Глава 1
Бежать или умереть?
Извечный вопрос и закон Тоннеля, а иных правил там и не существует. Есть лишь попытки спасти себя и других, вовремя выскользнуть прочь, чтобы жизнь не оборвалась после одного выстрела.
Эмма только начинает думать об этом, как всю её спину покрывают мурашки и становится холодно. Стараясь не затрагивать этой темы даже в мыслях, она взбирается на холм, оставляя позади мирную деревушку. Та раскинулась на самом берегу моря, пригретая солнцем и пропитанная ароматом соли. В саду Эммы и её дяди Рика зреет картофель. После успешно выполненного задания надо будет выкопать первую партию. Свежие овощи всегда самые вкусные. Особенно печенные в угляхлюбимое блюдо Эммы.
Странно представлять картину такого простого грядущего ужина, когда взгляд возносится к самой вершине холма, где простирается граница. Тоннель. Белый, высокий, неприступный. Огромная стена, разделившая мир Жизни и Бездны.
В Жизни, как бы логично это не звучало, живётся прекрасно. Море, солнце, тёплый воздух и хорошие люди вокруг. По крайней мере, большинство из них точно. Эмма привыкла к тому, что каждый готов помочь друг другу, если понадобится помощь. Вот взять хотя бы Рика, дядю Эммы, тот без лишних слов и забор соседям готов починить, и грядки вскопать, если друг захворал. Никакой одежды и украшений не попросит, чтобы потом продать на рынке. Разве что от обеда не откажется.
Надолго мы, дядя Рик? спрашивает Эмма, убирая короткие светлые волосы за уши. Она смотрит на голубоглазого мужчину с горбатым носом и впервые за долгое время не щуритсякупол над Бездной успешно преграждает солнечные лучи.
Андреа заболела гриппом, а от неё заразился и её сын. Лучше поторопиться и набрать лекарств впрок, чтобы потом вся Жизнь не заразилась. Так что-о, думаю, справимся быстро, говорит он и чуть улыбается. Эмма давно приметила эту его странную черту. Каждый раз, когда привычное спокойствие дядюшки сменялось хотя бы минимальным волнением, он начинал улыбаться. Словно защищаясь от чего-тополагала Эмма.
А ещё будет здорово, если мы раздобудем хотя бы какие-то остатки одежды. И, может, едой обогатимся, заканчивает Ричардкрепкий парень с густыми низко нависшими бровями и миндалевидными карими глазами. Если смотреть на Эмму и Ричарда одновременно, может показаться, что онипрактически один и тот же человек, только разного пола. Глаза у обоих карие, брови густые и широкие. Только волосы у Ричарда ярко-красные, под стать большинства тех, кто населяет Жизнь. Разноцветность и яркостьвот основной девиз. Эмме с её светлыми, почти белыми, волосами странно делить одно и то же поселение с людьми, которые постоянно окрашивают волосы, стараются видоизменить свою внешность хоть немного. Палящее солнце быстро осветляет родные оттенки, поэтому всегда приятно чуть разнообразить вид самого себя. Но Эмма ни разу не притрагивалась к натуральным краскам, что бережно изготавливает для всей Жизни Андреа. Родной цвет волос Эммысамое важное напоминание о её семье. Вот, у того же дяди Рика были когда-то такие же. Светлые, чуть волнистые. Если бы только не залысина
О чём задумалась, Эмма? мягко спрашивает Ричард и подходит ближе. Дорога, ведущая вверх, сужается. Продолжать путь, разойдясь широкой линейкой, уже не выходит, но Ричарду это только на руку. Следуя за Риком, он приобнимает девушку, стараясь хоть как-то её успокоить. Тебе нечего бояться. Если понадобится, мы с Риком тебя защитим. А ты проныра. Я знаю, что ты одна из самых ловких людей в Жизни. И самых быстрых.
Эмма приподнимает голову, чтобы посмотреть на юношу, с которым в последнее время она делит не только обед, но и всё свободное и не очень время, удивляясь, как дорог может стать неродной человек. Кажется, ей начинает передаваться та самая привычка дяди Рика, и её губы растягиваются в подобии улыбки.
Я знаю, Рич. Мы же не в первый раз идём. Просто я не очень хорошо сегодня спала, вот и странно себя чувствую, говорит она и ненадолго замолкает. Каждый новый шаг делает её всё ближе и ближе к высокой белой стене. Люди, бывавшие в Тоннеле, утверждают, что внутри он напоминает метро. Эмма о таком понятии как «метро» слышала только из рассказов дяди Рика. Ну, что ж. Значит, оно такое же длинное, с высокими потолками, как и вся граница? Дверь в Тоннель никем не охраняется, заходить можно спокойно, не боясь. Вот только переступать порог нужно, убедившись в том, что всё тихо.
Рик приоткрывает дверь и засовывает голову в пространство Тоннеля. Эмма с Ричардом стоит позади, всего в двух шагах, но на неё и так успевает дунуть волна прохладного ветра. Дядя оглядывается, прислушивается и только потом разворачивается, чтобы кивнуть.
Пора идти.
Тоннель встречает путников привычной тишиной, белым светом, который, по мнению Эммы, всё же в большей степени отливает светло-голубым. Стены ровные, без единой вмятинки. Только пол в каких-то местах утрамбован ниже основного уровня. Остаётся только гадать, что происходило на том или ином месте.
Внутри сыро, длинный коридор устремляется вдаль, а потом продолжается вниз. Эмма идёт и слышит, как каждое движение отдаётся от стен эхом. Она подбирается ближе к Ричарду, и тот накрывает половину её тела своей курткой. Совсем рядомэскалатор, уже давным-давно застывший. На ступенях лежат кусочки бумаги, фантики, патроны. Всёродом из Бездны, которая находится по другую сторону этого бесконечного Тоннеля. По крайней мере, о его бесконечности можно судить в вечерней обстановке Жизни. Белая стена выделяется на фоне чёрного неба, но потом теряется в деревьях. Длинная змея, огибающая вершину холма и всю Жизнь. Защищающая от Бездны. Или же Бездну от Жизни.
Эмма, Рик и Ричард спускаются по ступеням эскалатора. Уверенный в своих силах Ричард еле слышно насвистывает себе под нос мелодию, знакомую только ему одному. Рик направляет перед собой пистолет, найденный здесь же пару недель назад. В нём всего два патрона, а значит, не стоит рисковать. Но ведь они сделают всё быстро, и вряд ли оружие им пригодится.
Они передвигаются по Тоннелю еле слышно.
Эммасамая низкая, самая пронырливая. Её рост лишь на 10 дюймов превышает 5 футов*. Рик и Ричард высятся над ней двумя крепкими изваяниями. Тем не менее Эмма не раз и не два успела доказать впечатляющую реакцию, за что её выбрали в участники операции. Бежать или умереть? Вот что важно. Сама себя она вряд ли сумеет защитить, разве что может ударить нападающего по шее, но под верной защитой двух мужчин явно сумеет скрыться вместе с лекарствами. Однако Эмма надеется, что рисков никаких не возникнет. Тихо сглотнув ком, она смотрит на последние ступени эскалатора.
Наконец, он заканчивается. Впередитупик. В нём дверь, но пин-код никто в Жизни не знает. Только это не главное, ведь рядом с дверью находится основная ценность.
Вот онасвалка Бездны. Рядом друг за другом стоят синие шкафчики, открытые или закрытыене играет никакой роли. Вещей здесь много. Эмма первым делом замечает груду одежды, а если присмотреться, то под ней можно увидеть множество самых разных мешков. Жители Бездны отправляют в Тоннель свои ненужные вещи, а те могут оказаться жизненно необходимыми для людей с другой стороны.
Джекпот! восклицает Ричард и в несколько резвых движений оказывается у этой горы. Рик шикает. Ещё не хватало, чтобы в этом пространстве они оказались не одни, а их услышали. Делать всё нужно тихо.
Рик спешит помочь Ричарду разобрать необходимое из этого разноцветного нагромождения. Унести всё не выйдет, но на первое время некоторых продуктов, которые не встречаются в Жизни, особо серьёзных лекарств и одежды должно хватить. Следующая вылазкане раньше, чем через пару недель.
Эмма в это время приступает к осмотру шкафчиков. Тяжело дергает за дверцы. Металл надрывно скрипит и представляет собой картину абсолютной пустоты. Эмма не привыкла сдаваться быстро, поэтому проверяет ещё парочку. На четвертую попытку она может победно улыбнуться. Если и есть в мире удача, то сегодня она на стороне девушки.
Эмма кряхтит, но всё-таки вытаскивает наружу тяжелый аппарат. Он похож на огромный чёрный кирпич, и из него во все стороны расходятся различные трубки. Все они разного цвета. Некоторые из них подсоединены к аппарату, а часть из них свободно болтается в воздухе. Удержать такую махину непростоЭмма бережно, как дитя, опускает её на пол. Тихо, аккуратно. Пальцы её сами собой тянутся к экрану, но не спешат проводить по центру. Они огибают края экрана. Эмма смотрит на аппарат заворожённо, словно боясь сломать его одним дуновением воздуха. Короткие волосы частично спадают на лицо и закрывают обзор. Заученным движением она отмахивается от них. Ничто сейчас не способно затмить ей взор в каком бы то ни было смысле.
Аппарат холодит кожу рук, и нельзя сказать навернякаон такой сам по себе или во всём виновата вечно низкая температура Тоннеля. Эмма видит, что рядом с экраном расположены кнопки, но в миллиметре от нажатия её отрывают.
Дверь, находящаяся чуть поодаль, дёргается, а потом и Эмма, и Рик, и Ричард могут слышать вводимый пин-код на панели. В эту же секунду становится ещё холоднее.
Юноша и мужчина застывают над вещами, Эмма едва успевает затолкнуть тяжёлый аппарат в шкаф и захлопнуть дверь. Гори оно всё огнем!
Бежим! восклицает Ричард, но дядя Рик хватает его за руку и быстрым шепотом приказывает:
Ложись.
Правильно: бежать они не смогут. В этот раз они окажутся слишком близко, и их с лёгкостью убьют одним выстрелом. Вместо этого безопаснее броситься на пол. Лечь, распластавшись криво, будто после жестокого боя. Закрыть глаза и почти не дышать. Мертвы.
Иногда в Тоннель вкачивают усыпляющий газ, который, пусть и действует от силы минут пять, вырубает моментально, если не прикрыть нос и рот мокрой тканью. Вот пусть и в этот раз они думают, что трое из Жизни попались в ловушку.
Дверь еле слышно отъезжает в сторону, напоминая о себе лишь аккуратным писком. Эмма боится лишний раз вздымать грудь, вдыхая воздух. Слышатся тяжёлые шаги массивных сапог. Люди молчат. Хотя как люди. Бронежилеты, армия Безднытак зовут их те, кто обитает в Жизни. Мало кто сталкивался с ними нос к носу и выживал. Эмма знает, что название этих полулюдей исходит от того, что облачены они обычно в серые или чёрные бронежилеты, постоянно носят с собой оружие и, что самое главное, людьми в полном смысле этого слова не являются. Транслюди. Каждый из них имеет те или иные модификации тела или даже разума. Хочется хоть раз взглянуть на них одним глазком, понять, что же они из себя представляют, но по виску Эммы быстрее успевает скатиться капелька пота.
Один из них заговаривает, и Эмма понимает, что голоса у них тоже преобразованыметаллические и будто с помехами. Тот, что помягче, произносит:
Проверь старшего. Я займусь мальчишкой и девчонкой.
Эмма явственно ощущает, как по спине её теперь проходит дрожь, и отчего-то хочется заплакать. Глаза будто сами по себе хотят раскрыться, чтобы увидеть происходящее. Не видя всё это, Эмма только с большей силой ощущает сковавший тело страх. Она не двигается.
Сначала Эмма ничего не чувствует. Лишь секундами позднее понимает, что рядом с ней никто не стоит, ведь пока слышится правее от неё:
Отличный улов. Двойка.
Эмме хочется глубоко и расслабленно выдохнутьРичарда, который лежит именно с той стороны, не убьют. Эмма слышала из рассказов единственного выжившего из ума старика о некоей проверке. Это что-то вроде луча, который Бронежилеты направляют на осмелившегося войти в Тоннель. Затем устройство на голографическом дисплее показывает шкалу от 1 до 5. Шкала ранений, болезней, истощения организма. Бездна не была бы Бездной, если бы не вела строгий контроль над теми, кто по собственной воле оказался на границе.
1, 2, 3всё не так и плохо. Можешь жить.
4, 5мертвец.
Эмма с трудом подавляет желание зажмуриться, когда ей в глаза бьет кусочек света. Тишина и ожидание превращаются в вязкую субстанцию, которая охватывает тело с ног до головы. Неприятно липнет к коже, заполняет поры, мешая эпителию дышать. И палец левой руки вот-вот судорожно дернется от напряжения. Шея начинает ныть.
Глубокий вздох пока есть только в мыслях на победно сказанное:
Тройка.
Эмма попадает на самую грань, и считанные дюймы отделяют её от немедленной смерти.
Остаётся ещё один человек. Дядя Рик не может скрыть собственное тяжёлое дыхание. Над ним, Эмма помнит, должен нависнуть напарник говорившего, у которого даже модифицированный голос не может скрыть особую грубость интонации. В этот раз ожидание захватывает в тиски лёгкие, появляется невыносимая тяга прокашляться.
Здесь пятёрка.
Крик не успевает добраться горла, как выстрел прорезает пространство. Инстинкт самосохранения и вопль, бешеный, разрывающий организм на куски, вступают в схватку за право первенства. Побеждает желание жить. Дяде Рику не помочь. Сердце ухает в пятки, воздух плотно нависает над Эммой. Глаза под веками наполняются слезами, и Эмме начинает казаться, что пол под ней двинулся, и она легонько тронулась и поплыла куда-то. Дует ветерок, и это один из Бронежилетов пригибается к девушке. Иголку шприца в своей шее она замечает позднее, чем раскрываются глаза от неожиданности.
Настала пора идти, доносятся слова Бронежилета уже откуда-то из другого мира, ведь сам мир превращается в темноту.
Бежать или умереть?
Кажется, никакого выбора уже не остается. И побеждает она. Смерть.
_____________________________________________________________________
*157160 см
Глава 2
Проснуться заставляет яркий луч белого света, бьющий в веки. Острый, даже болезненный. Глаза чуть припухли, слезятся. Повиновавшись неясному инстинкту, светловолосая девушка вскакивает на локтях, опираясь костями о холодный операционный стол. Легкие с силой хватают воздух и с той же настойчивостью выталкивают его, будто кислород вот-вот закончится. Голова чуть побаливает, и перед глазами легко плывут белые линии.
Девушка ничего не понимает и, устало нахмурившись, оглядывается. Осознание происходящего ещё запаздывает, оно где-то рядом, но не до конца здесь. Она только и может, что оглядываться, постепенно привыкая к миру вокруг.
Белые стены, белые шкафчики. Сосуды с самой разнообразной жидкостью расставлены по полкам за стеклянными дверцами. Рядом с операционным столомстолик с незнакомыми инструментами, колбочкой синей жидкости.
Возможно, это всё сон. Во сне человек с трудом соображает и не помнит ничего. Есть только та прекрасная или ужасная история, в которой он вдруг оказался.
Девушка медленно хлопает ресницами, стараясь прогнать нежелаемое видение, но оно становится только отчётливее. Секунды тянутся долго, размазываются в мозгу девушки кашей. Светлые волосы под лампами становятся совсем белыми.
Мир странный. Это местостранное. Но самое странное даже не в этомв голове пустота.
Как будто прочитав эти мысли, прямо перед операционным столом, откуда-то слева выходит мужчина. На вид ему с натяжкой можно дать сорок, и, определённо, ровная борода добавляет ему пару-тройку лет. У него длинное лицо с острым подбородком и пронзительные серые глаза. Тонкие губы сжаты в линию, которая добродушно подрагивает. Человек высок, и девушке приходится чуть запрокинуть подбородок, хоть она и лежит на операционном столе. Она вовремя успевает накрыться простыней, пряча наготу, но затем понимает, что спешка была ни к чемуна теле её бежевая хлопковая рубашка и брюки свободного покроя. На ногах даже имеются ботинки с плоской подошвой того же цвета.
Мужчина заговаривает, и девушка сразу узнает в говорящем представителя Англии.
Добро пожаловать. Меня зовут Марк Флинн.
Он останавливается, не двигаясь и ничего не говоря, вероятно, чего-то ожидая. Как раз тогда с губ девушки срывается тихое, уставшее, почти безжизненное:
Кто я? Где я? Объясните Я ничего не помню. Что случилось?
Она дергается всем телом, правой рукой сметая столик с инструментами. За этим неосторожным движением не следует никакой реакции. Мужчина молчит и только отходит на шаг назад, когда девушка подтягивается вперед и слезает со стола на пол. Ей кажется, что её сейчас вырвет. Тишина кабинета жужжит в ушах. Сердце норовит выбить грудную клетку, а в самой середине груди вдруг становится нестерпимо жарко, колет. Девушка даже не замечает, как на лбу у неё выступает блестящая испарина.
Скажите мне, кто я. Я сплю? Что произошло? Помогите жалобно доносится от неё. Вроде бы хочется сорваться на крик, но страх душит, и его хватка сильнее. Как бы не задохнуться, как бы не упасть.
На вопросе «что произошло» в лице мужчины происходит перемена, и он сильнее сжимает губы.
Ничего не произошло. Позволь мне всё объяснить.
На этих словах он достает из кармана таких же бежевых брюк, как и у девушки, пакетик. Выложив его содержимоебелую таблеткуна раскрытую ладонь, он протягивает её вперёд:
Это позволит тебе успокоиться. Тогда ты не будешь так паниковать. Хотя я понимаю твою реакцию, Меган.