Бессильный, одинокий, на скользящей куда-то тропинке, он без сопротивления отдался этому плавному скольжению. Он был во власти чего-то более сильного, что действовало целеустремленно. Он мог лишь ждать и чем дольше он ждал, тем труднее становилось думать. Возможно, изменение уже добралось до его мозга. Возможно
А потом он лишь знал, что в течение бесконечно долгого периода он вообще ни о чем не думал
ТОНКИЙ СМЕХ эхом отдался в его голове.
Но мне надоело, Тси,сказал чей-то голос.Кроме того, ему же не очень больно. А если и больно, то какое это имеет значение?
Миллер плавал в темной пустоте. Что-то странное было в этом голосе, но что, он не мог ухватить. Он слышал, как ответила женщина, и ее интонации тоже были любопытно схожи с интонациями мужчины.
Не надо, Бранн,сказала она.Ты можешь найти себе другие развлечения.
Снова раздался тоненький смешок.
Но он еще новый. Это должно быть интересно.
Бранн, оставь его в покое, пожалуйста.
Молчи, Тси. Я здесь хозяин. Он уже проснулся?
Пауза.
Еще нет. Немного погоди.
Я могу и подождать,вздохнул мужчина.Все равно мне нужно сделать кое-какие приготовления. Пойдем, Тси.
Длинная-длинная пауза. Голоса смолкли.
Миллер все еще плавал в небытие. Он попытался шевельнуться, но не смог. Тело все еще было парализовано, но мозг свободен и работал с ясностью, удивившей его самого. Это было почти так, словно странное превращение изменило его мозговую структуру на что-то иное, чудесное.
Трансмутация, подумал он. Свинец в золото, плоть в камень Так я подумал перед тем перед тем, как вообще прекратил думать. Когда происходит подобная трансмутация, это значит, что ядерные заряды в атомах одного или другого вещества тоже должны измениться. Покалывание, когда я коснулся тропинки тогда это и произошло!
Он прервал размышления, понимая, что ответа на это не будет. Потому что может ли почувствовать человек, как плоть в его теле заменяется кристаллической структурой?
Если бы такое произошло, то это должны быть силы, не менее слабые, чем кулоновские, которые просто приварили бы его к самодвижущейся тропинке почти неодолимые силы, которые удерживают электроны на орбитах и сковывают сущность в единое целое.
И что теперь?
Есть два способа трансмутации, сказал он себе четко, лежа в темноте и пытаясь нащупать ответы на то, что с ним происходит.
Рационализируй, казалось, ответил его разум, или ты сойдешь с ума от полной неопределенности. Обоснуй из того, что тебе известно. Химический элемент характеризуется числом электронов вокруг ядра. Изменив их, вы меняете и сам элемент. Но ядро, в свою очередь, определяет свой заряд числом электронов, которыми может управлять. Если ядерный заряд изменен, то это это кристаллическое состояние становится постоянным. Если же нет, то это должно означать, что продолжается постоянная бомбардировка, которая уносит или, напротив, добавляет электроны к атомам на этой тропе. Изменение не было бы постоянным, потому что исходный заряд ядра оставался бы прежним. Спустя какое-то время лишние электроны будут отброшеныили другие получены,чтобы восстановить баланс. И тогда я снова стану нормальным. Так и должно быть,сказал он себе,потому что Ван Хорнанг прошел этой дорогой. И вернулся нормальным. А нормален ли он?
Вопрос безответным эхом отозвался в его голове. Еще секунду Миллер полежал неподвижно, затем попытался овладеть своим инертным телом. И на этот раз, чуть-чуть, но он почувствовал, как мышцы шевельнулись
Казалось, прошло ужасно много времени, прежде чем он обнаружил, что может открыть глаза. И он осторожно осмотрелся.
Глава 2. Тси
ОН БЫЛ НЕ один. Он лежал на чем-то жестком и плоском. Хрустальный купол изгибался наверху, не очень высоко, но так, что казалось, будто лежит он в каком-то хрустальном ящике В гробу, мрачно подумал он и сел, очень осторожно, словно сам был хрустальный. Мышцы казались жесткими, словно сущность переливающейся тропы все еще проникала в его тело.
Купол, казалось, обладал странными свойствами, потому что все, что через него виднелось, было искажено каким-то странным образом так, что болели глаза, если он попытался вглядеться в то, что лежало за пределами гроба.
Миллер увидел столбики золотых деревьев, листья которых шевелились и блестели в постоянно изменяющихся призмах света. Что-то, похожее на туман, медленно вилось среди этих невероятно цветастых деревьев. Цвет же самого тумана было невозможно определить сквозь купол. Никто никогда еще не видел такого оттенка, а потому у него не было названия.
Плита, на которой он лежал, была такой же переливающейся фиолетово, как и тропа. Если это тропа перенесла его сюда, то он не понимал, почему его оставили лежать в хрустальном гробу. Но все же очевидно, это был конец движущейся тропинки, и так же очевидно, что силы, сковавшие его неподвижно, теперь исчезли.
Нестабильные атомы держались только благодаря этой силе, и когда силы не стало, они вернулись к исходному состоянию. Миллер снова был свободен, но был одеревенелый, чувствовал головокружение и не был уверен, не приснились ли ему человеческие голоса. А если приснились, то это был кошмар. Он содрогнулся, вспомнив тонкий, бесчеловечный смешок и обещание чего-то ужасного.
Миллер встал, очень осторожно, озираясь. Теперь почти исчезли искажения за хрустальной стенкой. Гроб стоял в роще золотых деревьев, и, за исключением тумана и мерцающих листьев, ничего не шевелилось. Он осторожно протянул руку, чтобы потрогать хрустальную стенку.
И рука прошла через нее. Раздались звуки, точно высокие музыкальные ноты, невыразимо сладостные, и хрустальный гроб внезапно рассыпался на блестящие кусочки, которые упали на землю со звуком дождя. Красота на мгновение стала почти что болезненной. Он никогда прежде не слышал такой музыки. Она же красивее, чем человеку вообще позволено услышать, смущенно подумал он. Есть чувства настолько стремительные, что могут повредить человеческие нервы.
Он стоял, больше не защищенный куполом, оглянул деревья и туман, и понял, что купол был вообще ни при чем. Эти невероятные цвета и оттенки вовсе не были искажениями в хрусталеони были реальны. Он сделал осторожный шаг, трава под ногами была такой мягкой, что даже через подошвы обуви он чувствовал ее нежность.
Самый воздух был изящно холодным и беззвучным, как воздух летнего рассвета, почти что невесомый в своей прозрачности. Отсветы шевелящихся листьев были так прекрасны, что он отвел взгляд, не в силах более любоваться ими.
Все это казалось галлюцинацией. Наверное, я по-прежнему лежу где-нибудь там, в снегу, подумал Миллер. Вот именно, галлюцинация. Мне все это лишь кажется. Но если это галлюцинация или сон, то Ван Хорнанг тоже прошел через это, а люди не видят одинаковых снов. Бельгиец предупреждал его.
Миллер нетерпеливо дернул плечами. Даже видя все это собственными глазами, он все еще не мог заставить себя поверить в историю Ван Хорнанга. Во сне можно было увидеть ландшафты, которые никогда не видел наяву, а невыразимо мягкая трава под ногами могла на деле быть снежной коркой, как и горы, которые он видел среди деревьев, могли в действительности быть лишь голыми скалами Высоты Семисот. Миллер с тревогой подумал, что может в действительности лежать где-то в снегу, спать, и должен проснуться, если не хочет замерзнуть насмерть.
Внезапно в воздухе пронесся высокий, тонкий смех. Вопреки своим рассуждениям, Миллер почувствовал, как ёкнуло сердце, и резко обернулся на звук, чувствуя, как его сковывает холодный ужас. В этом смехе было нечто пугающее, как и в голосах до его пробуждения, нечто неуловимое, говорившее о бесконечном удовольствии издававших его.
От деревьев к нему направлялась небольшая группка мужчин и женщин. Миллер не знал, кто из них рассмеялся знакомым смехом. Они были в каких-то блестящих, разноцветных одеждах из тонкой материи, напоминающих тоги или сари. Цвета этих сари были просто невероятными.
Миллер замигал, пытаясь найти названия этих переливающихся оттенков, которые, казалось, объединяли известные цвета в совершенно незнакомые сочетания, выше и ниже видимого человеческому глазу спектра радуги.
О, да он проснулся,сказала одна из женщин.
Мужчина рассмеялся в ответ и сказал:
Смотрите, какой он удивленный!
Все заулыбались и повернули к Миллеру радостные лица.
Он что-то сказалдаже не помнил, что,и замолчал, почувствовав потрясение от резкой дисгармонии собственного голоса. Это было так, словно сквозь прекрасные, ритмичные арпеджио гармонии прошел уродливый диссонанс. Лица людей на мгновение застыли, словно они сконцентрировались на чем-то другом, чтобы не слышать эти жуткие звуки. Затем женщина, на которую Миллер обратил внимание, подняла руку.
Стойте,сказала она.Послушайте меня секунду. Нет никакой нужды говорить вслух.
В голосе ее послышалось легкое отвращение. В голосе? Нет, это не так. Никакой голос не может быть таким сладостно музыкальным, таким прекрасным и гармоничным.
Миллер смотрел на нее. Ее лицо было маленьким, бледным треугольником, прекрасным, волшебным и странным, с огромными фиалковыми глазами, а локоны массы волос, казалось, протекали друг сквозь друга. И каждый локон был иного пастельного оттенка, тускло-зеленого или бледно-аметистового, или желтоватого, как туманное утро. Но почему-то Миллер не чувствовал удивления. Эта причудливая прическа так соответствовала лицу женщины
Он снова открыл было рот, но женщинаон был потрясен ею, хотя перед этим думал, что уже ничто не может потрясти его,внезапно оказалась возле него, хотя еще долю секунды назад стояла шагах в десяти.
Вам еще предстоит многому научиться,сказала она.Но для начала хотя бы не забывайте не говорить. В этом нет нужды. Просто оформите свои мысли. Это очень легко Нет, закройте рот. Думайте. Думайте свой вопрос.
Губы ее слегка шевельнулись, но просто для выразительности. Ни одни голосовые связки не могли образовать такой неземной, сладостный и богатый голос с удивительными изменениями и нюансами. Телепатия, подумал Миллер. Это должна быть телепатия.
Все стояли, вопросительно глядя на него.
Думайте мне,тихонько сказала женщина, нет, не сказала, подумала.Структурируйте мысль более тщательно. Понятия должны быть закруглены и завершены. Позже вы научитесь думать целыми абзацами, но пока что и не пытайтесь. А то я воспринимаю один лишь туман
Это телепатия?подумал Миллер, тщательно повторяя в голове каждое слово.
Все еще туманно,ответила она.Но немного яснее. Вы просто не привыкли к четкому мышлению. Да, это телепатия.
Но как я могу Где я вообще? Что это за место?
Она улыбнулась ему, а по группе прокатился смех.
Еще медленнее. Помните, вы только что родились.
Я что?
Мысли, казалось, полетели, как маленькие яркие насекомые, задевая края его сознания. Полунасмешливая, дружественная мысль одного мужчины, беглый комментарий другого.
Бранн, подумал Миллер, вспомнив. Как насчет Бранна. Где он?
Повисла мертвая тишина. Никогда он не слышал такой тишины. Это была тишина мысленная, не физическая. Но он почувствовал связь сверхчувствительную, быструю и членораздельную между этими людьми. Потом женщина с радужными волосами резко схватила его за руку, в то время как остальные поплыли прочь, через призменные листья к золотым деревьям.
Женщина осторожно потянула его под звенящую листву, где плавал разноцветный туман. Откинув свободной рукой перед их лицами фиолетовую вуаль, она сказала:
Мы не упоминаем Бранна, если можем избежать этого. Иногда произнести его имязначит призвать его. А Бранн сегодня в опасном настроении.
Миллер взглянул на нее хмурым, сосредоточенным взглядом. Ему было о чем спросить. И на странном языке мыслей, которым он понемногу уже начал овладевать, Миллер сказал:
Я ничего не понимаю. Но я уже слышал твой голос Скорее, твойя не знаю, как вы это называете.
Вы имеете в виду, мыслеречь? Да, вы научитесь распознавать мыслеголоса. Подражать слышимому голосу просто, но мыслеголосу подражать невозможно. Это часть человека. Так вы все же слышали мой мыслеголос прежде? А я думала, что вы спали.
ВыТси.
Да,сказала она и словно отдернула зазвеневший хрустальный экран.
Перед ними словно возник низкий крепостной вал из света или воды. Метр в высоту, он вел себя, словно жидкость, но сиял, как свет. А за ним было голубое небо и чистый, головокружительно крутой спуск к лугам в сотне метров внизу. Все было почти ослепляюще ярким, каждая прекрасная деталь выглядела резкой и великолепной.
Ничего не понимаю,сказал Миллер.Существуют легенды о живущих здесь людях, но не не о таком. Это так чудесно. Кто вы? И что это за место?
Тси улыбнулась ему. Теплота и сострадание были в ее улыбке, когда она тихонько ответила:
Это то, что ваша раса когда-то имела и потеряла. Мы древний народ, но мы сохранили
Она резко замолчала, глаза ее внезапно наполнились ужасом.
Тише!сказала она, и в мысленной ее команде была такая волна темноты и тишины, что, казалось, накрыла его разум.
Без всякой причины сердце вдруг заколотилось от нервного страха. Секунду они стояли так неподвижно, заблокировав даже мысли, что было больше, чем просто отсутствие звуковэто было отсутствие мыслей. И в этой тишине Миллер уловил слабое эхо того тонкого смешка, который уже слышал прежде, и этот смешок пронизывало холодное, беспощадное веселье.
ЛИСТЬЯ МУЗЫКАЛЬНО шелестели вокруг. Где-то птицы выводили сладостную, почти болезненную мелодию. Затем разум Тси ослабил свою хватку разума Миллера, и она тихонько вздохнула.
Теперь все в порядке. На секунду мне показалось, что Бранн Но нет, он снова ушел.
Кто такой Бранн?спросил Миллер.
Лорд этого замка. Очень, очень странное создание и очень ужасное, когда мешают его прихотям. Бранн его ничего не волнует. Он живет только для удовольствий. И потому что он жил так долго и испытал столько удовольствий, то, что ему нравится теперь, не очень-то приятно для любого, кроме самого Бранна. Видите ли, какие-то изменения произошли в нем еще до рождения. Он не совсем нашего вида
Он из внешнего мира? Он человек?
И уже сказав это, Миллер вдруг понял, что стоящая перед ним женщина сама не является человеком.
Но Тси покачала головой.
О, нет. Он родился здесь. Он нашего племени. Но не совсем похож на нас. Немного выше в одних отношениях, немного ниже в других. Ваша расав ее мыслеголосе промелькнула слабое отвращение и жалость, но она тут же подавила их и продолжала:Вы не сможете понять. Даже не пробуйте. Вы же понимаете, что претерпели некоторые изменения, когда попали сюда. Сейчас вы не совсем такой, каким были раньше. Вы когда-нибудь прежде умели общаться телепатически?
Нет, разумеется, нет,ответил Миллер.Но я не чувствую в себе никаких отличий. Я
Слепой от рождения не может ощущать свою слепоту, пока не прозреет. Вы находитесь в невыгодном положении. Я думаю, что лучше всего вам было бы уйти. Посмотрите на эту долину.
Она махнула рукой вперед. Далеко, за лугами, поднимались холмызеленые, облитые солнечным светом. На вершине самого высокого из них Миллер уловил отблеск от какого-то высокого, ромбовидного строения.
У моей сестры там дворец,сказала Тси.Я думаю, Орель приняла бы вас, только бы досадить Бранну. А здесь вы не в безопасности. Вам не повезло, что вы попали к нам именно через проход, находящийся у замка Бранна.
Значит, были и другие?спросил Миллер.А человек по имени Ван Хорнанг Он появлялся здесь?
ОНА ПОМОТАЛА головой, и волосы разметались, радугой отражая солнечный свет.
Не здесь. На нашей земле много замков, и многие живут там в мире и согласии. Но только не Бранн.
Тогда почему вы здесь?прямо спросил Миллер.
Она улыбнулась несчастной улыбкой.
Большинство из нас приехало сюда, потому что мы такие же, как и Бранн нас больше ничего не заботит. Мы хотим лишь развлекаться и получать удовольствия, за тысячи лет мы устали от всего другого. Все, кроме меня.
Тысячи лет Что вы имеете в виду? И тогда почему вы здесь?
Уголки ее губ чуть приподнялись в жалком подобии улыбки.
Ну, наверное, тоже была изменена еще до рождения. Я не могу покинуть Бранна сейчас. Я нужна ему. Но для вас это не имеет значения. Бранн опасен Его душа подстрекает его на на эксперименты, для завершения которых нужны вы. Но нам не стоит говорить об этом.