Наплыв.
2. Инт. Больничная палата. День
Рассеянный свет, затем изображение фокусируется, и мы видим, что это фонарик, который держит в руке ДОКТОР ХАББАРД, добродушный пожилой мужчина в белом халате поверх костюма.
Доктор Хаббард. Луис? Луис, ты меня слышишь? Луис?
Луис пытается поднять голову, но врач останавливает его.
Тихо, тихо, Луис. Не двигайся. Ты понимаешь, где ты?
Голова у Луиса вся в бинтах. Он стонет, пытается поднять руки и замирает, смотрит на браслет с собственным именем, на иглу капельницы, торчащую из левого запястья, на больничную пижаму, с изумлением оглядывается вокруг. Он вертит головой очень медленно, совершенно очевидноему невероятно больно. Сощурившись, смотрит на доктора.
Луис. Доктор Хаббард? Да, я понимаю, где я в больнице но почему? Что случилось?
Доктор улыбается, поигрывая курительной трубкой.
Доктор Хаббард. Мы так волновались за тебя, Луис. Очень сильное сотрясение мозга. Ты пролежал без сознания почти трое суток. Помнишь аварию?
Луис. Аварию? Хм, не помню никакой Погодите, помню: это вы мне позвонили сказали, что маму забрали в больницу Маунт-Синай что вам пришлось оперировать Боже мой, я помню рак! У нее рак! Как у папы.
Луис пытается сесть, но из-за приступа острой боли едва не теряет сознание. Доктор Хаббард поддерживает его за плечи и осторожно помогает лечь обратно на подушки.
Доктор Хаббард (нарочито веселым тоном). Луис, я ведь просил тебя приехать в больницу, я не просил тебя сюда ложиться. Ты помнишь, как произошла авария?
Луис лежит с закрытыми глазами, пытается справиться с приступом боли. Наконец качает головой, он не может вспомнить.
Я сообщил тебе о матери. Ты помчался сюда как сумасшедший. По всей видимости, на шоссе машина попала в полосу гололеда. Полицейский сказал, что она перевернулась четыре или пять раз. Луис, ты так неосторожен. Во всяком случае, с тех пор как
Доктор Хаббард вынимает изо рта трубку, хмурится, видя, что там нет табака, и качает головой.
Луис (хриплым голосом). Кто-нибудь еще пострадал?
Доктор Хаббард. Нет кроме тебя, никто не пострадал. А тебе, мой мальчик, просто повезло. Затронута левая лобная доля мозга. В общем, все могло быть гораздо серьезнее. Можно сказать, ты легко отделался: неделю-две голова поболит, возможно, в глазах будет немного двоиться.
Луис открывает глаза и пристально смотрит на доктора. Совершенно очевидно: собственное состояние мало его беспокоит.
Луис. Доктор Хаббард, как мама? По телефону вы сказали, что ее придется немедленно оперировать. Операция уже была? Опухоль вырезали? Или или как у папы. Слишком поздно?
Доктор Хаббард снова вынимает изо рта трубку, вертит ее в руках, не глядя на Луиса.
Доктор Хаббард. Дурная привычка. Бросил курить год назад, но все еще ношу трубку с собой, никак не могу без нее.
Луис садится, превозмогая боль, хватает доктора за халат и притягивает поближе к постели.
Луис. Скажите же, черт возьми! Как мама? Насколько это серьезно? С ней все будет в порядке?
Доктор Хаббард. Луис, я знаю вашу семью уже много лет. Я лечил твоего отца, ты тогда был еще ребенком. Он так долго боролся
Доктор Хаббард смотрит Луису в глаза. Теперь он совершенно серьезен и говорит отрывисто.
Когда я говорил с тобой, еще до операции до аварии оставалась надежда, что с помощью хирургического воздействия мы победим рак. Но метастаз распространяется быстрее, чем мы рассчитывали. Теперь теперь нужно действовать постепенно. Есть разные методы.
Луис поражен, лишился дара речи. Доктор Хаббард стискивает его плечо.
Мы попробуем лучевую терапию, Луис. Есть новые лекарства, препараты, помогающие справиться с болью с той болью, которую она будет испытывать в ближайшие недели. Будем надеяться, что болезнь отступит. Методы лечения постоянно совершенствуются.
Луис. Где она, доктор Хаббард? Мама лежит где-то тут?
Доктор Хаббард. На этом же этаже, Луис. Палата две тысячи сто девятнадцать. Через пару дней сможешь ее навестить когда тебе станет лучше. С такой черепно-мозговой травмой нужно быть очень осторожным: возможны неприятные побочные эффекты.
Луис пытается встать с кровати.
Луис. Мама!
Доктор Хаббард удерживает его, силой укладывает обратно на подушки.
Доктор Хаббард (кричит через плечо). Сестра!
Ему приносят шприц. Доктор проверяет содержимое и вводит успокоительное Луису в капельницу.
Ты увидишь маму завтра. А сейчас нужно поспать. Это поможет тебе заснуть.
Камера вновь перемещается на точку зрения Луиса. Мы видим, как силуэт доктора расплывается, свет ламп на потолке становится все ярче.
(Говорит как будто издалека.) Луис, сегодня ты ничего не можешь сделать. Отдыхай. Поспи.
Смена кадра.
3. Ночь. Больничная палата
Луис просыпается и оглядывает темную палату. Вокруг соседней кровати по периметру задернута штора. Дождь барабанит по оконному стеклу, над постелью горит лампочка ночника, на противоположной стенедлинные тени. Луис со стоном садится, отсоединяет капельницу и спускает ноги с кровати. Его все еще пошатывает.
Луис. Мама, прости, что меня не было рядом. Они не пускали меня, не пускали к папе. Я был еще маленьким
Луис встает и качаясь бредет к дальней стене. Держась за нее, движется к двери.
Мама, я иду.
Смена кадра.
4. Инт. Другая больничная палата. Ночь
Дверь палаты медленно отворяется, и мы видим Луиса в больничной пижаме. Пациент буквально висит на дверной ручке. Видно, что он едва держится на ногах и ему очень больно. Пошатываясь, входит и прислоняется к стене, чтобы не упасть. В палате только одна кровать. Свет не горит, и занавеска вокруг постели почти полностью задернута, но сквозь щель Луис видит голову и плечи матери. Она спит, по всей видимости находясь под действием сильного снотворного. Луис пораженно смотрит на нее.
Луис. Мама! Мама, это я!
Луис делает шаг к кровати и отдергивает занавеску.
Господи
Над его матерью склонилось некое существо. Оно ростом с ребенка, но это не ребенок. Худое белое тело цвета рыбьего брюха, вместо рукобмотанные жилами и кожей кости. Бледные, очень большие ладони, пальцы в три раза длиннее человеческих. Огромная голова неправильной формы, как у больных брахицефальным синдромом, напоминает фотографии зародышей. В двух сине-черных впадинах глазниц глубоко сидят желтые, похожие на стеклянные шарики глаза, заплывшие слизью, покрытые катарактой. Создание, по всей видимости, слепо, хотя при этом глаза осмысленно бегают туда-сюда. Рта нет, но челюстные кости сильно выдвинуты вперед и образуют нечто вроде обтянутой белой плотью трубки; это длинное конусообразное хрящевое рыльце заканчивается круглым отверстием. В такт дыханию сокращается бледно-розовый сфинктер, и потому кажется, что отверстие пульсирует. Это РАКОВЫЙ ВАМПИР.
Господи боже мой
Луис, пошатываясь, приближается к монстру, хватается за спинку стула, чтобы не упасть. Отвращение на его лице сменяется ужасом: он наблюдает за тем, как раковый вампир медленно, почти с нежностью, тянет на себя одеяло. Чудовище склоняет голову, омерзительный хоботок теперь всего в нескольких дюймах от груди спящей. Раздается скользящий, скрежещущий звук. В круглом отверстии что-то появляется что-то серо-зеленое, кольчатое, влажное. Сфинктер сокращается, и оттуда неторопливо выползает пятидюймовый слизняк-опухоль; он свисает с рыльца вампира, раскачиваясь прямо над матерью Луиса.
Затемнение.
Конец первого действия.
Выход из затемнения.
Действие второе
5. Инт. Больничная палата. Ночь
Влажный слизняк с тихим шлепком падает на грудь спящей матери Луиса. Мгновение он извивается, а потом быстро вползает внутрь.
Прямо в плоть. В его мать.
Луис. Стой! О нет нет.
Луис, пошатываясь, подходит к раздвижному столику, хватает стакан и швыряет его в вампира. Существо поднимает голову, словно почувствовав присутствие Луиса, встает, вытягивает руку с невероятно длинными пальцами, делает шаг и исчезает за кроватью. Быстро и внезапно проваливается в пол, словно его уносит вниз гидравлический подъемник.
(Всхлипывая.) Нет нет нет нет
Луис бросается к материнской кровати, падает, уцепившись за одеяло, сползает на пол, все еще всхлипывая, а потом теряет сознание.
Наплыв.
6. Ночь. Больничная палата
Луис просыпается в своей палате. Оглядывается по сторонам, не понимая, где находится. Все еще темно, дождь по-прежнему барабанит по стеклу, на стеневсе те же длинные тени. Луис лежит в своей постели, капельницана месте. Он стонет и дотрагивается до головы.
Луис. Боже мой, это это мне приснилось?
Неожиданно Луис обращает внимание на влажный, причмокивающий звук. От этого звука он и проснулся, мы слышали его все это время. Причмокивания становятся громче. Луис понимает: они доносятся из-за занавески, скрывающей вторую кровать. Когда приходил доктор Хаббард, кровать была пуста.
(Шепотом.) Кто здесь?
Причмокивания продолжаются.
(Громче.) Кто здесь? Здесь кто-то есть?
Звук не прекращается, наоборотстановится еще громче. Луис наклоняется, тянется вперед, насколько позволяет капельница, поднимает руку и отдергивает занавеску.
Ой.
На него поднимает глаза старик, ДЖЕК УИНТЕРС. Это он, причмокивая, пьет из стакана виски через соломинку. Рядом на столике стоит почти пустая бутылка с дешевым пойлом. Лицо Джека освещают ночник и сверкающие за окном молниижалкое зрелище: старик бледен, его, по всей видимости, снедает тяжелая болезнь, волос не осталось, только седая жесткая щетина на морщинистых щеках. Он улыбается Луису беззубой улыбкой, продолжая с причмокиванием тянуть виски через трубочку.
Господи Простите Я не знал, что тут есть кто-то еще.
Джек. Да ничего, парень. Я Джек Уинтерс. Давно тут с тобой валяюсь. Дрыхнешь уже три дня кряду. А вчера, когда ты проснулся, я, видать, был внизу, на лучевой терапии.
Луис падает обратно на подушки.
Луис. Боже, мне приснился такой ужасный сон!
Джек улыбается беззубым ртом и наливает еще виски.
Джек. Хаверсмит, ночная сиделка, злобная такая, не сестра, а просто пес цепной, она так и сказала, когда тебя пару часов назад принесли обратно. Ты вроде как ходил во сне. Сказала, ты у своей мамы в палате кричал и буянил. У меня двоюродный брат тоже во сне ходил, так они его привязывали, слышь, бельевой веревкой.
Во время этого монолога Луис почти засыпает, но вдруг до него неожиданно доходит смысл сказанного. Он моментально просыпается, садится в постели, наклоняется и хватает Джека за руку.
Луис. Что? Что ты сказал про меня и мамину палату?
Джек прячет от него бутылку, как будто Луис хочет ее отнять.
Джек. Парень, я только рассказываю, что говорила сестра Хаверсмит, когда тебя сюда приволокли. Она сказала, ты зашел в палату к матери и вырубился или еще чего
Луис отпускает Джека и падает на подушки.
Луис (тихонько, себе под нос). Это был не сон. Я видел
Джек отодвигается на другую сторону кровати, подальше от Луиса, и снова принимается, причмокивая, пить виски. От спиртного настроение у него улучшается.
Джек. Черт тебя дери, парень, ты же везунчик, просто по башке ударило и малость спятил. А ведь на этом этаже почти у всех зверюга
Луис. Зверюга? Рак?
Джек. Рак, будь он неладен. Посмотри на меня, парень. Три месяца здесь лежу, они оттяпали все, чего у меня было по две штуки, и кое-что, чего было по одной столько всего навырезалиоставили лишь то, без чего я никак не протяну. Теперь вот пичкают радиацией и таблетками, от которых все время выворачивает. (Улыбается беззубым ртом.) Так что я сам себе прописал лекарство. Эстер Мей, дочка моя, принесла втихаря. (Поразмыслив, протягивает Луису бутылку.) Не хочешь на ночь тяпнуть?
Луис (качает головой и морщится от боли). Нет. Спасибо, мистер ох мистер Уинтерс.
Джек. Просто Джек.
Луис. Джек. Вы говорите, это раковое отделение?
Джек смеется, но смех быстро переходит в хриплый кашель. Он откладывает соломинку и выпивает остатки виски прямо из бутылки. Кашель прекращается.
Джек. Не должно быть никакого ракового отделения, но уж что есть, то есть. Обычные пациенты не любят лежать со смертничкамисестра Хаверсмит нас так зовет, когда думает, что не слышим, вот доктор Хаббард и другие раковые врачи всех здесь и собрали. (Потом тихо, самому себе.) А проклятым ночным тварям до нас так легче добраться
Джек неуклюже шарит под подушкой и вытаскивает вторую бутылку. Наполняет стакан и берет новую соломинку.
Луис. Что?! Что вы сказали? Какие ночные твари?
Джек замирает с соломинкой во рту и подозрительно смотрит на Луиса.
Джек. Ничего я такого не говорил.
Луис. Говорили. Про ночных тварей.
Джек. Ну, когда наклюкался, видел кое-что. Просто глюки, парень.
Луис. Никакие это не глюки. Вы на самом деле что-то видели что-то, чего не должно быть. Не должно существовать на свете.
Похоже, что Джек собирается что-то сказатьоткрыть, что видел поздно ночью здесь, в раковом отделении, но вместо этого он смотрит на Луиса, отмахивается, словно отгоняя нечистую силу, наклоняется и задергивает занавеску. В комнате как будто стало еще темнее.
Причмокивание за занавеской возобновляется.
Смена кадра.
7. Инт. День. Больничная палата
Комнату наполняет солнечный свет. На складном столике у стенываза со свежими цветами. Джека Уинтерса в палате нетон на одной из своих процедур, его кровать аккуратно застелена. У постели Луиса сидит доктор Хаббард, вертит в руках трубку и внимательно слушает. Луис меряет шагами комнату. Поверх его пижамы надет халат, но на голове все еще повязки, взгляд взволнованный. Он жестикулирует, торопливо и сбивчиво говорит что-то, почти как безумный.
Луис. Давайте предположим, что я и правда что-то видел прошлой ночью. Просто предположим, хорошо? Предположим чисто теоретически, что я видел, что мне не померещилось. Мы можем допустить это хотя бы на мгновение?
Доктор Хаббард. Хорошо, Луис, допустим. Что ты видел?
Луис на секунду останавливается, обхватывает себя руками, словно от воспоминаний его пробрала холодная дрожь.
Луис. Ну, это не был человек, но
Доктор Хаббард. Да-да, ты мне уже несколько раз описывал это существо. Но что оно такое? Допустим, ты его видел, но что это было? Привидение? (Успокаивающе улыбается.) Может, инопланетянин? Инопланетный доктор, который интересуется нашей медициной?
Луис не обращает внимания на сарказм Хаббарда; погруженный в свои мысли, он подходит к окну и смотрит на улицу невидящим взглядом, подставляет лицо солнечным лучам. Потом снова заговаривает.
Луис. Я не знаю, что это. Это это существо принесло с собой слизней, я вам уже говорил. Может, из другого измерения или как-то еще. Может, они постоянно вертятся вокруг нас, живут рядом с нами, но мы их не видим. (С печальным видом дотрагивается до забинтованной головы.) Вернее, видим, но только после сильного сотрясения мозга и вследствие воздействия на определенные сегменты левой лобной доли
Доктор Хаббард продолжает улыбаться, но он так потрясен абсурдностью рассуждений Луиса, что машинально пытается затянуться пустой трубкой.
Доктор Хаббард. Хорошо, Луис, допустим, ты видел не человека. И допустим, только ты можешь их видетьиз-за травмы. Оно напало на твою мать?
Луис. Да нет Слушайте, оно маму каким-то образом использовало.
Доктор Хаббард. Но ты сказал, оно что-то оставило оставило слизняка. Говорил, оно поместило что-то в тело твоей матери. Так зачем же ему
Луис (перебивает, снова начиная взволнованно расхаживать по палате, говорит громко и торопливо). Слушайте, я не знаю! Может, это как-то связано с тем, что у мамы рак. Может, они откладывают слизняков, а те растут внутри людей. Может, то, что мы принимаем за опухоли, на самом деле яйца яйца этих Мы для них как инкубатор. Или, может, слизняки внутри размножаютсяэто ведь похоже на рак, правда, доктор? а потом эти существа возвращаются и собирают слизней, кормятся. Как вампиры (Останавливается, пораженный догадкой.) Господи, конечно это раковые вампиры!
Доктор Хаббард кивает, притворяется, что слушает внимательно, только бы Луис успокоился. Луис останавливается и взмахивает руками, словно обращаясь к суду присяжных.
(Взволнованно.) Послушайте, доктор, все сходится! Ну, назовите мне какого-нибудь знаменитого человека, который умер от рака лет сто назад. Давайте.
Доктор Хаббард. Не понимаю.
Луис. Смотрите: эпидемия ракаэто как вторжение. Вторжение раковых вампиров. Совсем недавно началось. Назовите хоть кого-нибудь, кто умер от рака сто лет назад.