- Вот вам четверо. Договорились, - заискивающе улыбнулся живописец.
В результате все четверо вместе с семьями сейчас с Ротшильдом ехали по прекрасной дороге от Нижнего Новгорода до Вершилово. Картины Якоб тоже купил, в том числе и десяток полотен Эль Греко, кроме того были картины Рафаэля Санти, Сандро Боттичелли и Альбрехта Дюрера.
А ещё в специальном льняном мешочке пересыпанные полынью, на всякий случай, ехали в Вершилово орехи в чудной желтовато-серой кожуре с названием Арахис. Кроме того Якоб купил пряность, что имела два названия Ваниль на испанском и Тлильшочитль на языке индейцев, и ещё семена травы с названием Шалфей, или Са́львия.
Больше же всего неприятностей Ротшильду в этой поездке доставили даже не вечно ссорящиеся и всем недовольные испанские художники и наёмники, а огромные куры, что назывались индейками. Ничего, вон уже и медведи их встречают.
Событие двадцать шестое
Пётр потихоньку выздоравливал. Очень потихоньку. Он медиком не был, но сам себе поставил диагноз - двухстороннее воспаление лёгких. По-другому - пневмония. Бабки же единодушно решили, что чахотка у князя. Немцы их версию подтвердили у Петра Дмитриевича туберкулёз или семитская болезнь. Пришлось немцев просвещать. Рассказывать о палочке Коха и стафилококках. Самое неприятное, что сам-то толком ничего не знаешь. А ещё хуже, что никаких антибиотиков. И лечили неправильно, пока он в сознание не пришёл и не опроверг в дискуссии их знания одним: "Я так сказал". Эти товарищи окна запечатали и жару специально устроили. Одним словом всё сделали шиворот навыворот. Пётр объяснил этим лжеучёным, что при пневмонии нужно наоборот снизить температуру в помещении, регулярно проветривать и делать влажные уборки несколько раз в день. Хоть в одном сошлись, нужно обильное питьё и отхаркивающие средства.
Зато у Петра появилось время поразмышлять. Ведь он смотрел, наверное, десяток раз кинофильм "Чапаев", и Василий Иванович доходчиво объяснял там, что не всегда командир на лихом коне должен быть впереди. Ведь на самом деле, стой он на берегу и руководи разгрузкой судов, толку бы больше было. Нет, в воду полез. Дебил. И ещё один вывод сделал Пожарский, никто его в этом времени заменить никогда не сможет. С Фёдором самый показательный пример, всё делает неправильно. И не потому, что опыта нет. Потому, что не жил в двадцатом веке, потому, что не жил при советской власти, потому, что нет за плечами почти ста лет. Пётр уже четыре года наблюдал за жизнью в Вершилово. Как он уезжает, всё останавливается. Это со стороны может и не заметно. Вон химики взрывчатых веществ без него наделали. Механики велосипед и швейную машинку сделали. Сейчас заканчивают паровоз. Дудки. Это всё он им рассказал. Сами теперь-то сделают. Теперь они лучшие в мире. Но без него ещё столетия бы понадобились. Нельзя ему болеть и тем более умирать. Вовремя он это понял, а то ведь в русско-шведской войне полез бы под пули, как при штурме Рогачёва. Хватит, пора остепениться. Он живой в миллион раз больше пользы принесёт, чем взятие одного захолустного городишки.
А ещё Пётр понял, что нужно бросать все дела и попытаться получить пенициллин. И начинать нужно не с плесени на дыне, хлебе или сыре, а с микроскопа нормального. Как проводить опыты без микроскопа, стафилококк невооружённым глазом не увидишь. Единственное, что помнил о производстве пенициллина Афанасий Иванович, что там используются какие-то ацетаты, то есть соли уксусной кислоты, и что тот белый порошок - это калиевая соль. И если в 20 веке понадобилось больше десяти лет, чтобы создать этот антибиотик, то в семнадцатом и химия другая и микроскопы другие. Времени тоже много понадобится, но ведь если не начинать исследования, то и вообще не получишь ни чего. Всё, поправлюсь и начну с микроскопа, решил Пётр.
Радостным событием за время болезни было прибытие каравана из Испании с Ротшильдом во главе. Якоб был на самом деле молодец. И художников догадался привезти и картины купил. Фамилии троих из испанских живописцев Пожарский не знал, так он и не искусствовед. Зато Веласкеса в двадцатом веке знают все. Великий испанский художник. Теперь будет великий русский художник. Подучатся все четверо у Рубенса и итальянцев и начнут вазы расписывать, так и прославятся.
Семена и индейки, привезённые Ротшильдом, тоже обрадовали. Пётр и не знал, что шалфей выходец из Америки. Арахис в Нижнем Новгороде, скорее всего, не вызреет, но ведь у него есть Мариинск расположенный южнее Царицына, то есть Волгограда, там-то эти бобы точно вызреют. Будем делать арахисовое масло. Стоп. Пётр даже не думал о грецких орехах и миндале. А ведь в Мариинске и эти южане должны расти и плодоносить. Нужно срочно озаботиться саженцами грецкого ореха и семенами миндаля, он ведь тоже с Нового Света. А ещё нужно отправить туда весной на самой быстроходной лодье семена кукурузы. Почему раньше не догадался?
А вот с изобретением логистики Якоба нужно точно поздравить. Он пусть немного не додумал. Нужны охраняемые склады и разбивка всего маршрута на более короткие участки. Кусок пути от Нижнего Новгорода до Риги надо поделить на два. В Риге нужно товары перекладывать на лодьи и по Западной Двине переправлять в нашенский теперь Витебск. Получается, нужен охраняемый склад в Витебске, в Риге и в Сантандере. Пойдём даже дальше. Пусть это будут не склады, а оптовые магазины. Или даже не так. Склады с розничными и оптовыми магазинами. Минус это, конечно, содержание охраны. Только в этом и плюс есть. Особенно для Витебска. Построим там охранникам дома по образцу вершиловских и местные, кто побогаче, захотят жить как "клятые москали". Начнут производить кирпич и черепицу. Прогресс.
С покупкой корабля Яков тоже здорово придумал. Опять только чуть не до конца. Так Пётр ведь выжил, поправим. Нужно на корабль кроме русской охраны отправить и русских учеников матросов. Пусть несколько раз сплавают с испанцами, потом купим другой корабль и отправим их туда под руководством пока испанских шкиперов да помощников, кажется, у Петра I их подшкиперами называли. А к испанским матросам новых учеников приставим. Так за десяток лет и вырастим своих моряков, да и флот создадим. Значит, нужно этот Сантандер делать русским городом. Не российским пока, просто русским. Охранников на склад и продавцами в магазин отправить русских и обязательно с молодыми жёнами. Матросы, будущие, пусть тоже с семьями выезжают. Да ещё на верфи нужно учеников послать. Ну и крестьян немного отправить, пусть учатся у местных и рассказывают, как чудесно жить в Вершилово. Через пару лет предложить испанцам переехать в Россию, а русскую диаспору в Сантандере ещё увеличить, кузнецами там, да прочими ремесленниками. Так через те же десять лет большая часть населения и будет русская, а весь город русскоговорящий. Нужно только с чумой разобраться. Ну, бани, мышеловки и прожарка одежды это для русских само собой, а вот как заставить делать всё это местных и ещё ведь там церковь это не одобряет. Что поделать, больно лакомый кусочек, придётся рисковать.
Кроме прибытия каравана из Испании был и просто фантастический караван из Речи Посполитой. Купец, который в прошлый раз привёз зубров, совершил подвиг. Он привёз туров. Четырёх последних туров в мире. Оказывается в лесах недалеко от Львова их специальным указом Сигизмунда охраняли, но всё равно на животных охотились и кроме того часть погибла во время лесного пожара. Купец Зибор Конопка, получив от князя за зубров огромные деньги, решил украсть и привести в Вершилово и туров. И ведь удалось. Правда, он отпилил этим огромным быкам рога, чтобы выдать их за обычных волов и кудряшки на лбу подстриг. Рога понятно не отрастут, а шерсть вырастет. Генерал Афанасьев, как житель двадцатого века знал о турах только то, что они вымерли и потом Гитлер хотел этих животных вывести из разных пород домашнего скота. А вот оказывается в семнадцатом веке четыре представителя ещё осталось. Два самца и две самки. Животные были просто огромны. В холке бык был под два метра, а весил без малого восемьсот килограмм. Гитлер пытался вырастить туров, используя испанских быков, которые участвуют в корриде, значит и нам нужно срочно заказать из Испании самок этих быков. Причём побольше. Чтобы потом не пришлось скрещивать родственников. Пожарский Зибора отблагодарил по-царски, дал за каждого тура по две золотые сторублёвки. Может, этот ушлый малый, ещё какой реликт добудет. Там в Польше мамонты или шерстистые носороги точно не водятся? Водятся, только не мамонты, а тарпаны, это такие дикие лошади. Пётр сразу вспомнил, что про туров и тарпанов слышал из одного источника. В берлинском зоопарке рассказывали, что при Гитлере пытались воссоздать несколько вымерших животных, в том числе туров и тарпанов. И тогда это даже удалось.
- Вези тарпанов, десяток, сто рублей за одну лошадку, - окрылил купца князь.
Зибор кроме туров привёз ещё и пяток косуль. Вот Охлобыстину подкинули головных болей. У него уже весь лес вокруг Вершилово загородками рассечён на куски. Лесники жалуются, что эти реликты разные поели всходы кедров. Не всех, понятно, но там где им вольеры понастроили, всё обглодали на высоту в два метра. Кедры жалко. Нужно отправлять экспедицию в Тобольск и Верхотурье. В обоих городках и кедры есть, и там, в ссылке, сыновья Шульгина. Пётр ведь обещал мэру Миасса воссоединить семью. Кого только отправить?
Во время болезни к Петру пробился один из новых переселенцев Джеймс Юм. Товарищ сносно разговаривал на немецком, и в общении с ним Пожарский почерпнул кучу полезных идей. Первой было срочное составление словарей. Навело его на эту мысль вскользь упомянутое имя Марка Рибли. Это был врач англичанин, который жил в Москве при Годунове и сейчас уехавший назад в Англию, по словам Юма, он составил замечательный англо-русский словарь из восьми тысяч слов. Юм сетовал, что Рибли не может его издать из-за стеснённости в средствах. Пожарский распорядился ближайшего купца из Англии привести к нему. Пусть выкупит рукопись, или, если старый доктор откажется, то даст денег на печатание этой книги и первый экземпляр привезёт сюда. Здесь сочтёмся и с процентами.
Пётр знал, что доктор Антуан ван Бодль пытается составить русско-голландский словарь. Вроде бы даже заканчивает. А сам он куда думал? Пётр позвал Михаэля Мёстлина и озадачил того составлением словарей, нужны и французский и итальянский и немецкий и, вроде бы уже имеющийся, английский, португальский, польский, венгерский, чешский, голландский. Представители всех этих наций живут в Вершилово, нужно найти пограмотнее и озадачить. Сам же Пожарский удивился, а как дети усваивают языки без словарей, а ведь пятиклассники уже сносно лопочут на нескольких языках. Вторую мысль, подсказанную Юмом, Пётр думал и раньше, но руки точно не доходили. Нужно составить учебник истории России. Если что, то пусть патриарх поможет. Пётр тут же продиктовал ему письмо.
Ещё Юм рассказал ему о своей переписке с недавно умершим математиком Непером, который создал удивительный счётный прибор, который и называется палочки Непера. Где-то краем сознания генерал Афанасьев про эти палочки помнил.
- А вы можете его изготовить, если я дам в помощники ювелиров? - спросил шотландца Пожарский.
- Да, у меня есть с собою письмо Непера с детальным описанием и пояснениями, как ими пользоваться.
Пришлось вызывать Лукаша Донича и озадачить того изготовлением этого прибора из золота. Будет замечательный подарок царю, полюбившему математику, на свадьбу. Понятно, кроме всего прочего.
У Юма князь узнал и несколько имён математиков, которых ещё не пригласили в Вершилово. Оказывается у знаменитого изобретателя тачки и общественного транспорта Блеза Паскаля, отец тоже был математиком. Этьен Паскаль трудился в суде и на досуге вычислил какую-то хитрую кривую. Жил и работал папаша в налоговой палате в Клермон-Ферране. Пётр продиктовал письмо в Париж, пусть прокатятся в этот Клермон-Ферран и пригласят этого Паскаля в Вершилово, да заодно найдут Ферма, тот должен жить в Тулузе.
Всё хватит валяться, нужно делать ружьё и готовиться к поездке в Москву на свадьбу императора.
Событие двадцать седьмое
Ян Батиста ван Гельмонт сидел на уроке в школе и внимательно слушал Кеплера. Урок был в пятом классе школы номер один. Учеников было не много. Как объяснили ван Гельмонту здесь те дети, которые начали учиться с приездом в Вершилово маркиза Пожарского. Здесь все считали, что это было страшно давно. Ян же понимал, что сейчас только совсем недавно начался пятый год "перестройки", как сам назвал это колдовство князь Пожарский.
Иоганн Кеплер рассказывал детям про газы. Шёл урок физики. Ян Баптиста усмехнулся - это он придумал название "газ" от греческого "хаос". Придумал, может и он. А вот здесь дети изучали в школе то, о чём и не догадываются профессора ни в одном университете Европы. Когда по приезду ван Гельмонт нанёс визиты известным учёным, те живо поинтересовались, что там нового во вшивой Европе. Ян рассказал им о своём опыте с ивой. Доктор ван дер Бодль тогда покачал головой и грустно заметил:
- Вам, дорогой доктор, нужно в школу идти. Ива брала материал не из воды, а из воздуха в основном. Там есть такой газ, который называется "углекислый", растение его вдыхает и перерабатывает. Вот из переработки называемой углерод оно и строит своё тело. Именно поэтому деревья хорошо горят. Там происходит обратный процесс. Углерод окисляется и снова превращается в углекислый газ.
Про другой свой опыт с зарождением мышей из грязной потной рубашки и прелого зерна в горшке Ян рассказывал уже с опаской.
- Какой же вы сделали вывод? - поинтересовался тогда Кеплер, почему-то отвернувшись.
- Я предполагаю, что в человеческом поте заложено активное начало.
- Кхм, - Кеплер так и не повернулся, но плечи у него затряслись.
Ян Баптиста ван Гельмонт был доктором медицины и считался одним из авторитетов в этой области науки в Голландии, а тут над ним смеётся этот немец.
- Милостивый государь ..., - начал было приподниматься с кресла учёный, но ван дер Бодль положил ему руку на плечо.
- Уважаемый ван Гельмонт, прости этому несдержанному товарищу этот невольный смех. Поживите немного в Вершилово, походите на уроки в школу вместе с детьми. Уверяю вас, что не пройдёт и несколько месяцев, как вы сами будете смеяться над вновь прибывшими из Европы. Мы все просто неучи. Я гордился тем, что являлся учеником Амбруаза Паре. Да из меня доктор был три года назад, как из "дерьма пуля". Это выражение князя Пожарского. Я сейчас с ужасом вспоминаю, скольким своим пациентам нанёс вред вместо того, чтобы помочь. Я и сейчас чуть не лишил жизни Петра Дмитриевича, опять его неправильно начал лечить, хорошо, что он пришёл в себя и отругал нас. В Вершилово нужно всё время учиться. В доктора я вас пока не возьму. Может быть, вам стоит начать с химии? Подойдите к моему брату Йозефу Марку ван Бодлю, с ним сейчас работает тоже бывший доктор Жан Рэ и молодой немец Иоганн Глаубер. Вот химию изучите, потом поговорим, где будете работать.
Прошло больше двух месяцев с того разговора. Большую часть времени Ян Баптиста проводил в школе. Он сидел на всех уроках, которые только успевал посетить и с пятиклассниками и с четвёртым классом, а иногда даже и с третьим. Ян, конечно, давно прочёл чудесные учебники за все пять лет школы, но были вещи, которые он, защитивший докторскую степень по медицине, не понимал. Приходилось ходить на уроки. Если бы он был там один, то ван Гельмонт просто сошёл бы с ума, но вместе с ним были и другие учёные из Европы. Математики из Англии сидели на уроках, которые вели итальянцы и все вместе они приходили послушать Кеплера или Майра, когда те учили детей астрономии или физике. А практически всё взрослое население Вершилово училось в вечерних школах. Дети шли домой, а их место за партами занимали бородатые стрельцы или безбородые рейтары и рядом сидели русские женщины.
Всего этого не могло быть. Но ведь это есть. Даже его сварливая жена стала меньше ворчать. Ей выдали самое большое зеркало, её записали на курсы травниц, она ходила петь хором русские и итальянские песни, даже на секретные уроки, что преподавали три бывшие турчанки, сейчас вдовы русских дворян. Маргарет ни капли не жалела, что они переехали в Россию. Ей здесь нравилось.
Днём же, в основном, ван Гельмонт вместе с девятилетним сыном Франциском Меркурием проводил в отдельном здание, что недавно построили на берегу Волги. Это была химическая лаборатория. Он в Вилворде потратил кучу денег на то, чтобы создать лабораторию. Она не была даже бледной тенью по сравнению с той, в которой он сейчас работал. Здесь было всё, что нужно для исследований. Если продать всю стеклянную посуду из этой лаборатории, то точно можно купить весь Вилворд, да ещё и на кусочек Брюсселя хватит.
Завтра в Вершилово будет праздник. Десять лет назад 3 ноября 1612 года русские войска под предводительством отца князя Пожарского захватили Москву и поляки, сидевшие в Кремле, сдались. Пётр Дмитриевич Пожарский объявил, что теперь каждый год в этот день будет праздник. А на следующий день он обещал зайти к химикам. Им есть чем порадовать выздоровевшего князя. Они сделали нитроглицерин.