ветра ничего не смело нарушать гармонию. У меня неприятно свело животне нравилось мне это, слишком тихо. Мы подошли к багажнику.
Хватайте всё, что плохо лежит, сказал Толик, схватывая за дуло автомат и подтягивая его к себе.
Шмалять можно? улыбаясь, спросил Дима.
Во всё, что херово двигается, ответил Толик и посмотрел на часы. На всё про всё у нас часа два.
А если люди? спросил я.
Смотреть по обстоятельствам, ответил Толик. При этих словах Дима улыбнулся.
Мне выдали пистолет, и мы пошли к магазину.
Я встал настороже, внимательно вглядываясь в белоснежное покрывало, что устилало землю. Солнце медленно проходило зенит, будто совсем не двигалось. Было такое ощущение, будто весь мир замер. В такие моменты кажется, что всё это лишь чей-то глупый сон. Вот же, он, мир, спокойный, без опасностейтолько живи и радуйся. А потом чьи-то гнилые зубы резко впиваются в твою ногу, пробивая штаны и отрывая кусок кожи
Чего встал? спросил Дима, стоя у двери. Все уже вошли внутрь.
Сейчас, ответил я.
Внутри было достаточно светловнутрь, сквозь большие окна, проникало много света. На полках у кассы лежали разные жвачки, конфеты, батончики. Рожица улыбающегося медвежонка, который надул большой шарик из жвачки, смотрела на меня с упаковки, весело подмигиваявзял её и положил в карман.
«Думаю, Кристине понравится».
Лучше разделимся, предложил Толик. Я здесь пошарю, Димонты в мясной, Кириллна склад, а ты, он посмотрел на меня, идёшь на другую часть склада, подальше.
Один? удивился я.
А чё? спросил Толик. Пушка есть, глазатоже. Или ты, как целка, испугался?
Нет, но
Значит, нехуй тут нюни разводить. Пошёл.
Я двинулся на дальний склад, достал фонарик. В холодильниках по сторонам давно всё сотни раз растаяло, смешалось и снова замёрзло. В итоге, там сейчас была какая-то непонятная каша из этикеток, масла, рыбы, мороженного и ещё неизвестно чего. И посреди этого была огромная крыса, которая безжизненно смотрела изо льдаона даже не поняла, что произошло с ней на самом деле. И никогда не поймёт.
Аккуратно ступал, просвечивая каждый угол и пространство под всеми холодильниками, где встретил лишь ещё пару мышей, которые, издав тонкий тихий писк, убежали куда-то вглубь самого здания по скрытым проходам. Приоткрыл двери и зашёл на склад, где стенами стояли ящики, коробки с разными крупами, макаронами, напитками и банками. Здесь были целые коробки с растаявшим, а потом застывшим, шоколадомпо краям были видны следы от крохотных зубов.
Было холодно, и каждое поскрипывание или случайный скрежет нагоняли страх, будто по сердцу кто-то водил ржавым гвоздём. Хотелось бежать отсюда назад, на свет, но я шёл вперёд, в густые объятия темноты. Кучи коробок выглядели особенно опасными.
Но вот я дошёл до конца небольшого склада, всё ещё раз тщательно проверив, и ничего не обнаружил.
«Вроде как, безопасно».
Я развернулся и услышал позади непонятные обрывки разговоров. Пошёл быстрее, и у самой двери уже мог кое-что расслышать:
луйста, нам немного нужно, говорил мужской голос жалобно. У меня жена в машине.
Послушай, браток, я узнал Димин голос, езжай по-хорошему.
Пошёл быстрее и увидел в конце зала, возле входа, свою троицу, и ещё одного неизвестного высокого мужчину в грязной, когда-то белой, куртке.
Будьте людьми, пожалуйста У нас уже неделю ничего не было!
Что такое? спросил я, когда подошёл.
Не твоё дело, ответил Дима. Толик, что делать будем?
Уведите малого отсюда сначала, сказал Толик размеренно и монотонно, даже не посмотрев в мою сторону. Сейчас разберёмся.
Дима развернулся и схватил меня за руку, потянув к выходу:
Пойдём.
Я никуда не пойду.
Пойдём, напряжённо повторил он, резко дёрнув меня. Я одёрнул руку обратно. Дима с некоторой злостью посмотрел мне в лицо. Не выёбывайся, малой. Идём по-хорошему.
А то что? спросил я. Мужчина в белой куртке жалобно уставился на меня.
Не выводи, сказал он устало, пропустив мой вопрос, и резко вытянул на улицу, где швырнул вперёд, в снегя не успел собраться и упал.
Пусти! я резко встал и толкнул его, но он даже не дёрнулся, и вместо этого ударил меня в живот, от чего воздух из лёгких мигом вылетел, и я снова упал.
Иди, в машину сядь, успокойся, говорил Дима сдержанным голосом.
Сукапростонал я, лёжа на земле. Кое-как удавалось дышать.
Будем считать, что я не услышал, резким движением он поднял меня железной хваткой и повёл к машине. Я плёлся рядомне было сил сопротивляться.
Пусти меня туда, сказал я тихо, когда он открыл дверь, чтобы запустить меня внутрь.
Сиди в машине, Рембо комнатный. Не кипешуйони просто перетрут, и всё.
Я медленно потянулся к рюкзаку, где лежал пистолет.
И рюкзак мне отдай, добавил Дима, замечая моё действие. Не хочу, чтобы ты хуйню наделал.
Ничего я не сделаю
Рюкзак, повторил он уже более грозно, протягивая руку. Я понял, что это не шутки, и что лучше выполнить требование. Поэтому сбросил рюкзак и передал ему. Затем влез в машину. Заметил, что чуть дальше стояла небольшая серая легковушка.
Прошло несколько минутя всё это время нервно поглядывал то на часы, то на вход, откуда ещё никто не вышел до сих пор. Из другой машины только один раз женщина выходила, но сразу же возвращалась.
Спустя пятнадцать минут раздался тихий выстрел.
Что это? спросил я, потянувшись к двери.
Сиди, всё так же напряжённо приказал Дима.
Ты же слышалтам стреляли!
Сиди. Успокойся. Сейчас выйдути разберёмся, при этих словах Дима достал измятую пачку из внутреннего кармана своего чёрного пуховика, и зажигалку. Затем вытянул сигарету, взял её в рот и поджёг, нажав на кнопку зажигалки и вызвав огонёк.
«Не сопротивляйся. Лучше сиди спокойно», сказал Голос. И я послушно сидел.
Минуты тянулись медленно, будто часы. Но спустя ещё минут десять вышел Кирилл, держа в руках большой ящик. Дима резко вылез из машины, и побежал открывать багажник. За Кириллом вышел Толик с огромной упаковкой, в которых обычно перевозят крупы или макароны.
Ну что там? спросил Дима.
Всё нормально, тихо ответил Кирилл. Он погрузил ящик и побежал обратно. Толик, как погрузил, тоже вернулся. Таким образом, они ещё по четыре раза сходили, а затем сели в машину. Мужчина в белой куртке так и не вышел.
Что там произошло? спросил я.
Ничего, ответил Толик.
Я слышал выстрел! возразил я.
Мы восставшего грохнули, понятно? ответил он резко. Я замолчалон мне врал, потому что там всё было чисто. Но я понимал, что узнать правду сейчас всё равно не выйдет.
«Ты отлично знаешь, что произошло там внутри, и просто так это допустишь? Ты же у нас защитник справедливости в мире, который живёт по правилам джунглейкак так? Будешь мириться? Вот так спокойно?» спросил Голос. Я не мог ему ответить.
А что я мог вообще сделать сейчас? Уже ничего не сделаешьтолько глупая смерть
«Вот видишь. Это и есть вся твоя справедливость. Одна близкая девочка оказалась важнее, чем двое незнакомых людей».
Толик сел в машину, завёл двигатель. Кирилл тоже залез. Через несколько секунд машина, развернувшись, поехала обратно.
Мы отдалялись, а я смотрел в окно на двери магазина. Лишь только из машины выбралась женщина, когда мы отъехали, и бросилась к дверям, но дальше я не успел увидетьмы повернули на трассу. Крувир оставался позади, вместе с тем, что произошло в магазине. Мы ехали молча, только звук мотора разрезал густое пространство.
«Он им ничего не сделал»
Мы приехали в лагерь когда уже почти стемнело. Меня мутило, ноги дрожали. Мне было страшно. За себя, за Кристину. И вот теперь, когда мы приехали обратно, страх усилился, потому что ощущал себя загнанным в ловушку.
«Если они так с ним, то почему с нами так не смогут?.. Нужно бежать, но куда?.. А если они уже?..»
Как мог, быстро вылез из машины и пошёл к своему дому, быстро соврав что хочу в туалет. Ноги еле двигались. В голове был небольшой туман. Холодно
Кристина! крикнул я с порога, быстро входя в дом. Никто не отозвался. Я ещё больше испугался, прошёл внутрьона тихо спала за столом на кухне, у печки. Тихонько блестели оранжевыми огоньками сгоревшие дрова в печи. Тяжело повалился рядом на стул и выдохнул. Испугала
А?.. отозвалась сонно Кристина и улыбнулась: Костя. Уже вернулся, после этого она немного потёрла глаза и воскликнула: Уже вечер? Ничего себе! А я днём как-то уснула Спать захотела, думала посидеть отдохнутьи уснула.
Я улыбнулся в ответ.
Ничего страшного, погладил её по голове. Наверное, тёплая печка в сон свела.
Ты чего? удивлённо спросила Кристина, уставившись на меня.
Просто рад тебя видеть, ответил я, слегка смутившись, а затем встал и вздохнул. Нам нам нужно уходить.
Я знаю. Ты говорил. У тебя план появился, да?
Нет, ты не поняла Мы уходим Сейчас. Надо надо собираться. И идти. Завтра или даже сегодня. Даже может и сегодня Тогда надо сейчася начал проговаривать мысли вслух.
В смысле? Прямо сейчас?
Да, ответил я.
Кто-то постучал в дверь. Я обернулся и увидел входящего Диму.