После долгих лет тестирования френы попали на орбиту в контейнерах при помощи десятков искусственных спутников. Они пересылали результаты замеров и собирали данные в жидких банках данных (жидких мозгах), аж до года Зеро, до самой зрелищной катастрофы в истории человечества, когда в один момент на Земле умерло сто миллионов человек. Ответственность за происходящее двенадцатого августа пала на френические изобретения. СМИ сошли с ума от злости, утверждая, что всю землю осветил пучок френического света огромной силы. Однако никто не смог объяснить избирательного действия так называемого оружия (иногда погибал лишь один человек, а иногда вымирали целые дома и улицы). Не принималась во внимание также и относительно низкая проницаемость френов. Дело осталось непонятным для всех, за исключением теофизиков ордена провенов.
Отцы ордена предвидели катастрофу за тридцать лет до года Зеро. В своих книгах они записали, что Бог покинет нашу планету, а вместе с ним уйдут люди, одарённые душой. Плазмат вырвется из тел и оставит лишь мёртвые оболочки. Если френы и имели к этому какое-то отношение, то были только инструментом Божьего промыслаони стали катализатором для космического побега из человеческой неволи. На Земле остались толпы, не имеющие с духовностью абсолютно ничего общего, счастливые, что их обошёл холокост, массы, одержимые иллюзией саморазвития и пользующиеся новыми изобретениями в невероятных масштабах. «Бог нас уже не ограничивает, аргументировали они, потому мы могли бы создать новую реальность, неоспоримую красоту которой мы все видим». Колыбельщики и Брошенные сегодня являются лишь слепой ветвью эволюции в этой гонке ментального оружия, а Саранчавенец и цель человеческого бытия. Что за страшная ошибка! И тем более болезненная, потому что с этого пути уже не свернуть.
Я психотический оптимист и некоторые надежды до сих пор связываю с шестым вариантом туннельщика «Heart of Darkness». Мне верится, что в этот раз он не прилетит разбитый и холодный, лишённый признаков жизни, а прибудет на помощь умирающей планете.
Он возвращается после трёхлетнего отсутствия, но никто не знает, сколько десятилетий или веков он кружил в других измерениях. В этот раз он приближается со стороны Солнца; он чуть не врезался в Венеру, после чего выплюнул из себя маленький объект, который мчится по направлению к Земле.
Именно этот маленький корабль высмотрели военные астрономыименно он вызвал самые большие опасения министра обороны Блюмфельда.
6. Ущелье Сулима на рассвете
В пять проезжаем Сигард. На фоне неба темнеют верхушки жилых и офисных башен, более современных, чем смогоскрёбы в городе Рамма, спроектированные лучшими авангардными архитекторами. Город раскинулся на нескольких холмах и оплёл речные каналы сетью мостов, набережных и пешеходных мостиков. Это даёт ему преимущество перед столицей, расположившейся на равнине, которую пересекают пополам широкие разливы Весны, грязной, замуленной реки.
Мы въезжаем на холмистую местность Лонской возвышенности, которая дальше на юг переходит в плато Тирона и Крутые горы.
Военный транспортёр сопровождает конвой до съезда с автострады на «двенадцатку» дорогу регионального значения. Поручик Торрес желает нам счастливого пути и коротко информирует, что в этом месте заканчивается территория, на которой действуют партизаны. Morozhenoje мы оставили позади, сочная трава и кроны дубов зеленеют в лучах солнца, природа здесь мутировала значительно меньше, чем в центре.
Мы движемся по однополоске с расширенной обочиной, движение пока что слабое, поэтому можно набрать скорость. Дети просыпаются словно по команде в Лазурном саду, когда мы сворачиваем на дорогу местного значения, ведущую к Радецу. Две машины второго конвоя покидают колонну. Они едут в Хемниц за боеприпасами для Замка, которую обычно доставляли транспортные дельтапланы. Однако сейчас мы уже не рискуем с воздушными перевозками, так как после аварии СКП военные компьютеры закидывают ракетами всё, что больше разжиревшего голубя.
Дорога становится всё более извилистой, но хорошо сохраниласьровная, как стол из масы. Колонну ведёт джип спецназа, за ним едет «мерседес» членов правления «ЭЭ», лимузин Security Corps, «майбах» отца, наш спальный «бентли» и вторая машина охраны. В это время суток вся дорога в нашем распоряжении. Мы въезжаем в сеть туннелей и ущелий в известняковых скалах. Мы находимся на территории заповедника Радец. Сетевая реклама говорит, что это самый красивый памятник неживой природы во всей Рамме. Коридоры, проделанные водой и шахтёрами, добывающими железную руду, кальцит и цветную известь, выглядят впечатляюще. Разноцветные слои скал, уложенные ровно один над другим, искрящиеся в лучах солнца каменные леса вертикально поставленных колонн, разбросанные тут и там водопады. Серебристые кусты и карликовые деревца, выросшие на склонах гор.
Дети не могут отвести взгляд от этого пейзажа, показывают что-то друг другу через стеклянную крышу машины, спрашивают про странные сосны, которые растут наверху, про каменные, напоминающие грибы колонны и ступени. На середине дороги к Радецу, на возвышенности, которую местные называют Голгофа, стоят три медных креста.
Расскажи ещё раз, папа! просит восхищённый Иан.
Это памятник людям, которые погибли в шахтах. Выветриваемые скалы погребли под собой много шахтёров, которые прокладывали туннели. Другие утонули, когда попали в русло подземной реки.
Это страшно, что они так погибали, Иан вертит головой. Точно как я.
Что такое подземная река? допытывается Эмиля.
Нам стоит почаще бывать дома, на SII-5L включается Луиза. Мы месяцами бесцельно сидим в Рамме, а дети вдыхают горный воздух из кондиционера.
Дебильные идеи отца быть поближе к фабрике. А сам и так связывается с людьми через порталы, а на встречи высылает фантомов.
Перед нами темнеет Сулима, старейшее и самое большое из всех ущелий. Недалеко от северного входа находится маленький водопад и каменная табличка с Гжималой, семейным гербом. Осталось десять километров, чувствую себя почти дома.
Дорога сужается здесь ещё сильнее, большие грузовики и автобусы проезжают Сулиму по очереди. В ущелье почти целый день царит полумрак, только в середине лета лучи солнца в зените касаются его дна. Мы въезжаем в тень, становится холодно и влажно, бортовой компьютер сразу же увеличивает подогрев, но мы беззаботно открываем окна. Я осматриваю огромные валуны, поросшие мхом, и скалы из серой пемзы. Вдыхаю тонкий запах гнили. Лу раздаёт близнецам голубые напитки с соломинками.
Мы доезжаем до конца ущелья, когда машина спецназа внезапно останавливается, а датчики остальных реагируют резким включением тормозов. Банка с синтетическим соком выпадает у Эмили из рук, Луиза ловит её на полпути к сидению. Давид мгновенно начинает хозяйничать у консоли управления, а я подсоединяюсь к дополнительному серверу SII ипо непосредственному каналу колыбелик радиопередатчикам охраны. Связи хватает, от первого автомобиля нас отделяет не больше двадцати метров.
Я слышу, как Брендан отдаёт короткие приказы. Его выкрики состоят из трёх-четырёх слов, но остальные спецназовцы схватывают всё за долю секунды. Они выпрыгивают из машин с оружием, готовые к стрельбе, следом за ними бежит остальная охрана. Они защищают телами наши лимузины, всё это сопровождается нервной беготнёй командиров.
Солдат Отдела спецназначения что-то обеспокоило на выезде из Сулимы. Картинка выглядит нормально, но Брендан утверждает, что датчики зарегистрировали преграду, скорее всего, транспортное средство, замаскированное голограммой. Я выглядываю из окна, несмотря на протесты Луизы, и пользуюсь зумом колыбели. Две фигуры в чёрно-жёлтой бронеформе, сетевых гоглах и шлемах незаметными прыжками выбираются из тени. Двигаются перебежками, используя каждый камень и излом, дающий частичное укрытие. Остальные спецназовцы прикрывают их, спрятавшись за джипом. Всё выглядит как на показательных учениях, которые мы видели с Антоном и отцом.
В голове раздаётся ускоренное дыхание. Разведчики замирают в нескольких метрах от выезда из ущелья.
Докладывай, Марк, распоряжается Брендан.
Но Марк, спецназовец, который стоит дальше всех, только хватается за лицо и, хрипя, падает на землю. Смарт-шлем другого солдата захлопывается с шипением, а он сам открывает огонь вслепую по направлению света. Быстрая тень проскальзывает за его спиной; я мог бы поклясться, что она появилась просто из скалистой стены. Прежде чем кто-либо успевает среагировать, она стреляет солдату в затылок. Только тогда Брендан и его команда открывают огонь.
Всё происходит синхронно, и, если бы не программное обеспечение колыбели, я бы не заметил и половины. В последний момент я успеваю спрятать голову от шального снаряда.
Кто-то яростно грызёт меня за ладонь, но это только иллюзияЛуиза пронзает руку своими нечеловеческими пальцами и затягивает меня внутрь. Она сбросила улыбку, грусть, неуверенность и заинтересованность, её взгляд потерял блеск. Я не вижу ни одного чувства, у неё сосредоточенное лицо. Всматриваюсь в матовые зрачки лишь какую-то долю секунды, потому что глазные яблоки обращаются внутрь черепа. Девушка пульсирует внутри, хотя тело остаётся неподвижнымсейчас взорвётся или провалится в карманную чёрную дыру. Луиза, отзовись!
Я хватаю её за плечи. «Бентли» запирает замки и затемняет окна, кондиционер надрывается в замкнутом пространстве.
Отправлены приказы компьютеру машины, шёпотом говорит Луиза.
Что мне сделать? кричу ей по SII-5L, чтобы не пугать детей ещё больше.
На пол! Они могут попасть в вас даже через бронированные стёкла.
А тот спецназовец, Марк? Что с ним?
Мизатропин. Газ разрушил лёгкие, она достаёт пистолет из тайника.
У нас есть шансы, Лу?!
Нападающих как минимум тридцать. Большой танец смерти, что-то наподобие тени улыбки. Мы должны продержаться пять минут. Надя подтвердила приём кода.
Это её последние слова в машине. Она снимает с предохранителя оружие и выскакивает наружу двойным сальто назад, дверь закрывается секундой позже. С неба летят белые шарики и тянут за собой змееподобные полосы газа.
Мгновение спустя падают первые охранники, телами в мундирах овладевают ужасные судороги. Стоящие ближе стараются в зверином инстинкте забраться в наш лимузин, но замки держат очень хорошо. Их кожа становится синей, изо рта и носа брызгает тёмная кровь. Сладкий запах палёного сахаравот что они почувствуют в последний момент, прежде чем слизистые оболочки лопнут от токсинов и их поглотит мизатропиновая смерть. За несколько секунд погибают все, кто оказался снаружи без масок и защиты.
Армия из почти двух десятков солдат исчезает с лица земли. Остаются трое спецназовцев, палящие по всем направлениям из-за своего джипа, и Луиза, которая мелькает где-то между машинами.
Плач детей переходит в вой. Я прикрываю волчат своим телом, стараюсь защитить их от всемогущего зла. Луиза тем временем выбрасывает «Кватро». Она попадает из пистолета в склоны гор, с математической точностью монтирует квадратные излучатели и активирует передачу. Я вижу пространство ущелья: в парусекундных трёхмерных импульсах с отвратительной чёткостью обрисовывается наша ситуация.
Лу на мгновение бросает мне вид со своей камеры. Не транслирует постоянно, чтобы не приманить самонаводящихся снарядов. Ракета, вырвавшаяся из-за голографической завесы, летит прямо на джип спецназа. Из стен выходят всё новые солдаты Саранчи, отбрасывая фиолетовые отблески. Идеальная маскировка, выныривают просто из камня. Сверху спускаются связки верёвок. Остаётся пара секунд до лобовой атаки.
«Миллионы лет эволюции, внезапных мутаций плазмата, ошибок и слепых попаданий, чтобы создать сраного человека, кричит в моём сознании Туретт, и всё, блядь, ради того, чтобы этот человек мог высрать из себя это постчеловеческое дерьмо, в котором сам же тонет». «Столько, сука, усилий, чтобы обуздать самоубийственные наклонности homo sapiens, поддакивает копролалия, а когда Бог на миг покинул это место (ведь что такое столетие по сравнению с вечностью?), карточный домик разлетелся под дыханием монстров. Сдохни же, мелкий беспомощный ублюдок».
Я хватаюсь за голову, сжимаю до боли зубы, потому что Туретт проявляется в самый неподходящий момент. Я не могу сейчас потерять контроль, перестать ориентироваться в ситуации, когда вокруг разыгралась смертельная битва. Я стараюсь придушить эти голоса в голове, сосредотачиваюсь на внутреннем экране, где разворачивается новое окно с обострённой до предела абсурда картинкой со спутника «ЭЭ».
Луиза воспользовалась помощь ИИ, Вероники или Нади, замкового интенданта, которая с самого начала мониторила трассу нашего проезда, настроила спутник на поиск вокруг и идеально попала в узкий, как хребет беспозвоночных, выезд из Сулимы. Благодаря этому мы сейчас видим движение противника в нескольких ракурсах: фигуры, отрывающиеся от скал, термические пятна, притаившиеся на краю обрыва, грузовик, который перекрывает нам обратную дорогу, тараня последнюю машину.
Я чувствую сильное сотрясение, когда машина охраны ударяется в зад «бентли», мы в тупике, словно в консервной банке. Ракета, запущенная из транспортёра, меняет траекторию полёта, натыкаясь на охранное поле джипа спецназовцев, и несётся вверх, будто намерена попасть в диск Солнца. Первые вампиры приближаются к лимузину. (Где же ты, Лу?!) Их лица закрыты, рты и носы прикрыты блестящими имплантатами, благодаря которым они могут выживать в парах мизатропина, под водой или в монолитной скале. С выбритых черепов торчат кончики датчиков, их глаза в сумраке Сулимы горят голубым огнём. Воздух вокруг них бурлит из-за разницы давлений.
Я тут, наконец докладывает Луиза.
Сейчас они будут здесь. Блядь, спасай нас!
Начинаю ликвидацию.
Я смотрю ее глазамиона прокрадывается к грузовику, чтобы никто не выстрелил ей в спину. Бросаю взгляд на другие экраны: «Кватро» не улавливает фигуру девушки, не показывает ни движения, ни тени. Так же, как и спутник (только на какой-то миг на белой скале появляется тёмное пятнонаверное, она). Я начинаю понимать, что означает термин «динамическая пигментация», хамелеон, реагирующий за несколько тысячных долей секунды, трансформирующий цвета, узор и текстуру кожи и волос, блузки, штанов и военных ботинок. Я начинаю понимать, почему Лу носит вещи, приготовленные в лаборатории и зачем ей накидка, поглощающая излучение, удерживающая тело точно в температуре окружающей среды. Современная битваэто танец духов: замаскированная смерть не показывает улыбающийся череп, а появляется лишь на мгновение, наносит предательский удар и тут же исчезает. Те, кто реагирует слишком медленно, не имеют ни малейшего шанса выжить на поле битвы. Точно как экипаж грузовика, парни в комбинезонах, которые собственно должны были включиться в драку. Они даже не знают, что отсекло им головы и руки.
Лу трансформировала свои пальцы в острые боевые лезвия и бесшумно машет металлическим мечом, окантованным нанопилой. Я впервые вижу андроида Death Angel в ситуации, для которой он был создан; хоть мы и скрыли Лу под маской гражданского лица, укутали в цветную сахарную фольгу, в её мозгу остались классические системы DA, процедуры активировались в момент угрозы. Она прекрасна.
Мужчина, рассечённый возле грузовика, всё ещё распадается на кусочки, когда первый выстрел валит на землю нападающего, приближающегося к нашему лимузину. Изобретательность и злобность Лу просто невероятна: она отстреливает вампирам из бесшумной пневматики грёбаные имплантаты, а их телаодно за другимначинают конвульсивно дёргаться, как мгновение назад тела наших охранников. В кровавых, френически подсвеченных глазах Саранчи, наверное, застыло невероятное удивление.
Лу бросает мне увеличение на тварь, стоящую возле «бентли», зум на ротовое отверстие, где когда-то были губы и нос, с обтрёпанной дыры хлыщет мешанина крови и гноя. «Сдохни, ублюдок», думаю я в стробоскопическом блеске ненависти.
Сверху отчётливо видночто-то координирует движения этого стада: шаги вампиров неслучайны, они оценивают, исходя из угла траектории, источник выстрелов и начинают манёвр окружения. Двадцать мужчин формируют полукруг, Луиза снова отступает к грузовику, к краю ущелья, с которого мы прибыли. Она добивается своей цели, отвлекает внимание от конвоя, но сама оказывается во всё большей опасности. Выстрелы партизан всё ближе и ближе к ней, уже частично повреждена маскировочная система. «Кватро» показывает размазанное привидение, сжавшееся возле большого камня.