Так хрустальное кольцо поселилось на груди девушки. Она надела его на золотую шейную цепочку и носила с собой, не снимала, даже когда ложилась спать. Кольцо подрагивало с ударами её сильного, энергичного сердца. Оно впитывало в себя теплоту её тела, мягкость белья и нежность упругих белых холмиков. Вместе с хозяйкой оно наблюдало лунное небо через завесу тюли и считало яркие летние звёзды. Кольцо узнало имя её возлюбленногои вместе с ней томно вздрагивало, произнося это имя.
Перемены настали, когда летние дни стали холодными и короткими, и осень начала заявлять о своих правах. Тонкая цепочка оборвалась, когда хозяйка предавалась любви на берегу реки со своим возлюбленными кольцо покатилось по желтеющей траве, не замеченное никем, навстречу заходящему солнцу. На водах озера солнечный свет создавал золотую дугу моста, ведущего вдаль, на противоположный берег. Кольцо ступило на этот мост, погрузившись в воду. Течение подхватило его, наполнив прозрачной синевой. Кольцо поплыло по реке, погружаясь в глубину и выплывая обратно. Ни на миг оно не переставало усердно отражать окружающий мир. Проплыла рыбаеё удивлённые глаза отпечатались на глади хрусталя. Зацепился водоросльего хваткие щупальца тоже находили отклик в кольце. В те мгновения, когда кольцо выскакивало на поверхность, оно жадно ловило лучи замёрзшего солнца и скрывало их внутри себя крохотными жилками одуванчика.
Кольцо плыло долго, пока не попало в сети старого рыбака, который целый час протирал найденное сокровище, вычищая грани до чистоты алмаза. На миг показалось рыбаку, что между гранями кольца где-то глубоко мелькнуло лето, и цветы качнули чашами, и послышался счастливый девичий смех. Рыбак поднёс кольцо к уху, но ничего больше не услышал.
Зиму кольцо пережило в хижине рыбака, лёжа на деревянной полке, из которой кое-где выглядывали гвозди. Одна шляпка торчала как раз возле кольцатак что наполовину хрусталь выглядела как ржавая сталь. Другая половина отражала черные деревянные доски и вечерний свет керосиновой лампы. Кольцо узнало запахи солёной рыбы и горького вина, слышало тяжёлые вздохи и плач нового хозяина. Иногда, воскресными вечерами, рыбак поднимал кольцо, сжимал его в ладони и пересказывал пьяным заплетающимся языком безрадостную историю своей жизни. Ему казалось, что в ответ на откровения кольцо начинает пропитывать ладонь теплом
Весной хижина сгорела. Рыбака не было дома, когда окончательно подгнившая полка провалилась, и керосин из лампы разлился по сухому полу. Солнечный зайчик на полу игриво вспыхнул. Кольцо зачарованно отражало разгорающиеся оранжевые языки. Потом огонь добрался до него, погрузив в полыхающую пучину. Когда обрушился потолок хижины, одна из балок защемила опалённое хрустальное кольцо, заставив его вылететь на обугленную траву рядом с домом. Больше кольцо не отражало небо и землю: копоть покрыла его зеркальную гладь. Но оно недолго лежало на землеим заинтересовалась пробегающая мимо бездомная кошка. Кошка попыталась вцепиться в кольцо зубами, но быстро уразумела, что оно несъедобно. Она поиграла с кольцом, дотащив до опушки леса, и скрылась между деревьями, оставив его лежать в трещине земли чёрным глазом, уставившимся на небо.
Два долгих года провело кольцо в новой обители, терпеливо выжидая очередного поворота своей судьбы. От копоти оно давно избавилось и снова сияло красками окружения: тоскливой серостью пыли, ободряющей розовостью рассвета, корицей панциря жуков. Оно запомнило в своих бесчисленных гранях неуёмную стужу зимы и крики улетающих на юг птиц. Кольцо впитало капли летнего дождя и прохладный поцелуй первых снежинок, вот только рук, которые коснулись бы его, не находилось. Никто не видел кольцо, которое было надёжно скрыто от посторонних взоров.
Но детские глаза способны на всё. И на втором году над кольцом радостно вскрикнул мальчишка, который бежал мимо с корзинкой для ягод. Он сел на корточки и вытащил кольцо из трещины, восхищённо открыв рот. Тем вечером он вдохновенно рассказывал скептическим родителям, как увидел внутри хрусталя свечение, вобравшее в себя гудение мощного огня и крики чаек.
Это просто кольцо, отец мальчика похлопал его по спине. И очень красивое. Наверное, кто-то выронил, когда собирал ягоды. Нужно будет дать объявление
Но по объявлению никто не явился, так что кольцо осталось в доме у мальчика. Оно видело, лёжа на столике, как мальчик растёт и мужает. Когда настал день войны и молодой мужчина был вынужден покинуть свой дом, он без раздумий взял с собой кольцо.
На войне кольцо встретилось с тем, с чем до сих пор не сталкивалось: предсмертными криками и пороховым дымом, стелющимся над утренним лесом, свистом пуль и сдержанными мужскими слезами. Оно исправно поглощало отчаяние своего владельца, его злобу, надежду и любовь, всему находя место среди искр хрусталя. Хрустальное кольцо соприкоснулось со смертью, когда однажды гремящим утром холодеющие пальцы хозяина забрались к нему и сжали в кулаке, прежде чем замереть навечно. И дыхание смерти стало частью калейдоскопа. Скоро кольцо подобрал другой человек; вены на его руке вздулись в тот миг, когда он впервые тронул холодный синий хрусталь, в котором колыхалась ткань гимнастерки.
На войне кольцо меняло владельца много раз. Когда война кончилась, оно пересекло границу страны на тёмном дне рюкзака с награбленными вещами, и ушло за много лесов и морей, где жили другие люди с другими обычаями. Но они тоже непременно восхищались кольцом и находили в своём доме приют для него. У одних кольцо задерживалось всего на несколько дней, зато другие хранили его десятилетиями, прежде чем жизнь их заканчивалась. Кольцо ещё не раз встречалось с огнём, водой, страстью и смертью; но, несмотря на плотный груз, который заключался в нём, оно не утратило первозданной чистоты и оставалось похожим на каплю летней росыкак в тот день, когда впервые скатилось с вершины горы, вбирая в себя краски мироздания.
Человек был молод. Затаив дыхание, он смотрел на голубую бездну над головой, в то время как остальные уже разбрелись по полуразрушенным улицам. Он сделал вдох, и его грудь наполнилась необычным запахом, так отличающимся от привычного воздуха с идеально сбалансированными составляющими на его родной планете. Прищурившись, человек смотрел на солнцеединственное солнце на небе, не два и не три. Всё было странно в этом мире, ставшем многие тысячи лет назад колыбелью человечества. Сейчас мир был покинут и наслаждался заслуженным отдыхом. Даже туристы, которым не терпелось глянуть на древние строения и безмолвные города, старались не шуметь, чтобы не нарушить сон планеты-прародительницы.
Человек опомнился и сделал шаг по потрескавшемуся тротуару. Рядом с ним на рыхлой земле возле тротуара что-то ослепительно сверкнуло, заставив его на секунду прикрыть глаза. Человек подошёл и присел, вглядываясь в находку. Это было крохотное кольцо, ясное и прозрачное, глядевшее на него спокойным хрустальным зрачком. Что оно тут делало? Человек с опаской протянул кисть и взял кольцо. Ему показалось, что кольцо дёрнулось в его напряжённых пальцах, словно живое; что оно тёплое, горячее, холодное и морозное одновременно, и в голову хлынули мириады незнакомых красочных образов: девушка, смеющаяся у воды, жадный огонь, рвущийся к хилому потолку, громогласные звуки выстрелов, чей-то безумный смех, плач, крики боли и фиолетовое пламя, выплескивающееся из сопла старомодной ракеты (таких давно не делают); звёздные просторы и багряная солнечная поверхность. Человек сидел, сжимая хрустальное кольцо, постигая в одночасье тысячелетнюю мудрость и память хрусталя, которые складывались в простые, такие знакомые слова
Пальцы сомкнулись, укрывая кольцо от взоров. Всё ещё потрясённый, он положил кольцо в карман.
2007 г.
Улыбающееся Лицо
Улыбающееся Лицо находилось на потолке детской комнаты в нашем доме, аккурат над моей кроватью. Каждый вечер, стоило мне надеть пижамку и опустить голову на подушку, я видел егобезобразно кривое, рассечённое морщинами, и вроде бы игриво подмигивающее. А уж улыбка у него была шире некуда. Мне не хотелось смотреть на лицо, поэтому я приучился спать на животе или на боку. Привычка эта сохранилась на всю жизнь.
Взрослые слышать не хотели моё нытьё о том, что на потолке нашего дома таилось чудище. «Это просто трещины на потолочной балке, твердила мать. Понимаешь, потолок дома тяжёлый, он давит на балку, и по ней идут трещины. Да и непохоже нисколько на лицо. Будь смелымты же мальчик, в конце концов». И действительно, днём, когда я смотрел на чёрные зазоры, они не казались похожими на человеческое лицо. Но стоило воцариться в комнате полумраку, они тут же будто оживали, и Улыбающееся Лицо снова заглядывало в мои глаза. Я всхлипывал и ложился на живот.
Для меня Улыбающееся Лицо в комнате было не просто ночным пугалом. Детям свойственно живо придумывать своё объяснение всему вокруг, а воображением я обделён не был. Хотя родители мне никогда об этом не говорили, я знал, что Дед Мороз успевает разносить подарки всем детям за одну ночь по той причине, что время для него замирает, пока он не отдаст последний подароки поэтому мне было его немного жалко: попробуй всю долгую-долгую зимнюю ночь скитаться по земле с огроменным мешком. Кроме того, я был твёрдо убеждён, что детей делают на специальной фабрикештампуют их на длинном конвейере, как конфеты (а всё из-за того, что мне довелось увидеть конфетный конвейер однажды по телевизору).
Вот и у Улыбающегося Лица была целая история. Я знал, что на самом деле это злой дух, который не любит детейпохищает их, уносит в ночь, и больше никто никогда их не видит. А улыбается он, чтобы обмануть своих жертв фальшивой добротой. Дух натворил так много плохих вещей, что другие духи не выдержали и навечно заточили его в дереве далеко в лесу. Потом из этого дерева люди сделали потолочную балку для нашего доматак он попал на мой потолок. Важно было долго не смотреть в его чёрные глаза-провалы в древесинеиначе он мог околдовать тебя и вырваться из своего плена.
Чудище пугало меня с малых лет до третьего класса, потом родители развелись, и мне пришлось переехать в другой дом вместе с матерью. Впрочем, к тому времени я начал подрастать, и замысловатые трещины, образующие лицо, больше не казались живыми. Больше я его не виделдо тридцати пяти лет. Это случилось месяц назад, когда я вернулся в дом отца.
Обычно мы с отцом встречались три или четыре раза в год, но непременно в доме матери, а когда я выросв моём собственном доме. Но в тот раз отец пригласил меня к себе, и я не смог отказать, тем более что мне не чужда была ностальгия по родному гнёздышку. Дом остался почти таким же, как раньше: отец так и не женился во второй раз, поэтому больших перестановок не было. Но было видно, что он ветшаетведь ещё когда мои родители покупали его несколько десятилетий назад, он уже считался старым. Я с удовольствием прошёлся по комнатам. То, что в памяти отпечаталось как огромное, оказалось до смешного маленьким. Зайдя в пыльную детскую, я вспомнил свой былой страх, не удержался и посмотрел на потолок. Трещины были на месте. Я даже залез с ногами на осиротевшую детскую кроватку (та жалобно заскрипела под моим весом), чтобы рассмотреть своего давнего врага. Нетничего отдалённо похожего на лицо, хотя в комнате уже было сумеречно. Похоже, в отсутствие испуганного малыша, наблюдающего за его ужимками, у Улыбающегося Лица иссякли силы, и оно развеялось.
Видать, дружище, ты навечно там и останешься, торжествующе сказал я и стукнул кулаком по трещинам. Последовала острая боль, вспышкаи я потерял сознание.
Пришёл в себя уже в больнице, весь в гипсе. Оказалось, чёртова балка прогнила изнутри, и сотрясение от моего удара стало для неё роковым. Потолок обвалился, и бревно ударило меня по затылку. Мне сказали, что мне очень и очень повезлов девяти случаях из десяти я гарантированно сломал бы себе шею, а так отделался сломанной при падении ногой и лёгким сотрясением мозга. Меня выписали через три недели.
Я заново учусь ходить. Знаете, это чертовски нудно. Сейчас стою с костылями перед зеркалом в комнате и смотрю на своё отражение. Там видно Улыбающееся Лицо. После травмы у меня часто бывают неконтролируемые приступы улыбчивости. Не думаю, что о них стоит сообщать врачам, тем более что улыбка получается такая приветливая, добрая, обезоруживающая. Я раньше не умел так хорошо улыбаться.
Только бы быстрее вылечить ногу. Ох, детишки, держитесь.
2011 г.
Роковая любовь
Она была счастлива. Оннет.
Весь долгий летний день они посвятили развлечениям. С утра они отправились в парк и терпеливо простояли в длинной очереди за билетами. Он переминался с ноги на ногу, следя за тем, как медленно очередь уходит вперёд. Она, казалось, была только рада задержке, и щебетала без умолку. Она говорила о птицах и облаках, о синем небе и воде, которая его отражает. С детской наивностью она восхищалась устройством мира и спрашивала, видит ли он вокруг те чудеса, которые открываются ей. Он отвечал, что видит. Она, смеясь, говорила: значит, он тоже влюблен. На минутку его мрачное лицо просветлело; он тепло улыбнулся ей. Да, он был влюблён.
Получив заветные разноцветные бумажки, они прошли в райский мирок. Он не был особо расположен к бесконечным взлётам-вращениям-падениям, но поневоле заразился её радостью и упоением. Они посетили все карусели и чёртовы колёса, пока она не призналась, что больше не может стоять на ногах из-за головокружения. Он взял её под руку и отвёл в кафе. Она любила ванильное мороженое, поэтому он купил именно такое. Три штуки. Просто он очень хотел видеть её радостной.
Покончив с парком, они отправились на озеро, чтобы поплавать на лодке. Он выбрал лучшую лодку и заказал целый час прогулки. Боялся, что ей надоест однообразное скольжение по водной глади, но она была вне себя от счастья. Она выгибалась за борт лодки, чтобы строить рожицы своему отражению, потом набирала воды в ладонь и брызгала ему в лицо. Он отвечал тем же. Водные войны успели превратиться в крупномасштабную кампанию, когда лодочник сердито окликнул их.
Они побывали в кинотеатре, где она прослезилась над несчастьем влюблённой парочки, которую разлучила жестокая жизнь; он и сам едва не всхлипнул, видя на белом экране жуткую насмешку над собственной судьбой. Когда кино подходило к концу, она вдруг прижалась к нему, обвила руками за шею и поцеловала. Губы её были жаркими и влажнымикогда он, наконец, вышел из эйфории и огляделся, то заметил, что последние посетители выходят из зала.
Они пообедали в маленьком ресторанчике, потом гуляли по городу, взявшись за руки. Она вдохновенно говорила об их любви; о том, что она будет вечной и самой-самой крепкой. Он соглашался. Он соглашался с ней во всём, и взор его постепенно затухал.
А вечером она предложила прогуляться за городом вдоль опушки леса. Он остановился, как вкопанныйсловно не прогуляться она предложила, а расстаться навеки. Красный шар солнца едва касался линии горизонта. Она обеспокоенно спросила его, что случилось. Он улыбнулся через силу и сказал, что остолбенел от счастья. В вечернем сумраке она не заметила слезинку, блеснувшую на его щеке.
Лес тянулся ровно, уходя зелёной полосой куда-то далеко. Не отпуская рук друг друга, они шли вперёд, удаляясь от городских огней. Справа от них раскинулось безбрежное поле, где колыхалась сирень, слева начиналась дремучая тайга. За спиной гремел вечерний город. Солнце зашло. Воздух растерял душистый летний аромат, готовясь к ночи.
И она по-прежнему была счастлива, а оннет.
Шаги прекратились. Они были одни у молчаливой опушки. Он повернулся к ней, тяжело дыша, взглянул на её лицо, излучающее сияние, в её зелёные глаза. Она ждала его действий. Она хотела любви, она хотела блаженства, хотела быть с ним и он тоже так хотел этого. Но не мог. Он всегда нёс с собой только одно смерть.
Осознав неизбежность грядущего, он поднял глаза к небу, где одна за другой зажигались звёзды, и горестно завыл.
Сколько жизней он оборвал такими безлунными ночами?.. Сколько мечт он превратил в дымящийся прах? Сколько крови он пролил, лишь затем, чтобы удовлетворить свой голодвыплатить дань своей звериной натуре? Он давно потерял счёт. Но никогда, никогда он не был влюблён. Никогда раньше он не видел те сверкающие краски мира, что видела она, не знал, что такое страсть.
Человеческий вой превратился в волчий. Он почувствовал, как истинная его природа рвётся наружуспина выгибается, глаза загораются красным пламенем, клыки ощериваются. Он по-прежнему смотрел на небо, не смея глянуть в глаза возлюбленной. Она испуганно вскрикнула. Звёзды, казалось, злорадно усмехнулись.