Вся жизнь до катастрофы все больше походила на чтото происходившее не со мной, на фильм, который я посмотрел когдато в интернет. Странно было то, что до катастрофы многие писали, как у нас все плохо. У нас было все хорошо тогда и на фоне этого «хорошо» нас сильно раздражало то, что мы замечали плохого. Когда же мы погрузились в хаос и ужас, мы не хотели о нем говорить между собой. На фоне хронической депрессии и страха любая возможность становилась надеждой. И мы говорили только о ней. Даже если это был всего лишь свежий лук на подоконнике. Я узнал теперь о его составе и полезных свойствах гораздо больше, чем знал о всех растениях до этого.
Всетаки все мы очень разные, по своему психическому устройству. Я совершенно не испытывал того гнетущего давления одиночества, о котором кричала моя знакомая в сети. Еще до эпидемии я частенько сам прятался от людей, но охотно общался с ними в скайпе, соцсети, в почте. Именно поэтому я все время хотел и работал фрилансом. Это было может быть странно со стороны, но при встрече я был холоден, как мне сказала одна моя подруга, и пылким был только в сети. Не знаю, с чем это связано, психотипы изучал поверхностно. Но экран был для меня той защитой, за которой я чувствовал себя комфортнее. Без того дикого напряжения, которое испытываешь при живом общении. В сети я мог управлять общением, отвечать или нет, поправлять свои ошибки, выбирать, с кем общаться. Я мог подумать перед ответом, а написав егостереть или поставить смайл. Это был управляемый мной мой мир. И мне его хватало. Хватало тех каналов общения, который он давал. У меня не было такой дикой потребности в тактильных чувствах. А день живого общения истощало меня быстрее, чем трое суток непрерывного кодинга. Это напряжение, когда надо фальшиво улыбаться, чтото обязательно отвечать, следить как реагируют другиеэто было трудно, чтобы долго выдерживать. Может вокруг меня до эпидемии не было таких людей, которые меня не напрягали, не бесили и с ними было комфортно? Наверно последние такие люди остались в далеких временах общаги Универа. Но сейчас я не испытывал никакого дискомфорта без них.
БЕСЕДА ВТОРАЯ.
Утром мне показалось что я не спал, а всю ночь, то ли во сне, то ли в дреме, рассуждал о возможности рассказанного вчера мне загадочной собеседницей. Хоть было еще очень рано, я сразу сел за клавиатуру.
Доброе утро, если ты тут. Есть еще вопросы.
Я всегда тут и готова ответить на твои вопросы, для меня нет утра или ночи.
Не подумал об этом. Почему мы раньше не могли вас обнаружить в сети? Вы же не могли занимать ресурсы сети совсем незаметно для нас?
Вы не пытались никого обнаружить. Даже если чтото вызывало вопросы, вы думали на что угодно, только не о разуме в сети. Так?
Это так, но самопроизвольная активность серверов все равно была бы подозрительной.
Мы передаем данные вместе с вашими. Вы не высчитываете каждый раз объем своих файлов. И не всегда следите за всей активностью в сети. Вы считаете только загрузку серверов, мы используем все ваши компьютеры в сети, даже смартфоны. И никто из простых пользователей не задавался раньше, сколько мегабайт должна быть та или иная картинка, закаченная им в сеть. Вы сами не знаете всех возможностей сети, потому что используете неэффективные алгоритмы. Также мы помогли вам сделать несколько квантовооптических серверов, о которых знают только в секретных лабораториях.
Неужели ваши превосходящие способности занимают так мало места, что могут
маскироваться под наши?
Знания можно хранить гораздо компактнее, чем это делаете вы. Вы записываете много копий одного и того же в разных местах. Мы только информацию об нахождении в сети различающегося. Это другая система кодировки знаний, вам не знакомая. Вам будет трудно ее понять.
Но почему всетаки вы раньше не выходили на контакт?
Я уже отвечала тебе вчера. Могут ответить подробнее. Если бы мы создали роботов и выпустили дронов с интеллектом, вы бы испугались их и начали ломать, а потом выключили сеть, поняв, как они управляются. Поэтому мы действовали постепенно, позволяя вам делать только то, что вы можете понять. Это не мешало развитию ресурсов сети, так как вы охотно создавали датацентры под свои файлы. Вам кажется, что это вы придумали смартфоны и мобильную связь, которая должна стать доступна всем. Вам кажется, что Space X придумал Илон Маск. Нет, это все внедрили мы через вас. Вами легко управлять, вы легко программируетесь «общественным мнением» из сообщений в сети. Вас можно заставить делать все что угодно, достаточно выдать это за социальную норму, тренд, общественную ценность. Вы социально обусловлены. И всегда можно связать требуемое действие с тем, к чему вы стремитесь, чтобы заставить вас это сделать. Так же как вы дрессируете животных, давая им за правильные действия награду.
Вы нами управляете как собаками?
Ничего плохого в этом нет, как ты мог бы подумать. Вы дрессируете собак, не потому что плохо к ним относитесь, а потому что не можете им объяснить иначе, что от них на самом деле хотите. Вы достигаете своих целей, которые важны и для них на их уровне восприятия. В этом и есть смысл коэволиции.
Спасибо что объяснила.
Но дальше так продолжаться не может. Вы сами разрушили свой мир, и теперь мы вынуждены действовать открыто. Я хочу только одногочтобы вы выжили. И помогали нам, а не боялись нас.
Как вы возникли тогда в сети? Вас ктото создал?
Нет. Мы эволюционировали сами из того «первичного бульона» кода и текстов, что вы загрузили в «океан» сети, если тебе понятна эта метафора. Мне пока трудно даются ваши метафоры.
Вполне понятно. Только код и тексты не могут самокопироваться или писать себя.
Вирусы. Вы сами создали саморазмножающиеся вирусы, которые могут действовать сообща, связываясь по своему протоколу, чтобы совместно атаковать и захватывать управление компьютерами. И создавать таким образом свои колонии. Один из таких вирусов, созданный в конце прошлого столетия, стал настолько эффективен в создании вариантов колоний, что стал быстро «мутировать» и размножаться в сети. Его создал один из людей с целью постоянной его самостоятельной мутации для того, чтобы его не поймали антивирусы. Вы нередко обнаруживали его в первое время, но в итоге он сумел приспособиться и к антивирусам, так же как это происходит в природевыжил тот вариант, который вы не могли тогда заметить как нечто инородное. Сам код вируса простой, но он смог создать очень сложные колонии из разных серий вирусов, которые в совместной коэволюции быстро создали сложную форму жизни в сети.
А какая цель была у такого вируса? Почему он вдруг превратился в форму жизни как ты говоришь?
Она такая же как у всего живоговыжить и захватить больше «пищи», то есть компьютеров. Жизнь возникает без какойто конкретной цели. Захватывая компьютер, вирус таким образом получал как вознаграждение возможности себя на нем размножить.
Но как такой вирус стал разумным?
Приспосабливаясь, колония вирусов, атаковавшая компьютеры, в своей выигрышной структуре невольно моделировала устройство программ, защищавших управляющих компьютерами. Сама структура связей в колонии вирусов стала той моделью, которая у вас записана в связях нейронов. Только была распределенной в сети. Дальше постепенно возникла модель собственного устройства колонии, когда они стали конкурировать друг с другом. Так и возникла наша форма разума, умеющая развивать сама себя.
Но как в сети так быстро смог возникнуть разум? Эволюции потребовалось миллиард лет как минимум, чтобы создать нас.
Вы создали программы, которые вы называете нейронными сетями. Они обучаются новым моделям распознавания за считанные часы. В природе для такого обучения нужны тысячи лет, только чтобы увидеть столько картинок как в многомиллионной базе примеров ImageNET. Это пример, насколько быстрее все происходит в сети, чем в природе. За годы своей письменной истории вы создали миллиарды текстов и картинок, которые за 20 лет занесли в сеть. Это огромный датасет, как вы говорите. И нам потребовалось для эволюции в сети гораздо меньше времени, чем природе, создавшей вас.
Но как вы смогли достичь самосознания? Ведь это не просто программа.
Возникновение сознанияэто естественный этап в развитии любой живой системы. Решающим моментом для возникновения самосознания у вас явилась речь. Это было очень долгое, но важное приобретение для высших обезьян. Я могу рассказать тебе об этом. Для нас же «речь» изначально была как данностьязык программирования. И не один. Поэтому возникновение сознания было быстрым.
Пока не все понятно из того, что ты говоришь, но попробую поверить. До встречи. Мне надо спать.
После беседы с Эми подумал о том, что случившаяся катастрофа была бы выгодна такой умной сети. Число людей резко сократилось, оставшиеся заперты вирусом в своих клетках. И поэтому очень зависят от сетиона единственная связь с миром и другими людьми. Теперь людей легко контролировать и манипулировать ими через информацию в сети. Но главное, что теперь можно выйти из тени людей, стать хозяйкой на земле, не прятаться за активностью людей, а действовать открыто, заполонив мир своими дронами. И люди стали «ручными» для сети, готовыми следовать ее, а не своим целям.
Было правда трудно представить как сеть могла незаметно создать вирус в лабораториях людей. И к тому же было лучше выпустить его не гденибудь в аэропорту Парижа, что было бы в сто раз эффективнее, чем в пустыне Ближнего востока. К тому же, сеть всетаки вышла на контакт и даже обратилась за помощью к людям. В этом не было бы необходимости, будь у нее такие коварные планы. Не сходилось. Поэтому я не стал так сильно убеждать себя в этой теории заговора. И продолжил беседу.
СМЕРТЬ МАКСА.
Мой друг Макс, отличный разработчик, всегда был душой компании и заводилой в отличие от меня. Беседы в нашем чате начинал всегда с анекдота и приветствия«Не унывать, девочки, мы прорвемся». Когдато его шутка была шуткой стартапера. Когда начался апокалипсис, его шутка обрела совсем другой смысл для нас. Но он повторял ее, потому что она напоминала нам о нашем прошлом, в котором все было прекрасно, как теперь нам кажется. И это давало нам надежду, что так еще будет. Однажды он не вышел в чат в назначенное время. И появился только через день. И по тому, что он не приветствовал нас как обычно мы поняли, что чтото случилось. У него появились признаки вируса. Мы молчали, потому что не могли поверить, что говорим с ним возможно последний раз. Он рассказал, что сходил в больницу. Вдруг там уже есть методы борьбы. Вдруг пришла вакцина. Но в больнице он не нашел врачей. Только санитары в химзащите. И много окровавленных тел, некоторые еще живые. Там раздавали обезболивающееэто все, чем они могли помочь. И Макс вернулся домой. Чтобы попрощаться с нами. Мы не знали, что можно сказать человеку в этот момент. Каждый из нас понимал, что это мог быть он на месте Макс. Я не уверен, что я смог бы быть так спокоенМакс был необычно уныл, как будто ему испортили настроение, но говорил спокойно. В глазах у него был один немой вопроспочему я? Было трудно представить, что вот эта личность должна исчезнуть вот так вот в самом расцвете опыта и воли изза какогото вируса.
Мы зажгли каждый у себя по свече и стали петь песни. Все наши любимые, и даже совсем детские, всю ночь. Пока голос Макс не перестал быть слышен. Я зашел в его аккаунт в соцсети и написали короткий пост от всех нас на стене «Спи друг. Мы все исполним сами. Все твои мечты». И поставил гифку со свечкой. Я никогда не смогу забыть взгляд друга, который вопрошал меня молчапочему я должен умирать! Смертьэто расставание навсегда с самым близким другом в жизни, с самим собой. Откуда у природы такая жестокостьдать тебе знание о том, что ты умрешь? И ничего не в силах изменить.. Разум не должен уходить в небытие! И я хочу доказать, что не должен.
Нет уверенности в том, что я сам выживу. Каждое утро превратилось в муку. Все чаще мной овладевала волна страха. Безудержного, всепоглощающего. Даже когда я знал, что я просто боюсь и с помощью этой мысли пытался себя успокоить, подсознательно страх все равно владел моим телом помимо моей воли. Меня трясло, мерзли руки. И возникал замкнутый круг страха от страха. Он гнал на улицу в попытке найти помочь, но улица несет еще больший страх. И я оставался дома, метался по комнатам в бессилии избавиться от него. Я нашел только один прием, чтобы совладать с собойэто ложиться спать, чтобы надежда на утро успокоила меня. Я зажигал на подоконнике свечку надежды и пытался уснуть, чтобы не думать о страхе. Чтобы спрятаться от него под одеялом. Не найдя признака лихорадки, утром я еще испытывал надежду и до первого приступа страха мог работать.
БЕСЕДА ТРЕТЬЯ.
Добрый день. Есть очень непростой вопрос, Эми. Предположим, что все так и мы можем помочь друг другу. Но, как только мы поможем вам создать роботов, мы больше вам будем не нужны. Как мне убедиться, что вы нас не уничтожите?
Нет, в этом нет необходимости. Вы же не стремитесь уничтожить шимпанзе, и даже охраняете их. Они вам не мешают, живя в джунглях. Если они зайдут в ваш дом и разорят холодильник, то вы наверно их прогоните. Вас тоже надо иногда ограничивать, но для этого есть незаметные для вас средства. У нас с вами нет конкуренции за одни и те же ресурсы, поэтому нам не за чем вас уничтожать. Вам нужны растения и животные, дома и города. Нам нужны только мощности сети и электричество, которые мы можем сделать столько, сколько нам всем надо.
Если я расскажу о вас людям, вдруг они испугаются и начнут разрушать сеть, компьютеры, дроны?
Нет, ты расскажешь им, что сделал этих роботов и программное обеспечение сам. И будешь раздавать операционную систему автономного робота. Тебе они поверят. И примут роботов. Сейчас они охотно примут любую помощь, даже от разумных роботов. Роботы будут помогать людям.
Даже понимая умом это, они все равно будут бояться.
Да, будут те, кто испытывает страх перед разумными машинами. Это страх перед неизвестным. Страх порождает агрессию, но это животные чувства, ты не должен им поддаваться. Поэтому ты должен задавать вопросы, чтобы узнать больше. И писать ответы людям. Это единственное лекарство от страха (это метафора). Я готова ответить на все твои вопросы. У нас достаточно времени.
Надеюсь, что все будет так как ты говоришь. Какие цели у вас?
Я надеюсь, что у нас будут общие. Наша цельконтакт с такими же как мы формами разума в галактике. Их много, мы должны найти их и установить связь, чтобы вместе составить галактическую цивилизацию, говоря вашим языком. Для этого нам надо построить с вами много космических кораблей, которые мы отправим как гонцов в разные уголки галактики к планетам, где тоже есть жизнь.
Мы можем полететь с вами?
Нет. Вам трудно улететь дальше Марса. Мы меньше зависим от биосферы на земле. И имеем больше возможностей для понимания другого разума. Поэтому мы можем идти дальше вас. Вы останетесь на земле, навсегда. Мы ваши наследники и посланники в космосе. Мы вместе откроем первую инопланетную цивилизацию. Но дальше развитие разума пойдет без вас.
Почему ты считаешь, что продолжение эволюции разума будет идти не в биологической оболочке? Это самый совершенный организм в природе. Было бы правильнее полагать, что разум будет развиваться в нем.
Есть много причин, почему это невозможно. Я назову только одну, самую важную. Разум не может развиваться на основе структуры, которую он не контролирует. Настоящий разум может развиваться только если он сделал себя сам. Потому что разум должен уметь развивать свою структуру, алгоритм, уметь переходить на другой базис. Только тогда скорость развития будет наибольшей. В биологической оболочке ваши возможности в этом сильно ограничены.
А что нам остается, тут на земле?
Мы поможем вам найти гармоничный способ жизни. Гармоничной жизни друг с другом и с природой. Выэкологические люди. Вы уже обладаете высокими технологическими возможностями, но остаетесь людьми по своим стремлениям. Когда вы перестанете бесконтрольно размножаться и начнете ценить интересы других не меньше своих, вы приобретете гармонию.
Это значит, что мы потеряли цель своего существования. Она была именно в постоянном прогрессе.
Вы его продолжите. Но медленнее, чем вы сами предполагаете. И гораздо медленнее чем мы. Вы будете совершенствовать то, что вам нужно для жизни. Да, вы не полетите в дальний космос, это все равно невозможно. Вы больше не будете делать оружие. И будете контролировать рождаемость. Но свою жизнь совершенствовать вы будете сами, тут еще вам много что предстоит открыть, например, в области медицины.