Я услышал, как скрипнула дверь, и сразу наступила тишина. Рита замерла на пороге, словно не решалась войти. Потом тихо сказала:
Ребята, Костя умер.
Никто не вскрикнул и ничего не сказал. «Они же ждали этого, весь вечер ждали!»понял я. И во мне что-то не выдержало. Я бросился к двери, оттолкнул Риту, побежал по коридорам. Вправо, вниз по лестнице, к двери, выходящей на остров. Закрыта. Вверх, в какой-то узкий проход, по кривым коридорчикам, где двоим не разойтись, по какой-то винтовой лестнице, вверх, вверх, вверх. Плотно закрытая дверь. Я распахнул ее, и ветер, наполненный дождем, набросился на меня. Вокруг была темнота: море, остров и вся громада замка далеко внизу. Я стоял на площадке дозорной башни. Один в ревущей темноте, под ударами ветра, пытающегося столкнуть меня вниз. Один на все сорок островов, на всю эту чужую планету, на всю Вселенную. У меня не было больше ни врагов, ни друзей Разве что Инга Но я уже не знал, есть она на самом деле или я ее просто придумал. И мне не хотелось ни думать об этом, ни горевать, что два дня назад я попался на удочку поддельного фотографа. Я уже не чувствовал обжигающего холода, дождь казался теплым, как вода из-под душа. Я шагнул вперед, навстречу ветру, наткнулся на какие-то перильца и стал через них перелезать
Надо мной громыхнуло так, словно разорвалось небо. Белая молния зазмеилась над замком. Перекинув одну ногу через перила, я едва не сиганул с двадцатиметровой высотыкуда-то в бушующее между восточным и южным мостами море.
Молния угасла. Я оцепенел, даже не мог сообразить, в какую сторону мне лезть обратно.
Чьи-то руки схватили меня за плечи, стащили на площадку. Под самым ухом я услышал голос Толика:
Димка, не надо этого, успокойся
Он крепко держал меня в темноте, наверное, боялся, что я буду вырываться. Мне стало смешно. Он думал, что я А может, он и правильно думал?
Толик, отпусти
Не отпущу, кто тебя знает, может, ты собрался к Безумному Капитану.
Ни к кому я не собрался.
А чего убежал?
Во мне прорвало невидимую плотину, и я почти закричал:
Толик, я не могу с ними, они там все не люди, а роботы, им никого не жалко, ты один нормальный, да и то
Димка, зря ты так. Мы нормальные, а я не лучше и не хуже других. Просто надо держаться, хотя бы на виду друг у друга. Если раскиснешь, то долго не протянешь. Он говорил спокойно, уговаривая, и мне действительно делалось легче. Раз уж нам не повезло и мы попали сюда, то надо держаться. Надо быть человеком. У нас не всегда так плохо, как сегодня. Иногда месяцами никого не убивают. Иногда попадают такие интересные новички У нас жил один парнишка, скрипач, целый год. Знаешь как играл
То, что он говорил, было неправильно, вывернуто наизнанку. Это было хорошо лишь по чудовищным меркам Островов. Ну что хорошего, что какой-то скрипач жил и, наверное, погиб здесь. Но что-то во мне уже смирилось с этим миром. И я успокаивался, все сильнее и сильнее прижимаясь к Толику, словно он был старше и мог от чего-то меня защитить.
Толик, а про какого Безумного Капитана ты говорил? спросил я. Не хотелось уходить вниз, в тепло и свет замка. Мне нужно было еще несколько минут, чтобы прийти в себя окончательно.
Правда, ты ведь не знаешь про него сказал задумчиво Толик. Еще не замерз?
Нет.
Тогда подождем следующей молнии. А ты смотри вперед и слушай, я буду рассказывать.
Он заговорил, и у него даже голос изменился.
Безумный Капитанэто такой же мальчишка, как мы. То есть был таким же. Он попал на один из островов и прожил там много лет, стал совсем уже взрослым парнем. Он хорошо дрался и, говорят, даже мог завоевать все Острова. Только он этого не хотел, он хотел помочь всем. И тогда он вместе с ребятами со своего острова построил настоящий корабль. Клипер, маленький и быстрый, на котором могли уместиться мальчишки с нескольких островов. На этом клипере он со своими ребятами уплыл с острова. Они долго плыли по океану и нашли настоящую землю, где нет пришельцев и можно жить не воюя. Только они не остались там. Они поплыли обратно, чтобы перевезти туда всех ребят, со всех Островов Но эти пришельцы сделали так, что его корабль не смог приблизиться ни к одному острову. Они хотели, чтобы он уплыл один. А мальчишка поклялся, что все равно прорвется к Островам, даже если ему придется вечно плавать в океане. И вот уже сто лет они носятся по волнам, не взрослеют, не умирают, но и помочь никому не могут. Лишь в самый сильный шторм клипер подходит почти к самым Островам. Но пристать ни к одному так и не может. Иногда их можно увидеть Когда шторм сильный
Он замолчал. А притихший на мгновение ветер взвыл еще сильнее и принялся за нас с новой силой. Толик почти закричал мне в ухо:
Говорят, если упадешь в воду в сильный шторм, то тебя подберет шлюпка Безумного Капитана. И будешь плавать на его корабле. Если бы знать, что это правда
Я хотел сказать ему, что это не правда, а красивая сказка, переделанная легенда о Летучем Голландце. Но не успел. Потому что над головой опять полыхнула белая ветвистая молния, и в ее мертвом свете я увидел нереальный, невозможный, но до жути взаправдашний клипер Безумного Капитана. Тонкий силуэт со вздутыми парусами, почти лежащий на вздыбленных волнах где-то между нами и Тридцатым островом.
Молния погасла. Стало еще темнее, чем раньше. «Галлюцинация, подумал я. Как у психа. Тут точно свихнешься».
Повезло, глухо сказал Толик. Я его еще никогда так близко не видел.
11. «Наблюдатель-36 докладывает»
Я не спал. Другой бы, наверное, уснул, ведь чего только за день не случилось. И правильно бы сделал. А я не смог, у меня такая натура, что перед сном надо во всем разобраться, все разложить по полочкам. А это не получалось. Что-то не сходилось, и я не мог понять что. Ребята Игорь, Костя Нет. Ссора Сержана с Толиком? Нет. Безумный Капитан? Тоже нет. Завтрашний день? Нет Что же кололо в груди? Наверное, все-таки ребята. Но даже не то, что они погибли в бою На их месте должен был быть я, вот что. Крис отправил меня на другой мост в самый последний момент. Словно знал! Неожиданно я подумал еще и о том, что враги охотились в основном за ребятами моего возраста. В Тимура ведь они даже не стреляли, хотя логичнее было бы первым делом вывести из строя именно его, более старшего и опытного. Конечно, это было полной ерундой, кому и зачем за мной охотиться? Но стало жутковато.
Димка, услышал я тихий шепот Игорька. Димка, ты спишь?
Отвечать не хотелось. Я промолчал, притворяясь спящим. Нам давно было пора отдыхать.
Игорек поднялся и подошел ко мне. Опять прошептал:
Димка
Будит он меня, что ли? Тогда почему шепотом? Я лежал неподвижно, притворяясь спящим, даже не решив еще, зачем мне это.
Димка
Игорек тихо вышел из комнаты. Выждав секунду, я выскользнул из-под одеяла. Проклятый холод обрушился на меня, словно я прыгнул в холодную воду. Съежившись, я шмыгнул к дверям, вышел в коридор. Было тихо, едва уловимые шаги терялись в ровном гуле ветра. Шторм хоть и притих, но не до конца. Меня вел за Игорьком не слух и, уж конечно, не зрение, а какое-то шестое чувство.
До конца коридора. Вниз по винтовой лестнице. К выходу. Куда он собрался ночью в такую холодину? Но Игорек не стал отпирать наглухо закрытую главную дверь замка. Рядом с ней была в стене еще какая-то дверца, я заметил ее еще вчера, но забыл спросить, куда она ведет. Сейчас я услышал приглушенный стук сдвигаемого засова. Потом дверца открылась с таким скрипом, что можно было перебудить весь замок. Игорек затих. Но никто не собирался просыпаться, лишь я стоял шагах в десяти у него за спиной, и что-то во мне повторяло: «Опасно, опасно, опасно» Игорек завозился, раздалось шипение, и в руках у него замерцал блеклый огонек: крошечная лампа-коптилка. Я вжался в стену, но огонек светил так слабо, что вряд ли мог меня выдать. Игорек постоял секунду и пошел куда-то вперед и вниз. Я двинул следом. Там оказалась длинная лестница, в конце ее еще одна дверь, опять на засове. За ней был подвал.
Игорек шел по огромному полупустому залу уверенно, явно не в первый раз. Я крался следом, то замечая смутно белеющий в темноте здоровенный дощатый ящик, то задевая за что-то гладкое и круглоевроде боков огромных бочек. Тут были и полуразвалившаяся мебель, и перевернутая лодка, через которую пришлось перелезать, и просто разные доски. Ничего необычного, подвал как подвал, только что здесь делать ночью?
Потихоньку мы добрались до противоположной стены подвала. Игорек поставил свою коптилку, едва ее не погасив, и подошел к стене. Стена тут была сложена из булыжников, но метрах в полутора от пола в ней виднелась маленькая, с книжку размером, мраморная плита. Она была черная, абсолютно ровная и отблескивала, как зеркало. Игорек медленно прижал к ней ладони и замер.
Я затаил дыхание.
Пламя коптилки замерло в неподвижном воздухе.
Ничего не происходило. Абсолютно ничего. У меня стали мерзнуть ноги. И вдруг я понял. Ну и дурак же я! Это что-то вроде памятника, мемориальной доски. Наверное, тут кто-то похоронен, какой-нибудь герой, завоевавший в свое время соседний остров. Игорек ему молился или просил удачи или еще чего-нибудь. Представляю, до чего я сам докачусь через пару лет
Я повернулся, чтобы уйти. И услышал тихий щелчок. А вслед за нимголос Игорька.
Наблюдатель номер тридцать шесть докладывает
Я остолбенел. Это была уже не игра.
Сегодня, в результате стычки на восточном мосту выбыли из Игры: Игорь Остапенко
Пауза. Он словно беседовал с кем-то, хоть я и не слышал другого голоса.
Да. Игорь-длинный Игорь Остапенко, Игорь, Костя, Ромка.
Пауза.
Да. Костя уже в замке. От раны. Мазь ее не затянула.
Я вслушивался изо всех сил. Но, кроме его голоса, не было ни звука.
Нет. Нет. Да. Немного.
Он говорил коротко, отрывисто. И вдруг его голос дрогнул:
Нет, он ничего не подумал. Он сейчас спит и никуда не ходил.
Игорек говорил про меня!
Нет, нет, вы же видели, это ведь было снаружи Крис перерешил в последний момент, я уже не мог сказать. Это случайно
Долгая-долгая пауза.
Да, я думаю, он никуда не будет ходить. Наверное, я ошибся Его голос упал. Они ничего не замышляют. Может, они были знакомы раньше? Нет, я не разглядел лица. Я боялся, что меня заметят
Он почти плакал. Сейчас он отчаянно трусил, я чувствовал это.
Нет!
Игорек вскрикнул. Сухой треск, синеватый электрический сполох. Игорек дернулся, словно пытался оторвать руки от стены и не мог Я стиснул зубы, чтобы не закричать и не рвануться к нему. Для чего бы ни притащили нас на этот остров пришельцы, все равно им нужно было следить за нами. Им нужен был шпион. А плохих шпионов наказывают
Игорек обвис, руки его словно намертво прилипли к стене. Но вот он медленно выпрямился. Тихо, сдавленно произнес:
Понял Десять дней наблюдения. И за Крисом За Крисом постоянно, понял
Бесшумно, стараясь идти на цыпочках, я направился к выходу. Далекий огонек больше не освещал дороги. Но я выбрался и даже не нашумел. Наверное, мне везло.
Когда я бежал по лестнице, я еще собирался что-то немедленно сделать. Разбудить Криса или Толика: «Игорекпредатель, он шпионит за нами» Ведь в замке «пришельцы» за нами наблюдать не могли, это я из разговора понял точно. Но будить я никого не стал. Сообразил, что будет дальше
Забравшись в свою комнату, я постарался вспомнить все книжки про шпионов, какие только читал. Шпионы в этих книжках были разные, но я помнил, что арестовывать их нигде не торопились. Старались обмануть, передать через них неправду
За стеной замка тихо шелестел ветерпоследнее дыхание улетевшей бури. Метрах в пяти от меня, в соседней комнате, спали друзья. А в пустовавшую рядом постель вот-вот должен был вернуться враг. Шпион, из-за которого сегодня нет, вчера погибли ребята. Смогу ли я ни одним взглядом не выдать того, что знаю? Убедить себя на время, что это было сном «У вас сегодня один мальчишка дрался»говорила Инга. Извини меня, Инга, но сегодня ночью я не приду на встречу. Десять дней наблюдения. Десять дней я буду сидеть тихо как мышь. Я обязан перехитрить врагов, иначе нам никогда не вернуться домой
Часть втораяОбъединение
1. Побег
Я стоял на террасе у входа на восточный мост. Солнце уже поднялось в зенит, и плечи щипало. За неделю, проведенную на острове, я успел загореть, облезть и сейчас загорал снова.
Море выглядело непривычно спокойным. Всю прошедшую неделю непрерывно штормило, не слишком сильно, но нудно и тоскливо. То набегали тонкие серенькие облака, то вновь палило солнце, но ветер не прекращался ни на минуту. К вечеру с точностью хронометра начинался дождь, а ветер усиливался до шквала. Впрочем, к утру все прекращалось.
Но сегодня у ветра наступил выходной. Флаг острова неподвижным бело-красным лоскутом свисал с древка на сторожевой башне. Розовая громада замка словно подтаяла, утрачивая грозные угловатые очертания. Кольцо стены, опоясывающее замок, походило на исполинскую мраморную корону, упавшую на остров в незапамятные времена. Между замком и «короной» лениво ходила Таня, взбалтывая что-то в стеклянной банке. Наверное, кремдевчонки обещали испечь к обеду торт
Я взглянул на сторожевую башню. Там было тихо. Дежурь на башне кто-нибудь из малышей, непременно пошел бы проверить, не задремал ли дозорный. Но дежурила Рита, а за нее беспокоиться не стоило. Вздохнув, я прошелся по террасе к северному мосту, потом к западному. Розовые каменные дуги казались абсолютно одинаковыми. Но на самом деле северный мост чуть уже западного, а на восточномболее низкие перила. Это измерили от скуки много лет назад, а потом вырубили цифры на стенах замка. Каждый искал себе занятие на Островах, хотя одно развлечение было на всех общим
Дежурить на мосты я не ходил уже три дня. Так решил Крис, решил, не объясняя причин, и я не стал спорить. Во-первых, боялся попасть на южный мост, а во-вторых, серьезных стычек все равно не было. Даже с «тридцаткой» Когда на следующий день после гибели ребят Тимур, Толик и Крис отправились на восточный мост, их встретила целая армиясемеро самых сильных и взрослых ребят Тридцатого острова. Толик потом признался мне, что по-настоящему испугался. Но враги в бой не полезли. Они просто отдежурили до заката, не пытаясь начать драки. Так продолжалось три дня. А потом «тридцатка» стала выходить на дежурства по-нормальному: двое, трое, четверо ребят. Вот только ни один из тех, кто дрался с Тридцать шестым в тот проклятый день, на мосту больше не появлялся. Видимо, их, опасаясь мести, направляли на другие мосты. Но Тимур все равно упорно ходил на восточный мост. Он ждал.
Прищурившись, я быстро взглянул на солнце. Раньше думал, что определять время по солнцу совсем несложно, этому даже не надо учиться. Посмотрели сразу понятно, сколько времени. Оказалось, что с непривычки можно ошибиться часа на два. Вот те ребята, кто жил на острове давно, умели определять время по солнцу. Часы на острове были только у Криса и Риты, поневоле приходилось выкручиваться. Толик тоже попал на остров с часами, но уронил их в воду, и они перестали ходить. А у электронных часов Кости еще месяц назад кончились батарейки. Их сейчас носил Тимурпросто как браслет
Похоже, было около одиннадцати. До обеда далеко Я прищелкнул языком. Мне хотелось чего-нибудь пожеватьне поесть, а так Словно дома, где можно взять горсть конфет из кулька или набить карманы печеньем, выходя на улицу. Я задумчиво посмотрел на сторожевую башню. Рита там. В кухне одна Лера. А у нее выпросить можно все что угодно. Я неторопливо двинулся к одной из выходящих на террасу дверей. И в эту секунду за спиной сверкнуло, от стен замка полыхнул розовый отсвет.
Обернувшись, я уже догадывался, что это за свет. Ни один из последних вечеров в замке не проходил без разговоров об этом.
Метрах в двадцати от стен замка, на берегу озера, там, где высилась аккуратная горка белого песка, что-то происходило. Невысоко над песком, от силы метрах в трех, ворочалось в воздухе, разгоралось то ярче, то слабее фиолетовое сияние. Больше всего оно походило на облачко или клочок тумана, подсвеченный изнутри яркой лампой. Но одновременно облачко казалось упругим и твердым. Может быть, потому, что в его глубине явственно угадывалось что-то тяжелое, похожее на маленькую человеческую фигурку
Я с радостным воплем скатился по лестнице вниз. Налетел на Таню, которая сразу все сообразила и бросилась за мной. Мы выскочили из ворот замка и остановились.
Фиолетовое сияние уже гасло. В воздухе остался висеть неподвижный, словно залитый в прозрачную стеклянную глыбу мальчишка лет двенадцати: в ярко-оранжевой майке, светлых бежевых брюках, с перекинутой через плечо спортивной сумкой. Но поразило меня не этоподобной картины я и ожидал. Самым удивительным оказалась поза мальчишки, его развевающиеся на несуществующем ветру волосы, протянутая вверх сумка, вздувшаяся на спине пузырем майка. Выглядел мальчишка так, словно его действительно сфотографировали в момент падения, а теперь подвесили в воздухе фотографию.