- Ты, Бутенко, смотрю, за прошедший год отлично стрелять стал. Сам с револьвером освоился, иль кто помог?
- Дак знакомец ваш, Ляксандр Патрушев, поспособствовал, вашбродь. Признаюсь, знатно учит.
- Вот новость! И давно ли?
- Зимой взялись.
- По добру ли? Аль за плату?
- Взаимно способствуем, вашбродь. Он мне с револьвером, я ему с саблей.
- О как! Мишель, ты слышал? Патрушев-то нашего хорунжего стрелять научил.
- Слышу. Интересно, а саблю он освоил так же хорошо, как ты, Михаил Лукич, револьвер?
- Похуже будет. Парнишка он способный, но вам ли не знать: это дело долгого навыка требует.
- Но за жизнь-то свою постоять уже может?
- То да! Рука у него твёрдая, хоть и молод ящо. У нас в сотне новики и за год, бывает, хуже сию науку осваивают.
- Ясно. Ты, выходит, часто с ним общаешься?
- Так боле трёх раз за седьмицу, бывает.
- Пожалуй, и о салоне Софьи Марковны многое знаешь?
- А то как же!
- Борис, - граф повернулся к поручику, - у нас там ещё пара бутылок хлебного вина с отъезда оставалась, а срочных дел в ближайшее время не предвидится.
- Понял, - с улыбкой кивнул поручик.
Через два часа:
- И ты считаешь, что Александр во всём слушается Софью Марковну?
- Да то я, конечно, понимаю вашу тревогу по сердешному делу. Ляксандр Владимирович - юноша сурьёзный, дела споро ведёт, и у него не забалуешь. Но вот о чём бы я хотел вам сказать, так это о его почтении к уважаемой Софье Марковне. И каждый у нас о том знает. Она как мать яму. Всягда даёт пареньку мужской характер показать, но чуть что не по ей..., - хорунжий для ясности хлопнул ладонью по столу, - и всем сразу видно, кто на дому главный. Ляксандр лишь голову склоняет и слушает.
- Как мать, говоришь? - граф сидел задумчивый.
- Дак то ж видно. И он к ней завсегда со всем почтением. У нас и родные-то некоторые без лада в дому живут, а у них, вишь, и чужие, да как родня.
- Мишель, мне кажется, ты слишком тревожишься о Софье, - встрял в разговор поручик.
- Мне всё же непонятно, почему и она, и Светлана так желали разрешения на брак от Александра.
- Тут, ваше благородие, верно и я могу подсказать.
- Говори.
- В салоне ейном все девки манеру хозяйки в пример берут, а Ляксандра Владимировича шибко уважают. Он хошь и молод, а поручкаться с ним при встрече многие желают. Сам Кузнецов Пётр Иванович, наш купец наипервейший, его привечает. А у Светланы-то отец год уж как на Ангаре сгинул, братья мал мала меньше, других родственников нет. И хотела она, стало быть, чтоб мужчина за неё порукой был, всё ж в доме его живёт и работает.
- Откуда это ты о родне Светланы знаешь?
- Да у нас, почитай, все всё обо всех знают, к тому ж её семейство рядом проживает. И Софья Марковна, я смекаю, хошь сильная женщина и в летах, а неудобно ей было без благословения близких на замужество решиться. Значится, эдаким способом она как бы традиции блюла. Ляксандр-то ей не откажет, не-ет.
- Конечно, она ведь опекун, - вставил поручик.
- Вот именно - опекун. И опеку эту она с себя снимать не желает. Ни за Александра, ни за Марию.
- Так и возьми их всех в Петербург.
* * * * * *
После завтрака велел запрягать коляску: надо опять в администрацию наведаться, две недели уже не могу документы на угольный рудник оформить. Блин, местная бюрократия просто на корню гробит все ростки предпринимательской деятельности. И задержка тут даже не в желании каждого чиновника получить взятку, а в их неспособности оперативно реагировать на запросы людей, открывающих новое дело. Ну очень долго раздумывают и соображают, "нужно ли это городу" и "как бы чего плохого не вышло". Обычные-то дела рассматривают довольно быстро (не больше месяца), а всё новое, незнакомое... у-у-у... Прекрасно понимая, что к нам сейчас благоволит высокое начальство, я с ужасом представляю, как же в такой обстановке выкручиваются простые обыватели, не имеющие покровителей.
Так... на обратном пути не помешает на рынок заглянуть, оценить ход работ по установке павильона. В этом году губернская администрация дала добро на организацию первой в истории Красноярска ярмарки. Мы с Потапом Владимировичем и Софой обсудили новость и решили устроить совместный выставочный павильончик - мастерская&салон. Городское начальство эту идею поддержало, место на рынке выделило, для них ведь чем больше товаров будет выставлено, тем лучше. Ну а для нас дополнительная реклама продукции.
Ага... чубатый охранник опять мышей не ловит. Новенькая помощница кухарки, конечно, девчонка фигуристая, но и о деле помнить необходимо. Взял камушек и с силой запустил его парню в спину. Да... болезненная процедура, но так уж устроен человек: через боль до него некоторые вещи быстрей доходят. Поманил озирающегося казачка пальцем.
- Василий, запомни: каждый раз, когда ты будешь чрезмерно отвлекаться от своих непосредственных обязанностей, тебе в спину или в задницу может прилететь такое вот напоминание. И со временем размер камней станет увеличиваться. Вижу, злишься на меня. Напрасно. Поверь, в будущем моя наука убережёт тебя от многих неприятностей, например, от прилетевшего ножа или даже пули. Если бы ты, подавая дрова Анфисе, одним глазом и за двором присматривал, такого конфуза не случилось бы.
Чубатая голова мотнулась, соглашаясь.
- Спасибо за науку, Александр Владимирович.
Я усмехнулся:
- Да пожалуйста, лишь бы в прок пошло.
Он тоже улыбнулся. Кривенько и нерадостно. Ничего-ничего, воспитаю я из тебя настоящего зубра. Куда ты, нафиг, с подводной лодки денешься!
- Ладно, я уезжаю, Софья Марковна по делам за город отбудет, остаёшься в усадьбе за старшего.
О-о... взгляд сразу стал озабоченный. Ответственность проснулась. Ну может же, когда захочет!
Ерофеев, пока мы болтали, вывел коляску, быстро взобрался на козлы и замер в ожидании окончания нашего разговора. А ловко он со своей деревянной ногой управляется, не хуже других скачет. Прижился инвалид. Нормальный мужик оказался и работу свою знает. На конюшне у него всегда порядок, с лошадками любовь и взаимопонимание, а с дворником Семёнычем они успели за месяц приятелями стать не разлей вода.
В горуправлении порадовали: наконец-то оформлены все бумаги на добычу угля. И тут же озадачили: перед началом его использования в качестве горючего материала придётся приглашать комиссию для оценки "силы выхода искр с печной трубы". Перестраховываются чиновнички. А ну как от местного угля много искр будет через трубу вылетать? Так и до пожара недалеко, а пожар в почти деревянном городе - это страшная сила. Тут с мерами противопожарной безопасности не шутят. Всякое использование огня строго регламентировано: летом дома отапливать нельзя, готовить еду разрешается осторожно (при слабой растопке) или в летних кухнях во дворе, а регулярная прочистка работающих печных труб стоит у полиции на жёстком контроле. Даже курить на улице нельзя и на чердак собственного дома с открытой зажжённой свечой подниматься не разрешается.
Эх-х... где ж мне теперь рабочих на шахту найти? Лето, блин, все свободные мужики разбежались кто куда, на заработки. Основная масса горожан, способная держать лопату и кайло, ушла на золотодобывающие рудники, многие на Енисей подались - рыбу ловить да баржи с товаром проводить. А некоторые, что интересно, официально записанные городскими мещанами, занялись сельским хозяйством. Они так и говорят: "По крестьянству мы, хоть в городу живём". И оторвать мужиков от дел, в которые они уже впряглись, почти невозможно. Для постройки двух зданий мы с Панкратом Алексеевичем народ загодя нанимали, и то сейчас, через месяц после начала укладки фундамента, приходится подростков на допработы привлекать. Слишком масштабное строительство затеяли, не учли всего.
Думал, с приходом тёплых деньков количество проблем уменьшится. Ага... фигушки! Всё как всегда: решишь одну задачку - сразу вырисовывается другая. Довели до ума обжиг кирпичей, и стала ощущаться нехватка хороших каменщиков. Поставили на поток производство косметики, а половина дам с наступлением лета разъехалась по загородным дачам. И если излишки мыла и шампуней купцы с удовольствием разбирают, то изготовление кремов мы вынуждены приостанавливать - слишком маленький у них срок годности, быстро портятся.
Эх-х... так иногда хочется махнуть на хозяйственные заморочки рукой и послать все дела подальше! Пойти на речку с удочкой и проторчать там с недельку. Куда я рвусь? Чего мне не хватает? Устроился прекрасно. За полтора года разбогател, дом построил, работу по сердцу нашёл, друзьями и знакомствами оброс. Кажется, наслаждайся жизнью да радуйся! Не-ет, всё лезу из кожи вон, стремлюсь в дальние дали. Как будто меня что-то изнутри подзуживает и подталкивает. А зачем стремлюсь? Зачем? Вот вопрос...
Не пора ли осмыслить планы на будущее? Наметить цели. Ну... хотя бы примерные. Не производственные, а... по жизни, что ли. Кем бы я хотел видеть себя в старости? Российским олигарххреном? Миллиардером-пофигистом? Наипервейшим министром? Или серым кардиналом при дворе его величества? А может, самому стать величеством? В какой-нибудь бананово-лимонной Лилипутии.
Ха, Сашок, а не махнуть ли тебе просто на Гавайские острова? Бери Машку под мышку и вперёд. Ты ведь не бывал на Гаваях. Представь: солнце, море, песочек, и красивые девушки, танцующие хулу, зазывающе на тебя посматривают. Станешь в своё удовольствие детишек строгать и доски для серфинга. Научишься рассекать крутую волну с туземцами. Как в раю жить будешь. А на склоне лет в окружении огромного потомства начнёшь сказки о будущем рассказывать, веселя внуков и правнуков.
Только вот... что с памятью делать? Не даст она спать спокойно. Да и с друзьями, здесь приобретёнными, неохота расставаться. Мда... видимо, мысли о беззаботной жизни придётся оставить. Там, из откуда я свалился, было проще: жил для себя, для родных, для друзей и надеялся на лучшее. Память не давила на совесть жестоким прессом послезнания. А тут...
Как Верещагин в фильме "Белое солнце пустыни" говорил: "За державу обидно". Очень верная мысль, хорошо отражающая моё отношение к истории отечества. От масштабности неприятностей, выпавших на долю страны, порой оторопь берёт. Ни одному другому государству на планете Земля столько "чудес" не перепадало. Хочется исправить многое. Но как?
Я не страдаю юношеским максимализмом и не смотрю на мир сквозь розовые очки, поэтому прекрасно понимаю: изменить историю очень трудно. ОЧЕНЬ! И даже изменив что-то, можно, в конце концов, прийти совершенно не к тем результатам, которые ожидал. При этом неважно, нашёптываешь ли ты царю планы гениальных преобразований России или застраиваешь её всю фабриками и заводами, - итог может быть такой же, как и в реальности, из которой я сюда переместился, а то и хуже.
В жизни государства, какое бы оно ни было, всегда имеется много сдерживающих факторов, борющихся с любыми изменениями существующих порядков. И самый главный из них - это то, что большинство людей предпочитает стабильную жизнь, без потрясений и катаклизмов. Мысль "верхи не могут править по-новому, низы не желают жить по-старому" - это упрощение, не отражающее истинного положения вещей. Всё, к сожалению... хм... или к счастью, намного сложнее. Чтоб в 1917-м году царизм канул в лету, всему миру пришлось постараться - и изнутри страны, и снаружи. Несколько лет все кому не лень лодку раскачивали. А результат? Думаю, никто не ожидал того, что получилось, даже коммунисты.
Отсюда следует: хочешь добиться задуманного - любое преобразование готовь комплексно: и сверху, и снизу, и сбоку, и, если уж на то пошло, сзади. То есть нужно искать рычаги воздействия и на царя, и на промышленников, и на интеллигенцию, и на крестьянство, и уж тем более на революционеров. О... и не забывать контролировать действия иностранных государств.
Честно говоря, задача для одного человека просто непосильная. Нужны единомышленники. Сплочённая команда.
Мои размышления о светлом будущем были прерваны самым неожиданным образом. Во дворе в ноги кинулась зарёванная Ольга - девушка из первого набора косметологов, проживающая у родителей. Она сегодня отпросилась домой перед обедом, и там её "обрадовали" скорой свадьбой, но не с тем, с кем намечалось ранее. Ванька Капышев - парнишка из бизонов, давно ей знаки внимания оказывал. Неделю назад вроде срослось у них всё. Парень и с отцом её договорился, тот уж добро на засылку сватов дал, только вмешался дед, глава рода, - другого жениха нашёл, побогаче, но, по словам Ольги, "противного и нелюбого". Да-а, ситуация неприятная, но я-то тут чем помочь могу? Это Софу надо просить побеседовать с дедулей. Она быстро настроит его должным образом.
А вот её-то как раз и нету дома, уехала за город с Марией Львовной для организации сбора полезных трав. Вернутся они лишь к ночи, а сваты после обеда нагрянут. Ударят они с дедом и отцом по рукам, и возврата назад уже не будет. Чёрт, плохо дело. Пойти поговорить? Так, боюсь, меня никто и слушать не станет - молод ещё. Ольга белугой ревёт и молит о заступничестве. Во прижало-то девку! Что ж за женишок там такой "противный"? Ладно, присели на завалинку, и я её подробно расспросил. Оказалось, дедуля спелся с каким-то торгашом и решил с ним породниться. Торгашами, кстати, здесь очень мелких купчиков называют, не имеющих своей лавки.
Охо-хо... серьёзно всё... не факт, что Софа справится... придётся идти. Если уж я не могу защитить будущее своих работников и приятелей, то грош мне цена, и об изменении истории думать нечего.
Как и ожидалось, разговорчик с родственничками Ольги не сложился. Сначала на входе два молодых жлоба не радостно встретили - я был вынужден чуть ли не силой в дом пробиваться. Потом отец, не слушая, махнул рукой и ушёл из горницы, а следом и дедуля окатил презрением, мол, видал он всяких молоденьких барчуков в гробу в белых тапочках. И разговоры с ними разговаривать ему прям западло. Длинный, паразит, головы на две выше.
Пытался о совести, о жалости говорить, о перспективах Ольги как работника, деньгами прельщал - всё впустую. Не слышит. Стою злой, задрав голову вертикально вверх, а дед, пользуясь своим ростом, смотрит на меня сквозь усы и, похоже, усмехается. Вот гад! Рука сама уцепилась за бороду и дёрнула вниз. Не ожидавший такого хамства дедуля пригнул голову, оторопело уставился мне в глаза, но сразу ринулся вырывать свою куцую бородёнку из моего кулака. Я, в свою очередь, постарался этого не допустить. Так и замерли в молчаливом противодействии. А силён дед! Но и я уже не слабак.
В его взгляде проступило удивление. Что, пень замшелый, почувствовал, власть над девчонкой из рук уходит, и решил её приструнить? Накатила волна ярости. Я почти прорычал ему в лицо:
- Ольга - наш человек. Мы теперь за неё отвечаем.
Что-то промелькнуло в глазах. Или показалось?
- Не по закону!
Ах ты ж законник хренов!
- Её договор на работу почитай. Там ясно сказано: без нашего согласия свадьбе не быть. Ваши кресты под ним при свидетелях ставлены. Да я вас всех засужу! На каторге сгниёте!
Честно говоря, засудить по договору можно лишь саму Ольгу и отца её, но старик-то об этом не знает - неграмотное у них семейство. Он ещё поборолся со мной и натужно выдал:
- Сватами за неё деньги плочены.
Блин, да он продал внучку! Это меня взбесило окончательно.
- Сколько?
- Тридцать рублёф.
Я резко отпустил бороду. Сознание опять сделало выверт: на смену ярости пришло ледяное спокойствие. Видать, что-то он там прочитал на моём лице, больно уж резво отпрянул.
- Вечером занесут. Отдашь... И не дай бог подобное повторится.
Развернулся и вышел. Великовозрастные детинушки в сенях шарахнулись в сторону от одного моего взгляда. Ох как захотелось на ком-нибудь злобу выместить! На худой конец, дверь ногой выбить, ворота завалить, покуражиться от души хотя бы над неодушевлёнными предметами. Но удалился я нарочито аккуратно. Дурак, надо было Софу дожидаться, она б конфликт тихо-мирно разрулила, несмотря на помоловку. Старый пенёк даже рад бы остался, что такая женщина удостоила его своим визитом.
Чёрт... о чём я? Да сколько можно в житейских вопросах за "широкую" спину Софьи Марковны прятаться! Не-ет, правильно я всё сделал, хоть и паршиво. Главное - своего добился. Ещё раз попробовал прокрутить в мозгу беседу от начала до конца, но вариантов спокойного развития событий так и не нашёл. Да-а... дипломат я фиговый. Ай да какая там дипломатия! Дед же назло мне действовал, по глазам было видно. Ольга говорила, он к дворянам с крепостных времён очень плохо относится, но я не ожидал, что настолько. Непонятно это. Вообще в городе нас уважают и богатые, и бедные, а тут столь ярое презрение. Непонятно. На всякий случай Ольгу к нам переселим - от греха подальше.