По утрам вместе со мной пробегала километр-другой, занималась в фитнес-зале и плавательном бассейневсеми силами старалась скорее прийти в хорошую физическую форму. Я вначале поражался усердию Катидо того несчастья она не увлекалась какими-то спортивными занятиями. Можно сказать, больше вела малоподвижный образ жизниучила уроки, много читала, рисовала. А теперь девушку не узнатьэнергия из нее била ключом, а тело стало упругим и ловким. По-видимому, после нескольких месяцев беспомощности почувствовала вкус к движениям, ощущению силы в себе. Она уже не могла долго сидеть на местеей надо что-то делать, куда-то бежать. Даже рисованию уделяла меньше временичас-другой, не более.
Осенью, когда еще передвигалась в инвалидной коляске, сдала выпускные экзамены в своей школе и получила аттестат. Оценки в нем большей частью из четверок, не обошлось без троекпо той же математике и химии. Зато по литературе и языкам отличные отметки. Катя мечтала поступить в филологический факультет нашего университета, но травма перечеркнула ее планы. Теперь, когда беда осталась позади, вернулась к ним, принялась готовиться к вступительным экзаменам уже следующего года. Собиралась еще записаться на подготовительные курсы университета, там занятия начнутся в феврале. С недавних пор начала писать стихи, как-то показала их мне. Искренние и наивные, они выражали пережитые ею чувстватоску, надежду на лучшее, счастье новой жизни.
На Новый год я признался Кате в любви. Прежде не рассказывал ей о перемене отношений с Кирой, да и связь у нас все еще продолжалась. В Новогоднюю ночь мы гуляли вдвоем по улицам, вместе с другими радовались приходу праздника. Катя открылась всей душойсмеялась и веселилась, лепила снеговика, бросалась в меня снежками, а потом в каком-то порыве прижалась к моей груди. Ее голос дрожал, когда она проговорила, смотря мне в глаза:
Сережа, если бы ты знал, как я счастлива с тобой! Люблю тебя больше всего на свете! Пусть ты любишь другую.
Ее слова перевернули мою душу, нежность к Кате прорвала мою сдержанность в чувствах. Прежде совесть не позволяла открыто выражать их, когда поддерживаешь отношения с другой девушкой. Обнял Катю и, не скрывая больше, сказал ей:Я люблю тебя, Катя.
В ее глазах видел неверие, когда она произнесла:А как же с Кирой, ты же любишь ее? Ведь вы встречаетесь, я знаю.
К Кире у меня больше любви нет. Можешь поверить мне. Между нами то, что связывает мужчину и женщину, не больше. А люблю я только тебя.
Катя смотрела мне в глаза еще долго, потом согласно кивнула и проговорила:
Я верю тебе, Сережа., немного помолчав, продолжила:А ты не можешь без нее, если уже не любишь? Я постараюсь дать тебе все, что ты хочешь.
Не знаю, Катя. У меня с Кирой не так просто. Думаю, со временем образуется и я буду только с тобой.
Хорошо, Сережа. И все равно я счастливаты мой! с этими словами Катя вновь прижалась к моей груди, а я обнял ее. Так и стояли, без слов делясь нежностью и радостью.
Глава 6
Мы еще долго гуляли по улицам. Они уже опустели, только редкие пары попадались нам навстречу. Шли обнявшись, больше времени молчаобщее чувство, испытываемое нами, не требовало слов. Вернулись домой уже под утро. Тихо, стараясь не разбудить маму нечаянным шумом, прошли в комнату Кати. Поднял на руки девушку, уложил в ее постель, а после стал целовать. Она отвечала неумело, подставляя свои чуть приоткрытые мягкие губы моим поцелуям. Закрыла глаза, когда расстегнул платье и приник к груди. По ее телу прошла дрожь, со стоном прижала мою голову. А едва я прикоснулся к ее лону, выгнулась навстречу, вся горя от желания. В какой-то мере поразился такой страсти неопытной девушки, а потом уже стало не до размышленийнаши тела слились в единое целое.
Катя стараласьс готовностью выполняла мои пожелания, интуитивно подстраивалась под меня, вносила что-то свое, довольно необычное. Нехватку умения щедро возмещала пылом, идущим из самой глубины любящего сердца. Невольно вспоминал Кирув ее страстности не было и намека на душевные порывы. Она просто брала из нашей близости плотское наслаждение, даже не пытаясь внести в нее частицу своего сердца. Впрочем, теперь и я с ней вел также, процесс между нами приносил чисто физиологическое удовлетворение. С Катей же сейчас происходило совсем иначеона старалась передать мне свою любовь, в нежных ласках девушки чувствовалось желание дать мне все возможное от ее души и тела. Я отвечал тем же, обходился с ней мягко и бережно, а не терзал, как Киру.
Мы заснули в объятияхне стал уходить в свою комнату, как предложила Катя. Она все таки побаивалась мою маму, ее строгого взгляда, так и сказала:Ой, Сережа, а вдруг твоя мама меня заругает? Скажетпотеряла стыд, ее не стесняюсь!
Не бойся, не заругает. Мы же любим друг друга. Ничего зазорного нет, если теперь будем вместе. Мама поймет и даже будет рада, что мы нашли свое счастье. Вот увидишь сама.
Само собой разумеется, что я знаю свою маму лучше. Утром она не стала будить нас, хотя, конечно, заметила, что мы с Катей спим вместе. Уже ближе к обеду, когда мы проснулись и встали, пригласила за стол поесть. Не высказала и слова в укор ни мне, ни покрасневшей от смущения девушке. Когда же я сам сказал, что мы с Катей любим друг друга и будем жить вместе, ответила:
Я рада за вас. Хочу, чтобы вы были счастливы. Только, Сережа, наверное, будет правильным, по-людски, если мы засватаем Катю и вы поженитесь. Кате скоро восемнадцать, так что сложностей не должно быть. Или вы собираетесь жить без регистрации?
Переглянулся с Катей, она пожала плечами, после я ответил за нас обоих:
Знаешь, мама, о регистрации мы еще не думали. Полагаю, время у нас еще есть, до дня рождения Кати. Тогда и решим.
Мы не расставались друг с другом в праздничные днипобывали на новогодних представлениях в театре и цирке, на городских площадях, просто ходили по улицам. Мне было приятно смотреть на Катю, когда она с детской непосредственностью следила за спектаклем, смеялась репризам клоунов, замирала от страха во время рисковых номеров. В ней еще оставалось много детского, вызывавшего у меня щемящую сердце нежность. Обещал себе оберегать девушку от жизненных невзгодей и так уже досталось, с лихвой. Но как защитить ее от самого себявстал вопрос, когда мне позвонила Кира и назначила встречу.
Первой мыслью после того, как услышал предложение Киры, стало отказать ей. Тут же отмелвстретиться все равно нужно, хотя бы для того, чтобы объяснить молодой женщине причину разрыва наших отношений. Уже после телефонного разговора пришло сомнениеа выдержу ли я прямое свидание между нами, устою ли в намерении расстаться с ней. Прежде, когда понял, что любовь к Кире ушла из моего сердца, также предпринимал попытки свернуть нашу связь, но они закончились проваломтак и не смог оставить ее. Теперь ситуация поменяласьу меня есть Катя, любящая и преданная. Да и в сексуальном плане она удовлетворяет меня, так что искать добра от добра нет смысла. Но сомнение не уходилоя не мог забыть то неистовое, самозабвенное соединение наших тел, сводящее с ума наслаждение, которое давала мне близость с Кирой. С Катей подобного чувства, вернее, состояния, нетчестно признался себе.
Сразу, как только вошел в квартиру Киры, высказал ей:
Мне надо обсудить с тобой наши отношения. Давай присядем и поговорим.
Молодая женщина, уже направившаяся в спальню, остановилась и с недоумением спросила:
Что-то случилось, Сережа?
Да, Кира. Давай все же присядем, стоя в коридоре, проговорил я.
Хорошо. Пройдем на кухнюв зале у меня не прибрано.
Мы уселись за стол. Не стал медлить, начал трудный разговор:
У меня есть девушка, мы собираемся с ней вместе жить. Продолжать теперь наши встречи считаю невозможным. Нам надо расстаться.
Кира молчала, смотрела на меня широко раскрытыми, неверящими, глазами. Потом все же до нее дошло, что я оставляю ее, воскликнула:
А как же я? Ты же прекрасно знаешь, что без тебя не смогу жить! Я же сойду с ума или брошусь в воду!
Теперь я молчалничего другого предложить мне нечего. Но и продолжать, как прежде, тоже нельзя. Кира прервала затянувшуюся паузу:Если хочешь, то я разведусь с мужем и будем жить вместе!
Когда-то такое предложение не вызвало бы у меня и тени сомнения, с восторгом и благодарностью принял бы его. Теперь, когда узнал ближе Киру, а нежные чувства к ней ушли безвозвратно, ничего приемлемого для себя в нем не видел. Покачал головой, а потом ответил:Нет, Кира, ничего хорошего у нас не выйдет. Мы совершенно разные, чужие друг другу.
Но как нам быть, Сережа? Ты же не можешь бросить меня, зная, что я умру!
Понимал, что Кира играет на моем состраданиия не могу оставить ее в беде, но немалая доля правды в ее словах имелась. На себе, пусть и в меньшей, чем у нее, степени чувствовал зависимость от нашей близости. Единственное, что приходило в головувоспользоваться своей способностью к внушению. Но для более или менее долгого эффекта надо, чтобы Кира сама захотела перебороть свою нездоровую привязанность. Постарался максимально убедительно высказать такую возможность:
Кира, думаю, есть выход из нашей ситуации. Но надо, чтобы ты сама, по своему желанию, предприняла все, что зависит от тебя. Предлагаю пройти в нашей лаборатории перестройку твоего эмоционального центра. После мы проведем специальный курс психологических тестов. Есть большая вероятность, что снимем твою зависимость от наших отношений.
Но я не хочуснимать эту зависимость! Нам же хорошо вдвоемпризнайся, ведь так? никак не поддавалась Кира. Пусть у тебя будет девушка, но ей же не убудет! Как сейчас, с моим мужемнам он не помеха. Я могу пойти к твоей невесте и упрошу, даже готова на колени встать перед ней, чтобы согласилась с нашей связью.
Нет, со всей возможной твердостью в голосе сказал ей, я не стану ломать нашу с Катей жизнь отношениями с тобой. Выбор за тобойили я просто ухожу, дальше сама разберешься со своей проблемой, или помогу тебе справиться с ней, но только по твоему желанию. Я тебя не тороплю. Как надумаешьпозвонишь мне.
С этими словами встал из-за стола и направился к выходу. Кира соскочила и встала передо мной:Не уходи, Сережа, умоляю! Я так ждала тебя, твоей ласки. Ты видишьвся горю! Прошу, возьми меняпрямо сейчас!
Одним движением скинула с себя халат, уже нагая, подступила ко мне и попыталась снять куртку. Видел перед собой ее манящее тело, изученное мною от ногтей до кончиков волос. Все мое естество взбунтовалось против воли, вожделение затуманило разум. Руки уже сами потянулись ласкать ее небольшие упругие груди, коснуться возбужденно торчащих сосков. Из последних сил тающей на глазах воли унял похоть, прояснившийся рассудок помог мне справиться с наваждением. Остановил ее руки и, глядя в безумные от страсти глаза, приступил к глубокому внушениюобычным сеансом разгоряченную женщину уже не успокоить.
Уже потом, когда оставил в постели уснувшую женщину и отправился к себе, с дрожью в душе вспоминал происшедшее. Понимал, что оказался на грани срыва, но все же сдержался. Повторить такое испытание я бы не решилсяслишком трудно оно мне далось. Вернувшись домой, я не сказал Кате о разговоре с Кирой, а она не расспрашиваланаверное, поняла по моему отрешенному виду, что дался он непросто. Зато ночью я неистовствовалне жалел девушку, как обычно, а брал ее грубо, всей силой. Она кричала, стонала и плакала, а я продолжал, не мог остановиться. Все, что вытворял с Кирой, перенес на юную девушку, снимал разбуженное вожделение. После, когда опустошенный до дна, приходил в себя, слушал с раскаянием плач Кати. Обнял ее, виновато проговорил:
Прости, Катя, я сорвался. Постараюсь больше такого не допускать.
Она прижалась к моей груди и пожаловалась:
У меня там все болит, Сережа, а потом высказала догадку:Ты так с Кирой обращался?
Кивнул в темноте, как будто-то она могла видеть, потом уже вслух ответил:
Да, Катя, и добавил:Я сегодня расстался с ней.
После небольшого молчания девушка отозвалась:
Ты не пожалеешь, Сережа. Я научусь, не хуже, чем она.
Обнял ее покрепче, так в объятиях мы заснули. В последующем все же берег Катю, но иногда она сама просила не жалеть ееи я вновь отдавался безудержному вожделению. А она терпела, старалась сама не отставать, но все же ее сил не хватало продержаться до конца. Да и физически, по своему сложению, не полностью подходила мне, особо глубокие проникновения доставляли ей боль. Я утешал словами и ласками расстраивающуюся девушку и она успокаивалась. Но все же какое-то чувство вины в ней оставалось, как-то проговорилась после нашей бурной близости с не совсем удовлетворенным финалом:
Сережа, если тебе нужноверни Киру. Не переживай за меняя выдержу, что ты будешь и с ней.
Кира продержалась долго, почти месяц. Не звонила мнея уже подумал, что она сама справилась со своей бедой. В глубине души беспокоился за нее, от прежней любви все же осталась жалость. И когда она позвонила мне на работу и попросила приехать, отправился немедленно, не стал откладывать до конца дня. В голосе Киры услышал не наигранную грусть, даже отчаяниепонял, что ей плохо. Вид молодой женщины, открывшей дверь, подтвердил мое опасениеизможденная, запавшие глаза с нездоровым блеском. Пригласила в зал, здесь мы сели за стол напротив друг друга. Кира заговорила тихо, останавливаясь после каждого предложения, как-будто ей не хватало сил выговорить:
Не могу без тебя, Сережа. Старалась забыть, пила таблетки от депрессии, но ничто не помогло. С каждым днем мне становилось только хуже. Уже хотела наглотаться таблеток и заснутьу меня нет сил жить. Отказаться от тебя, как ты предлагал, не смогу, не вижу смыслаэто будет не жизнь, а просто существование, без радости и надежды. Позвала сказать о своем решении и попрощатьсябольше меня ты не увидишь.
В словах Киры чувствовал ее решимость, я поверил, что она готова уйти из жизни. На сердце вернулась давно забытая боль по нейне стал сдерживаться, встал и подошел к ней, а после прижал к своей груди.
Что же ты надумала, девочка моя! Разве можно губить себя!
Кира заплакала, уткнувшись лицом в мою грудь. А потом, всхлипывая, проговорила, смотря мне в глаза:
Знал бы ты, Сережа, как я мучаюсь, когда вспоминаюсама поломала свою жизнь, отказалась от твоей любви. Как бы хотела вернуть то время, когда мы любили друг друга! Только теперь, когда потеряла тебя, поняла, что люблю и не переставала любить. Как же мне отказаться от тебя? Лучше не жить!
Я молчал, слушая запоздавшую исповедь прежней возлюбленной. Жалел ее, сердце отзывалось болью переживания, но волнующей до дрожи любви уже нетдругая девушка заняла его без остатка. И именно жалость толкнула меня утешить бедную женщину, приласкать ее. Я поцеловал ее мокрые глаза, а потом перешел к губам и пропал. Нежность и страсть захватили меня, поднял Киру на руки и понес в постель Целовал ее мягко, как когда-то, в начале нашей любви. Бережно касался ее тела, ласкал легкими касаниями губ. Кира лежала с закрытыми глазами, из них продолжали течь слезынаверное, тоже вспоминала наши первые ласки. Этот вечер мы провели как в первую нашу близость, без обычных между нами терзаний. Я отдавал юной женщине долг памяти о нашей первой любви, а она с благодарностью принимала.
Вот так и случилось, что жил теперь с двумя девушками, знающими друг о друге. Коллизии в нашем любовном треугольнике решились сами. С молчаливого согласия подруг делил вечера между нимисегодня с одной, завтра с другой. Открыто они не выражали мне своего недовольства, хотя и без слов понятнони одну из них такие отношения не устраиваликаждая хотела обладать мною полностью, а не делить с кем бы то ни было. Но коль обстоятельства сложились таким образом, то пришлось им смириться. Удивила Кирагде-то через месяц после возобновления нашей связи сказала о разводе с мужем. Она уже не могла жить с ним под одной крышей, вернулась в свою квартиру. Объяснила мне:
Знаешь, Сережа, мне противно, когда он дотрагивается до меня. Не хочу даже разговорить с ним, а тем более поддерживать какие-то супружеские отношения. То, что терпела еще не давносейчас стало для меня невыносимо.
Тем временем в институте произошли события, едва не закончившиеся моим отчислением. Началось с небольшого спора между мною и доцентом кафедры неврологии и психиатрии Исаевым. Он вел у нас на четвертом курсе неврологию и нейрохирургию. Я усомнился в его утверждении о причине неврологических расстройств дегенеративного характера в наследственном механизме. В нашей лаборатории проводили исследования больных, пораженных синдромом Альцгеймера и Паркинсона. На участках нервной ткани, подвергшихся атрофии, обнаружили особый токсин, неизвестный науке. Насколько мне стало известно от коллег, занятых этой темой, именно он провоцировал разрушение нервной системы. Они опубликовали статью в солидном медицинском журнале, я и воспользовался еюпоказал Исаеву после лекции.