А мне что за это будет? такого Лида еще никогда не слышала.
В каком смысле? Что вы имеете в виду?
Ну вам же надо, чтобы я согласилась. Это же какой-то сложный эксперимент и вы вербуете участников. Я правильно понимаю?
Нет, неправильно. Это вовсе не эксперимент и ваше согласие или отказэто ваше дело, у синклита нет никакой заинтересованности в вашем решении, каким бы оно не было. Вы про деньги говорили? Нет, о материальном вознаграждении речь не идет.
Ладно, это я прояснилаи все-таки кому все это надо, кому есть до меня дело. Зачем этот ваш синклит все затевает?
Не знаю. Я контактирую с синклитом через его представителя, зовут его Андрей. Для меня он виртуален. Честно говоря, я не думаю, что он, строго говоря, человек. Он просто принимает обличие человека, так удобнее для общения.
А я могу с ним поговорить напрямую?
Нет, не можете. И зачем вам это? Я сотрудница капсулы, назначенная синклитом для общения с клиентами. Говорите со мной.
Как я поняла, то, что вы предлагаете соответствует концепции загробного мираВаш синклитэто Господь
Хорошо, считайте так, если вам удобно. Среди клиентов много совершенно неверующих людей, идея Бога-творца их не волнует, они ее не принимают.
Стопроцентных неверующих нет.
Изольда Соломоновна, давайте воздержимся от богословских споров. Просто примите, что ваши альтернативная жизнь или жизниэто не потусторонний мир, не загробное царство. При чем тут этовы же в вашей действительной, реальной для вас жизни, не умрете т. е. умрете разумеется, но это произойдет не связи с переходом в антимир. Вы как жили в себя в квартире на Алексеевской, так и будете жить. Мы вас не в рай зовем. Вам необходимо это понять.
Мне 86 лет, скоро умирать.
Ну и что? В альтернативной жизни, вам не придется умирать еще долго.
Мне надо соглашаться ради продления жизни?
Да, в какой-то степени, только речь не об этой вашей жизни. Другая жизнь начнется не в 86 летэто бы не имело смысла.
А сколько мне будет лет?
Не знаю. Думаю, что вы еще будете относительно молодой. Изольда Соломоновна, давайте я вам задам прямой вопрос: вы удовлетворены своей жизнью? Хотели бы вы, переписать кое-какие ее страницы?
Изольда долго молчала, было видно, что Лидин вопрос заставил ее сейчас задуматься о своей судьбе, о которой она в последнее время и так неотступно размышляла. Впрочем, Лида прекрасно знала, о чем Иза будет говорить, что до сих пор невероятно ее волновало, наполняло горечью: сиротство, ужасная тетка Люба, так и не заменившая ей умершую мать, и витающую зловещим облаком надо всем ее отрочеством, отравляющим, удушливым и неизбывным.
Я в 12 лет потеряла обоих родителей, они умерли в эвакуации с разрывом в две недели. За мной приехал дядя и отвез меня в Москву, где я стала жить с маминой сестрой тетей Любой и ее мужем. Я им мешала, они не хотели детей. Мы жили в одной комнате, я слышала звуки их супружеской жизни, когда не спала по ночам. Они меня били: дядька в сердцах, а тетка холодно. Тетказлой и холодный человек, она не умела ни любить ни жалеть. Я два раза убегала, меня возвращали. Целыми днями я сидела в квартирах подруг, обедала у них, делала урокидом казался мне адом, я ненавидела туда возвращаться. Никто не видел и не понимал моих страданий. Тетка орала на меня за плохо протертую пыль, за смятую скатерть, за мелкие и незначительные проступкиона хотела, чтобы я заплакала, попросила прощения, но ни разу этого от меня не дождаласья ей не доставила такого удовольствияОна испортила мою личную жизньона, онаона
А мой любимый дядя Леля, я его обожала, боготворилаон за меня не заступился, он был с ней заодно, он предал меня, меня вся семья предала. Я не такая как они, ониобычные мещане, хотели меня подровнять, чтобы не высовывалась, а не вышлосмеялись надо мной, не уважали, не ценили, слова доброго никогда не сказали, только гадости всю жизнь от них слышалаговорили, что друзей больше люблю, чем родственниковну и что? Да, друзей я выбирала, а их выбрать не моглаНикогда родственники меня не понимали, я для нихбелая ворона, урод в семье, дурой считали
Лида без удивления наблюдала, как старуха с нависшими мешками под глазами, расплывшимися животом и грудью, колыхающимися как студень, с тонкими конечностями, с висящей на атрофированных мышцах кожей, усыпанной старческими пигментными пятнами, кричит о горестях своего раннего детства, о своей так и не зажившей моральной травме сиротства, как оказалось разъедающей всю ее жизнь. «Теткатетказлая и бессердечная тетка »Лида была уверена, что в «альтернативке» тетки не будет. Тетку заменят, очень уж она была значима: убратьмногое изменить к лучшему. Лида, однако, знала и другое: Иза была не полностью объективна, так и не смогла отойти от своих давно сложившихся стереотипов: не поняла, не приняла, не простилавидела ситуацию, сфокусировавшись только на своих переживаниях. Изольда произносила свой горячечный монолог, даже не замечая, что тех, о которых она до сих пор с болью вспоминает, давно нет в живых, что они ее любили, каждый на свой лади она была часто неправа«Вот сходит в кино ей это будет полезно»Лида уже не сомневалась, что Изольда согласится на ее предложение, она не из боязливых, терять ей нечего, а приобрестизаманчиво.
Об Изольде Андрей ее специально предупреждал: из сегодняшнего списка она была единственной, которой предстояло две альтернативных жизни. Такое бывало и раньше, но редко. Значит изменят две основных вещи, совершенно непохожие, не связанные друг с другом, какие-то важные факторы, от которых зависит дальнейшее развитие ее судьбы. Сказать ей об этом сейчас или нет? Может не надо? Одну «другую» жизнь она потянет, а вторую «другую»это для старухи слишком? «Эх, скажустаруха не из слабонервных». Хотя, она не спрашивает про то, чем другие часто интересуются: а что же в них изменятбоится что-ли
Изольда Соломоновна, в отношении вас у синклита особые планы, не хочу этого от вас скрывать. Вам предлагается не одна, а две альтернативных жизни в «зазеркалье».
Чтобы разрядить обстановку Лида иногда пользовалась термином «зазеркалье» вместо «антимиров или альтернативных действительностей». Люди понимали, что она имеет в виду.
Две? Значит и менять будут разное. Так?
Так.
А что изменят? Я хотела бы знать.
Мне трудно это предсказать. Могу только предположить, хотя не уверена, что вам стоит слышать мои предположения. Они могут быть совершенно ошибочны, а вы примете решения на их основе. Не стоит этого делать.
Ну а все-таки
Нет, не стоит. Просто скажите мне, согласны ли вы обдумать наше предложение? Да или нет?
А могу подумать еще?
Нет, мы направим вас в «кино», особая возможность, предоставляемая в капсуле. Вы там увидите себя как бы со стороны, глазами других людей. Это может быть вам приятно или неприятно, но мы на «кино» настаиваем. Просмотр эпизодов своей жизни чужими глазами поможет вам принять решение. С другой стороны вас это пока ни к чему не обязывает. После «кино» вы все еще можете отказаться от предложения.
Ладно, а как я попаду в это ваше «кино»? И еще, как я попаду назад в санаторий?
Изольда Соломоновна, вам не надо никуда «попадать». Вы уже в санатории, не помните о капсуле совершенно, чувствуете себя хорошо. Насчет «кино»не беспокойтесь. Вы там окажетесь безо всяких усилий
Лида уже не видела Изольды, она сидела у себя на кухне, ощущая легкую усталость и голод. Вот и все покаони посмотрят кино и сегодня же дадут ей ответинтервью закончились, больше они ни о чем разговаривать не будут. Минус один точно: Михаил Ясулович. Жаль. Он ее переиграл. Куда ей. Насчет Нины Львовой: пока непонятно. Скорее нет, но в «кино» Нина попадет. Через какое-то время пятеро предстанут перед ней вновь. Попытки обсуждать кино она вежливо пресечет. Будет много обиженных, как всегдачто ж«чужой» взгляд безжалостен, люди расстраиваются, но «кино» необходимо.
Лида начала готовить себе ужин, когда мягко засветилась боковая стена. Она увидела лицо Андрея, как обычно за ним не было видно никакого фона. Лицо как бы висело в практически бесцветном пространстве, которое не было ни комнатой, ни студией, ни операционным залом, ничего узнаваемого. Хозяин говорил с ней «неоткуда», а голос его, как всегда, был лишен каких бы-то ни было эмоций:
Поздравляю, Лида, хорошая работа. Спасибо. На сегодня у вас все. Отдыхайте, поужинайте и ложитесь спать.
А где Андрей? Мне бы хотелось, чтобы он был здесь.
Лида, он сейчас в «кино». Я готов удовлетворять ваши желания, но только до определенного предела. Простите.
Ну, почему? Я устала, вы сами сказали, что я хорошо потрудилась. Что мне теперь отдохнуть нельзя?
Лида, речь не о ваших удовольствиях, речь о нем. Не надо мешать ему думать. Ночь с вами его отвлечет. Что еще? Вы хотите меня о чем-то спросить?
Что модифицируют в Изольде?
Почему вы спрашиваете? Обычно вы об этом не думаете.
Я хотела бы сама в ней изменить две вещи. Можно?
Ладно, хорошо. Что вы хотите?
Родители не умирают, она не сирота, или пусть хоть мать не умираети ещеона была беременна от любимого человекапусть у нее родится сын. Ему сейчас было бы 44 года. Она не дала ему родитсяв «альтернативке» Изольда не делает аборта. Можно так сделать?
Ладно. Заметано.
Андрей употребил это молодежное жаргонное слово и исчез с экрана. Ничего себе! Они теперь прислушиваются к ней! У нее, похоже, карьерный рост. Она «коридоры» будет теперь сама сочинять. Доверяют. А «шанс» так ни разу и не предложили. Интересно, а если бы предложили, она бы согласилась? Андрей ее об этом же спросил. Нельзя этого сказать пока не предложат, нельзяВ «кино» сидят пять клиентов: фрик, рохля, лох, иудей и старуха. Опять Лида не смогла удержаться, чтобы не дать клиентам очередного списка прозвищ. Сколько раз обещала себе постараться полностью отключить свое личное к ним отношение. Легко сказать, пока с этим ничего не получалось.
КИНО
Лида неторопливо поела, возиться с посудой ей было лень, и все само убралось. Сейчас клиенты смотрят свое кино, не могут от него оторваться, но их завороженность скорее с минусом, чем с плюсом. Люди понимают, что то, что они видятправда, но безжалостная. Что бы они не отдали, чтобы ничего этого про себя не знать! Выбора у них нет, люди смотрят, хотя что-либо изменить, отреагировать на события, оправдаться перед другими нельзя, и этоневыносимо. Не хотела бы Лида смотреть такое кино про себя. А ей и не показывают и никуда не зовутСейчас ей кажется, что это хорошо. Никуда ей не нужно. Ни к чему.
Лида может подключится к любому из фильмов, видеть то, что видят клиенты, испытывать их эмоции, поражаться, негодовать, унижаться, испытывать презрение к себе, к другим, грустить и сожалеть о многом, если не обо всем. Какое-то мгновение она размышляет, стоит ли ей смотреть видеоряды клиентов, это же вовсе не обязательно. Синклит наделил ее такой способностью, но никогда не настаивал на обязательном просмотре. Бороться с искушением подключится она никогда не могла, хотя и сама не взялась бы ответить почему: то ли речь шла о нездоровом любопытстве, то ли просмотр фильма считался для нее частью работы, то ли она просто не могла оставить своих клиентов, потому что чувствовала за них ответственность до конца, пока они навсегда не покидали капсулу.
Просмотровая кабина, крохотный кинозал был для всех одинаков: удобное кресло перед экраном, ничего лишнего. С кого бы начать? Клиенты конечно уверены, что они одни, слишком уж интимны их переживания. Лида и хотела бы их оставить, но не могла, впрочем, ничегоони не почувствуют ее присутствия. Ей остро захотелось оказаться рядом с Андреем, пусть даже невидимкой, но усилием воли она отсекла это императивное желание. Почему Андрей? Опять это избирательное отношение к понравившемуся мужчине. Нечего себе потакать. Начнем с кого-нибудь нейтрального.
Рохля
Ниночкасидела в глубоком дизайнерском кресле, которое видела только в рекламном журнале. Экран во всю стенуНиной овладело нетерпеливое желание увидеть, что они там ей приготовили. Да, что они такого могут ей показать, что она про себя не знает? Какой-такой «другой» взгляд? Ничего она нового про себя не увидит. Нинино ожидание окрашивается оптимистическими нотками и адреналином. Бедная Нина! Если бы она только знала, что ее ждет. Только сейчас Лида поняла, почему начала с Нины Львовой. Дело в том, что в Нине она сомневалась больше, чем в остальных. Скорее всего эта клиентка откажется, хотя до конца уверенной в этом было нельзя. На Лидиной стене высвечивалось то, что видела Нина
маленькая девочка, лет трех, в панамке, в синих сатиновых шароварах и белой открытой майке, неуклюжая и толстенькая. Это детская пухлость даже мила, но видно, что у девочки короткие ножки, фигурка-тумбочка со слишком короткой шеей. На круглом симпатичном лице, которое очень украшают большие серые глаза, выделяется крупный с горбинкой нос. Беленькие кудряшки придают девочке кукольный вид. Немного косолапя, она носится по дачному двору, усаживается на качели, требует ее раскачать. Старшая девочка, ее двоюродная сестра маленькую Нину качает, но недолго, потом старается сестричке объяснить, как надо самой себя раскачивать. Ниночка пробует, но у нее не получается, и она капризно требует, чтобы ей помогли. «Покачай, покачай »слышен ее сюсюкающий голосок. Соскочить с качелей она не может, мама качели останавливает и зовет девочек завтракать. Девочки едят кашу с вареньем, потом с удовольствием уплетают арбуз. Взрослые смотрят на них с благоговейным обожанием. Им не только нравятся сами девочки, им еще нравится, как они кушают. Старшая быстро наедается, и тогда младшую приводят ей в примервот как надо кушатькак Ниночка! «Кушать» говорит Ниночкина мама, другие взрослые так бы никогда не сказали, «кушать» не господское слово, урожденные Львовы это знают. По упитанным Ниночкиным щечкам стекает арбузный сок. Она вся липкая, на лице видны следы каши. Это тоже кажется умильным.
А вот почти то же самое, но Ниночка уже гораздо старше, ей лет пятьсестре девятьопять на дачеНиночка пьет чай и ест блиныблины можно мазать вареньем, медом или сметаной. Сестра съела три штуки со сметаной и больше не хочет, а Нина не может остановиться, намазывает каждый блин всем вместе: сначала мед, потом варенье, сверху сметана. «Хватит, ты что это говорит ей сестра. Ты не должна столько есть». Ага, «есть, а не кушать». Нина слышит замечание и удивленно смотрит на мать: «Почему не должна? Я еще не наеласьблины такие вкусныебабушка нам их нажарила, ей приятно, что я хорошо кушаюмам, скажи что-нибудь » Мать тоже слышала насчет «хватит», и Ниночку защищает: «А что такого особенного, что ребенок ест? Пусть ест сколько хочет. Кушай кушай, Нинуля. От одного лишнего блинчика ничего не случитсяпусть ест, она же ребенок »это мама к сестре и бабушке обращается. Нина едва помнит этот эпизод, но с своему ужасу она видит и слышит мысли сестры: «Нинка толстая, ужасно толстаяжрет как свиньяразве так можно. Неужели они все не понимают, что их Ниночка жрет как свинья». Это слово «свинья» мерзко. Сестра видит ее свиньей, ее, такую маленькую и хорошенькую. Да в том-то и беда, что хорошенькой сестра ее не находит, она видит только толстую некрасивую девочку и ей противно смотреть, как она «кушает», она ее презирает и уже брезгливо жалеет. Жалостно-гадливый взгляд, им всего 5 и 9 лет. Она сестру раздражает, даже злит. На тарелке еще целая стопка блинов и Нина продолжает их есть. Да, она действительно неприятно ест, слишком жадно и много, не зная меры. Теперь она сама это видит.
Нина взрослая девушка. Осознание своей полной плохой фигуры пришло к ней не так уж давно, но теперь она часто смотрится в зеркало и ненавидит, как она выглядит: толстая некрасивая девушка, с огромным носом, дурацкими кудряшками и «рояльными» ножками, с большими ступнями. Как можно так себя раскормить! Собственная толщина Нину бесит. Надо любой ценой худеть, сесть на диету, потерпеть, некоторые вещи вовсе исключить, хоть это и трудноНина садится на диету с остервенением Совсем не ест хлеб, макароны и картошку, остальное ей можнов следующий рази это самое ужасное, она не ест сладостей, без торта можно прожить, ничего страшного. Затем «нет» маслу и сыру, так как жирыэто яд. На столе только что нарезанный свежий хлеб, папа за ним специально ходил. Он, что, над ней издевается? Знает же, что ей хлеб нельзя. А тут мать«ну возьми кусочек, кто это суп ест без хлебаот одного кусочка ничего не будетположи колбасу на сыр, зато съешь не три бутерброда, а двапоешь пюре, тебе пюре можно, это же не жаренаятут нет масла »этот вечный мамин бубнеж. У мамы рвется сердце, когда она видит, как Нинуля отказывает себе в необходимом, и даже полезном. Что за дикость! Зачем? Что это даст? Она так может заболеть, наживет себе гастрит или даже язву. Это сестра из Москвы так на ребенка влияет. Сама тощая, как глиста, девочку ее с толку сбивает. Эх, мама, мамавот, оказывается, как она думала, вот как она ей помогала похудеть. Нина на вечных диетахстарается не садиться с родителями за стол, не ходит в гости к родственникам.