Он же мальчишка, махнула рукой Рита, она распахнула дверцу в душевную, и раздевалка наполнилась шипением бьющей под напором воды, да вдобавок Всеблагая одарила его поистине ангельским личиком Ему совершенно не обязательно быть умным самому, всё у него и так устроится, если умную женщину найдёт.
Не исключено, конечно, проговорила Онки, качая головой, да вот только умным женщинам дураки не слишком нужны, даже красивые Умные, они с умом и выбирают. Взять вот, к примеру, наставника Макса. Все наши дуры рожи ему строили, мимо пробегая. «Лопоух! Лопоух!» А помолвлен он теперь с самой Вандой Анбрук, профессором Объединенного Университета. В то время как Мидж таскала Малколма по подворотням, порядочный юноша сидел дома, книжки читал.
Ну может, ты и права пожав плечами, Рита скрылась в густом мягком облаке пара, плывущего из душевой.
Онки, подойдя в отсутствии свидетелей к ростомеру, этому источнику её постоянных унижений, зачем-то изо всех сил дернула и отломила его пластиковый язычок, равняющийся по темени. Вряд ли это могло помочь горю, но на душе у неё немножко потеплело.
Так тебе, чертова кочерга, выговорила она сквозь непроизвольно расплывающуюся улыбку, и, швырнув отломанный кусок пластика в мусорное ведро, пошла мыться.
Мидж Хайт призвали в армию, но в закутке за служебными гаражами продолжало существовать организованное ею тайное казино, где сухими солнечными вечерами весны, лета и ранней осени воспитанницы старше двенадцати проигрывали друг другу одежду, мелочь, еду всевозможные доступные им ценности. Наставники и администрация, конечно, имели общее представление о том, что там творилось, но не вмешивались, раз и навсегда решив между собой: в Норде должен существовать естественный отбор, обречённый пойти кривой дорожкой пойдет ею всё равно, рано или поздно, невозможно оберегать каждого, и, ладно уж, пусть подростки самостоятельно познают её, жизнь, жестокую, страшную, пока, правда, под милосердным колпаком родного интерната.
И казино никто не трогал. Даже рабочие, обслуживающие машины, старались лишний раз не проходить мимо не смущать юных картежниц.
Как правило состав играющих постоянно менялся, но были и завсегдатаи. Собирались после занятий, садились на ломаный пенопласт вокруг «стола» отломанной лакированной дверцы шкафа и делали свои ставки. Иногда если кто-то приносил курили всей компанией сигареты считались экзотикой и водились только у «элиты», у Коры Маггвайер они были потому, что она выступала со своим ансамблем в Атлантсбурге и ей время от времени удавалось их купить, у Мидж потому, что она была наглая и ухитрялась доставать их через наставников-студентов, а все остальные стремились заработать авторитет, добывая иногда по пачке «для общака» всеми правдами и неправдами.
Теперь в «казино» заправляла Белка, она поставила себя главной, как первая после Мидж, как её равноценная замена. Иногда приходил покрасоваться Малколм, в модных шелковых рубашках; он всегда оставлял не застегнутыми две, а то и три последние пуговицы, намеренно обнажая столь лакомый для девичьих глаз кусочек открытой кожи там, где шея переходит в грудь ослепительный уголок, способный превзойти гладкостью обрамляющий его шелк воротничка. Он приходил и садился подле Белки так же как садился раньше подле Мидж: словно скипетр, королевская мантия, корона или какой-либо другой вещественный атрибут власти, он своим расположением указывал, кто здесь хозяйка. Карты ему, однако, в руки не давали, азартные игры удел девчонок, а парень может быть только украшением стола Впрочем, он никогда с этим не спорил, и отведенная ему роль полностью устраивала Малколма.
Играющие теперь гораздо вольнее пялились на него, подмигивали, отпускали двусмысленные шуточки, потому что знали уже не придётся за любое неосторожное слово или взгляд иметь дело с его подругой; Мидж, восемьдесят с лишним килограммов изящно кованого железа, не стала бы церемониться с посмевшей ступить на ее территорию.
Играли обычно в покер. Белка с каждым днём чувствовала себя всё более уверенно в унаследованной от Мидж роли босса для полного соответствия не доставало одного последнего компонента, но, пожалуй, главного
Малколм, сказала она как-то после игры, я провожу тебя?
Проводи, ответил он, нисколько не удивившись, и даже для приличия не возмутившись этим предложением.
С тех пор они стали ходить вечерами вдвоем; она совала ему плюшевые игрушки, конфеты, какие-то цветки, скорее всего, из клумбы, но однажды ни с того ни с сего подарила тоненькую серебряную цепочку на шею. По меркам воспитанников Норда это был просто королевский подарок. «Украла в ювелирке на Сент-Плаза, когда ездили на экскурсию» шептались девчонки у неё за спиной. Вслух, однако, никто ничего не говорил. Белки боялись теперь почти так же, как раньше боялись Мидж.
А Малколм цепочку носил нежно поблескивала она на фоне молочной кожи в обольстительной ямочке между ключиц у Белки аж дыхание перехватило, когда она впервые заметила, что её подарок надет, носит, значит, не отвергает её, не отказывает ей наотрез, есть, значит, у неё надежда
Она ничего ему не предлагала, ждала, когда он сам каким-нибудь искусным намёком даст ей понять, что согласен вывести отношения на новый уровень. Малколм нравился Белке очень давно; и прежде, глядя, как Мидж алчно целует его, как бесцеремонно запускает ему под одежду свои длинные руки, или унизительно стоя «на шухере» возле дверей гаража, пока за этими дверями Мидж, сжимая Малколма, раскрасневшегося, растрепанного, в своих крепких грубых объятиях, читает с ним древнейшую книгу бытия, Белка испытывала чувства сходные с теми, что испытывает лев, запертый в клетке, в то время как шакал по другую сторону ряда толстых прутьев треплет добрый кусок мяса. Как известно, лидера сильнее всего ненавидит тот, кто дышит ему в спину. И это положение второго, следующего, оно тем сильнее унижает достоинство, чем более доверительным оказывается. Белка была единственной посвященной в «тайну гаража», тайну, хранить которую следовало любой ценой, ведь даже непроверенные гнусные слухи погубили бы окончательно и без того балансирующую на довольно скользкой опоре честь Малколма.
Вступить в близкие отношения до свадьбы это большой позор для юноши. На оступившегося вряд ли посмотрит хорошая невеста. На всех торжественных мероприятиях: на банкетах в честь государственных праздников, на днях рождения, крестинах, поминках всегда он должен будет носить на рубашке чёрный и только чёрный, как дёготь галстук, чтобы сразу люди видели его грех, чтобы никого он не посмел обмануть, выдав себя за честного
Потерять репутацию очень легко достаточно, к примеру, один раз не переночевать в общежитии или под крышей родительского дома и всё, пойдёт дурная молва, соседи будут оборачиваться во дворе, шептаться за спиной, сочувственно покачают головами добрые знакомые при этом совершенно не важно, где и с кем на самом деле провел ночь юноша даже если он простоял под дверью, дрожа от холода, потому что опоздал на пять минут и не попал в общежитие электронная дверь блокируется ровно в 23.00
И никак нельзя оправдаться, ничего невозможно доказать, природа не предусмотрела никаких объективных признаков невинности у мужчины и оттого за проклятой репутацией, которой можно лишиться в одночасье и по недоразумению, остается решающий голос в судьбе молодого человека
Малколм был слишком хорош собой для того, чтобы его репутация могла оставаться безупречной. Слишком много возникало соблазнов и невероятно трудно оказывалось преодолеть их ему писали письма, посылали цветы, заговаривали зубы, обещая вечную любовь, лишь бы постоять несколько минуток где-нибудь под лестницей, тесно прижавшись, бесстыдно и неловко шаря руками там, где любопытно, торопливо терзая губами его нежные маленькие губы
Малколм сначала ещё пытался сопротивляться, но пьянящий мёд лился непрерывным потоком, и с каждым новым искушением решимость бороться ослабевала, сдавая одну позицию за другой, позволяя девушкам всё больше и больше, с каждым разом он делал это всё охотнее, всё радостнее. Дело известное: дай осе попробовать сладкого вина, так она и будет кружить над бокалом да ползать по стенкам, покуда не утонет.
Юноша понимал, что рано или поздно пойдет по рукам, но мысль эта, к которой он постоянно возвращался, если не мог заснуть или надолго оставался один, в какой-то момент просто перестала его печалить
Однажды Белка провожала Малколма в общежитие. Косые лучи заходящего солнца бросали в её крашеные красно-рыжие волосы темно-багровые, пурпурные, медные блики. Малколм шел рядом, он немного замерз в тонкой рубашке, и Белка набросила ему на плечи свою тяжелую кожаную косуху со стальными заклепками. На небосводе, огромном, персиковом, вырисовывались чёрные силуэты далёких корпусов. В вечерней тишине далеко разносились гул и потрескивание сварки где-то ещё продолжался рабочий день. Путь их лежал вдоль длинного ряда гаражей, частично пустующих. На металлических дверях белой краской написаны были номера. В теплом воздухе улавливался слабый запах резины.
Большой гараж, кстати, до сих пор не запирают Малколм сказал это как будто бы между прочим и так взглянул на Белку из-под пушистых ресниц, что у неё глухо стукнуло в груди, будто что-то оторвалось, потом упало вниз, в живот, рассыпалось там снопом горячих искр и долгим отзвуком загудело в бедрах.
Едва не вывернув ему руку, она втащила его в сырую влажную тьму. Дверь громко лязгнула, истончилась яркая полоска света с улицы. Резкими, нервными движениями Белка стала сдирать с юноши одежду, покрывая суетливыми поцелуями его плечи, шею, грудь, шепча непрестанно бессвязные междометия:
О, Всеблагая помилуй меня Мой мой! Наконец-то
Осторожно только, постарайся не порвать ничего, а то в общаге заметят, невозмутимо заметил ей Малколм; он немного помог взволнованной девушке, взяв на себя самые непокорные застёжки, его прелестная нагота нежно, словно луна, засеребрилась в полумраке
Ты как будто светишься в темноте восторженно прошептала Белка, ты так прекрасен.
Я замечал, тихо отозвался юноша, сначала думал, что мне кажется, а потом стали говорить другие
Он скромно потупился.
Не говори мне! воскликнула она яростным шепотом, Я не хочу ничего знать о других! Ты мой. Только мой
Начиная с того дня каждый вечер будто бы ненароком Белка и Малколм отставали от всех, чтобы свернуть в тайный проход между гаражами и недолго побыть вдвоем. Только теперь никто не стоял «на шухере». Она оберегала его репутацию так ревностно, как только могла не позволяла себе даже мелких вольностей взять за руку, приобнять если хоть кто-нибудь мог это видеть.
Их роман продолжался уже больше месяца, когда во время одного из таких тайных уединений случилось непредвиденное: Онки Сакайо, проходя мимо, услыхала престранные звуки, доносящиеся из приоткрытого гаража, ей показалось, что это дерутся коты, и она решила взглянуть.
Лязгнуло железо, жалобно скрипнули петли, Белку и Малколма хлестнуло ярким светом, они зажмурились, и тотчас, инстинктивно отпрянув друг от друга, обернулись.
Онки стояла в проеме двери чёрная фигура на сияющем белом фоне, в первые мгновения её трудно было узнать.
Соскочив с пятнистого от слезающей краски капота старого автомобиля, Белка подошла ближе. Быстро одернув свою кожаную юбку, она выглядела почти прилично лишь ярко полыхали щеки и немного растрепались короткие красные волосы. Малколм стоял столбом, растерянно щурясь от света. Спохватившись, он неловко попытался прикрыться руками некоторые части тела, какими бы красивыми они ни были, не следует выставлять на всеобщее обозрение
Онки Сакайо никогда ещё не видела раздетого юношу её глаза широко открылись.
Хватит греться у чужого огня, чего вытаращилась, извращенка малолетняя, напустив на себя воинственную наглость, изрекла Белка и заслонила Малколма собой, топай отседова, покуда зад не нажгли, и ты ничего не видела, тебе показалось, поняла?
Я-то, может, и слепая, скрепив руки на груди, со спокойной ехидцей ответила Онки, или тупая, видела, да не врубилась, а вот Мидж Она же как рождественскую конфету за вихры тебя подвесит, когда вернётся
Если вернётся, поправила Белка с холодной усмешкой, Война же Или не знаешь?
Ну ты и дрянь, с удивленной гадливостью произнесла Онки, непроизвольно делая шаг назад, она же твоя подруга Вроде как
Да что ты об этом знаешь, с едва уловимой горечью процедила Белка, иди, иди, и только попробуй пикнуть кому-нибудь
Онки ушла. В обрушившейся внезапно тишине даже звуки далёкой сварки смолкли слышно было, как бранились рабочие широкие крепкие тётки в серо-синей униформе в одном из соседних гаражей.
О, Пречистый и Всеблагая горестно прошептал Малколм.
Не дрейфь, неубедительно бросила Белка, отвернувшись.
Тебе-то хорошо, тебе ничего не будет Ты девчонка. Вам всё можно с досадой бормотал он, сердито терзая непослушные рубашечные пуговицы.
Ну, и что ты мне предлагаешь? почувствовав обвинение, скрытое в его словах, с вызовом обернулась к нему Белка, убить её монтировкой?
На следующие день Малколм подошёл к Онки в столовой: ресницы скромно опущены, аккуратно отглаженная белая рубашка застегнута на сей раз как полагается, под горло, а на груди как он только не горит на нём, на бесстыднике! красуется новый модный галстук бледно-розовый фон расчерчен вдоль и поперёк нежно-серыми двойными линиями.
Онки, робко начал юноша.
Я ничего не скажу, неприязненно оборвала его она, иди откуда пришёл, не мешай есть.
Да я не о том поговорить хотел, чуть слышно пробормотал он, про Малколма ходили слухи, будто бы он не краснеет вообще никогда, но сейчас Онки показалось, что на щеках красавчика выступила легкая краска, Мне сказали, ты обижаешь моего брата, добавил он более решительно.
Брата? Онки едва не поперхнулась, Что за ерунда? Все дети Норда выведены в рамках проекта «Искусственный эндометрий». Здесь ни у кого нет ни братьев, ни сестер, ни родителей.
Ты недобрая, Онки Сакайо, сказал Малколм грустно.
Я просто люблю правду, она с ехидной усмешкой покосилась на его воротник.
Он сразу всё понял, немного испуганным жалким движением поднял руку и положил её на галстук, как будто хотел его защитить
И что мне, по-твоему, теперь делать, публично признаться в своем падении, добровольно раздать цветные галстуки друзьям и нацепить чёрный?
Онки пожала плечами.
Сам решай. Но я бы тебя в этом случае зауважала. Человек должен быть готов ответить за свои поступки. Никто ведь тебя насильно в тот гараж не тащил
Малколм опустил взгляд. Возразить на честную крепкую как государственная печать реплику девушки ему было нечего. Повисла пауза, Онки нетерпеливо постукивала ручкой вилки по столу, ожидая, пока он уйдёт, чтобы продолжить есть. Употреблять пищу в присутствии малознакомого юноши казалось ей не слишком приличным.
А брат у меня все-таки есть, сказал Малколм тихо, но убежденно, Мы так договорились с ним называть друг друга. Почти всем, кто старше четырнадцати, дают шефство над кем-нибудь из малышей, наверное, скоро и у тебя оно будет. Я по утрам помогаю брату собраться на занятия, мы иногда вместе делаем уроки или гуляем, ему пока ещё только восемь лет. Моего брата зовут Саймон Сайгон, эти слова прозвучали особенно твердо, моего названого брата.
Смотри только, не води его в Белкино казино, усмехнулась Онки.
Ни за что! горячо подхватил Малколм, он даже не знает, что я там бывал Я обманывал его, когда уходил, отговаривался разными делами Он такой славный, чистый Ты ведь больше не будешь обижать его?
Онки вспомнился тот бестолковый вечер, когда кто-то из кодлы Мидж, может быть, даже Белка, в общей свалке было не разобрать, разбил ей нос, а потом она, усталая и злая, ни за что ни про что влепила пощечину малышу около качелей Как же это стыдно, Всеблагая помилуй
Хорошо, я попрошу у него прощения, сказала она, глядя в сторону.
Малколм всё не уходил, он продолжал стоять около стола так, будто собирался сказать что-то ещё, но не знал, как начать, или стеснялся.
Да сядь ты уж, а то мне неудобно буркнула Онки и, поднявшись, как требовал того этикет, отодвинула Малколму стул.