В зал осторожно вошел первый гвардеец, и юноша поднял голову, небрежно призывая меч в руку. Спокойный, отчужденный находящийся не здесь, и не сейчас.
Вейдер с каким-то странным трепетом смотрел на глаза сына.
Небесно-голубой, сияющий, как молния Силы.
Золотой, словно большое солнце Татуина, источающий полуденный жар.
Йода ошибся, старый безумецслова шелестели зыбучими песками Татуина. И, все же, он сказал правду Баланс Силы не события человек
Люк смотрел сквозь него, не реагируя. Зрачки сужались и расширялись в ритме бьющегося в груди сердца. Жутко. Что он сейчас видел? Вейдер не знал. Но он знал одно. Сейчасего время. Сказал Палпатин правду, или нет неважно. Люк выиграл поединок. По законам ситхов этого достаточно. А если будет и официальное подтверждение
Невзирая на мучающую организм боль, ситх улыбнулся под маской, чувствуя, как натягиваются шрамы. Этоего сын. Его. Сын. Плоть от его плоти, кровь от его крови. И Сила от его Силы.
Люк доказал, что тьмы в нем не меньше, чем в нем самом. В нем есть и свет но
Свирепая гордость распирала, заставляя отмахнуться от острой боли, встать, и первым поприветствовать нового Повелителя Галактики.
Император умер! Да здравствует Император!
Его сын. Это. Его. Сын.
* * *
Зачем, отец?
Взгляд обжигал огнем, и замораживал холодом.
Ты мог сам принять бремя власти.
Нет, дитя мое. Увы как бы мне этого не хотелось Если я взойду на трон, галактика утонет в крови. Против меня восстанут все. Никто не захочет Палача на троне. Даже самые либеральные.
Армия?
Армия? Они верны мне. Но этого мало. За тобой пойдут все. Только за тобой.
И ты откажешься? взгляд проникал под доспехи, обнажая самые сокровенные мечты, тайны и устремления.
Да. Ведь я буду стоять за твоей спиной.
Власть за властью.
Именно.
Улыбка осветила аскетичное помещение. Пожар взгляда притих, сменяясь нежным теплом восходящего солнца.
Я рад, что будешь рядом. Отец.
Пока я существую, сын мой.
* * *
Вейдер был искренен. Возможно, впервые в жизни. Он прекрасно понимал, что Императором ему не стать, ни при каких обстоятельствах. Да, армия в его кулаке, солдаты его боготворят и боятся до колик, но этого мало. Он в состоянии осуществить военный переворот, но захватив власть, сумеет ли он ее удержать?
Сидиус прекрасно потрудился над его репутацией не допуская полностью к интригам двора. А ведь именно двор и есть то самое сосредоточие, ухватив которое, окажешься на вершине. Впрочем сейчас его статус повыше будет, чем раньше. Онотец Императора. Они одной плоти и крови. Люк крайне ценит это, то ощущение семьи, что пытался дать ему Вейдер. Коряво, по-своему, но пытался.
Любит ли он своего сына?
И да, и нет.
Если понимать любовь в том смысле, в каком понимают обычные разумные, то нет.
Если понимать в том смысле, который вкладывают в это понятие ситхи, то да.
Он желал для него самого лучшего с его точки зрения: силы, власти, мощи, отсутствия слабостей. Именно это он пытался ему дать. Тренируя Люка, ломая ему кости и нанося раны, терзая его психику, он действовал из самых благих побуждений: вытравив из него слабость, он сделает его неуязвимым для атак врагов, до конца выполняя свой долг заботливого отца.
Любит ли он своего сына?
Безусловно.
Люк знает это.
Его дитя не боится своих корней, не стыдится признать их родство вслух. Вейдер уже отмечал это: странное, еле уловимое одобрение в умах и сердцах тех, кто знает их общую пока еще тайну. Еще одна ниточка, которая привяжет к ним их последователей узами верности. А он за этим проследит.
Он встанет за троном, следя за их врагами, и стирая их с лица галактики.
Мой сын.
Мое дитя.
Тьма удовлетворенно текла вокруг него, счастливо скаля клыки в предвкушении крови.
* * *
Придворные прекрасно поняли безмолвное послание.
Большинство уже знало того, кто сейчас уверенно шел по громадному залу к трону. Кто лично, кто от знакомых, деловых партнеров, или разведки. Уже тогда, когда юноша только появился, он привлек к себе внимание. Сила, харизма, прекрасные задатки командира. Кроме того, Вейдер о нем заботился.
По-своему. Но заботился.
Одно это наводило на размышления.
Постепенно поползли слухи это его сын.
Страшно было даже представить, что у этого бронированного чудовища есть сын. Кто была его мать? Какая женщина согласилась выносить дитя этого монстра?
На этот счет не было никаких догадок, но, по большому счету, это было не важно.
Кто бы ни была его мать, отцом этого холодного, жестокого в своей справедливости юноши был Темный Лорд Вейдер.
Этого было достаточно.
Для армейцев он был таким же, как их Владыка. Для остальныхразумной версией Темного Лорда.
С ним можно было договориться.
* * *
Полностью раздавленных увиденным и услышанным повстанцев сопроводили в столовую, оставив наедине с обедом и мрачными предчувствиями.
Мотма уткнулась лицом в ладони, словно пытаясь спрятаться от ужасного мира снаружи, Хан качал в объятиях не реагирующую на окружающее Лею, и только Мадин что-то обдумывал, создавая и опровергая различные версии.
Кто-то знал?
Что именно?
Что Люк Скайуокер на самом деле Люк Вейдер?
Нет.
Я чувствовала, что что-то не то! истерично вскрикнула Лея, но тут же затихла, стиснутая руками Соло.
Тише, принцесса, успокойся.
Теперь понятно, почему нас взяли так легко,мрачно констатировал Мадин. Мотма что-то согласно промычала. На большее не было сил.
* * *
За ними пришли через месяц. Месяц истерик, самобичеваний, обвинений других. Их вывели, в сопровождении целого отряда отвели в еще один роскошный дворец, в какой-то огромный, обставленный с той невероятно дорогой скромностью, говорящей о богатстве владельца больше, чем выставленная напоказ роскошь, кабинет и оставили одних.
Они стояли на мозаике из драгоценнейших пород дерева, не зная чего ожидать.
И уж точно они не ждали этого.
Император вошел в кабинет будничной походкой, обратив на них внимание не больше, чем на стены. За ним шел его отец, как всегда, прикрывая его спину.
Все мысли о побеге или попытке убийства умерли, не успев толком родиться. Хан слишком хорошо помнил, как Вейдер отбивал ладонью бластерные выстрелы, а Мадинкак Лорд душил провинившихся, находящихся на другом корабле.
Люк спокойно сел в кресло за столом, Вейдернемного в стороне, положив руки на колени в опасной близости от висящего на поясе сейбера.
Повстанцы смотрели на того, кто олицетворял теперь империю, и не узнавали его.
Где тот восторженный юноша, смотрящий на мир широко раскрытыми глазами?
Где тот непреклонный боец, мечтающий отомстить за смерть своего отца?
Где тот символ Восстания, сплотивший вокруг себя людей?
Перед ними сидел Владыка.
Да, он делает первые шаги по дороге власти, но это только начало. Молодой крайт-дракон встал на окрепшие лапы, и теперь вовсю наслаждается прелестями свободной охоты.
Здравствуйте, господа. Давно не виделисьспокойный голос Люка разбил повисшую в кабинете напряженную тишину.
ТЫ-Ы-Ы! прохрипела Лея, дернувшись. Вейдер улыбнулся под маской, впитывая изливающиеся из девушки ненависть и ярость. Мотма выглядела несгибаемой, Ханнастороженным от Мадина веяло обреченностью. Предателей не прощают.
Именно я,согласился Император. Еще имеется, что сказать?
Чудовище! выдохнула Лея. Чудовище, и сын чудовища!
Вейдер повернул голову к откинувшемуся на спинку кресла сыну. От Люка повеяло чем-то странным. Жестокое предвкушение, садистское удовольствие от какой-то скрываемой тайны мрачное удовлетворение от разрешения сложной ситуации и самая капелька жалости и сожаления.
Забавно чудовище ты так кричишь это слово а кто вы, вы, которые отдали приказ о моей ликвидации, еще когда я был с вами в одном лагере? Вы планировали это, глядя мне прямо в глаза, вне зависимости от того, сколько раз я шел на вашей стороне и вне зависимости от того, что получилось бы из моей самоубийственной попытки добраться до Палпатина. Так кто вы после этого?
Хан изумленно посмотрел на отводящего в сторону глаза Мадина, на застывшую Мотму так вот что ему казалось неправильным! Малыш узнал их маленький грязный секрет, и решил уйти.
Я не знал.
Я знаю,тихо произнес Люк, спокойно глядя в лицо Хана. Я знаю.
Жаль, они не успели выполнить свое решениепроцедила Лея. Но я постараюсь! Я сделаю все, для того, чтобы уничтожить тебя! Чудовище, и сын чудовища!
Забавно! исходящее от Люка мрачное веселье забурлило, как игристое вино, заставив Вейдера приподнять недоуменно бровь. Интересно слышать это от тебя сестра.
Лея странно поперхнулась, изумленно уставившись на смотрящего прямо ей в душу разноцветными глазами Люка.
Сестра? Хан единственный сохранял присутствие духа. Как сестра?
Просто. От папыжест в сторону застывшего статуей Вейдера,и мамы, в данном случае Падме Амидалы Наберрие. Двойня.
Губы Леи шевелились, но она не могла произнести ни звука. Слова доносились, как сквозь вату.
Меня заинтересовало, что к тебе я чувствую практически то же самое, что и к своему отцу. Только к тебе. Странное ощущение родства, наличие у тебя неразвитых способностей, то, как Кеноби отреагировал на тебя тогда я был глуп и не обратил на это внимание. Но я запомнил этот факт. Некоторое время назад я навел справки. Пришлось приложить много усилий, но результат того стоил. У Дарта Вейдера оказался не один сын. Дети. Двое. Рожденные в законном браке.
Глаза присутствующих сошлись на белой, как смерть, принцессе, что-то безмолвно шепчущей непослушными губами. Люк мрачно улыбнулся.
Тымоя сестра. Я не могу применить к тебе что-то что-то. Но я могу сделать по-другому. Этот факт будет известен всем. Ты будешь жить в достатке и безопасности, никто не сможет использовать тебя для исполнения своих целей и влияния на меня
а кто попытаетсямир их прахудонеслась до Вейдера мысль сына. Из тебя выйдет превосходный огонек для слишком инициативных мотыльков
Но твоя карьера в Восстании она окончена,он покачал головой и повернулся к Хану. Ты ее любишь. Именно ее.
Контрабандист резко кивнул. Для него действительно не имело значение происхождение любимой. Подспудно он чувствовал облегчение. Никакой больше тревоги за ее жизнь и здоровье. Теперь действительно все закончено.
Береги ее. И не давай наделать глупостей.
Слушаюсь, Ваше Императорское Величество! ухмыльнулся Соло. Люк хмыкнул. Вейдер мысленно похлопал провернутой в высшей степени изящно интриге. К Лее он не чувствовал ничего. Увы, жестокая истина.
Что вы будете делать? надтреснутый голос Мотмы задребезжал в помещении. Люк обдал ее и Мадина сиянием глаз.
Править.
Вейдер улыбнулся.
Он поможет.
Благими намерениями
1
Песок тихо шуршал, переползая с места на место под порывами ветра. Зной прибивал воздух к поверхности, не давая полноценно дышать, иссушал все живое, навевал тяжелые мысли.
Стоящий на бархане мужчина вздохнул, сильнее запахивая широкополое одеяние. Если бы кто-то сейчас увидел магистра Ордена джедаев Оби-Вана Кеноби, то его явно бы не узнали, а если и узнали, то не поверили глазам Привлекательный мужчина, всегда ухоженный, невзирая на обстоятельства, одетый с иголочки и знающий себе цену, за пять лет, проведенные в пустыне, превратился в обтрепанного обитателя трущоб, каковых на Татуине было девять десятых населения.
Джедайская роба, сделанная из толстой и невероятно прочной ткани, согревающая в холод и приносящая прохладу в жару обтрепалась по низу и выгорела, не в силах противостоять солнечным лучам. Когда-то заботливо подстриженные волосы отросли, падая на плечи неопрятными лохмами, аккуратная бородка превратилась в кустистые заросли, кожа потемнела, начав покрываться ранними морщинами, руки джедая покрылись мозолями.
Только серо-голубые глаза смотрели все так же цепко, а рукоять сейбера сверкала полировкой.
Бывший модник и красавец превратился в обычного бродягу, но Оби-Вана внешность не волновала. Сейчас он стоял на вершине бархана, наблюдая за играющим возле дома маленьким мальчиком, не старше пяти. Светлые волосы ребенка выгорели практически до костяной белизны, на смуглой коже сверкали яркие голубые глаза.
Мальчишка увлеченно ковырялся в каком-то хламе, пользуясь моментом: солнца Татуина стремительно катились к закату, жар постепенно спадал, и можно было выйти из прохлады дома, не рискуя умереть от теплового удара.
Вышедшая из дома женщина позвала ребенка, с неохотой вставшего и потащившегося ужинать. Кеноби грустно усмехнулся, и пошел к себе.
Мысли бывшего магистра одолевали крайне неприятные. Все эти годы он мучился виной, сожалениями и гневом. Все эти годы он поедом ел себя за то, что не уследил, не сумел разглядеть, не защитил
Я плохой учительгрустно выдохнул мужчина в пустоту, присаживаясь на камень возле пещеры, служащей ему убежищем. Я плохой учитель Мастер Джинн, если вы меня слышите, то знайте: я не оправдал вашего доверия.
Почему ты так решил, падаван? неожиданно донесся до него глубокий голос, наполненный сочувствием, и Кеноби вскочил, потрясенно уставившись на испускающий слабое голубоватое сияние силуэт высокого мужчины в джедайской робе.
Мастер Джинн?! придушенно просипел Оби-Ван, убирая руку с рукояти сейбера.
Здравствуй, ученик,улыбнулся призрак, и Кеноби осел, хватаясь руками за грудь, в которой заполошено стучало сердце. Глаза магистра повлажнели, он судорожно вздохнул, прикрыв лицо ладонями, но тут же встряхнулся.
Мастер, я
Не надо,с грустью покачал головой призрак джедая. Не надо, Бен. Просто не держи это в себе.
Кеноби упал на колени, закрывая лицо, а сквозь его пальцы медленно капали слезы.
Прошло много времени, пока тихая истерика потерявшего все в своей жизни человека прекратилась. Кеноби встал, нашел в себе силы умыться, потратив драгоценную воду, и теперь неподвижно сидел на своем любимом камне, наблюдая, как зажигаются звезды. Сидящий рядом призрак давно погибшего джедая внимательно слушал исповедь своего ученика, даруя молчаливую поддержку.
Я сумел настоять на том, чтобы мальчишку взяли в Храм. Винду был против. Он даже за меч схватился, вы представляете, мастер? Йода утихомирил магистра, но остальные Они просто промолчали
Энакину тяжело пришлось. Он ведь даже юнлингом не был, а его сразу в падаваны. Многие магистры были против. И не все молчали. Я старался как мог, но он такой непоседливый Я старался, вы ведь этого хотели, мастер
А потом этот мальчишка увидел Амидалу, и потерял последние мозги! Падме то, Падме сё Канцлер все больше набирал власть, началась война, а у него в голове глупости одни!..
Война его изменила. Она многих изменила. Множество рыцарей погибло, падаваны тоже гибли, они же дети, а их на войну! Грязь и кровь Энакин изменился. Стал жестоким. Наплевал на кодекс Все мысли только о войне или Падме. Смерть матери только все усугубила Меня тогда не было рядом, может быть, я бы помог А может, и нет. Не знаю.
Я не смог добить его. Не смог. Оставил гореть там, на Мне нет прощения. Яплохой учитель.
Ветер шуршал песчинками, а два джедая, живой и почти живой, смотрели на звездное небо. Молча.
Ты говоришь, что плох, как учитель, Бенвздохнул призрак. Все закономерно. Не ты виноват. Я. Я в своей гордыне, ослепленный амбициями, неправильно тебя воспитал.
Что? вздрогнул Кеноби. Учитель! Вы
Я был не лучшим примером,твердо посмотрел в лицо ученика Джинн. Впрочем, тебя я воспитывал так, как воспитывал меня Дуку, а он был суровым мастером. Сильным, умелым, знающим Амбициозным идеалистом, которому оказалось не по силам расшевелить это болото, именуемое храмом. Я ведь знаю, сколько раз он пытался изменить порядки, принятые Советом, но все было бессмысленно. Ему уступали в мелочах, чтобы не потерять большое. В конце концов, он не выдержал
Вы знаете?..
Что магистр Дуку стал Дартом Тиранусом? Да. Я не оправдываю его, он позволил ослепить себя перспективами и не увидел ловушки под носом, но и осуждать не могу. Он пытался. Много раз, с переменным успехом, но пытался. И я горжусь, что был его учеником. Невзирая на его тяжелый характер, на суровое обучение На жесткость, иногда переходящую в жестокость Он был прекрасным учителем, и мне жаль, что Тьма его ослепила, что он позволил себе стать пешкой в чужих планах. А теперь ты повторяешь его судьбу.