Почему не пробовала, я обладаю такой способностью в капсуле.
И что, это вам так уж неприятно?
Не знаюу меня смешанное чувство. С одной стороны я могу читать мысли людей, а они об этом не подозревают, т. е. я ощущаю свою над ними власть. С другой стороны мне страшно все о людях понимать. Я чувствую себя вуайеристкой. Противно подглядывать за людьми. Вы можете это понять?
Да, я же, как вы знаете, тоже всех «читаю», но понять, почему вам «страшно», мне трудно. С моей способностью сопереживания не все, видимо, в порядке.
И все-таки, давайте, Лида, попробуемесли вы мне скажете, что эта уникальная способность читать чужие мысли, приносит вам страдания, я ее временно отключу. Не волнуйтесь.
А как мы попробуем? Здесь в капсуле никого кроме меня и клиентов нет. В капсуле мои способности и так присутствуют. Речь сейчас о моем мире, а там ничего не выйдет.
Лида, если я сказал, что выйдет, значит выйдет. Я вам фильм покажу, как клиентке. Идет? Фильмэто возможность видеть и чувствовать то, что в реальности не существует.
Лида кивнула и сейчас же увидела себя сидящей в ярко освещенном концертном зале, который постепенно наполнялся публикой. Люстра медленно гаснет, но не до конца. В приглушенном свете видны силуэты сидящих в креслах людей. Они двигаются, пытаясь устроиться поудобнее, кое-кто переговаривается, у многих в руках телефоны, люди их отключают. Сейчас начнетсяЛида не понимает, где она, что будет смотреть или слушать. Эти подробности сейчас, видимо, совсем не важны. Стало еще темнее, все взгляды устремлены на занавес, который по-прежнему закрыт. Последние секунды перед началом неведомого представления. Лида здесь одна, без мужа, хотя за последние десятилетия она никогда одна никуда не ходила. Понятно, так нужно, она должна быть одна. Когда же откроют занавес? Лидой овладевает нетерпение, смешанное с легкой досадой. Зачем она здесь, что должно произойти, сколько можно ждать!
И вдруг в Лидиной голове ее собственные раздраженные мысли внезапно вытесняются чужими. Мысли других людей толкаются, бьются в неистовом броуновском движении. Они мгновенно сменяют друг друга, потом считываются одновременно, иногда чья-то мысль делается более явственной, чем другие, занимает Лидин мозг дольше, начинает восприниматься обманчиво своей. Лидой овладевает сознание, что она вселилась в чужое тело и поэтому думает за человека. Это не она, а он, или онаВсе ясно, четко, слишком отчетливо. Получается, что она уже не Лида, а кто-то другой. Потом эта четкая мысль уходит, и ей на смену приходит следующая, потом еще, ещеновые разрозненные мысли, более или менее интенсивные, значительные или пустые. Все было бы терпимо, даже интересно, но Лида может соотнести мысль с конкретным человеком, с каждым из этих мужчин и женщин, сидящих около нее в зрительном зале. Вихрь мысленной энергии, причудливый калейдоскоп чужих размышлений, тяжелых, фривольных, тоскливых, легкомысленных, вьется в Лидиной голове, вытесняя Лиду из самой себя:
ага, этот серьезный мужчина пришел сюда с любовницей. Он оживленно говорит ей что-то на ухо, но глаза его беспрестанно оглядывают зал. Больше всего на свете он боится встретить знакомых«не важно, кто меня увидитобязательно ей стуканут, любой знакомый заложитстоит ли оно тогои зачем я только с ней сюда пришелхотя, бедная баба, я и так никуда с ней не хожу». Лида видит, что этого дядьку никакое представление не захватит. Не в состоянии расслабиться, он мечтает, чтобы все побыстрее закончилось
а у этого пожилого мужчины болит сердце, но он не хочет признаваться жене, что ему нехорошо. Она что-то ему говорит, улыбается, но он прислушивается к жжению в левой стороне груди, и тоже хочет только одного: лишь бы досидеть до конца, и чтобы жена ничего не заметила. Попасть бы домой, там ему будет легчеТолько бы обойтись без Скорой. Жжение не проходит, он видит себя упавшим с кресла, спектакль прерывается, бригада выносит его на носилках из зала. Публика взбудоражена, спектакль продолжается, но люди думают о нем: умер не умерБудут дома рассказывать не о концерте, а о том, что «дядьке стало плохо и его унесли на носилках».
милая девушка консерваторского вида, в очках, скромной белой блузке. Молодой человек держит ее за руку, легонько перебирая в своей ладони ее пальцы. « неужели опять его вежливый поцелуй при расставании не превратится в жаркий мужской нетерпеливыйнеужели он никогда не сделает так, чтобы они оказались одни и им никто не мешалтакой приятный молодой мужчина, математик, интеллигентвот на концерт пригласил, ухаживает, дарит цветыно должно же это чем-то завершиться! Что с ним не так?» Девушка готова к приключениям, ждет их, но к ее любви к парню начинает примешиваться презрение.
симпатичные интеллигентные люди, муж с женой. Она: « завтра с утра поеду на рынок, куплю вишню, сделаю вареники и приглашу Анну с мужемони, к сожалению с детьми придут, но тут уж ничего не поделаешь»Он: « какие все-таки у нее духи противные: резкие, вульгарныенарядилась как дура совсем вкуса нет. Тюрбан этот идиотский на голове. Целый час у зеркала колдовала. Можно подумать, ей что-то может помочь» Мужчина хочет спать, был бы счастлив оказаться в постелис тоской думает о о том, что представление еще даже не началось, а он уже так усталжену он не любит, и поэтому она его раздражает буквально всем.
Пожилая женщинапочему он никогда не звонитсын называется! Нет, нельзя так о нем думать. Сейчас жизнь стала намного интенсивнее, молодежь жалко, носятся, как белки в колесе, пытаются заработать, вокруг столько соблазновразве она сама в молодости была другой? Да, она была другой. Она думала о родителях. Пустые потуги оправдать сына, который просто эгоист, причем его эгоизм помножен на инфантилизм и соответствующую безответственность, сегодня кажутся неэффективными: он не звонит не потому что занят, а потому что не хочет, у него нет потребности интересоваться матерью
Планы на завтра, проблемы на работе, мечты о любовниках, боязнь, что внебрачные связи откроются и придется что-то решать. Практически все зрители не могут полностью отключиться от своих проблем, они проворачивают в голове различные решения, но ни одно так и не принимается. Тревоги, тревоги, тревоги: страх перед начальством, осознание своей профессиональной некомпетентности, боязнь ответственности, тоска, пустые надежды, бесплодные мечты. В концертном зале перед самым открытием занавеса люди не сосредотачиваются не предстоящем зрелище, хотя пришли сюда, чтобы отвлечься от повседневности. Но это мало кому удается. Рядом на красном бархате сидели хорошо одетые люди, все казались веселыми и благополучными, предвкущающими удовольствие, но на самом деле они были напряженными, разочарованными, опустошенными, одинокими. Они раздражались, обижались, боялись, завидовали, злились, ненавидели. Какой кошмар! Зачем ей все это знать?
В третьем ряду два пустых кресла. Лида с ужасом сознает, что знает, почему эти зрители не пришли. Перед самым выходом из дома мужчина вдруг упал и умер. Жена позвала соседа и они вдвоем переложили тело на кровать. Мертвый мужчина в отлично сшитом темном костюме лежит на спине на смятом дорогом покрывале, уставившись в потолок остановившимися, мертвыми глазами, которые ему никто пока не прикрыл. Женщина звонит по телефону друзьям. Дети уже знают и сейчас приедут. В квартире царит атмосфера несчастья, сдержанной истерики, хотя пока глубина утраты до конца не осознается. Мужчина умер всего 43 минуты назад. Еще два пустых кресла. Мужчину арестовали за финансовые махинации, его жена пытается дозвониться семейному адвокату, а он не берет трубку. О театре они оба даже не вспомнили. Как можно вместить в себя всю человеческую скорбь? Да она теперь вовсе не захочет ходить ни в театры, ни на концерты. Спасибо Андрею с его дурацкими экспериментами. Хорошенькая награда! Не дай бог. Он ее не понимает, и не надо ему ничего понимать. Она просто категорически откажется от сомнительного дара:
Нет, Андрей. Это был для меня ужасный опыт. Люди в своем большинстве несчастливы, но я не хочу знать, почему. Чужие проблемы меня не интересуют. Пожалуйста.
Хорошо, я вас понял. Будете обычной «Лидой». Не надотак не надо. Я вам ничего не навязываю. Другая бы с радостью согласилась. Если передумаете, скажите мне, что готовы. Дополнительные способности обусловлены более высоким уровнем, они в вас уже существуют, я просто их активирую.
А я не хочу. То, что вы мне предлагаете, усложнило бы мою жизнь. Хотя вы этого возможно и не понимаете.
Ладно, признаю, что я не умею быть обычным человеком. Тут ничего не поделаешь. Лида, я пришел не зря. Сегодня особый день. Вас отметил синклит. Он редко отмечает вербовщиков. Я от души за вас рад. Поздравляю. Мы можем отпраздновать ваш шеврон второго уровня.
Как отпраздновать? Что тут можно делать, тем более с вами. Не обижайтесь.
Да тут как раз что угодно можно делать. Просто я вижу, вам со мной некомфортно. Скажите честно, я вам неприятен?
Странно, что он ее спрашивает, ведь ему и так должно быть все ясно. Хотя как он может судить о том, что ей самой пока непонятно. Вроде симпатичный мужик. Лида молчала. Андрей не был ей неприятен, но она не могла воспринимать его ни как товарища, ни как мужчину. Он был «хозяин» и поэтому по определению не мог быть близким человеком. Внезапно ей стало очевидно, что в пришедшей в голову мыслиключевое слово «человек». Андрей похож на человека, ведет себя как человекно он не человек, и в этом все дело. А вообще, с другой стороныбыло бы интересно, каков он? Андрей посмотрел на нее заинтересованно. Ну, конечно, не успела она подумать о «каков он», он уже все понял. Теперь ждет, что она будет делать. А вот тут и есть отличие Андрея от нормального мужчины, который не ждет, а точно знает, что ему надо делать. Ну его к черту!
Я, Лида, понял, как надо отмечать наш праздник. Вот я дурак раньше не додумался.
В следующее мгновение Лида уже почувствовала на своей спине его сомкнутые руки. От Андрея приятно пахло каким-то старым, давно забытым одеколоном ее молодости. Хозяин вдруг стал сильно похож по типу на ее давнего знакомого Сережу Воронова: чистая смуглая кожа, черные жесткие, коротко подстриженные волосы, темные умные глаза, очки, делающие лицо интеллектуальным и значительным. Средний рост и жилистое сильное тело. На секунду Лиде показалось, что никакого хозяина здесь с ней нет, это Сережка ее обнимает, это его одеколон Арамис, давным-давно нигде не продающийся, а тогда в начале семидесятых такой модный и дорогой.
Как же так, она помнила, что кровать была застлана темным бельем, а сейчас Лида видела белое, а на этом чистом крахмальном белье рядом с ней действительно лежал Серега, молодой и сильный. Лида не заметила, как это превращение произошло. Где хозяин? Куда он делся? Откуда тут Серега? Лида машинально прикинула, что сейчас ему должно было бы быть за шестьдесят, да и был ли он жив? Откуда ей было знать, ведь она практически никогда о Сереге не вспоминала. А сейчас все сразу вернулось: его исступленный шепот, покрытое темными мягкими волосами тело, требовательные, крепко сжимающие ее руки. Вот он входит в нее одним мощным движением, она держится за его мускулистые плечи.
На секунду Лида закрывает глаза, может быть даже засыпает. Надо же, с ней рядом уже вовсе не Сережа Воронов, а Славка Решетников, совсем другой: высокий, гибкий и бесконечно нежный. В нем нет ни капли властной и явной Серегиной мощи. Он обманчиво мягкий, тихонько смеется над чем-то понятном ему одному, но Лида, как и когда-то, чувствует в Славке странную, влекущую ее, опасность. Все то же самое. После любви, когда Лида приходит в себярядом с ней другой мужчина. Другая кровать, другие простыни, другая комнатаЭто Боря Регирер, коренастый увалень, любимец женщин и поэтому уверенный в себе мужик. Роман с ним был недолог, но оставил о себе приятное ненавязчивое воспоминание. Борька жадный, ненасытный, думающий только о себе, но знающий, что и Лиде будет с ним прекрасно. Он не против заодно и женщине доставить удовольствие. Что ему жалко! Борькино горячее, крепко сбитое телоа потом старая дача, они лежат на протертом продавленном бабушкином диване с Володей Мироновым. Как давно Лида знала этого Володю, совсем о нем забыла, а сейчас она снова с ним: Володька любит ее медленно и нежно, она кончает и смутно сквозь забытье, чувствует, что Володька еще только начал трахать ее так, как было нужно ему. Получалось немного грубовато, но вовсе не неприятно. После Володьки Женя, физик из ЧерноголовкиСаша, молодой актер, выпускник «Щуки» Валя Бондаренко, персонаж из Лидиного курортного романа. Она, кроме факта знакомства с ним в Адлере, ничего не помнила. Душная комната в частном секторе. Подруга Катя ушла к своему кавалеру в дом отдыха «Фрегат».
Парад мужиков! Ничего себе, она вспоминала их всех и ждала, кто будет следующим. А что? У нее было немало мужчин до замужества, она не считала нужным себе в чем-то отказывать. Кто бы ей тогда что сказал, ей, свободной женщине! Ну, наконец-тоИгорь Байер! Он называл себя Гариком: твердое, как камень, тело, умелые руки, пшеничные усы, опыт и истинная любовь. Странный этот Гарик, он был прав, когда говорил ей, что он всегда любит женщину, с которой спит. В этом, как он утверждал, и было все дело: даже одна ночь со случайной попутчицей должна быть полна любви и нежности, иначе он был бы подобен животному, а этого никак нельзя допускать.
Что творилось с Лидой! Какой калейдоскоп мужчин! Сколько их было? Десятки?
Но они все вовсе не сливались в метамужика, сильного, жаркого и выносливого, но механического, как станок. Нет, этого не происходило: все разные, все хороши и умелы, но каждый по-своему! Какая все-таки глупая и пошлая сентенция, насчет того, что «все мужики одинаковые». Неправда, они все разные и эти «разные», оказывается, оставили в ее памяти «зарубки», которые хозяин выследил, чтобы, вызвать из небытия всех ее мужчин, доставить удовольствие, которого Лида подсознательно хотела. Андрей использовал образы из ее памяти, чтобы превратиться в действительно когда-то знавших ее парней. Ну, правильно, сам-то он не взялся бы за такое дело. Куда ему, недочеловеку! Знал, что не сможет.
Ну, конечно, Лида понимала, что на самом деле, все участники феерии любви и были Андреем, нокакая разница! Андрей обещал ей награду, праздник, торжество и она его получила. Мог бы заставить ее испытать более сдержанные эмоции, длинные, волнительные прелюдии: прогулки, музыку, купания, разговоры. Но хозяин избрал другой путь: он погрузил ее в квинтэссенцию историй, в самое главное действо любвибез проволочек, деталей, ненужных подробностей, которые в любом случае всегда вели к сверкающей вершине, тому, что Лида неожиданно снова пережила, может еще ярче, чем в прошлом.
Она лежала в постели, странным образом отдохнувшая, восстановившаяся от самых сильных, когда-либо испытанных ею, эмоций. Никого рядом с нею больше не было. «Интересно, он, что, всех уже использовал? Сколько у меня мужиков было?»Лида принялась было считать, но сразу сбилась и бросила это никчемное занятие. «Понятно, что он выбрал самых лучших, тех, о которых я, хоть изредка, но вспоминала. Конечно вспоминала, иначе откуда бы Андрей их взял?»Лиде с одной стороны, было, как обычно, неприятно, что хозяин бесцеремонно рылся в ее голове, выуживая из подсознания самые интимные воспоминания, с другой стороныкак же он все правильно и со вкусом сделал! Можно ли было доставить ей более изысканное удовольствие! Какая сегодня удивительная у нее смена в капсуле! Лида не могла перестать вспоминать их всех, только что бывших рядом, но внезапно у нее в голове отчетливо зазвучал голос хозяина:
Лида, ну как? Все нормально?
Зачем вы, Андрей, спрашиваете? Вы и сами все знаете. Кстати, это вы сами всех представляли? Это вы былисо мной?
Ну, можно и так сказать. Мужчины, с которыми вы имели дело, живы. Два ваших старых друга умерли. Я не стал использовать их образы, счел это неэтичным.
Кто?
Кто умер? Дима Званцов. Пять лет назад от лейкемии. И Тенгиз Абряровразбился на машине.
Лида молчала. И Диму и Тенгиза она давно не вспоминала, но сейчас их смеющиеся лица, как живые стояли у нее перед глазами. Димкалидер, эгоист, прекрасный инженер-ядерщик, сознающий свое превосходство над толпой. С ним у Лиды была яркая недолгая связь. Когда прошла первая влюбленность, Лида поняла, что Дима ждет от нее постоянного преклонения и восхищения, надо было ловить каждое его слово. Лида начала раздражаться и они расстались, причем не слишком хорошо. А Тенгизкак его жалко. С какой готовностью он делился с ней своими мыслями, знаниями, как искренне желал ей помогать. Вот это его желание все время ее опекать, «свою девочку», как будто он ей папа, быстро Лиде надоело. Между комфортным существованием и свободой, она выбрала свободу. Они с Тенгизом не ссорились, просто со временем разошлись без обид и объяснений. Лида знала, что Тенгиз хотел бы видеть в ней «восточную» женщину, которой она не была. Не вышло у них ничего. А теперь Тенгиз погиб, а она даже не знала об этом. Какой кошмар!