«Что еще за дьявольская ерунда? Это улица, вообще, или кладбище? изумленно подумала Мари и почувствовала резкую вспышку дежавю, И откуда это ощущение, будто я уже видела подобный бред раньше?»
Она поспешно вскинула голову и пытливо вгляделась в плотную пелену тумана. А уже через несколько секунд смогла разглядеть там искомые очертания остова светофора, криво нависающего над дорогой и взирающего на нее своими пустыми, разбитыми дырами-глазницами.
«Вот черт! ахнула про себя Мари, Я точно бывала здесь раньше! Но вот только когда?»
Под ногой что-то тихо зашуршало, и девушка, опасливо отступив, заметила, что то, что казалось ей черной травой, пробивавшейся вокруг креста сквозь трещины в асфальте, внезапно зашевелилось и начало расползаться во все стороны, словно черви или тонкие змеи. Мари тихо вскрикнула и попятилась сильнее, опасаясь, что неведомые твари заползут ей на ботинки. Но темные, юркие создания, были ли они живыми существами или лишь призраками, расползаясь по асфальту, вновь бесследно растворялись в тумане. А некоторые будто бы впитывались в него, при ближайшем рассмотрении оказываясь замысловатыми трещинами. И пока Мари разглядывала их, с неба начал медленно и тихо падать темный снег.
Она вновь запрокинула голову, протянув ладонь навстречу хлопьям снежинок. Грязно-серые, они казались слишком тяжелыми и, попадая на кожу, почему-то не таяли на ней и не ощущались холодными. Мари осторожно растерла несколько хлопьев пальцами и начала недоуменно разглядывать черные разводы, оставшиеся на бледной ладошке.
«Это пепел? предположила она про себя, Или просто такой необычный снег? Хотя больше похоже на пепел»
Пока она задумчиво разглядывала серые хлопья, большая темная тень беззвучно пролетела над самой головою. Мари быстро посмотрела вверх, но ничего не увидела и даже не поняла, что это было. Птица? Галлюцинация? Что-то еще?
Продолжая озираться по сторонам, она, крадучись, двинулась по улице дальше, аккуратно обходя то и дело выныривающие из тумана кресты и могильные камни.
«Может это был стервятник? Или крупная ворона В конце концов, это все-таки кладбище».
Мари вдруг почему-то показалось, что ее мысли слишком громкие. Громкие настолько, что их может кто-нибудь услышать. Осознавая, что это больше похоже на приступ паники или бред, она все равно попыталась думать как можно тише, как бы невероятно это не звучало. И из-за леденящего сердце страха наивно казалось, что у нее даже получается.
Но тут под подошвой ботинка что-то слишком громко хрустнуло, словно она нечаянно раздавила стекло. Мари неосознанно пригнулась, ненадолго замерев и притаившись. Внимательно поглядев под ноги, она увидела, что наступила на край большой лужи, покрытой толстым льдом, поверхность которой слегка скрадывалась туманом.
Что это?! В самом деле лед? Но неужто вокруг настолько холодно, что вода в луже замерзла? Однако Мари не ощущала сильного холода. В вязком, влажном тумане было, конечно, сыро и свежо, но далеко не морозно. Хотя, если у нее действительно травма мозга, то может все ее чувства попросту притупились? Но тогда почему в воздухе совсем нет дышков? Или просто асфальт из-за стелющегося по нему тумана более холодный, чем воздух над ним?
Окончательно запутавшись в подобных размышлениях, Мари недоуменно взяла в руку осколок льда и тут же вздрогнула, невольно выронив его обратно. Однако вздрогнула она отнюдь не от холода, а от резкой, обжигающей боли. По пальцу скользнула пунцовая капля крови. Упав в лужу, она расплылась в серой воде яркими алыми разводами Словно вспышка жизни в безжизненной, мертвой среде.
Так это стекло? сдавленно выдохнула Мари.
Да, так и есть. Лужу на асфальте действительно покрывало стекло, застывшее на ней словно лед. И это было последней каплей для уставшего, измученного разума
«Травма мозга?! Да ладно И при какой такой травме, интересно, можно видеть подобный сверх-реалистичный абсурд? Больше похоже на то, что этот мир попросту ненастоящий»
Но тогда что же он такое? Кошмарный сон? Иллюзия, мираж? Виртуальная реальность? Высоко-температурный бред? Галлюцинация? Или, может быть, даже лимб? И откуда взялось это периодически всплывающее чувство дежавю, которое уже начинает откровенно раздражать?
Словно в ответ на эти мысли, мозг вдруг пронзила мощная вспышка Яркое, подробное видение. Обжигающе холодная, даже ледяная вода. Она везде, повсюду. И Мари тонет в ней. Ей нечем дышать А в толще воды, тем временем, расползаются темно-красные ленты-разводы. Лениво и медленно, как призрачные змеи Вот только что это такое? Кровь? Это кровь? О, Боже! Это действительно кровь! Но откуда она взялась, и почему ее слишком много? Пунцовая жидкость растворяется в ледяной воде, ухудшая и без того плохую видимость и нагнетая сильнейшее чувство беды, а также не только физического, но и психологического удушья Давящее ощущение очень тесного, замкнутого пространства, из которого нет никакой возможности выбраться.
«Господи, чья это кровь?!! Моя?! Чужая?!»
Мари тихо вскрикнула, запоздало зажав рот ладонью, испуганно попятилась от лужи и едва не грохнулась на мостовую неподалеку. Наваждение прошло также внезапно, как и накатило, но в груди забилась, словно птица, пока еще тихая, но плавно нарастающая истерика. Мари продолжала пятиться от мерзкого, неприятного места, пока не уткнулась бедром в очередной могильный камень. И ей почему-то совершенно не хотелось его разглядывать. В мозгу возникла навязчивая, параноидальная идея, что она может прочесть на нем собственное имя. Попятившись на сей раз уже от камня, Мари перешла с проезжей части на тротуар. Она обессиленно опустилась на бордюр, пытаясь справиться с душащим приступом. Ее мелко трясло, глаза наполнились слезами, перед взглядом бегали черные точки, а в груди повис тяжелый, противный комок. Дрожащими руками Мари достала сигареты и попыталась закурить. Раза с третьего ей это удалось.
Затянувшись едким табачным дымом, она почувствовала, что медленно выплывает обратно в реальность. Обморок был так близко. Главное сейчас хотя бы немного успокоиться. Ведь если поддаться приступам паники, то будет только хуже. Заметив, что она снова тихо и жалобно поскуливает, Мари испуганно вздрогнула и тут же затихла, напряженно прислушиваясь. Интуиция подсказывала ей, что не стоит привлекать к себе излишнее внимание в этом жутком и больном мире. Неизвестно еще, что за тень мелькала недавно над головой
Но вокруг стояла гробовая тишина. Слишком уж тихая. Тихая до такой степени, что начинало звенеть в ушах. Тихая настолько, что начинало казаться, что внезапно полностью оглох Или нет?
Мари готова была поклясться, что она все-таки что-то слышит. Или скорее даже чувствует на самом пороге слышимости Повинуясь этому чувству, она медленно повернула голову туда, откуда пришла. Сквозь серый сумрак тумана что-то медленно и неумолимо двигалось, причем двигалось сюда. И это что-то было похоже на приземистую, немного квадратную фигуру человека в черном. Причем черными были не только его одежда, но даже шея, волосы и кисти рук. На голове серым, слегка светящимся овалом выделялось лишь продолговатое лицо с круглыми провалами глаз и огромным перекошенным ртом. Казалось, что незнакомец, подобно герою картины Мунка, натужно вопит от отчаяния, ужаса или боли, однако изо рта его не исходило ни звука. Хотя нет Призрак звука все-таки был. И это именно его Мари скорее ощущала кожей, чем слышала. Как будто какой-то еле слышный треск или даже вибрация атмосферы
Мари резко поняла, что уже с минуту как не дышит и судорожно втянула в себя воздух. Просто Это То, что сейчас двигалось к ней, не могло быть живым человеком. И сердце, соглашаясь с разумом, отсчитывало удары через один. Ледяная дрожь пронзила острыми иглами обмершее тело. Время словно остановилось, засмотревшись на приближающийся кошмар вместе с Мари.
Серое лицо незнакомца развернулось к ней. На нем что-то словно бы дрогнуло, и неожиданно черты его пошли полосами и крупной рябью помех, точно на экране старого черно-белого телевизора. Одновременно с этим противный треск начал стремительно нарастать, словно кто-то резко вывернул ручку громкости до упора.
Мари не просто вскрикнула, а истошно завопила, оглушив даже саму себя, и стремглав бросилась от жуткого призрака прочь. Паника охватила разум, и она просто побежала, толком не разбирая дороги, в противоположную сторону, стараясь лишь не вписаться ни во что неожиданное с размаху.
Мари бежала и бежала, не чувствуя ног, почти ничего не соображая от страха и выбирая дорогу в тумане на каком-то автопилоте. В мозгу бешеным ритмом стучал ужас и одна-единственная четкая мысль: «Прочь! Прочь от этой твари!!». Сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки наружу, а тело совершенно не осознавало усталости.
Мари не знала, как долго неслась по улицам словно сумасшедшая, но когда наконец вылетела на похожий на заброшенную стоянку пустырь, легкие ее пылали точно обожженные, а сердце отчаянно колотилось в висках, губах и кончиках пальцев. По лбу обильными потоками струился пот. Попадая в глаза, он нещадно обжигал их своей солью.
Буквально из последних сил Мари доковыляла по поваленного бетонного столба и изнеможденно опустилась на него, пытаясь хоть чуточку отдышаться. Состояние вновь казалось предобморочным. Кровь так громко шумела в голове, что мешала прислушаться. Дрожащей рукой утерев пот со лба, Мари опасливо озиралась по сторонам.
Не было похоже, что ее кто-то преследовал, однако страх никак не хотел отпускать из липких объятий затравленное сердце. Несмотря на то, что Мари обычно старалась в любой ситуации сохранять спокойствие и ясность мысли, в этот раз она должна была признать, что паника полностью захватила ее естество. Но кто бы не запаниковал, увидев Такое? Удивительно еще, что она попросту не умерла на месте от ужаса.
Кое-как поймав дыхание, Мари вновь начала тихонько поскуливать, почти не в силах ничего с этим поделать. Если так будет продолжаться, то ее сердце точно не выдержит и остановится от страха и отчаяния.
Господи, пожалуйста, тихо шептала Мари, Я прошу тебя, Господи Мне так страшно Так страшно
Тихие, зловещие улочки Зеро Вароша все меньше напоминали ей глупую компьютерную игру, а все больше Ад или Чистилище
Мари начало мерещиться, что она слышит тихие шепоты или даже отзвуки шепотов в тумане. Как будто какие-то невидимые сущности переговаривались там между собой. Причем ей казалось, что язык их был незнакомым и странным. Вроде бы скандинавским. А может и кельтским, или славянским Мари не была уверена. Она плохо разбиралась в иностранных языках, едва осилив помимо родного один лишь французский. В какой-то момент ей даже показалось, что это и не другой язык вовсе, а всего лишь реверсированные звуки, словно кто-то прокручивает заранее записанную речь наоборот.
«А может все-таки славянский? вяло подумала она, отмечая, что начинает неизбежно впадать в психологический ступор, Разве название этого проклятого города не на одном из славянских языков?»
Ступор был ожидаемой реакцией организма на продолжительную панику. За истерикой обычно следует апатия. Иначе человек попросту выключится, израсходовав весь ресурс психических сил. Вот и Мари готова была думать сейчас о чем угодно, что только не стрессует. Даже тупо уставиться в одну точку и не думать толком ни о чем.
Резкий звук, теперь уже явно похожий на громкий крик, прокрученный наоборот, раздался откуда-то сбоку. Мари нервно вздрогнула. Ступор и бездействие могут быть опасны ничуть не меньше истерики. Поднявшись с насиженного места, девушка осторожно подошла к краю площадки и заглянула на ближайшую боковую улочку.
В нескольких десятках метров, на крыше одного из трехэтажных домов стоял человек. Он был в черных брюках, белой рубашке и почему-то босиком. Мари толком не видела отсюда его лица, но что-то вдруг показалось в человеке знакомым, словно она хорошо знала его раньше, просто не могла узнать. В груди начало нарастать сильное чувство тревоги. И чувство это было каким-то образом связано с тем, что незнакомец необут. Словно это представляло собой явный признак надвигающейся трагедии.
Мари медленно двинулась по улице, влекомая к новому видению точно гипнозом. Ей вовсе не было страшно, лишь очень тревожно. И через несколько секунд она поняла почему
Незнакомец внезапно уверенно шагнул с крыши и, совершенно не пытаясь сгруппироваться, безвольным кульком рухнул с большой высоты на асфальт. Мари вскрикнула и поэтому не поняла, то ли это ее крик заглушил звук удара от грохнувшегося тела, то ли его попросту не было. Но интуиция, тем не менее, уже подсказывала, что увиденное ею не больше, чем иллюзия. Этакий мираж, как будто тебе показали объемное кино без звука.
Поэтому подбежав к месту падения человека, Мари совсем не удивилась, когда не обнаружила никакого тела в стелющемся по асфальту тумане. Хотя кое-что там все-таки было. А именно большое темное пятно: липкое, будто начавшая сворачиваться кровь, но черное, точно смола. Однако самым необычным казались влипшие в него многочисленные белые перья. Большинство из них были грязными и сломанными, словно их вдавили в асфальт с размаху, но некоторые оставались пронзительно белыми, продолжая падать на зловещее пятно откуда-то сверху. Сердце тут же болезненно заныло.
Мари подняла голову, глядя как перья и пух падают сверху, будто слишком крупный снег. На сей раз легкий и белоснежный. Она осторожно перехватила пальцами перо, которое опускалось, кружась, ей прямо на лицо, и тихо заплакала. Ощущение давно забытой беды и утраты нахлынуло беспощадной волною
Мари беспомощно села на асфальт, продолжая плакать и обреченно крутить перышко в руке. Она плакала и плакала, даже сама не зная, кого именно оплакивает, но от этого печаль не становилась менее горькой. Ей казалось, что она только что видела смерть надежды. Смерть кого-то дорогого и близкого, кого она знала когда-то и даже любила, но безнадежно забыла. Отчего боль в душе становилась острее и тоскливее.
Кто знает, а может мы все лишь смутные призраки в чьем-то нездоровом разуме
***
Честно говоря, Мари и сама толком не поняла, как очутилась в центре большой площади, возле старого фонтана, который не функционировал, но был наполнен темной, заросшей серой ряской, водой. Она просто брела, совершенно опустошенная, сама не зная куда, продолжая вытирать с лица слезы и сжимая в руке белоснежное перо, которое постепенно стало влажным от мелкой водяной мороси, стоящей в воздухе. Мари устало опустилась на каменную кладку фонтана и сняла с плеча рюкзак. Достав оттуда блокнот, она аккуратно вложила перо между страниц и, закрыв книжицу, отправила ее обратно в недры сумки.
Очень сильно захотелось курить. Поэтому Мари, вздохнув, начала поспешно рыться по карманам куртки. Но тут ее внимание привлекла беззвучно прилетевшая откуда-то большая, черная тряпка, тяжело шлепнувшаяся неподалеку. Мари недоуменно замерла. Она готова была поклясться, что не чувствует ни малейшего намека на ветер. Но что тогда могло принести сюда эту тряпку, будто бы двигающуюся по воздуху самостоятельно? Не успела Мари предположить хоть какую-то версию, как темная ткань вдруг зашевелилась и начала подниматься, одновременно разворачиваясь и чем-то изнутри наполняясь. В мгновение ока тряпка обернулась долговязой фигурой человека в длинном черном плаще-дождевике с капюшоном. Окончательно распрямившись, незнакомец недобро зыркнул на нее холодным взглядом бесцветных глаз. Лицо его выглядело абсолютно бескровным и оттого казалось белым, точно известка. А узкие тонкие губы вдруг растянулись в идиотской кривой улыбочке на один бок. Сердце Мари мгновенно рухнуло куда-то в живот, и она испуганно закричала, чувствуя как ноги предательски и совсем не ко времени становятся ватными и безвольными.
Ааааааааааа!! внезапно с неестественно-вычурной и нелепой интонацией перекривлял ее крик незнакомец.
От неожиданности Мари осеклась и уставилась на него затравленным взглядом.
«Цвырк-цвырк-цвырк-цвырк», послышались странные звуки с острым металлическим отзвуком, исходящие от этого бредового субтильного человека.
Опять ты тут безобразничаешь, хулиганка! продолжил он, развернувшись к ней уже всем корпусом, Ай-яй-яй-яй-яй А ведь я тебя предупреждал! И не надо теперь отнекиваться, что ты этого не помнишь.