Вышли мы не поздно, но уже в темноте. В половине десятого двинулись. Ворон довез нас на машине до Завода, а оттуда пешком. Он обещал ждать в укрытии и подобрать нас потом на проспекте Ленина. Район еще жил активной вечерней жизнью, хотя на улицах ожидаемо царило запустение. Никто не рискнет идти в Дождево шататься по улицам, и сами дружки опасаются выходить за пределы своих укрепленных жилищ.
План района я хорошо представляла в голове, несколько часов над картой просидела. Мы начали с юго-восточного края, здесь стояли несколько «казарм» не настоящих, конечно, а просто домов, где cкопом жили «шестерки». Идти было легко, закрепленная на экзоскелете броня практически ничего не весила. Даже автомат плечи не тянул. Шел мелкий, противный дождь, временами переходящий в снег, под ногами мерзотная слякоть, небо затянуто тучами, и это все тоже хорошо, потому что у дружков меньше поводов на улицу высунуться. А нам в экзоскелетах и с хорошими приборами без разницы.
Здесь раньше детская больница была, вдруг сказала Чума, я когда маленькая была, в ней лежала.
Тихо! я зыркнула на нее, не знаю уж, увидела ли она это, не болтать! Охраняй!
В два прыжка я очутилась на заборе. Забор здесь решетчатый, и так все видно но с высоты смотреть лучше. В некоторых окнах длинного двухэтажного здания почти целого горел явно электрический свет. Динамка, значит, у них тоже есть. Весь двор лежал передо мной, как на ладони. Еще бы за домом посмотреть но не хватит времени подробно обыскивать каждый двор. Возле дома в жидких кустарниках виднелись два зачехленных миномета, кажется, «Ноны», но не поймешь, какие. Еще маленький домик у забора там укрываться хорошо. Четыре автомашины, похоже, на ходу но обычные, без брони, вроде бы, два «Фольксвагена», один какой-то внедорожник, одна китайская легковушка. Я внимательно рассмотрела двор проходы, кусты, укрытия. Ничего похожего на мины или растяжки не заметила, да и вряд ли бандюки будут рисковать пьяными на растяжку напороться, им ведь в городе бояться некого. Пока некого. Я спрыгнула с забора. Чума водила стволом, поворачиваясь на 270 градусов, спиной к забору. Но на улице было тихо. Я выхватила планшет и быстро нанесла обозначения на фотографии двора. Тут же отправила сообщение с картой в штаб даже если нас убьют, хотя бы часть работы будет выполнена.
Связь Ворон организовал временную, сетку с помощью беспилотника, мы всегда так делали в случае надобности. Полноценная мобильная связь есть только на Заводе, и нас, понятно, в ту сеть не пустят.
Махнув Чуме рукой, я двинулась к следующему зданию.
Мы осмотрели еще три «казармы» поменьше. Дальше работа пошла быстрее. Там стояли руины, где не жил никто видно, сюда снаряды долетали, ну а селиться в руинах возле дружины нормальные люди не будут. Разрушенные места мы осмотрели поверхностно. Миновали улицу, повернули на следующую. Теперь мы находились уже в сердце расположения Горбатого, это куда опаснее. И даже экзоскелеты не спасут, если что у них и мотоциклы есть, и авто.
Раньше Дождево было районом элитных коттеджей. Эти особняки сохранились двух-трехэтажные кирпичные здания, когда-то кокетливо разукрашенные, теперь старые, с отбитыми финтифлюшками, но относительно целые. Вокруг коттеджей были посажены огородики жены, видно, стараются, да и рабы у них есть. Заборы все глухие, попадались и кирпичные стены пробить нельзя, но взобраться, да еще в экзике, довольно легко. Были железные заборы. И у всех по два ряда колючки наверху. Я предусмотрительно надела изоперчатки, и правильно кое-где по колючке был пропущен ток.
Мы работали молча. Каждый двор, конечно, не осмотришь, но у самых крупных выборочно я карабкалась на забор, быстро осматривала дворы, фоткала. Пару раз во дворе мелькали чьи-то фигуры. Один раз нас облаяла крупная собака. Везде в коттеджах светилось тусклое электричество, жили бандюки неплохо. Я спрыгивала с забора, наносила сведения на планшет, отправляла сообщение. Чума охраняла меня снизу, с автоматом наперевес.
Далее снова пошли «казармы», но поменьше там дружки рангом пониже жили как в общаге. Заборы исчезли, можно даже подкрадываться к окнам и заглядывать. В несколько домов я заглянула. Электричества не было, но и тепловизор был не нужен в комнатах топили печки, горели свечи. Я вытягивала гибкий визор и подносила к окну. Зрелище чужой жизни завораживало бы, если бы не было так страшно. Дружки ели что-то, пили самогон из разнокалиберных бутылей, сидели в обнимку с женщинами. Женщины все были зашуганные в той или иной степени, даже те, что пьяные сидели и веселились с бандюками. Кое-где народ спал, где-то резались в карты, в шахматы или даже игры на планшетах. В одной из комнат мне попалась разборка двое стояли друг против друга с ножами, остальные подначивали их. Оружейные мне не встретились, но в комнатах оружие было свалено или спрятано беспорядочно. Обычное в общем, как у нас, то АК, то «22-е», были и ручные пулеметы, конечно, и РПГ, и всякое другое. Пару раз прикрепленные к стене «Ратники» с экзиками. Это была невероятно увлекательная работа, вот только острый интерес к происходящему то и дело сменялся острейшим же нечеловеческим ужасом стоило Чуме издать звук или мне казалось, что в комнате кто-то заметил меня. Сразу холодный пот бежал по спине, и сердце колотилось. Я спрыгивала с окна, приходила в себя и наносила очередные сведения на планшет.
Однажды все же случилось Чума негромко произнесла «бойся!», я спрыгнула на землю, и увидела двоих дружков. Пьяные, они едва держались на ногах. Вышли, похоже, до ветру.
О это че начал один из них, выпялив глаза в нашу сторону.
Берем! произнесла я негромко, и мы с Чумой, выхватывая ножи, одновременно скакнули вперед. Один прыжок два метра, второй, и вот мой усиленный железом кулак уже обрушился на голову противника. Правой рукой я одновременно всадила нож между ребер падающего пьянчужки, без всякого труда, экзик все сделал за меня. Чума тем временем прикончила второго. Я взглянула на ее лицо, белое в темноте, и меня передернуло лицо было забрызгано кровью, кровь на губах, и при этом Чума как-то судорожно, с наслаждением улыбалась.
Я махнула рукой «дальше». Все было хорошо, почти никакого шума. Но теперь надо поторапливаться, уходить с этой улицы как можно скорее. Вскоре пьяных могут найти. Еще один дом и следующий Я подтянула к окну высокий камень, вскочила на него, вытянула визор О боже! Там целая толпа насиловала какую-то девчонку, та на полу почти не трепыхалась уже, виднелось голое тело и кровь, а бандюки сменяли друг друга с довольным гоготом. Я убрала визор и спрыгнула с камня. Чуме не стала ничего говорить. Да, гранату туда метнуть, конечно, хочется Вот только не затем мы здесь.
Мы добрались до конца улицы, повернули на следующую. Уже больше половины района отсмотрели, время близилось к часу ночи.
И наконец-то мы подошли к загадочному черному квадрату.
Я ожидала увидеть низкое здание. А оказалось что-то несуразное гигантский квадрат растянулся прямо на земле, будто на почву бросили кусок блестящей черной ткани.
Вокруг никого не было, и вообще метров на двадцать от каждой стороны квадрата царила полная пустота. Черная ткань лежала на обширной пустой площади. Раньше этого пустыря в Дождево не было, кстати. И как всегда, когда сталкиваешься с чем-то непонятным ненормальным, нечеловеческим стал пробирать ужас. Одно дело нож или пуля, здесь все ясно. И совсем другое все вот это. Последствия войны. Непонятно что. Вроде водяных мутов, отчего я к реке или озеру даже близко не подхожу.
Здесь живых существ не наблюдалось, но такая непонятная жуть исходила от этого квадрата, что я остановилась.
Отсюда уже видно было, что это не ткань. Квадратной была выемка в асфальте и там, в ней жидко блестела черная слизь. Не вода, нет скорее уж на нефть похоже, но более вязкая.
Может, это и есть нефть? Я ее не видала ни разу, но наверное, она должна примерно так выглядеть.
Пошли, шепотом предложила Чума. Она была права. Надо подойти ближе. Но не случайно же здесь все пусто вокруг. Похоже, дружки даже не подходят к этой слизи. Иначе все равно что-то лежало бы мусор какой-нибудь, следы пребывания человека. А тут ничего. Огромная площадь пустого асфальта, и в центре этот квадрат со слизью.
Погоди.
Я осмотрелась, подобрала камешек. Так я, может, и не добросила бы, но экзик усилил руку камень описал пологую дугу и упал в слизь, на самый краешек.
Дальше произошло невозможное. Там, где упал камень, из черного вещества вдруг поднялось что-то вроде щупальца. Длинный толстый тяж вырос, взметнулся вверх метра на три и упал на асфальт в нашу сторону. Конечно, он был слишком короткий и стал потихоньку вползать обратно в озеро.
Мать-перемать, буркнула Чума потрясенно. Я вообще как язык проглотила. По-хорошему надо разворачиваться и уходить немедленно. Но что мы доложим? Увидели черное озеро, наделали в штаны и убежали? Надо взять пробу, Иволга же биолог, она даже в лабе работает на Заводе, посмотрит, что это такое.
Во что вот только ее взять? Я сняла фляжку, вылила из нее воду. Показала Чуме. Та молча кивнула.
Надо приблизиться к озеру.
Я пойду, сказала Чума, забирая у меня фляжку, прикрой.
В принципе, командую я, но раз уж она проявила инициативу честно говоря, мне было так страшно, что спорить я не стала. Чума сделала несколько шагов вперед. Я контролировала пространство вокруг нее, поводя стволом. Никого здесь не было, в этом проклятом месте, видно, дружки сюда сами не очень-то стремятся. Что уже о многом говорит: если бы эта слизь годилась на что-то или хоть была безопасной, не возникла бы вокруг пустота.
Внезапно раздалась очередь, Чума моментально упала на землю. Источник я не видела стреляли откуда-то справа. Дать ответку? Только патроны тратить и себя выдать. Я же не вижу, куда стрелять, а «умные» пули они только теоретически такие умные. Чума поползла. Конечно, ее не задело в «Ратнике» не так-то легко задеть человека.
Больше по ней не стреляли. Даже странно раз уж нас обнаружили, могли бы и взять. Страшное предчувствие легло на сердце. Чума быстро преодолела оставшиеся метры и протянула вперед фляжку
Дальше случилось жуткое. Фляжка коснулась поверхности слизи, и снова из квадратного пруда выросли мигом две длинных «руки», и руки эти хлестнули по Чуме сверху, секунда и вот уже черное гигантское щупальце накрыло ее с головой и потянуло в озеро.
Я в несколько прыжков оказалась рядом с ней. Теперь уже все пофиг. Снова затрещали очереди справа. Чума отчаянно сопротивлялась, я схватила ее за ноги и тянула к себе. Нечеловеческая жуть. От озера пахло не то свежим мясом, не то гнилью, и теперь было понятно, что озеро живое, ни разу не нефть, что там живая материя. Лента слизи прочно охватила экзоскелет и тянула Чуму с силой, которой даже я ничего не могла противопоставить. Меня тоже начало затягивать к озеру так болотная топь неумолимо всасывает в себя.
Снимай! крикнула я, снимай экс!
Чума сообразила и забарахталась. Я уперлась ногами в асфальт и держала Чуму за ботинки, но черное вещество тянуло сильнее, чем я. Может, пальнуть по нему? Но если я на миг выпущу Чуму, ее затянет сразу. Все это время меня терзал безумный страх, мне хотелось кричать но было не до того. Кошмарный сон.
Чума вывернулась из экзоскелета и откатилась в сторону. Черная слизь с чмоканьем втянула в себя остов брони и выровняла поверхность как ни в чем не бывало. Чума лежала на асфальте неподвижно. Я опустилась на колено в эксе это не так просто. Наклонилась к ней.
В это время дружки снова начали пальбу. Я рванула Чуму за плечо. Она перекатилась. Вскочила на ноги.
Беги! Я прикрою! велела я, и она побежала уже без экса, но все-таки в доспехах, а я развернулась и стреляла, прикрывая ее. Бухнуло граната взрыла асфальт еще одна.
Я повернулась к озеру и дала очередь по черной слизи.
То, что произошло дальше я в жизни не забуду! Слизь буквально полезла из берегов. Щупальце было гигантским. Я понеслась скачками, и когда обернулась уже у самых домов слизь поднялась к небу, покачиваясь из стороны в сторону. Чума громко материлась рядом со мной. И тут все случилось.
Снова грохот спереди, мощный удар в грудь и голову,, я взлетела куда-то и наступила тьма.
Первое, что увидела, придя в себя перемазанное лицо Чумы.
Слышь, Маус! Давай, давай!
Где они? спросила я.
Нету их. Пошли. Держись за меня.
Постепенно я осознавала происшедшее. Болела башка, просто нестерпимо. Дико болела левая скула, и левым глазом я не видела ничего, такое ощущение, что в глазу разлилось целое болото вонючей жижи. Пахло кровью. Болело пузо, но меньше, как-то глухо. Мне казалось, что встать я не смогу. Но не подыхать же теперь. Чума сдирала с меня осколки экзика. Все-таки граната это граната. Если бы не «Ратник», рвануло бы на куски.
«Колю» своего держи, пробурчала Чума. Закинула мою руку себе на плечо. Потащила вперед. Пожалуй, так получится башка и живот, да все тело при каждом шаге отдавались дикой болью, но идти все-таки можно. Стонать вот нельзя, к сожалению.
Что озеро?
Ничего. Слизнуло пару дружков и уползло. По нам с дома стреляли.
Ты их перебила всех, что ли?
Да. Их было пять человек. И потом еще несколько выскочили. Я тебя за будку затащила, ну и не повезло им.
Мне тоже не повезло. Мысли перекатывались в голове как дробь, с каждым движением вонзаясь в горящую плоть. Осколок в лицо. Ну и экзик разбило. Очень мешал автомат, но бросать нельзя. В какой-то момент я все же застонала и стала сползать. Чума поддернула меня, поставила на ноги.
Пошли, Маус! Пошли! Я связалась с нашими. Только до Ленина дойти, они заберут. Пошли!
До Проспекта всего полкилометра. Эту местность мы уже знаем, здесь ничего нет больше. Сюрпризов быть не должно. Хорошо, что на пальбу никто больше не вышел для дружков, как видно, разборки дело привычное. А сейчас глубокая ночь. Жаль, что не прошли Дождево до конца. Блин, а как я послезавтра на работу-то пойду? Эта мысль до того перепугала меня, что даже боль уменьшилась.
Через еще одну вечность мы дошли до Ленина. Конечно, и этот проспект, как и другие, был полностью завален, но несколько дорог в городе расчистили, когда восстановили Завод. Здесь могла пройти машина. Я уже почти ничего не соображала, все мысли вытесняла пульсирующая острая боль, как будто в голове взорвался атомный фугас, и даже было все равно что у меня с глазом, и даже уже почти все равно, что же теперь будет с работой. Я вцепилась в Чуму и практически висела на ней. Но висела цепко, как обезьяненок за мамку держится я по телевизору видала до войны. Потом я услышала шум мотора, лязг открываемой дверцы, и правым здоровым глазом лицо Ворона. Стало легче меня перехватили с другой стороны.
Давай, давай, Маус. Держись!
Меня запихали на заднее сиденье. Ворон достал шприц-тюбик, воткнул мне в бедро.
Сразу надо было, услышала я. И невнятный ответ Чумы, мол, времени не было. Потом машина тронулась. Меня качнуло, я громко застонала, но затем боль стала помаленьку стихать. Я погрузилась в забытье.
5
Пробуждение наступило очередной раз, правым глазом я увидела свет. Левый был плотно закрыт неприятно давящей повязкой. Боль оставалась, но вполне терпимая, несильная. Я слегка повернула голову (в ней что-то болезненно колыхнулось): ну конечно же, это наш госпиталь. По крайней мере, мы так называли эту подвальную комнатушку с окном, самую светлую в подвале. В руку мне была вставлена канюля, сверху по трубке что-то капало. Рядом со мной вдруг оказался Зильбер. Это не позывной, а фамилия у него такая. Давно уже старый военный хирург сотрудничал с нашим ГСО. Ну просто на самом деле приходил, когда нужно было, а нужно было часто.
Евгений Михалыч, прошептала я. Зильбер скривил лицо.
Лежи спокойно. Болит? Еще лекарства добавить?
Да не, не сильно болит. Евгений Михалыч, что у меня с глазом?
Доброе лицо Зильбера, прорезанное морщинами, помрачнело.
Глаз все, Маша. Глаза нет. Но жить будешь. Могло быть хуже.
Некоторое время я переваривала эту информацию. Вот, значит, как. Мне восемнадцать лет. Одного глаза уже нет, и это навсегда. Но я вижу свет вторым глазом. Я жива. Могла вчера остаться там. Если бы не Чума осталась бы точно где она, кстати? Блин, надо ее поблагодарить да даже и не знаю, не благодарят за такое. Только понятно, что теперь я Чуме обязана по гроб жизни.