Многие жители Огузка раньше даже не подозревали, что люди живут в домах, а не в норах и шалашах из пары кусков драной ткани. Главными противниками "излишней роскоши" были оранжевые и фиолетовые, хотя последние, посмотрев на других, быстро передумали и тоже занялись строительством. Оранжевые же продолжили жить в шалашах, так как они были неотъемлемой частью их веры. Они думали, острые крыши шалашей собирают энергию солнца.
Несмотря на то, что все стаи работали вместе и уже давно знали друг друга, люди не хотели стирать разделяющие их границы. Когда началось строительство более долговечных домов, стаи решили селиться не вместе, а на территориях, где раньше находились их острова. Это было связано не только со стремлением сохранить свою независимость, как стаи, но и одним малоприятным фактором.
Дело в том, что спустя несколько недель наши ресурсы стали подходить к концу. Не хватало топлива, нечем было разводить костры, желтым были нужны новые материалы для работы, оранжевым требовались удобрения. Голубым и зеленым снова понадобилось место для работы с материалами, к которым не было иммунитета у остальных стай.
Да, с рабством на Огузке было покончено, но это не значило, что люди могли надолго забыть о своей работе. Всем стаям нужно было участвовать в строительстве и подготовке острова к обороне, но частью все они должны были вернуться к своим прежним занятиям, хотели они того или нет.
Синим помогли осушить одну из самых новых шахт и сделали им инструменты. Как ни странно, среди них нашлось несколько десятков добровольцев, желающих вернуться к работе под землей.
Зеленых, несчастных пятнадцать человек, с трудом упросили снова заняться миналией. Кроме них никто не мог подобраться к этой водоросли, но она была жизненного необходима оранжевым и желтым.
Голубым повезло чуть больше, чем остальным: мы теперь работали не только с морскими камнями. Те, кто последовал моему с Китом примеру, и научились плавать, должны были добывать особые подводные растения, ракушки и породы, из которых желтые могли достать необходимые вещества. К тому же, нас было шестьдесят человек, так что по жребию треть из нас каждый день отправлялась на большую рыбалку на новеньких лодках, сплетенных мастерами фиолетовых. Запасы еды оранжевых, конечно, были огромны, но есть эту пресную земляную траву хотелось не всем.
Фиолетовых, которых было слишком много для того, чтобы позволить им всем копаться в мусоре, разделили на несколько групп по способностям. Одни продолжили мастерить вещи для быта и простые снаряды вроде стрел, другие были приняты в рыбаки на постоянной основе, третьи изготавливали одежду и сети, а четвертые встали под личное командование Погодника. Эти умельцы могли найти подземный источник или, например, показать синим, где за камнем скрываются залежи металла, и еще много других полезных вещей. Почти каждый день стаи вызывали к себе таких фиолетовых для решения самых разных вопросов.
Несмотря на то, что работы было полно, никто не переутомлялся. Люди брались за дело, когда хотели, никто не заставлял их ложиться после полуночи и вставать с восходом. Перерывы на обед могли длиться и два, и три часа, благо, теперь никто не оставался голодным. Каждое утро рыбаки привозили хороший улов, а если кто-то хотел больше, он мог пойти на берег, насобирать себе моллюсков, наловить еще рыбы или набрать водорослей на грядках, в которые мы превратили образовавшиеся после землетрясения котловины.
По вечерам все рассаживались у костров. Топлива теперь было навалом: люди сжигали мусор, который некогда был тюремными стенами. Тогда, по вечерам, собравшись у теплого огня в кругу друзей, мы болтали, пели и даже танцевали! Обычай устраивать танцы у огня начали оранжевые, к которым быстро подтянулись охочие до веселья фиолетовые и голубые.
Словом, жизнь на Огузке стала здорово напоминать жизнь на Остове, только она была куда веселее и привольнее.
Но, разумеется, не все было так замечательно. Чувство братства и равенства между стаями прожило недолго, уже через две недели между жителями начались ссоры, переходящие в настоящие скандалы и межстайную вражду.
Некоторые воры позволяли себе хозяйничать в чужих хижинах. Люди из зеленых упивались до беспамятства настойкой желтых и начинали буянить. Оранжевые ссорились со всеми подряд, пытаясь доказать, что Бог есть и все мы живем неправильно. Многие синие ополчились против Солнца, которого считали диктатором, и регулярно устраивали ему и всем оранжевым малоприятные сюрпризы. Про фиолетовых и говорить нечего: некоторые из них запросто могли озвереть и без всякой причины наброситься на любого прохожего.
Предводители стай пытались усмирить своих, пытались договориться между собой, но люди есть люди: у каждого из них было свое мнение насчет происходящего. Каждый вожак хотел защитить своего, и ни о каком согласии тут даже речи идти не могло.
Череда судов, закончившаяся тем, что все стаи едва не разругались между собой, показала, что вопросы правосудия надо решать кому-то нейтральному. Кому-то, кто не принадлежит всецело только одной стае.
После очередного заседания совета предводители единогласно решили назначить судьей меня, так как не было ни одной стаи, где я считался бы чужаком. Таким образом, мне было поручено разбираться с мелкими недоразумениями и ссорами. Большие же дела, отражающиеся на работе всех стай, по-прежнему решались голосованием в совете.
Должность судьи - вот, о чем я точно никогда не думал! Но, как ни странно, я быстро вошел во вкус: она была не такой уж хлопотной, разбираться с недовольными приходилось не чаще, чем раз в два-три дня. Нужно было проводить небольшие расследования, опрашивать свидетелей стычки, а потом объявлять всем свое мудрое решение. Так как в каждой стае меня считали другом и не обвиняли в каком-то особенном отношении к другим, мои решения принимались безоговорочно.
В свободное от судейских расследований время я выпросил возможность работать не только у голубых, но и в любых других стаях, так сказать, для "поддержания дружеских отношений". Это было здорово, потому что теперь я не уставал от однообразия и всегда занимался тем, чем мне хотелось!
Я мог точить морские камни, помогать зеленым грести миналию, мог строить дома вместе с желтыми, заботиться об урожае с оранжевыми, прислушиваться к маринию с синими, и... через какое-то время я даже смог работать вместе с группой уникумов под предводительством Погодника.
Помимо работы судьи и дел в разных стаях я так же взял на себя обучение всех желающих борьбе. Конечно, сам я был тем еще воякой, но все-таки по сравнению с большинством я умел хоть что-то.
Началось все с того, что однажды нам с Китом стало скучно и мы решили размяться. Нас увидели другие и решили, что тоже хотят так ловко махать руками и ногами. Так набралось около сотни добровольцев, которые каждый вечер собирались на самом большом и просторном берегу, чтобы вдоволь пошвырять друг друга в песок. После того, как я обучил известным мне приемам первый десяток, мое присутствие там даже не требовалось! Люди сами учили друг друга, готовясь к тому, что когда-нибудь им придется драться со стражниками.
Тот берег, - все, что осталось от острова красных, - у нас прозвали Кулаком.
Помимо Кулачного пляжа новым названием обзавелся участок между бывшими островами фиолетовых и синих - Банные Гроты. После того, как по предсказанию Погодника там появились горячие источники, людей оттуда было не вытащить!
Желтые построили возле источников закрытые здания, в которых можно было мыться и греться одновременно. Эти здания они почему-то назвали гротами.
До этого на протяжении многих лет жители Огузка мылись исключительно в водяному пару, который раз в две недели стражники устраивали на главной площади: так и пресная вода не тратилась, и люди были относительно чистые. Теперь же, когда у нас появилась горячая вода, да еще полезная для кожи, мытье происходило исключительно в Банных Гротах. Чтобы люди не поубивали друг друга в огромных очередях, пришлось даже составить расписание, по которому каждая стая раз в шесть дней имела свой отдельный грот - самый большой горячий источник. Кто не хотел купаться в стайном по расписанию, мог пойти в один из общих, которые были поменьше и где всегда было полно народу.
Общими усилиями всего за два месяца стаи превратили Огузок из колонии заключенных в прекрасное место, где можно было не только работать, но и радоваться жизни. Наверное, если бы жители Остова видели, как здорово живется преступникам, они бы умерли от зависти!
Единственное, чего нам не хватало для полного счастья, это исчезновения лодок, кружащих в тумане вокруг Огузка. Они напоминали всем нам о том, что что бы мы ни делали, рано или поздно это попытаются разрушить.
Многих пугала эта немая угроза, но были и такие, которые не боялись быть счастливыми, несмотря на то, что война была неизбежна.
Кит, уже давно влюбленный в травницу по имени Нерпа, решил жить с ней вместе. В общем-то, до этого они и так почти не расставались, Кит был желанным гостем в семье девушки. После смерти родителей Нерпы эти двое стали еще ближе друг другу, не редко они даже ночевали вместе втайне от остальных.
Но когда Кит пришел к Солнцу, чтобы просить разрешения на свадьбу, ему было отказано. Нерпа, как и любая из девушек оранжевых, могла выйти только за верующего.
Тогда Кит отправился за помощью к Луне. Старик согласился помочь ему и созвал внеплановый совет, на которым поднялся довольно необычный вопрос.
Среди заключенных Огузка было очень мало женщин. Это вовсе не от того, что на Остове было мало преступниц: зачастую женщины просто не переживали мутаций и тяжелой работы.
Очевидно, что будущее свободных жителей Огузка - это потомство, которое останется здесь после нас. А чтобы оно появилось на свет, необходимо было разрешить межстайные союзы. Так как больше всего молодых и здоровых девушек было именно среди оранжевых, заставлять их выходить замуж только за мужчин из своих было неразумно.
Однако, Солнце был неумолим. Он ссылался на то, что женщины есть и среди синих, и среди фиолетовых. Дочери же его стаи слишком хороши для воров, наркоманов и сумасшедших.
Тогда я решил поделиться со всеми своим мыслями на этот счет и для примера взялся рассказать историю появления на свет Яшмы. Разумеется, одного звука ее имени было достаточно, чтобы лица Солнца и Карпуши перекосились от ненависти, но я все же продолжил.
- Полосатая кожа Яшмы помогает ей распределять солнечное тепло, улучшая кровообращение, ее волосы защищают от перегревания. Иммунитет в ее крови справится с любым ядом. Ее организм может перерабатывать морскую воду вместо пресной, а желудок способен переваривать хоть полежавшую на солнце миналию! Такие, как она - идеальные жители для этого места. Чтобы достичь такой приспособленности, понадобилось всего пять поколений, - это не так уж и много по сравнению с тем, сколько поколений людей прожили, боясь воздуха и солнечного света. Да, смешение кровей в этом месте порождает мутации, которые меняют внешний облик людей, но они превращают их во что-то новое, более сильное и выносливое. И именно это поможет нам здесь выжить. Именно от нас, - не от жителей Остова, прячущихся за каменными сводами, - зависит, сможет ли человечество сделать этот мир своим домом. Безусловно, дети оранжевых выносливы, их кожа не боится солнца, но способны ли они будут сделать удобрение из той же миналии, когда погибнет последний зеленый? Смогут ли они добыть порошок из сердца морских камней, который так нужен для ваших лекарств? Смогут ли они использовать машины желтых? До сих пор добыча ресурсов была под контролем стражи, но, если мы хотим действовать без посредников, необходимо, чтобы наши люди могли делать все сами. Да, Погодник, несмотря на то, что он сын двух стай, не может работать с морскими камнями, но зато он с большей вероятностью переживет их влияние, да и под солнцем он ходит без опаски. Но каким бы ни был он, возможно, его дети не будут бояться морских камней, а его внуки смогут помогать зеленым. Никто не заставляет девушек оранжевых жить с мужчинами из других стай против воли, но какой смысл запрещать им строить семьи с теми, кого они любят?
После моей речи совет решено было закончить, под тяжелыми взглядами предводителей Солнце потребовал время на раздумье.
На следующий день после утренней молитвы он объявил, что разрешает своим людям заводить семьи с чужаками, но только с условием, что жены должны будут уходить в стаи мужей. При этом дети любой оранжевой женщины, ушедшей в стаю мужа, не будут признаны Богом, пока не пройдут обряд посвящения. Женщины же, вышедшие за оранжевых, должны будут проходить посвящение в обязательном порядке.
Таким образом, свадьба Кита и Нерпы, на которой гуляли всем островом, положила начало новым взаимоотношениям между жителями стай. Сразу за ней прошли еще четыре свадьбы. Несколько инженеров из желтых забрали в свои дома по жрице, а одна из фиолетовых колдуний, наоборот, переехала под покровительство Солнца, выйдя за одного из пахарей. Разумеется, радость верховного жреца по этому поводу была безгранична: ведьма, нагло ходившая под солнцем без всяких мазей и молитв, подрывала значимость всех священных ритуалов. Однако даже после свадьбы колдунья находилась под защитой Погодника, и заставить ее подчиняться Солнце не мог. Враждовать с фиолетовыми вообще никому не хотелось: болтливого языка их трехглазого предводителя все давно боялись больше, чем гарпуна стражи.
Прошла примерно пара недель после свадьбы Кита и Нерпы, когда Нора предложила мне прогуляться вечером по одному из пляжей: она хотела поговорить со мной о чем-то очень важном.
- Хех, я слышал, тебя на свидание пригласили? - ухмылялся Кит.
До него доходили сплетни со всех концов Огузка, так что прохвост заявился ко мне в дом чуть ли не раньше, чем я сам пришел туда после работы у зеленых. Ради встречи с Норой пришлось закончить с водорослями пораньше, чтобы успеть смыть с себя их остатки.
- Правильно, правильно! А то ты совсем от рук отбился: только и делаешь, что работаешь! Даже Погодник, и тот находит время принести своей обожаемой бусы из всякого хлама, хотя он вообще предводитель стаи и занятой, как чайка на гнезде... - продолжил Кит, расхаживая по моему жилищу.
Он скривился, когда прошел мимо гамака Яшмы, который я решил повесить, чтобы не лежал без дела. Гамак-то этот блюститель справедливости заметил, а вот дремлющую под ним крысу - нет: умник наступил ей на хвост. Лашуня тут же басовито взревела и попыталась цапнуть обидчика за ногу, но Кит с испугу успел отскочить аж в другой конец комнаты, врезаться в стол и свалиться на пол.
Я не выдержал и засмеялся:
- Так его, Лашуня! Будет он еще выпендриваться перед нами своей удавшейся личной жизнью...
- Как по мне, у вас с ней тоже личная жизнь имеется... - проворчал Кит, садясь на полу и потирая ушибленный затылок. - Серьезно, эта крыса у тебя что, вместо девушки? Ты ей даже бантики на шее завязываешь!
- Это чтобы все знали, что она моя, - объяснил я, старательно оттирая руки от зеленых водорослей. В своем доме я сделал особую выемку в стене, куда можно было наливать воду для мытья, а потом сливать ее в глиняную емкость и выносить наружу.
- Нет, Нора правильно сделала, что взяла все в свои руки, - не унимался Кит. Теперь он сидел на столе и жевал сушеную рыбу, которую я развесил на стене. - Ты вроде как ходишь к ней, а толку-то ей от твоей болтовни и цветочков? С твоей стороны было просто подло игнорировать ее чувства столько времени!
- С чего ты вообще взял, что у нас свидание? Она могла позвать меня ради какого-нибудь дела. Она же целительница, вдруг ей понадобились новые растения...
- Твоя упертость меня поражает! - возмутился Кит. - Ты что, совсем ополоумел со своими этими духовными практиками? Или миналия, которую ты зачем-то куришь, лишила тебя мужской силы? Как можно отказываться от такой девушки, как Нора!?
- Тебя прислала Нерпа, да? - усмехнулся я. Кит мог прийти ко мне с этим разговором только по велению своей всемогущей женушки! Говорил он, но я явственно слышал слова лучшей подруги Норы.
- Да даже если так, ну и что? Она считает, что тебе надо браться за ум и прекращать строить из себя недотрогу, и она права. Ты своей речью о пользе смешения кровей убедил самого Солнце, а сам со своей невосприимчивостью к ядам свалки в девках ходишь!
- Какая вам всем разница? - я пожал плечами. - Я не уверен, что хочу семейной жизни. Пока мне и одному хорошо... по крайней мере, никто не заставляет меня причесываться, как барышню!