Сюзанна лишь кивнула в ответ и повела его дальше через коридор, к себе в комнату.
3
Прошлой зимой в морозный вечер в Северина влюбилась Зденка. Они шли по одной и той же улице, бездумно прогуливаясь средь спешащей толпы. У обочины выстроились несколько сверкающих красными глазками-угольками тележек торговцев каштанами. Там и здесь в свете фонарей медленно опускались одинокие снежинки. Заметив их, Зденка подумала о светлокрылых мотыльках, порхающих летом возле зажженных ламп. Она ничуть не смутилась, когда Северин с ней заговорил. Даже задорно рассмеялась, а стоило ей взглянуть на его красивое, разрумянившееся от холода мальчишеское лицо, как на душе стало совсем легко и весело. И они отправились бродить по городу вместе. Вместе рассматривали они забавные вещицы в витрине магазина игрушек, где по настоящим рельсам катался паровозик, и глазели на чучело тигра, выставленное на обозрение для рекламы ковров. Потом задержались у заледенелого окна гастронома, не в силах оторвать взгляд от золотистых шпрот, мерцающих в белом деревянном ящичке. Северин купил ужин на двоих, и девушка последовала за ним в его холостяцкую каморку.
Зденка работала до шести вечера в конторе. Ее родители умерли, и она жила в одиночестве в комнате на Староместской площади. Во времена своей безрадостной юности она была предоставлена самой себе и успела несколько раз довериться незнакомым мужчинами сейчас, между поцелуями, со слезами призналась Северину, что он не первый, кому она дарит свою любовь. Он великодушно принял ее трепещущую нежность и позже, увидев, как ее вечерняя игривая веселость сменяется растущей страстью, ничуть не пожалел об этом решении. Она стала утешением для его скучающего сердца, но оно так и не затрепетало от ее доверчивой и чистой любви. Он слушал, как Зденка певучим альтом говорит о счастье, и радовался неуклюжей искренности выбранных ею слов. Но в глубине души Северин оставался холоден. В девушке не было ни единой искры всепоглощающего пламени, той вспышки молнии, что жаждала его душа. Хорошенькая и мечтательная, она не несла в себе ни пыла, ни фатума и не могла заинтересовать его.
Но для Зденки Северин стал настоящим чудом. Она схватилась за него с неистовой силой в первый же вечер, когда он на краткий час привел ее с улицы домой. Побывав там однажды, она влюбилась в него до помешательства, робко, но беспредельно. Славянская кровь, что бурлила в венах ее народа, порождая ненависть и мятежи, обратилась внутри нее в половодье, сорвав все шлюзы. Зденка сама испугалась, что не совладает с порывом, и внимала чувствам с восторгом и ужасом.
Для нее настали прекрасные дни. Она бродила по городу с Северином, как за долгие годы привык делать он. Теперь Зденка обрела способность чутко прислушиваться к шорохам и отдаленным зовамэто было его умение, и он передал его ей. Она закрывала глаза и позволяла ему вести себя, узнавая улицы, вдоль которых они шли, по запаху брусчатки. Он открыл ей единообразную красоту пригородного пейзажа и трепет пред Вышеградом с его высокими башнями и статуей святого Вацлава. Она научилась любить Влтаву в сумерках, когда отражение фонарей с набережной мерцает в зыби вод и от подвесных мостов идет смоляной дух. Она сидела с Северином в кабачках Мала Страны, околдованная горделивой неторопливостью стариков, потягивающих пиво из кружек. Густой табачный дым бесцветным серым туманом окутывал арочные своды низкого потолка и портреты Наполеона на стенах. С Северином была она на Викарке в Градчанах, где, если чуть отойти от собора, можно лицезреть всю его высоту, и причудливо украшенные стены, и каменные фигуры в нишах. Понемногу Зденка поняла тихий говор города, к которому Северин оказался привычнее, чем она, чешская девушка. Ей открылось, что среди потемневших от времени стен, меж башен и дворцов, в этой небывалой холодности, в Северине живет затаенная фантазия, заставляющая вновь и вновь выходить на улицу с чувством, что сегодня его обязательно встретит Судьба.
Пришла весна, за нейлето. Зденка ходила с Северином в парк к пруду и кормила лебедей. Порой они уезжали на пароме в Трою. Проходили через ворота защитного вала и оборонительные укрепления к Панкрацу и усаживались бок о бок на скамейку у каменного стола в саду, где когда-то, в период Богемских войн, искал отдохновения одноглазый Жижка. Оттуда была видна тюрьма, похожая на городок среди чистого поля; на лужайках вокруг нее взмахивали лопатами заключенные. За одноэтажными домишками бежала дорога к соседней деревне и в лес. Мелодии шарманки смешивались с шумом тополей и завыванием ветра в телеграфных проводах. Сюда приезжали отдыхающие, и их фиакры поднимали клубы пыли с наветренной стороны. Иногда Северин и Зденка наведывались в придорожный трактир «У зеленого лиса». Северин был еще ребенком, когда это заведение прославилось отличным пивом и превосходной кухней, и многие немцы специально захаживали сюда. Каждое воскресенье здесь были танцы, и над входом развевались красно-белые знамена. Чуть дальше вертелась карусель. Зденка с Северином нередко забирались в одну из ее позолоченных гондол и катались. Человек в высоких сапогах бил в барабан, визжали дети. Играла баркарола из «Сказок Гофмана».
Зденка ценила эти часы. Она старалась не замечать, как Северин дерзит ей или недовольно умолкает, и воспринимала каждую его улыбку как награду. Но осень уходила прочь, а Северин становился все отстраненнее, и ею, как никогда ранее, овладевала робость. Случалось так, что она целыми днями не видела его. Тихо и печально она шла домой и одиноко сидела в своей комнатушке. На большой площади под ее окном суетился народ, только прислуга останавливалась посудачить на углах. Зденка ждала, пока совсем не стемнеет, и лишь тогда зажигала свет.
С непонятной и бесцельной жестокостью Северин рассказал ей о Сюзанне. Холодным взглядом искал он в ее чертах искру ревности, пока подробность за подробностью разворачивал перед ней свое приключение. Ему не понравилось, что ее любовь осталась такой же истовой и непоколебимой и с губ ее не сорвалось ни единого упрека. Ему вспомнилась актриса, похожая на Зденку, и пьеса, в которой он видел ее. Слабая и хрупкая, стояла она на подмостках и содрогалась от ударов судьбы! Здесь же не происходило ничего подобного. Лишь на миг по девичьему лицу тенью скользнула боль, но он не успел понять, не померещилось ли ему это.
Они все реже и реже встречались по воскресеньям, а когда виделись, по большей части просто ходили по городу, глядя на последние осенние цветы. Железные скамейки парка, стоящие на сыром песке, стали никому не нужны, киоски с содовой опустели. Как-то они отправились по канатной дороге на Газмбурк. Зденка задержалась перед изображениями Голгофы на перекрестке, где каждый год в Страстную пятницу молились люди. Поблизости высился костел святого Лаврентия. Сверху они посмотрели на город в сгущающихся сумерках. Ветерок вяло гонял сухую листву по каменным желобам вдоль тротуара. Зденка давила ногой белые ягоды, опавшие на землю с кустов. В детстве ей нравились щелчки, с которыми они лопались. Им навстречу попался солдат с девушкой: склонившись к подруге, он поцеловал ее. Зденка брела рядом с Северином, чуть не плача.
4
Ателье доктора Конрада уже полнилось гостями, когда Лазарь Каин привел туда Северина. Их тут же оглушили голоса, раздававшиеся из табачной дымки: непривычная смесь разговоров на немецком и чешском, манерный смех женщин. За столиком в углу собрались разодетые натурщицы и развлекались игрой в итальянские кости. Небрежно прислонясь к дверному косяку, стояла необыкновенно стройная дама в черном бархатном платье и, беседуя с белокурой Рушеной, оглядывала салон. Северин мгновенно узнал ее. Перед его мысленным взором живо и ясно, как будто все произошло только что, предстала виденная когда-то картина, о которой он почти успел позабыть. Как-то днем, когда он был школьником, за год перед выпускным, во время каникул он прогуливался по улице Фердинанда, куда обычно выходил на променад весь пражский свет. Там ему попалась онас огромным, кроваво-красным страусовым пером на шляпе, со своею необычайно изящной фигурой и чарующе-опасной улыбкой, которую потом он видел лишь однажды, на полотне с кающейся Магдалиной. Ей навстречу вышел красивый молодой человек и поцеловал ее обтянутые перчаткой пальцы. Эта сцена надолго запечатлелась в голове Северина и сейчас всплыла в сознании: по-праздничному оживленная улица, тихий шорох резиновых шин экипажей на мостовой и посреди сутолоки из людей и туалетов исполненное благородства движение, с каким незнакомка протянула юному денди руку для поцелуя. Он видел ее еще несколько раз, мельком и смутно, и больше никогда не встречал. Она пела в Национальном театре и одно время пользовалась особым расположением публики. Каин, заметив его неотрывный взгляд, тут же поведал ее историю. Она заразилась некоей болезнью от любовника и потеряла голос. Затем она пыталась выступать на провинциальных сценах, но наконец и это стало невозможным. Сейчас она вновь жила в Праге, и Каин уже встречал ее в салоне доктора Конрада.
В этом кругу не было принято представлять гостей друг другу. Все приходили и вели себя свободно. И тем не менее, когда хозяин дома поздоровался с новоприбывшими, Северин попросил познакомить его с дамой в черном. Доктор Конрад назвал ей его имя, Северин поклонился. Он не отрывал взора от ее изящных черт, ища в них признаки торжественности момента. Затем взял ее протянутую руку в свою и поцеловал. Она удивленно взглянула ему в глаза и улыбнулась. Однако не той улыбкой, какую он ожидал. Уголки бледных, без следа помады, губ лишь слегка приподнялись, неестественно и равнодушно.
Где же ваша шляпка с красным пером? спросил Северин.
Она изумленно ахнула, подняла голову и осмотрелась, словно очнувшись ото сна. Затем медленно и тихо ответила ломким, с легкой хрипотцой голосом:
Шляпка с красным пером моя давняя утрата
* * *
Весь вечер Северин держался рядом с Карлой. Развеселившиеся гости шумели все сильнее, а блондинка Рушена, аккуратная и ухоженная, как куколка, взяла в руки мандолину. Натурщицы оставили игру в кости и теперь болтали за столом, поедая бутерброды и запивая их шампанским, поданным слугой. К ним присоединился Авель Каин и развлекал девиц анекдотами. Некоторые господа явились в ателье со спутницами, и те, расположившись в удобных креслах, пережевывали угощение, сверкая ножками из-под коротких подолов. Один немыслимо худой человек в модном сюртуке и с элегантными манерами сидел около доктора Конрада и предсказывал всем желающим будущее по линиям ладони. Северин тоже подошел к нему, желая заглянуть в грядущее. Тощий гость внимательно посмотрел на него из-за круглых очков и задержал протянутую руку перед своим лицом дольше, чем проделывал с другими.
Вы пережили нечто невероятное, сказал он, вновь глянув на линии, совершенно невероятное, я прав?..
Ничего подобного со мной не случалось, ответил Северин и убрал ладонь.
Значит, вот-вот случится Линии вашей руки приводят в трепет.
Северин вернулся на место и вновь устроился рядом с Карлой. Он злился на себя за то, что поддался искушению и пришел сюда с букинистом. А тот вольготно расселся рядышком со смеющимися девицами и веселился от души. Его угловатые плечи сотрясались, лысый череп мелко дрожал. Северин с отвращением и печалью прислушивался к царящему вокруг гаму. Табачный дым широкими лентами поднимался вверх, окутывая лампы, свисающие на искусно сработанных цепях с потолка. Доктор Конрад расхаживал между компаниями и с преувеличенным славянским гостеприимством разыгрывал из себя хозяина. Это был крупный бородатый мужчина лет тридцати или около того. Под смокингом он носил цветастый жилет с синими пуговицами. Умное лицо отличалось немного варварской красотой. Северин наблюдал за ним, гадая, почему человек, которого все по какой-то странной причине величают доктором, предпочитает проводить дни в дорогостоящих и бессодержательных кутежах. Его не задевал эротизм обстановки, и он равнодушно смотрел на двух натурщиц, фривольно задравших юбки до колен, на красотку Рушену, напевавшую сентиментальные песенки под невнятное бренчание мандолины, на опьяневших от шампанского девиц и старика Лазаря, потчевавшего их каламбурами. Северина, как никогда прежде, томила жажда истинной жизни с ее радостями и печалями, с ее ежедневными грозами. Ведь он познал только лишь ее суррогат, коим должен был довольствоваться: отношениями со Зденкой, неспособными перерасти в нечто большее, заигрываниями с Сюзанной и наконец этой пустотой салона Конрада, в котором он, переполненный злобой, сидел подле изящной Карлы. Северин разглядывал ее со стороны, изучая в тонких чертах ее лица следы, оставленные переменчивой судьбой. Он знал, что и она вскоре будет принадлежать ему, ибо в нем была заключена некая сила, влекущая женщин и заставляющая их целовать его сомкнутые молчанием губы. Еще он не преминул заметить, как все дамы вокруг улыбались ему глазами с поволокой; даже светловолосая Рушена бросала на него горячие взоры. Рядом с ним, на мягком подлокотнике, лежала изящная рука Карлы, чьи пальцы некогда прижимал ко рту красивый кавалер. Карла познала театр и жизнь. Северин принялся спрашивать, возможно ли сотворить искусственное бытие, неотличимое от настоящего, и существовать в нем. Нельзя ли сочинить из дней трагедию или оперетту с меткими и звучными репликами? Что тогда есть сцена? Неужто на свете правит бал лишь одна игра, в которой плачут и ликуют люди, совершаются преступления и страх бьется крылами о бумажные стены? Или же все сложно, и судьбы творятся из душевных порывов и по своеволию сердца, для себя и для других, подобно тому, как из дерева и бумаги вырастают театральные декорации?
Но Карла лишь тихонько покачала головой.
Зачем? Почему?.. Все происходит само по себе
Нет же! Нет! вскричал Северин. Это не так!
Этим криком он с горячечной тоской, знакомой многим, обвинял всё и всяи его слова эхом прокатились по задымленному пространству ателье. Стало тихо, разговоры смолкли. Собравшиеся уставились на Северина. Рушена отложила инструмент в сторону, взгляд ее застыл на его искаженном страстью лице. Карла провела нервными пальцами по черному бархату платья и чуть склонилась к нему. Сквозь хрипотцу ее изломанного голоса хрустальным звоном пробилась блистающая краса прежних дней. Она говорила о той яркой жизни, в которой носила шляпу с красным страусовым пером. О своем возлюбленном, юноше, когда-то виденном Северином на улице. Говорила о мимолетности счастья и его обратной стороне. Говорила шепотом, с запинками, но на ее губах играла чарующая улыбка Магдалины, что Северин тщетно прождал весь вечер.
И тогда его охватило лихорадочное веселье. Он поднял бокал, прикоснулся им к бокалу Карлы и выпил. Потом начал безостановочно вливать в себя холодное игристое вино, пока салон не поплыл хаосом фигур и лиц, а Рушена, разметав фальшивые локоны, не принялась в вихре юбок отплясывать канкан на ковре посередине комнаты.
5
С той поры между Николаем, развлекавшим гостей салона доктора Конрада искусством гадания по руке, и Северином установилось что-то вроде дружбы. Нечто неясное и неуловимое в личности молодого студента привлекало Северина и заставляло искать его общества. Никто не мог сказать ничего определенного про Николая, приехавшего в Прагу несколько лет назад изучать философию в университете. Он играл в футбол и теннис на спортивных площадках Бельведера, не раз его видели у пристаней гребных клубов на Влтаве. Вечера он проводил в городских кафе, часами играя в шахматы с самыми разными людьми, и между делом потягивал через тоненькую соломинку бесчисленные стаканы шведского пунша. Говорили, что он богат, владеет большой и ценной библиотекой, проводит много времени среди художников и увлекается оккультизмом. В его с изяществом и отменным вкусом обставленной квартире было множество замечательных и необычных вещиц: бронзовые статуэтки сидящего Будды, медиумические рисунки в металлических рамах на стенах, скарабеи и магические зеркала, а еще портрет Блаватской и самая настоящая церковная исповедальня. По слухам, однажды в его комнате таинственным образом погиб человек. Свидетелей происшествия, однако, не находилось, но судебное расследование установило, что Николай показывал гостю револьвер, красивый и дорогой, и оружие неожиданно выстрелило, убив посетителя. Дело против Николая быстро прекратили, но злые языки еще долго толковали о некоей даме из общества, имевшей несчастье с ним связаться, о непреднамеренном убийстве в драке и об американской дуэли; Николай, в свою очередь, никогда не подтверждал и не опровергал эти сомнительные слухи.
Рассказ о загадочной смерти молодого человека произвел на Северина неизгладимое впечатление. Проводя со своим новым знакомым вечера в той самой квартире и смакуя крепкий алкоголь, подаваемый хозяином в матовых бокалах, Северин всматривался в его худое лицо, не скрывая благоговейного ужаса. Снова и снова взгляд его падал на изящный письменный столик, где между книг и бумаг лежали остро заточенные кинжалы, а за желтым латунным блеском замков могло таиться оружие, успевшее принести смерть в эту комнату. Смерть. Было в глухом звучании этого слова нечто более соблазнительное и многозначное, чем сонные речения безопасной жизни. Оболочку души Северина начал подтачивать коварный червячок зависти и остался там, отравляя темными сомнениями. Он завидовал Николаю, равнодушно поигрывающему надетым на палец перстнем с опалом и болтающему о журналах и книгах, в то время как под ногами лежал ковер, возможно, хранящий высохшие пятна крови погибшего здесь человека. В Николае чувствовалось превосходство того, кто надежно и мудро закрылся от мира и, несмотря на юные годы, не мечется в поисках себя, как происходило с Северином.