Он вышел из дома, хлопнув дверью, а на кухне всё ещё продолжались разговоры о новом жильце. Сам же Джон сидел на кровати в новой комнате и впервые в своей сознательной жизни плакал. Его охватило такое отчаяние и тоска по дому, что всё внутри стало пусто и темно. Он так захотел прижаться к матери или хотя бы услышать её голос. Он вспомнил свою сестренку и её задорный детский смех. Он вспомнил взгляд отца, когда тот победил на выборах и радостно трепал волосы Джона. И ещё почему-то он вспомнил Саманту. Он вспомнил её милую светлую улыбку, интонацию голоса и то как она поправляет непослушный выбившийся локон. Больше сдерживать рыдания Джон не мог. Он плакал беззвучно, лишь стон вылетал из его груди. Крупные слёзы стекали по щекам, и прижатая к груди подушка была уже мокрой. Джон сидел на кровати и качался вперёд-назад, заглушая свой отчаянный крик пустотой. Он не заметил, как прошёл весь день. К нему в комнату за весь день никто не зашёл и не поинтересовался как у него дела, никто не спросил хочет ли он кушать или может ему что-то нужно. Джону стало плохо от такого невнимания к нему, от полного одиночества и безысходности. Ему не с кем даже поговорить, потому что никто не знает и не понимает, что произошло с ним. Ему никто не подскажет, что ему делать, чтобы вернуться домой. А домой так хотелось! Джон снова взвыл от боли, сдавившей его грудь. Слёзы текли ручьём по щекам, не останавливаясь ни на минуту.
Уже совсем стемнело, и комната погрузилась во мрак. За стеной были слышны голоса людей, собравшихся на ужин. Было слышно, как они смеются и разговаривают, как обсуждают какие-то вопросы и спорят. А Джон был в тёмной комнате один. Он был один в совсем ему чужом мире, один среди людей. Он не вышел на ужин, потому что боль одиночества и тоски сковала его. Он всё ждал, что кто-нибудь войдёт в его комнату и позовёт к столу, но этого не произошло. Все как будто забыли про него. Наступила ночь, всё стихло и погрузилось в сон, а он всё так же сидел на кровати и ждал, когда всё прекратится, и он окажется у себя дома со своими родными людьми. Долгая ночь прошла незаметными бесшумными шагами, бросив тёмное покрывало на душу и сердце Джона. За всю ночь он ни минуты не поспал, даже не прикрыл глаза. Он был в чужом для себя мире, в чужом для себя времени.
Утро серой пеленой прокралось в комнату, осветив тёмную фигуру молодого человека. Он сидел всё в той же позе на кровати и с подушкой в руках. Его почти стеклянный взгляд был направлен в пустоту стены. Он не сводил глаз с несуществующей точки на ней. Джон ждал, когда всё изменится, и он вернётся обратно. В таком застывшем состоянии его застала Анна. Весь прошлый день девушка была с отрядом на охоте, поэтому зайти к Джону совсем не получилось, но то, что она увидела сейчас, повергло её в ужас. Она подошла к нему и похлопала по щекам, но никакой реакции не последовало. Анна потрусила Джона, но он сидел словно неживой. Сильное волнение охватило её, и девушка побежала за лекарем. Осмотрев его и немного подумав над странным состоянием, лекарь сказал:
Он в сильной печали. Другого я ничего не нахожу. Я конечно дам ему успокоительный чай, но он не вылечит его душу.
А что же может помочь ему? Анна сильно волновалась.
Он сам себе должен помочь прежде всего. Его состояние сейчасэто проявление слабости. Ему нужно принять действительность, а не замыкаться на себе.
Он ел что-то вчера? спросила Анна.
Я не знаю, виновато ответил Гарольд.
А к нему заходили вчера? Гарольд пожал плечами.
Лекарь напоил Джона отваром и с трудом, разжав его руки и освободив из цепких объятий мокрую подушку, уложил в кровать. Стеклянные глаза молодого человека смотрели в потолок, а по щекам стекали слёзы. Такое состояние лекарь видел впервые.
Я не знаю чем ему ещё помочь!
Лекарь был напуган. Уильям, пришедший на помощь, тоже стоял в растерянности. Никто из них не понимал, что происходит с Джоном.
Отец, почему вы бросили его? возмущённо спросила Анна.
МыЯ всё ему рассказал, оправдываясь, ответил Уильям.
Он в чужом мире! Он совсем один, а вы не могли уделить ему время? девушка негодовала.
Да не должен я уделять ему время, после всего, что он натворил.
Он ещё ничего не сделал! резко сказала Анна. А ты уже озлобил его против нас. Так может это всё из-за тебя?
Анна! Гарольд коснулся руки девушки.
Извини, отец, уже виновато сказала она.
И ты нас извини, ответил Гарольд. Ты права и его не нужно было оставлять одного. Мы виноваты.
Анна посмотрела на Джона.
Надо с ним подежурить несколько дней и подавать ему отвар, сказал лекарь. Я такое отчаяние вижу впервые и не знаю, что делать.
Я останусь с ним, сказала Анна.
Ты будешь дежурить днём, строго ответил Уильям. Ночью буду дежурить я или Гарольд.
В комнате воцарилась тишина. Отвар уже подействовал, и Джон уснул крепким сном. Лекарь разливал по маленьким круглым чашкам оптимальную дозу сонного эликсира, колдуя над ними словно волшебник.
Неужели все в прошлом были такие слабые? тихо спросил Уильям. Неужели он такой слабый? Я тогда не понимаю, как он мог сотворить такое!
Все в деревне уже знали, что незнакомец нездоров. Люди приходили к дверям его комнаты и предлагали помощь, но лекарь говорил им только спасибо. Чем они могли помочь? Состояние Джона было всем незнакомо. Как его вывести из него никто не знал. Давая успокоительный отвар, Гарольд понимал, что не помогает ему принять произошедшее, а только отодвигает встречу с действительностью.
Первый день и ночь прошли спокойно. Джона поили отваром, и он спал. Лекарь утешал себя мыслью о том, что если и не излечивается душа, то хотя бы тело не страдает. Всю вторую ночь Джон метался по кровати весь в жару, что-то бормотал, звал отца и плакал. Уильям влил в него столько успокоительного отвара, что можно было напоить им целую деревню, но ничего не помогало. Только под утро Джон успокоился и тихо лежал на кровати. Он не спал, а смотрел в потолок стеклянным взглядом.
Первые лучи солнца робко пробрались через окно комнаты, освещая застывшие фигуры в ней. Джон серым камнем лежал без движения на кровати, погрузившись в тяжёлый сон без сновиденья. Уильям застыл на стуле тёмной скульптурой, сморённый бессонной ночью. В комнате царила тишина. Джон приоткрыл глаза и сквозь сонную пелену увидел своего отца. Его радости не было предела. Наконец-то он дома! Вскочив с кровати и подбежав к нему, молодой человек сильно обнял того, кого посчитал своим отцом.
Отец! Отец! Как я рад, что вернулся, почти кричал он. Я тебе расскажу такое, что ты не поверишь.
Уильям спросонья не понял, что происходит и тоже обнял Джона, прижав его к себе. Немного придя в чувства и разобравшись, мужчина несмело отстранил от себя молодого человека.
Джон, это яУильям, а не твой отец, очень робко сказал он.
Когда Джон наконец услышал эти слова, он снова впал в истерику. Уильям пытался его успокоить, но всё было тщетно. Джон метался по комнате, бил стену кулаком в ярости, опрокинул все чашки с отваром и кричал. Уильям с трудом поймал его, сжав в крепких тисках своих рук. Джон безвольно повис на них. Его тело содрогалось от рыданий, он что-то несвязно говорил и пытался вырваться. Уильям держал Джона как маленького ребёнка и гладил по спине, успокаивая вкрадчивым шёпотом. В комнату вбежал лекарь, его позвали женщины, пришедшие готовить завтрак и увидевшие весь этот кошмар. Он быстро затолкал в Джона какую-то смесь и дал запить водой. Через минуту молодой человек уснул на руках Уильяма. Мужчина заботливо положил его на кровать, укрыв одеялом.
Надо что-то делать! сказала одна из женщин. Так нельзя. Ему нужно помочь!
Что же мы сделаем? грубо ответил отец Анны.
Они правы: надо что-то делать. Он так с ума может сойти или натворить чего-нибудь, задумчиво ответил лекарь. Но я не знаю что делать!
Разрешите мне попробовать? спросила Анна. Девушка пришла сразу, как только по деревне пронёсся слух об ухудшении состояния Джона.
Лекарь не может, а что сможешь ты? воскликнул её отец.
Пусть попробует, заступился Гарольд. Бывает и так, что помогает простое общение. Сегодня он проспит весь день. Мы с твоим отцом подежурим, а ты приходи завтра с утра.
Улыбка не сходила с лица девушки. Она так обрадовалась тому, что сможет попробовать помочь Джону! Что её влекло к нему, Анна не понимала, но чувствовала, что должна быть рядом. Девушка очень хотела вытащить из ямы отчаяния ставшего ей дорогим чужого человека. День тянулся очень медленно, испытывая её терпение. Анна несколько раз заглядывала в комнату к Джону и справлялась о его состоянии, но молодой человек всё ещё крепко спал. Отец и лекарь выставляли за двери нетерпеливую девушку, но она всё равно проникала в комнату к больному. От волнения уснуть Анна так и не смогла, проворочавшись всю ночь в кровати, и лишь только солнце вспыхнуло на горизонте, она отправилась в общий дом.
В комнате стоял стойкий запах травы и пота, печали и отчаяния. Анна открыла окно, впустив морозный воздух в маленькое помещение. Свежий ветер ворвался в комнату, всколыхнув пламя свечей, потрепав волосы Джона и погладив его по лицу. Молодой человек заулыбался и потянулся.
Привет, сказала ему с улыбкой Анна.
Привет, еле слышно ответил Джон. Я всё ещё здесь?
Ну я ведь тоже здесь.
Ты здесь и жила до меня, с печалью ответил Джон.
Да. Жила. И ничуть об этом не жалею, весело сказала девушка.
Джон печально вздохнул.
Перестань. Всё не так плохо. Всё образуется. Лекарь говорит, что перемещение во времениэто не надолго. Это редкое событие, которое случается с избранными людьми.
И что? Я должен радоваться этому? с усмешкой спросил Джон.
Я не вижу для печали повода. Пока тебе дали такой шанс, нужно им воспользоваться и с пользой провести время.
Это как же?
Нужно обследовать всё, узнать всё. Это же так интересно! Это как попасть в сказку, а потом всем об этом рассказывать. Я бы так время своё не тратила как ты.
В смысле?
Я бы не впадала в печаль, а узнавала тот мир, в который я попала. А ты решил пойти самым лёгким путём, хотя с виду такой сильный, Анна сделала акцент на последних словах, чтобы подстегнуть Джона к действиям.
И чтобы ты сделала на моём месте?
Анна положила перед Джоном полотенце и кусочек мыла.
Что это? удивился он.
На твоём месте я первым делом бы помылась. Ты плохо пахнешь, весело сказала девушка. Тащите, крикнула она кому-то за дверь.
В тот же миг в комнату въехал большой деревянный таз, наполненный водой и еловыми ветками. Пар и запах ели наполнили небольшое помещение. Джон несколько раз глубоко вдохнул приятный аромат. Молодые люди, вкатившие таз, пожали Джону руку, потрепали его по плечу и пожелали хорошего купания.
Чего сидишь? Раздевайся и лезь в воду, а я пока сменю твою одежду и бельё, Анна подтолкнула Джона к горячему тазу.
Джон окунулся в тёплую воду. Закрыв глаза, он погрузился в успокоительное блаженство воды и аромата. Мысли прояснялись в его голове, и слова Анны о том, что нужно всё узнать о том мире, в который он попал, не казались уже такими безумными. Он сидел в воде, натирался еловыми ветками и мылом, пил вкусный чай, оставленный лекарем, и думал. Действительно будет здорово рассказать потом всем о том, что он видел, даже книгу написать можно. Джон ухватился за эту мысль как за спасательный круг. Теперь всё будет замечательно! Джон уверенно это решил. В комнату вошла Анна с подносом в руках.
Когда закончишь купаться, позови меня, чтобы мы убрали воду.
Джон довольно булькнул.
Смотри, он сделал из пальцев кольцо и запустил по комнате мыльные пузыри.
Анна звонко засмеялась.
Вот это я понимаю, сказала она. Знаешь, я подумала, что сегодня и впредь ты будешь кушать со всеми вместе. Это полезно и для тебя, и для нас, Джон согласно кивнул. Сделай ещё пузырик пожалуйста, попросила девушка, и разноцветный легкий шарик лопнул возле неё, осыпав мелкими каплями. Анна опять звонко рассмеялась. Очень щекотно!
Зато напоминает детство! Джон снова запустил мыльные пузыри.
Я пойду, слегка смущаясь, сказала Анна.
Она растворилась в темноте коридора, оставляя Джона одного. Новая одежда пахла чистотой и травами. Новые чистые простыни манили к себе здоровым сном. Джон чувствовал, что печаль уходит из него с каждой минутой. Да, он очень хотел вернуться обратно, но пока это было невозможно Джон принял решение не быть слюнтяем, а набираться опыта этого мира. Каждый шаг в этом направлении давался тяжело из-за тоски по дому и родным, но Джон сдерживал себя, чтобы снова не начать истерику. Эта грань была так тонка и так остра словно лезвие бритвы. Балансировать на ней, держа равновесие, составляло большого труда, но Джон решил справиться. Ведь это же онДжон Олдсен.
Анна позвала Джона из тёмного коридора. Молодой человек, чувствуя себя обновлённым и открытым для всего, шагнул на зов. В общем зале было много людей, стояли накрытые столы и вкусный аромат приятно щекотал рецепторы. Джон осмотрелся. Ему стало неловко и захотелось сразу забежать обратно в свою комнату и спрятаться как улитка в своей тесной раковине. Анна подошла к нему. Взяв за руку, девушка повела его за собой.
Привет, Джон, послышалось со всех сторон.
Джон только улыбался в ответ и кивал, ведь он не знал этих людей, и ему было стыдно, что его видели таким слабым и размякшим.
Джон, пойдём на охоту? спросил кто-то.
Что вы пристали? Пойдёте. Всему своё время! прокричала Анна.
Садись с нами, несколько молодых людей раздвинулись, чтобы дать Джону место за столом.
Его ждет Уильям, строго сказала Анна.
Почему все так со мной любезны? удивлённо спросил Джон.
Потому что ты наш гость, девушка тоже удивилась вопросу.
Ну, наконец-то! Уильям встал. Я уж думал ты никогда не закончишь ныть!
Папа! рассерженно воскликнула Анна.
Он прав. Я поддался слабости, сказал Джон. Спасибо тебе, что помогла выйти из этого и показала путь.
Садись кушать, смущаясь, ответила девушка.
Я не очень хочу. Не понимаю почему, его голос очень ослаб, и Джон даже сам испугался его звучанию.
Садись. Попробуешь суп Беатрис, и аппетит появится сам собой, задорно сказал Уильям.
И он оказался прав. Только первая ложка коснулась языка, как аппетит разыгрался не на шутку. Джон смёл всю тарелку супа и попросил ещё. Уильям озорным взглядом смотрел на юношу, наблюдая как он ест. Вскоре к ним подсел Гарольд и за столом начался оживлённый разговор. Уильям рассказывал что-то про последнюю охоту, а лекарь вставлял колкие замечания на эту же тему.
Гарольд, у тебя теперь есть отличная замена! наконец не выдержал Уильям насмешек лекаря. Анна отлично справилась с твоей работой. Её пациент поправляется и скоро будет готов к охоте.
Гарольд только фыркнул на такое замечание.
Я не умею охотиться, вставил реплику Джон, но его никто не услышал.
Обед закончился уже давно, а люди за столом, где сидел Джон, всё не расходились. Уильям и Гарольд о чём-то спорили таком, чего не понимал молодой человек.
Может, уделим время тому, зачем мы здесь? с негодованием сказала Анна.
Прости, дорогая, конечно, Уильям посмотрел на Джона.
Джон, мы все понимаем, что тебе не просто, и сочувствуем, сказала Анна. Никто из нас не хотел бы оказаться в такой ситуации.
Спасибо, Джон хотел показаться милым.
Мы не знаем, сколько ты здесь пробудешь. Может вот сейчас, тебя время вернёт обратно, а может через день, сказал Гарольд. Но кое-что мы можем сделать.
Что?
Через несколько дней придёт корабль, и лекарь отправит провидцу дальних земель вопрос о тебе. Тот провидец более силён, и может быть он сможет нам что-то подсказать или помочь, ответила Анна.
Корабль? Джон словно не услышал ничего остального. Откуда корабль?
С большой земли. Мы живём на острове, а есть ещё большая далёкая земляконтинент, вставил Уильям.
А может мне сразу поплыть к провидцу? оживился Джон.
Он тебя не примет. Ему нужно написать для встречи, ответил лекарь.
Джон грустно вздохнул.
Не надо впадать в уныние. Ты жив! Ты с людьми. Это же здорово! как можно более бодро сказала Анна.
Я не впадаю. Вы правыникто не знает на сколько я здесь. А я хотел бы за это время узнать как можно больше о вас, сказал Джон. Я хотел бы помогать вам. Научиться чему-то.