Я побежала, нагнав Сэн, которая уже стояла у пожарной лестницы, собираясь последовать за остальными.
Агент Сэн! хрипло прошептала я.
Женщина резко обернулась. Одной рукой она ухватилась за перила, другая дернулась к кобуре с пистолетом. И только сейчас до меня дошло: пока я шла за ними, все это время моя рука тоже сжимала пистолет в кармане куртки.
Что?! бросила она, махнув Гейтсу и Фергюсону, чтобы те поднимались дальше.
Не рада меня видеть, да?
Мне нужно кое-что вам сообщить Это Я надеялась, что Сэн примет дрожь в моем голосе за страх, а не за еле сдерживаемый гнев. Я не могу доверить такую информацию Коулу.
Ага попалась! Ее зубы сверкнули в темноте.
И что же это за сведения? спросила агент.
И тогда я тоже улыбнулась. А потом вломилась в ее сознание, и мне было наплевать, если оно распадется на части. Я прорывалась сквозь воспоминания о койках, тренировках, штаб-квартире, агентах, отбрасывая ненужные картинки быстрее, чем они успевали сформироваться в моем восприятии. Я чувствовала, как женщина дрожит под натиском моей атаки.
Выхватив один из образов, я сразу поняла, что нашла! Сэн представляла это так ярко, продумав настолько отвратительно хорошо, что даже я недооценивала, на что она была способна. Все в этой идее фальшиво блестело, как разогретый воск. В поле зрения возникали машины, а в лицах, наполовину скрытых кляпом, я узнавала детей, что ждали нас наверху. Военная форма цвета хаки. Черная форма. Сделка.
Вынырнув на поверхность, я задыхалась, хватая воздух, а легким не хватало кислорода. Меня хватило на то, чтобы изменить ее память, и подложить фальшивое воспоминание о том, что произошло за последние минуты. Я не стала ждать, пока женщина придет в себя, и, оттолкнув ее, начала карабкаться по лестнице.
«Коул! Мысли путались, и у меня темнело в глазах. Мне нужно рассказать Коулу».
И убраться подальше от агента Сэн прежде, чем я поддамся пугающему искушению всадить в нее пулю прямо здесь и сейчас.
Потому что таким, как она, было мало воровать еду и угрожать нас бросить, если мы не будем вести себя тише, двигаться быстрее, успевать за остальными. Сэн хотела разделаться с нами раз и навсегдапередать той единственной группировке, которая, как она думала, сможет действительно нас контролировать.
А на полученное вознаграждение она планировала нанести новый удар.
Глава вторая
Когда я наконец оказалась на втором этаже склада, у меня все полыхало в груди, а сознание погрузилось в мешанину темных мыслей и ужаса. Сэн поднималась следом за мной, и пожарная лестница с грохотом затряслась, а я не успела быстро нырнуть в окно. Слегка отодвинув черную форменную куртку, которую на него повесили, чтобы тусклое освещение не заметили с улицы, я перекинула ноги через подоконник и спрыгнула внутрь.
Темноту пространства разбивали островки неровного пламени свечей. И мои глаза в панике заметались между ними. Мне показалось, что все дети столпились в дальнем углу комнатыбудто Гейтс и Фергюсон приказали им собраться там в обмен на еду.
«Коула нет, подумала я, нервно вцепившись руками в волосы. Вот черт». Он был мне нужен. Он должен это знатьнам нужно придумать, что же теперь делать.
Даже маленькая благодарность дорогого стоит, усмехнулся Гейтс.
Его слова словно разрушили оцепенение, в которое до этого была погружена притихшая комната. Сразу же зазвучали голоса, торопливо и еле слышно произносившие «спасибо», а потом дети вернулись на свои места. Они не смели поднять глаз, лишь изредка поглядывая друг на друга. Теперь я так ясно увидела то, чего мне не хотелось признавать раньше. Мы провели месяцыдаже годы, тренируясь вместе с агентами и сражаясь с ними бок о бок. Но в ту секунду, когда они убедили себя, что мылишь чеки, которые нужно обналичить, ничто из этого больше не имело значения.
Я выхватила из мрака три лица, которые высматривала с самого начала. Темно-бронзовую кожу Вайды, которая тоже вернулась с вылазки, украшал неприятного вида порез, а Толстяк пытался его забинтовать. Рядом с ним лежал черный рюкзак. Я с облегчением выдохнула, но тут же прикусила губу, чтобы по моему лицу никто ничего не заметил. В рюкзаке лежали материалы исследования, которые я спасла, когда Клэнси пытался их сжечь. Листки с таблицами, графиками и всякой медицинской мутьювсе, что собрала его мать в поисках лекарства от ОЮИН.
Бабуля, клянусь богом, если ты не прекратишь меня доставать прошипела Вайда.
Дай мне просто продезинфицировать! спорил с ней Толстяк.
Лиам сидел, прислонившись к стене, согнув ноги и положив на колени руки. И он то и дело мрачно косился на Гейтса. Это суровое выражение застыло на его лице с того дня, когда Штаб Лиги подвергся атаке. Парень не стал тянуться за едой и, получив свою порцию, отдал ее Толстяку.
Агенты выдадут и его тоже. Что, если бы сегодня я не заметила этих агентов, а потом не остановилась и не услышала, о чем говорили Сэн и остальные? Они собирались водить нас за нос и дальше и через несколько дней провернуть сделку. И я бы уже ничего не смогла сделать. Но почему я вообще решила, что могу защитить всех? Я не смогла спасти даже одного тогда, когда это было важнее всего. Джуд
Проходя мимо, Сэн толкнула меня в плечо, а я и не почувствовала
Я понимала, где нахожусь, но что толку, потому что прямо сейчас я снова оказалась в тоннеле, вслепую пробираясь через обрушившиеся стены, которые грозили нас раздавить. Меня преследовали звуки далеких криков, паника в невидящих глазах и скрежет трескавшегося бетона. Я слышала, как осыпается земля, обволакивая все вокруг удушливым облаком. Я зажмурилась, но передо мной возникло веснушчатое лицо Джуда. Его светло-карие глаза широко распахнулись, когда он увидел, что подошла к концу его собственная жизнь. Картины недавних событий проплывали передо мной, и ничто не могло остановить этот поток. И не было ни одного хорошего воспоминания, которое оказалось бы достаточно сильным, чтобы все это стереть. То, что продолжало жить в моем воображении. То, как Джуд навсегда исчез в темноте.
Я все еще была там, отрезанная от реального мира. В моем теле гудел каждый нерв, словно перед решающим броском. Давление внутри меня нарастало и грозило разнести в клочья все мои попытки удерживать себя под контролем. И осознание того, что этот взрыв произойдет на глазах у остальных, отнимало последние силы.
Прикосновение к моему запястью было таким осторожным, что я не сразу его почувствовала, но достаточно настойчивым, чтобы развернуть меня к двери, и достаточно крепким, чтобы меня удержать, когда я на подгибающихся ногах сделала этот первый шаг.
Я вышла из комнаты, стены которой, казалось, сжимались вокруг меня, в такой же темный коридор. Здесь было гораздо холоднее, и мне больше не казалось, что от огня, текущего в моих венах, кожа моя сейчас пойдет пузырями. Отойдя от двери так, чтобы меня не было видно из комнаты, я опустилась на пол, уткнувшись лбом в согнутые колени. Знакомые руки сняли с меня куртку и убрали с затылка промокшие от пота волосы.
Все нормально, милая, произнес голос Лиама. Что-то ледяное коснулось моей шеиможет, бутылка с водой. Просто дыши глубже.
Я не могу выговорила я между судорожными вдохами.
Конечно, можешь, спокойно сказал он.
Мне нужно Мои руки метнулись к шее в попытке разорвать невидимую веревку, стянувшую горло.
Поймав мои ладони, Лиам прижал их к своей груди.
Сейчас ничего не нужно, мягко проговорил он. Отдохни. Все в порядке.
«Ты даже не представляешь, насколько это не так», хотелось ответить мне. Острая боль прошила мой правый висок, и с каждой секундой там пульсировало все сильнее.
Но возможность касаться его дарила облечение. Я заставила себя дышать в том же ритме, в каком поднималась и опускалась его грудь. Прохладный воздух помог мне постепенно разобраться в бардаке, который творился у меня в голове, а во лбу нарывом пульсировала пылающая точка. Давление ослабило свою хватку настолько, что я смогла распрямиться и откинуться на стену.
Лиам по-прежнему сидел передо мной на корточках, его голубые глаза пристально вглядывались в мое лицо. Складка между бровей разгладилась, и он сам тихонько выдохнул. Парень взял бутылку и смочил водой бандану, которую вытащил из заднего кармана. Медленно и нежно он стер кровь и грязь с моих рук и лица.
Лучше?
Я кивнула и, забрав у него бутылку, отпила глоток воды.
Что случилось? спросил он.
Я просто
Я не могла ему сказать. Они с Толстяком уже не один день планировали, как нам сбежать, когда придет время покидать город. Лиаму была чужда ненависть, однако агентов он ненавидел всей душой. И если я проговорюсь, Лиам попытается убедить нас уйти сегодня ночью. Или, что еще хуже, он может случайно выдать себя агентам. Лиам никогда не умел скрывать свои чувства так, как это делал Коул. Они смогут прочесть их легко, как газету, и также быстро избавятся от парня, чтобы он не предупредил остальных.
Просто просто на меня слишком много навалилось.
И такое часто происходит? Лиам уселся напротив меня, скрестив ноги.
Господи. Об этих приступах я тоже не хотела говорить. Не могла, даже с ним. Тогда мне пришлось бы говорить о Джуде, о том, что случилось, и еще о многом, о чем мы так и не успели объясниться, а потом все полетело в тартарары. По крайней мере, мне казалось, что он это понимает.
Тебя весь день не было, сказал Лиам. Я начал беспокоиться.
Не сразу удалось найти того, кто мог бы оказаться полезным, ответила я. Так что я не просто болталась по городу.
А я этого и не говорил, отозвался Лиам. Мне просто хочется, чтобы ты предупреждала, когда уходишь
Я не думала, что обязана это делать.
Ты не обязана. Я тебе не надзиратель. Я просто испугался, ясно?
В ответ я промолчала. Вот что происходило в последнее время между нами. Мы были вместе, но не так, как это было важным для меняне так, как это ощущалось буквально несколько месяцев назад. Я предала Лиама. Кто знает, станет ли у нас когда-нибудь все снова как прежде. И пусть это не помогало, но единственным способом справиться с новой реальностью, была попытка скрыть то, что происходило сейчас во мне, не позволить чувству вины вырваться наружу и разрушить кого-то еще. Поэтому я тщательно отгораживалась от Лиама невидимой стеной, выстраивая ее кирпичик за кирпичиком, даже когда я обнимала его, держала его за руку, целовала.
Это было эгоистично, и я это понималабрать так много и не давать ничего взамен Но он был нужен мне здесь. Мне нужно было чувствовать, что он прикрывает мою спину, что он на моей стороне. Мне нужно было видеть его лицо и слышать его голос, и знать, что он в безопасности и я могу его защитить. Только это давало мне силы прожить очередной день.
Но рядом с Лиамом было невозможно сдерживаться и мыслить логично, расставляя приоритеты. Он умел говорить и знал силу слов. Он чувствовал и понимал все глубже всех, кого я знала. Уже несколько дней он пытался заговорить со мной об этом. Ты не виновата в том, что случилось с Джудом. И в том, что случилось в нашем убежище
Руби, серьезно, что случилось? спросил он, осторожно взяв меня за запястья.
Прости, прошептала я. А что еще я могла сказать? Прости меня Я не хотела быть такой я не хотела на тебя набрасываться. Ничего такого не случилось. Конечно, я должна была тебе сказать, что ухожу, но мне пришлось делать это в спешке.
А еще я знала: ты попытаешься убедить меня, что это слишком опасно, и не хотела спорить.
Но теперь у нас есть информация. Я знаю, как нам выбраться отсюда.
Губы Лиама сжались в тонкую линию, когда он изучающе посмотрел на меня. Похоже, этот ответ его не удовлетворил, но парень так хотел поговорить о другом, что не стал допытываться.
Значит, мы наконец-то можем обсудить, что делаем дальше?
Коул не хочет нас отпускать.
Особенно тебя.
Мы можем найти моих родителей
Но ведь колесить по округе в поисках твоей мамы и Гарри так же опасно, как оставаться здесь с остальными? спросила я. Это наше сражение То, к чему мы все это время стремились, помнишь? И Коул пообещал мне, что сейчас мы действительно постараемся помочь детямпопытаемся вытащить их из лагерей.
По крайней мере, именно об этом мы мечтали, когда находились в Ист-Ривере. Тогда именно Лиам стал вдохновителем этого плана: найти способ и вызволить детей из реабилитационной программы. Я наивно надеялась, что все, что случилось потом, не убило его мечту. Но когда я произносила последние слова, взгляд Лиама метнулся в сторону двери в самом конце коридора. Там, за этой дверью, скрывался монстр, и входить к нему было разрешено только мне и Коулу.
Да, сейчас Коул так говорит, и, быть может, агенты пока на нашей стороне, парировал Лиам. Но сколько так будет продолжаться, пока они не вспомнят о своем собственном интересе?
Я попыталась сохранить невозмутимый вид. Они уже о нем вспомнили.
Это больше не Лига.
Именно. И дела могут пойти совсем плохо.
Только если мы не попытаемся этому помешать, сказала я. Может, хотя бы выждем немного? Посмотрим, что будет дальше? Если все полетит к чертям, мы сбежим, обещаю. По крайней мере Я должна понять, спаслись ли Кейт и те, кто ушел с ней. Если да, они будут нас ждать. У нее же флешка с исследованиями корпорации «Леда», связанными с ОЮИН. Если мы сможем собрать эти сведения воедино и узнаем о лекарствемы не только поможем самим себемы поможем всем детям, которые будут после нас.
Лиам покачал головой.
Я не хочу сказать, что ты рисковала напрасно. Но что, если на страницах, которые ты вытащила из огня, нет ничего полезного? И пусть даже эти сведения невероятно важны, но есть они или нет, в нашей жизни все останется по-прежнему. Я не хочу, чтобы мы просто постоянно думали об этих листках в надежде, что однажды, когда-то потом, от них что-то будет зависеть.
Умом я понимала, что Лиам был во всем прав, но эти слова пробудили во мне такое яростное отрицание и такой сильный гнев, что я едва не оттолкнула его. Сейчас я не хотела смотреть в лицо реальности. Мне нужна была надежда, что взглянув на обгоревшие страницы, я когда-то увижу в них нечто большее, чем знакомые слова: «Проект «Снегопад». ОЮИН. Профессор».
И если я откажусь от этой последней крупицы надежды, значит, те несколько секунд, когда я взяла верх над Клэнси, не означали победу. Пусть даже она продлилась всего-то мгновение. Это будет означать, что, в конце концов, выиграл он. Оставленный умирать, он смог выжить, а информация, которую он так упорно пытался уничтожить, оказалась бесполезной.
Нам было это нужно. Мне было это нужно. Перед мои глазами встали лица моих родителейих скрывала тень. Картинка исчезла, и на смену ей пришла другая: Сэм, ее лицо тоже в тени. В боксе 27 всегда царил полумрак, и казалось, что щеки ее совсем ввалились. Секунда, и она растаяла в воздухе, словно призрак. Новые лица потянулись передо мной бесконечной вереницейлица тех, кого я оставила за электрическим ограждением в Термонде.
Мои пальцы с такой силой вонзились в колени, что ногти почти продырявили ткань. Печальная правдаи неважно, насколько упорно я отказывалась это признаватьзаключалась в том, что в этих записях отсутствовало ключевое звено. И единственным человеком, владевшим этой информацией, была мать Клэнси, Лилиан Грейи Клэнси позаботился, чтобы мы ее никогда не нашли.
Я не сдаюсь, жестко сказал Лиам. Если это не сработает, мы придумаем то, что сработает обязательно.
Я потянулась, чтобы провести пальцами по его щеке, погладить отросшую короткую щетину. Он вздохнул, но не отодвинулся.
Я не хочу спорить, тихо сказала я. Я никогда не хотела спорить с тобой.
Так и не надо. Все же просто, дорогая. Лиам прижался своим лбом к моему. Но нам нужно принимать такие решения вместе. О всяких важных вещах. Пообещай мне.
Обещаю, прошептала я. Но мы должны добраться до Ранчо. Нам обязательно нужно туда попасть.
До того, как построили Штаб, Лига размещалась в Северной Калифорнии, на базе, которой, явно с любовью, придумали кодовое имя «Ранчо». Теперь это место тщательно охранялось в соответствии со своим статусомэто была база «последней надежды», куда можно было отступить в самом крайнем случае. Только старшие агенты, включая Коула, начинали там и знали, как ее найти.
Если Кейт удалось выбраться, она будет ждать нас на Ранчо. Я представляла, как она идет по пустому коридору, словно ожидая, что в любой момент любая из дверей откроется, а из нее покажется кто-то из нас. Кейт бы не стала нарушать инструкции. Сейчас она, наверное, с ума сходит от беспокойства.