Хранители переглянулись и вздохнули. У них вертелись на языке вопросы ко мне. Они знали, что я говорящий, но вокруглюди. Много людей. А вопросы для посторонних ушей не предназначались.
Мне связали запястья, затем вытащили из сети и повели за хвост ошейника, который намотал на руку один из хранителей.
Ровз? Из нынешних? поинтересовался кто-то из толпы, следовавшей по пятам.
Прежние давно все дома.
Дома. Ага.
Глава 9
Во имя последнего завета! провозгласил Мамон, вместе с Кутяем вводя меня под своды тронного зала. Прости, кхм, за беспокойство, поймали Приходящего-Во-Сне.
Почему обращаешься не по форме? Вышедший по зову Фрист взорвался показной яростью.
Сбежавший во время паники, он уже отмылся, оделся и восседал на троне, как подобает великому правителю-богу. Около трона стояла спешно приведенная Люся. С ее помощью Фрист обеспечивал себе алиби: занят, отвлекаете. Люся с ужасом глядела на меня, плечики дрожали, острые коленки подкашивались. Полторы ночи рядом с кровожадным монстром. Еще и ножки гладила. Классическая ситуация: вампир и ничего не подозревавшая жертва. Красавица и чудовище. Для меня попахивает комедией, а девчонка едва жива и чуть не поседела.
Пребудь в веках и поколениях Великий Фрист, Святой и Вечный, нехотя отчеканил Мамон, сам понимая глупость пожелания в сложившейся ситуации.
Я смотрел на Фриста. Хотелось встретиться взглядом, пусть прочтет мои мысли. Но Фрист глядел на хранителей. Те на него. Все всё понимали. Думаю, новым Вечным однажды станет Дрыкан, а тела этих найдут где-нибудь случайно. Или не найдут. Или Вечный, сойдя с ума, выпрыгнет из окошка, успев передать халат одному из моих поимщиков. Вариантов много. Власть, она штука такая. Все против всех. Игра без правил.
Это ровз Говорун, сообщил Фрист, начав внимательно разглядывать меня.
Словно впервые увидел. Мамон кивнул:
Личность подтвердило много свидетелей. Говорун. Ваш гость.
Как он оказался у вас?
Напал на девочку в общежитии.
Встрял Кутяй:
С тех пор, как я последний раз привел Говоруна во дворец, никто его снаружи не видел. До момента поимки.
Смысл предельно прозрачен: если Фриста нельзя привлечь, то можно обвинить в пособничестве. Бог не может быть соучастником преступника или адского посланца. Одна мысль о такомересь. Но слова сказаны. Нужные мысли в головы заронены.
Состроенная улыбка раздвинула бледные губы Фриста:
Этот лишь несколько дней назад проявился. Приходящий-Во-Сне приходит много лет.
Значит, впервые пришел не во сне.
Потому и поймали, продолжил мысль Мамон.
Значит, больше приходить не будет. Только быстрей его домой нужно. Да так, чтоб другим неповадно было, с намеком поговорил Кутяй. Иначе люди решат, что ровза подставили, и найдут настоящего Приходящего.
Глаза Фриста превратились в щелки-кратеры готовившегося к извержению вулкана:
Кто были поимщиками? Поименно.
Хранители Мамон и Кутяй.
Хранители Мамон и Кутяй, что вы делали ночью в девичьем общежитии? Где Мида и Злада, выбранные в жены? Предлагаю вам удалиться, пока не прозвучало обвинение в юнолюбии.
Насв юнолюбии? Мамон вытаращил глаза. Нас?!
Идите. Я разберусь, почему вы оказались там, где нельзя, и как поймали того, кто там быть не мог.
Фрист обернулся к охранителям, левая рука поднялась. Ее опускания никто дожидаться не стал. Резко дернутый за ошейник я едва не завалился набок, меня через семейную половину долины поволокли наружу и вскоре вывели к мосту.
Завидев в тумане движение, часовой выскочил с оружием навстречу.
Стоять!
Приходящего-Во-Сне ведем на ничейную полосу, объяснил причину Мамон. Оставим до отправки.
Страж поспешно отворил створки перед процессией. На середине хранители остановились, следовавшая за ними толпа застыла снаружи, у открытых ворот. Ничего не видя в тумане, они внимательно слушали.
Может, допросить? Мамон исподлобья посмотрел на Кутяя.
Словами ровза говорит враг рода человеческого. Что бы он ни сказал, будет признано неправдой. Тогдакакой смысл?
Его руки накрепко привязали хвост ошейника к бревну. Легкий толчоки я научился летать. Пока только вниз.
Обожгло холодом. Шею перетянуло. Я вынырнул, шумно хватая воздух. Руки связаны, но ноги свободнытолько благодаря бурному отталкиванию удавалось остаться на плаву. Вверх до бревенчатого настила около метра. Едва видно в белой дымке. Хранителей сверху не видно вообще.
На берегу громко обсуждали мою судьбу:
Куда его?
В воду. Огонь завтра будет.
Не захлебнется?
Рожденные взрослыми в огне не горят, в воде не тонут.
Рожденные взрослыми, зацепился мозг за фразу. Вот, оказывается, почему
Еще как горят, сам видел. Последний завет.
Сгорает временная оболочка, а сами домой уходят. Главное, успеть отправить до послезавтра.
Почему именно до полнолуния?
В былые времена один задержавшийся позже исчез, а вскоре вернулся и таких дел наворотил Теперь с этим строго.
Мы с Томой и пилотами тоже прибыли до полнолуния. Буквально за день. Неужели после портал работает в обратную сторону?!
Каждому по делам его, провозгласил Мамон. И да пребудет так!
Отныне и вовеки веков! прибавил Кутяй.
Воистину! откликнулась с берега толпа.
Шаги по бревнам удалились, скрипнул вдвигаемый засов.
Петля ошейника сделана постоянной, не самозатягивавшейся, только это позволяло дышать. Вода бурлила под мощно отпихивающими ногами. Руки взвились над головой, перехватив веревку: связаны запястья, а кисти оставались свободными. Напряжение мышц позволило подтянуться. Изогнувшись, я в подъеме-перевороте забросил ноги вверх, на настил, и втек туда вслед за ними. Спасибо жизни в стае, и не такому научила.
Меня окружала плотная облачная пелена. Тишину рвало только дыхание. И набат сердца.
Местным веревкам до синтетики далеко, край бревна справился с ними за несколько минут. Ноги вновь опустились вниз и осторожно коснулись поверхности озера. Пальцы разжались, тело почти без всплеска вошло в воду.
Плыть пришлось чрезвычайно аккуратно, по-лягушачьи, ежесекундно вслушиваясь. Ни одна волна не ушла к берегу, ни один звук не улетел туда и не донесся оттуда.
Трава на берегу «холостянщины» показалась раем. Сердце долго успокаивалось. Отлежавшись, я двинулся по натоптанному, не боясь сбиться с путидорога-то единственная. Если появятся встречные, успею отскочить в белое ничто, пусть потом ищут.
Никто не повстречался. Миновав сады, я пошел медленнее, ориентируясь теперь и на запах.
Вот и пещера. Голова, заглянувшая внутрь из-за острого каменного угла, резко отдернулась: часовой не спал. Лицом ко мне он стоял над ямой с самками и, к великому счастью, смотрел не в мою сторону.
Эй, говорливая! Страж обращался вниз. Знаю, что умеешь по-нашему, сам слышал. Вылазь, поболтаем.
Лук был отложен в сторону, отстегнутый вервочный рулон шумно раскатался вниз. Одновременно над ямой взлетел топор: часовой подготовился к возможным неприятностям.
Если бы Тома отвлекла часового, я бы
А если не получится? Чего хочу больше: чтоб вылезла или наоборот?
Грр! злобно донеслось из ямы.
Вот и ответ. С облегчением я выровнял дыхание. Пульс выстреливал от адреналина, но не от страха. Это хорошо. Настоящий страх появится потом.
Завтра вас всех сожгут. Сами дров натаскали, видели, сколько. Давай, на прощание. Вылазь, скромница, не обижу. Даже наоборот.
Раздалось довольное собой ржание.
Часовой вдруг осекся, приготовился, топор занесся. Мне не успеть. Расстояниеметров десять. Просто подставлюсь под удар.
Из ямы вылезла макушка
Я застыл в оцепенении.
Светлая.
Не ты, животина проклятая.
Свободная рука часового запихнула неизвестную самку обратно в яму, и та полетела вниз. Гулкий стук. Скулеж. Всеобщее ворчаниеночь все-таки.
Я не зверолюб, сообщил часовой в яму. Если трясущиеся за место дурни-хранители не рискнули признать тебя за человека, то меня глаза не обманут. Ты замечательная девушка. Я видел тебя, когда шла во дворец. Просто красавица, не как эти мымры четырехлапые. Ножкистройные березки, грудкияблочки, глазкикак у ребенка, который жаждет ласки и не понимает, почему ее не дают. Спинкамост между мирами, в чьи ворота хочется стучаться бесконечно.
Поэт, ядрить его в копоть. Моя ладонь нащупала пращу на ноге. Пришло ее время. Но сначала руки пошарили по полу в поисках подходящего камня.
Жаль, что ушедшие огнем и кровью не возвращаются. Я бы хотел, чтоб ты вернулась. Хоть словечко-то скажешь, красавица?
Огнем и кровью. А как уйти по-другому? Через горы? Это не уйти, это сбежать. Через порталвот это действительно уйти. Но портал на другой стороне гор. Или тотне единственный?!
А как возвращаются? донеслось из ямы.
Ррр! мгновенно озлились несколько соседок.
Склонившись над ямой, часовой возликовал:
Знал что ответишь. Знал, что ты человек, ведь иначегрех.
Рр! раздалось Томиным голосом.
Так она намекала, чтоб говорил по делу. Умница.
Кто ушел сам и после полнолуниявозвращались. Именно поэтому появился последний завет.
В чем он?..
Грр! ополчились на Тому недовольные самки.
Последний завет: во имя жизни убивать всех, рожденных взрослыми. Это называется «отпустить домой». В ад.
Долгая тишина была ответом.
Зверь сошел на землю и правит миром, продолжил часовой, сообразив, чем заинтересовал Тому. Только истинные последователи завета могут рассчитывать на вечную жизнь. И только искренне выполняя последний завет можно не допустить появления Антифриста в долине хранителей. Поэтому вас сожгут. И тебя в том числе. Ты понимаешь? Сожгут! Такую юную и сочную. Эгей, красавица!
На ощупь я нашел приемлемый снаряд. Ладонь взвесила и одобрила, глаза при этом не отрывались от противника. Пальцы принялись искать несколько месяцев не вынимавшийся заправленный конец тесьмы.
Из ямы в часового прилетело что-то неприятное. Он дернулся, отпрянул:
Тварь.
Смачный плевок унесся в яму. Часовой в одно движение вытащил лестницу и, даже не став сматывать, быстро двинулся в мою сторону.
Я замер, не смея дышать и шевелиться, тело распласталось снаружи по отвесному склону, ладонь сжала камень: бить буду в голову, иначе просто пораню, а у него силищи как у трех меняпо самым скромным подсчетам.
Дойдя до проема, часовой остановился, скрытый каменной преградой в каком-то метре. Шаг впереди я обрушил бы камень на открывшуюся голову.
Шурх, шурх. Звуки отряхивания. Видимо, что-то налипло. Шаги двинулись обратно вглубь. Избежав взрыва в стучащем сердце, я выдохнул и вновь заглянул внутрь.
Дойдя до ям, часовой приподнял передний лоскут.
Получайте, мрази!
Самки внизу шарахнулись от струи. Возмущенное многоголосье взволновало соседнюю яму.
Рррр! откликнулись встревоженные самцы.
И вы получайте! развернулся часовой к соседней яме.
Ко мне спиной. Руки заняты. Сознание отвлечено.
Мои ноги уже мчались. Ощутив движение, часовой потянулся за топором, начал оборачиваться
Я сделал все, что мог: всем весом, помноженным на скорость, толкнул врага вниз. И полетел вместе с ним. В последний момент пальцы вцепились в веревочную лестницу.
Лестница сдернулась на полметра и застряла. Спуталась или зацепилась. Я держался за нее одной рукой. Туша вцепившегося в ногу часового висела на мне. Такого не выдержать. Кисть болезненно разжалась, и два тела сверзились вниз, где расступившиеся самцы следили за схваткой.
Удар был сильный, но между мной и каменным полом спасательной подушкой сработала костно-мясная прокладка. Часовому пришлось намного хуже. И стало совсем плохо, когда самцы скопом набросились на него, грызя и разрывая в клочья.
Когда я пришел в себя, все было кончено. Довольные самцы доедали вкусности, чавкая и отбирая куски у менее ранговых. Морды обтекали кровью.
До свисавшего края лестницы не достать. Кто-то уже подпрыгивал в тщетной надежде. Увы, не родился еще такой прыгун.
Самцы попробовали соорудить пирамиду, влезая друг другу на плечи. Не получилось. Расстояния не хватало. Даже после десятой попытки.
Взмахом руки я подозвал Смотрика. Удивленная всклокоченная голова приблизилась. Мои пальцы принялись распутывать узел на его ошейнике. Туго, но терпенье и труд все перетрут. Получилось.
Рр! позвал я следующего.
Вожак удивленно следил за моими действиями. Не мешал. Типа, всегда успеется.
Рр! призвал я еще одного.
Теперь самцы пошли сами. Подставленные шеи окружили меня, стремясь избавиться от удавки. Их руки умели только хватать, держать и бегать. Я оказался спасителем.
Последним разрешил освободить себя от ошейника вожак. Затем я крепко связал концы нескольких веревок, скрутил кольцами и подбросил.
Склонив голову набок, вожак внимательно наблюдал за моими потугами. С двадцатой попытки несколько колец проскользнули сквозь отделение веревочной лестницы и свесились с другой стороны длинным хвостом. Подпрыгнув, я поймал конец. Мощный узел скрепил обе половины веревки. Готово.
Рр! указал я вожаку наверх.
Можно было смолчать: он все понял и уже карабкался.
Рррррр!!! разнесся сверху крик свободы.
К нам упала отцепленная лестница.
Когда в установленном порядке я оказался наверху, из соседней ямы, куда тоже скинули лестницу, выбирались последние самки. Тома, освобождавшая от ошейников свою половину стаи, кинулась в мои объятия.
Рр! ласково сказал я ей, выразив все и даже больше.
И она поняла.
Самец повел стаю сквозь туман. Словно видел сквозь него. Из глаз выплескивалась ярость. Если бы кто-то встретился по дороге, я б ему не позавидовал.
Моя недавняя услуга была принята как должное и мгновенно забыта. В усеченном составе, потеряв многих своих членов, стая двигалась к водопаду, оставляя за спиной погруженную во мрак негостеприимную долину. Какой-то долинник, сидевший в дозоре, безуспешно разводил невидимый в тумане костер. На запах ринулись самцы. Проходя мимо, я увидел только останки. Даже узнал. Пузан так и не успел сделать лук и топор. И никогда уже не станет первышем.
От водопада, напившись, стая сразу пошла вверх, через гору, где потеряла еще двоих, сорвавшихся со скал.
Домой.
И я был рад возвращению.
Невеселые думы сверлили мозг, пока руки вспоминали оптимальную походку. Скорее всего, не увиденные мной записи гласили, что пришельцы, представлявшие угрозу строю, появляются голыми и сразу взрослыми. «РОжденными ВЗрослыми». Но долгое время приходили только человолкитакие же голые и взявшиеся ниоткуда. Со временем одно наложилось на другое и нераздельно слилось в сознании. Все стали ровзами.
Теплилась надежда, что в долине имеется свой портал. Иначе откуда столько разговоров про уход и последующее возвращение? Не библейские же мотивы о воскресении. Впрочем, хранители настолько все переврали и исковеркали, что с них станется.
Сравнивая два строя, сложившихся в замкнутых мирках, я грустнел все больше. Человеческие слабости властителей преобладали над святыми идеями. В итоге получилось то, что получилось. Последователи Аллы убивали только мужчин, прибывших из другой реальности. Долинникивсех. На всякий случай. По-своему их способ надежней для сохранения равновесия, о котором так пеклись и в стране башен. Будь я властителем и знай, что пришельцы почти погубили мир, может, тоже поубивал бы всех. Включая сочувствующих. Затем инакомыслящих. Затем еще кого-нибудь. Иначе зачем быть властителем?
А насчет портала Просто запомню. Если не получится с местным причалом, будем искать долинный. Наперекор всему. И всем. Да будет так. Или, как говорят в долине, да пребудет.
Высланный вперед разведчик принес добрую весть. Лишь после этого засевшая неподалеку в горах стая совершила последний бросок. Человолки озирались, принюхивались, глухо ворчали, входя под знакомые своды главного входа в пещеру. Рычаще ругаясь на захватчиков, принялись вторично обживать помещение.
Я оглядывался. Здесь произошла битва. Трупов не было, их унесли и скинули с обрыва победители. О количестве убитых говорили многочисленные потеки крови.
Нестерпимый запах гари першил в носу. Везде копоть, маслянистые пятна. Я потер одно пальцем. Знакомо. Земляное масло, по-нашемунефть. Нападавшие закидали пещеру самодельными гранатамисосудами с нефтью, затем подожгли.
Взгляд искал оружие. Увы. Все забрали. Единственное, что нашлоськусок ткани, зацепившийся за камень и оторвавшийся. Он сказал о многом. Крепкий, ярко-желтого, почти золотого цвета. Обрывок плаща царбера. Вот кто штурмовал рыкцарское гнездоцарские войска. Кажется, в миру творятся невообразимые события. Как говорится, империя наносит ответный удар. Что это принесет человолкам? И конкретно: что это принесет нам?