Вернем себе ночь - Оуэн Анна Нэнси

Ольга Чигиринская, Екатерина Кинн, Анна ОуэнВернем себе ночь

Глава 1. Небесная справедливость

Игорь думал, что вот сейчас для Энея начнется время, когда дни кажутся досадными промежутками между ночами  но ошибся. Эней, по всей видимости, решил пройти весь петушиный ритуал до конца, хоть и в ускоренном темпе, и ночевал вместе с друзьями, обрадовав Костю тем, что в ближайшее воскресенье свадьба. Костя пожал плечами:

 Крутись, как хочешь, но чтоб до воскресенья она крестилась.

Мэй отнеслась к этому требованию с полнейшим благодушием. Крещение то ли показалось ей элементом новой интересной игры, то ли она была готова простить Энею и эту его придурь. В рассказ о действительности таинств она, похоже, не очень поверила, потому что наиболее остро действительность Таинства ощутил на себе Цумэ, а на него ребята из команды Каспера совершенно не полагались, хотя одно полнолуние он уже провел более чем достойно.

Неожиданно в последний момент креститься решил и Десперадо.

 Послушай,  сказал Цумэ Косте после совершения таинства,  тебе не кажется, что для них это очередные казаки-разбойники?

 Но для Бога-то нет,  серьезно сказал священник.  И вообще, крестим же мы детей и младенцев под условием, что крестный наставит их в вере.

Игорь перевел взгляд на Энея, очень нежно поздравлявшего Мэй Дэй.

 В первый раз слышу о таком способе катехизации,  язвительно сказал он.

 Есть многое на свете, друг Горацио, чего ты не знаешь про катехизацию,  отбрил Костя.  Не в склад, зато в рифму.

Игорь не стал спорить. Вообще, решение Энея казалось ему безупречным со всех точек зрения. Начиная с дисциплинарной: Каспер допускал любовные связи в своем отряде  но, по всей видимости, только связи между равными. Любовница командира и жена командира  это всё-таки две большие разницы. Далее, для самого Энея, по всей видимости, было очень важно ни в чем не покривить душой. И, наконец, это нравилось самой невесте. Любовницей она уже была, а женой  ещё нет.

 Она в курсе, что это на всю жизнь?  спросил Костя, когда Эней уведомил его о небольшой нагрузке к обязанностям «полкового попа».

Мэй засмеялась и что-то сказала. Эней перевел:

 Мы не успеем друг другу надоесть.

 Ты так не говори,  у отца Константина была какая-то совершенно сицилийская манера совать указательный палец чуть ли не в лицо собеседнику.  Во-первых, надоесть можно и за три дня, а во-вторых, как о вас Бог распорядится  вы, ребята, не знаете. У меня другой вопрос, но это с глазу на глаз,  и все трое ушли в домик.

Из домика Костя вывалился в несколько подавленном состоянии. Игорь пристал было к нему, но ответ получил весьма расплывчатый:

 Бывают такие проблемы, что когда их нет  так это еще хуже, чем когда они есть.

Антон не понял, о чем речь  и заговорил делах насущных. Оказалось, что ребята с комбината, которым вообще-то заказывали баранину, не то по привычке, не то по каким-то другим причинам опять подложили покупателям свинью.

 Мне бы ваши заботы,  невразумительно сказал Костя и удалился. Так, подумал Игорь. Что-то там не гладко у нашего Ромео. И я, кажется, знаю, что.

Свадьба, тем не менее, удалась на славу. Учтя опыт Пятидесятницы, её устроили затемно, при свете костра и факелов. Костя служил ещё на закате, по православному требнику  и оттянулся на всю катушку. Жених и невеста были одеты в самое нарядное, что нашлось в гданьском свадебном салоне: смокинг и платье цвета морской волны (белое Мэй решительно забраковала: «Я буду в нем как муха в молоке!». Все вопли Игоря про белый шоколад были отметены как несущественные).

Проблему питания неожиданно решил Стах, который выслушал жалобы Антона, закинул тушу в свой пикап и через 40 минут вернулся уже без свиньи, но с «правильно застреленным и отвисевшимся» оленем. Вообще-то, Стах говорил об оленине и методах её подготовки существенно дольше, и Антон в который раз порадовался, что плохо понимает польский.

Мясо оказалось волшебно вкусным  точь-в-точь как в романах, роскошная рогатая голова вызвала все положенные шутки, и Игорь твердо решил, что просто обязан из Варшавы привезти Стаху что-нибудь приличное, классом не ниже «Реми Мартен».

Из Варшавы  потому что именно в Варшаве молодые намеревались провести медовый ну, месяц  это в самом худшем случае, успокоил Эней. По его прикидкам слежка за Курасем должна занять не больше двух недель.

Увы, подружку для невесты так и не нашли. Предложение переодеть Антона в то платьице, в котором он ходил на бои в Щецине, было отвергнуто с негодованием как самим Антоном, так и Мэй, и главное  Костей. В конце концов Антон выступил парнем-дружкой со стороны невесты. Со стороны жениха дружкой был Стах. Его кандидатура не то чтобы никем не оспаривалась  он просто поставил всех перед фактом: или я дружка, или все идут с базы к курвиной матери.

Венки сплел Хеллбой, и даже никого этим не удивил  общение с ним быстро отучало удивляться.

В тот момент, когда Эней и Мэй Дэй поцеловались перед импровизированным алтарем, Игорь вдруг понял, что чувствует дьявол. Странное дело  но до этого момента зависти не возникало. Скорее  очень острая жалость, и даже не столько к этим двум конкретным влюбленным, сколько ко всему, что прекрасно и обречено. Но в этот миг Он очень удачно спрятал все за шуткой, театрально закрыв лицо рукой и громко сказав:

 Я не заплачу. Вы не заставите меня плакать.

Антон прыснул, выронив венок. Хеллбой заржал громко. Десперадо сбился с мотива. Словом, Игорь благополучно обманул всех, кроме себя. Только Костя весь вечер как-то странно на него поглядывал. Профессиональный опыт, наверное. И хорошо.

Когда Эней, неся на руках новобрачную, под радостные вопли и аплодисменты всех присутствующих (включая гоблинов) скрылся в домике, Игорь подсел к Косте и спросил:

 Исповедь, принятая пьяным попом, действительна?

 Вполне,  сказал Костя.  При условии, что поп ещё соображает. А в чем дело?

 Пошли,  Игорь поволок его в сторону моря, за пределы круга света.

Шум волн и слаженные вопли «I powiedz, żeś dobrym żeglarzem jest, bo przysłał Cię Paddy West!» гарантировали вполне достаточный уровень конфиденциальности.

 Костя, я

 Позавидовал, бывает,  сказал Костя, миролюбиво клюнув носом.

 Не просто позавидовал. Хотел, чтобы

 Это как раз и есть позавидовал. Белая зависть у нас не считается.

Костя помолчал, поломал подобранную палочку.

 Отпускаю. Прочитаешь двадцать третий псалом. И вот ещё что. Если случится тому, кто останется в живых  ни слова. Будешь чувствовать себя виноватым  но ты тут ни при чем. Это искушение от дьявола. Он всех искушает. Ты думаешь, я ни разу не завидовал тем, кого венчал?

 Но у вас же целибата нет встретишь ещё свою.

 У нас есть,  грустно сказал Костя.  Поп или рукополагается женатым  или остается в целибате. Ну, так вышло, что моя кого я встретил как-то через год решила, что она не моя, и сделала ручкой. Я уже не в обиде Жить с попом в наше время  это знаешь, не сахар. Ничего, водку пить можно  это главное. Ещё, может, епископом заделаюсь.

 Жалко, что ты не иудей. У них один Богом стал

 Не робей, прорвёмся,  и Костя, прочитав разрешительную молитву, вернулся к водке с олениной.

Память о прошлом похмелье у всех была жива, так что на этот раз не только молодожены проявили некоторую умеренность. За одним исключением.

У Хеллбоя начался алкогольный психоз.

Со стороны это было, наверное, захватывающее зрелище. Как лесной пожар. За полчаса активного действия Хеллбой умудрился разнести лодочный сарай, уложить штабельком гоблинов вперемешку с телохранителями, порвать в нескольких местах рыбацкую сеть, в которую его пытались уловить Игорь со Стахом, три раза вывихнуть руку Игорю и один раз  Стаху, разнести часть второго сарая, но

За это время злой как собака новобрачный успел сбегать в лес к схрону. Как раз на половине второго сарая Хеллбой получил в плечо дротик со снотворным, и до стоящей на стапелях яхты всё-таки не дошел.

 А я-то думал  почему вы его не используете на акциях,  проговорил Игорь, растирая вправленное запястье.  А у вас, наверное, мораторий на оружие массового поражения.

 Угу,  сказал Эней.  Только снотворное рано или поздно кончается.

Он едва не потратил второй дротик на Стаха, упорно и матерно оплакивавшего над недвижным телом Хеллбоя свое недвижимое имущество.

 Да это уже не в первый раз. Проспится  сам поможет отстроиться. Давай свяжем его, что ли.

Пока связанный Хеллбой приходил в себя (Эней тем временем выдержал некоторое дипломатическое противостояние с гоблинами  они желали компенсировать себе моральный ущерб, пару раз пнув поверженного льва по яйцам), все спиртное в пределах базы было слито в выгребную яму, ключи от машин  спрятаны, а ботинки Хеллбоя  заброшены в море. Конечно, с Хеллбоя сталось бы босиком добраться до деревни  но это уже были проблемы аборигенов.

Затем вся компания отправилась спать. Предполагалось что до утра. Где-то через час Антона и Костю разбудил топот: по крыльцу как табун прогрохотал. Но когда явно поддавшийся греху гнева священник вылетел на улицу с ревом: «Ну, кого тут, трам-тарарам, ещё носит?!», на деревянной дорожке обнаружилось довольно большое семейство ежей, строем и в ногу направлявшееся куда-то в сторону залива.

Костя покурил, посетил клозет  чтобы не оказалось, что зря вставал  и, вернувшись в постель, обнаружил, что уснуть не может. Наконец-то начиналось то, ради чего он покинул деревню и напросился в команду. Завтра они должны выехать в Варшаву.

И ему было не по себе

* * *

Лех Курась, псевдо Юпитер, вёл на удивление размеренную жизнь. Как «хозяин» транспортного узла, он был «на свету», то есть жил легально и даже по настоящим документам. Агентство по торговле недвижимостью было отличным самоокупающимся прикрытием: у Курася на балансе всё время находилось около полутора десятков пустых квартир в разных концах Европы. Квартиры ожидала перепродажа, и в них можно было поселить кого угодно на недолгий срок, а когда возникнет опасность  перебросить.

Всё поведение этого худощавого шатена сорока пяти лет сигналило: вот он я  чист, непорочен и весь на виду. Антон многого не знал о работе оперативников подполья  впрочем, работа оперативников СБ, наверное, ничем не отличалась. Но главное, чего он не предполагал  это непроходимой скуки. Они следили за Курасем несколько дней, выясняя его расписание, и это было все равно что несколько дней смотреть на часы, сверяя работу механизма. Рутина.

 Обычное средство борьбы с наблюдением,  сказал Эней, когда Антон ему пожаловался.  Для стационарников. Все свои нелегальные действия вписать в деловой день. Чтобы снаружи не разобрать было, что тут что  и есть ли вообще что-то. Ещё устоявшиеся привычки хороши. У Юпитера давно всё налажено  его текущие контакты мы так не засечем. Но для того, чтобы понять, что он задёргался, нужно знать, как он ведёт себя, когда не дергается.

Он подумал и добавил:

 Знаешь, как называется оперативник, который следует стандартным схемам? Мертвец. Точно так же называется оперативник, который стандартных схем не знает.

Но для того, чтобы понять, что сделает идеальный механизм, когда в него попадает песчинка, нужно было незаметно подсунуть в этот механизм датчик. С рабочим узлом связи оказалось просто: огромный офисный комплекс на Малаховской убирали в 7-30 и 1930 две смены уборщиков. Жёлтую форму попросту купили в магазине спецодежды, эмблемы срисовали и под трафарет набили акриловой краской  если присмотреться, видно, что не термопечать, но кто будет присматриваться? В рабочее время офис не охранялся, так что Игорь с Антоном совершенно спокойно в утренние часы уборки зашли, поставили на стационарный узел связи микрофон и вышли. Труднее было прицепить «жука» самому Курасю: тот наверняка проверялся. В «кладе имени Ростбифа-Каспера» были подходящие «клопы»  достаточно слабые чтобы стандартные сканеры их попросту не заметили. Но такие «клопы» требовали, чтобы приемник находился очень близко. А главное  при тщательной проверке их все равно обнаруживали, поэтому подсадка непосредственно на Курася предполагала или снятие «клопа» в течение дня, или переход к решительным действиям в том же промежутке времени.

Сама подсадка прошла как по нотам: в кафе офисного комплекса, где господин Курась каждый день ровно с 1640 до 1700 то ли полдничал, то ли ужинал, в очередь к кассе за ним встал долговязый молодой человек, судя по надписям на цветастой майке  немецкий мототурист. Курась еще и рассчитаться не успел, как его пиджак оказался оборудован «жуком». Теперь оставалось только пролететь над гнездом и уронить туда кукушкино яйцо.

 Ну что ж, пускай;

В том и забава, чтобы землекопа

Взорвать его же миной; плохо будет,

Коль я не вроюсь глубже их аршином,

Чтоб их пустить к луне; есть прелесть в том,

Когда две хитрости столкнутся лбом!

 распевал юный техник, налаживая качество звука в маленьком фургончике какой-то цветоводческой фирмы, сдававшей в неходкие дни лишние грузовики в прокат. Надо ли говорить, что Антон любил Шекспира?

Оставалась опасность, что Курась проверит пиджак  у него могла быть и такая привычка. Поэтому Эней собирался звонить почти сразу же по выходе Курася из кафе, чтобы не дать ему времени и заставить действовать быстро. Загвоздка была только в одном: Антон не знал польского языка. Он понимал, что ему говорят Малгожата, Хеллбой и Стах, потому что они, обращаясь к нему, артикулировали четко и раздельно. А когда с Антоном заговаривал на улице случайный поляк, ему оставалось только «пшепрашивать». Поэтому разговор Энея с Курасем он слушал в компании Малгожаты и Игоря, которые должны были, если что, объяснить ему все на пальцах.

 Курась слуха,  сказал голос до того респектабельный, что обладателя хоть в парламент избирай. Впрочем, зачем образованному человеку со своим делом заниматься такими глупостями как политика?

 Пшепрашам,  сказал в другое ухо голос Энея.  Пшиехали джишь з Кресув.

Несколько секунд Курась переваривал информацию.

 Чи пан хчял бы вынаёнчь локаль?

 Квартиру?  спросил Антон. Игорь кивнул.

 Так,  сказал Эней.  Мало мешкание в Варшаве, таньо, на бжегу Вислы.

 Что такое таньо?  спросил Антон. Слово было знакомым, но значение  неизвестным.

 За мало деньги,  сказала Малгожата.

 Мамы тако,  произнес Курась.  Чи може пан почекачь до завтра, же бы я показалем бым?

 Не,  быстро ответил Эней.  Тераз, як пан бендже ласкавы. Муй ойчец хчял вынаёнчь тераз.

Курась снова выдал паузу.

 То гды и кеды пан хце вызначичь споткание?  спросил он наконец.

Малгожата показала руками  встретиться. Антон кивнул.

 Чекам ту, в галерее, в кавярни. Кды бы пан дал рады пшийшчь тераз

 Бендом за хвыле,  бархатно пророкотал Юпитер и отключил микрофон.

* * *

Ойчец Курась снял наушник и посмотрел на него, как будто тот на его глазах только что превращался в скорпиона. Отец. Значит все опять враньё и Михал опять жив. Михал жив и Михал очень захочет знать, как так вышло, что безпека нашла их за два дня. И как так вышло, что безпека была уверена, что это именно он. Настолько уверена, что отрапортовала об успехе, не дождавшись результатов анализа. Курася передёрнуло. Но но он позвонил мне, а не пришел. Значит, он верит мне, а если и подозревает, то не очень, не больше чем прочих. И почему звонил не сам Михал, а этот его приемыш? Нет, нужно пойти и поговорить.

В минуту он, конечно, не уложился  взять каталог квартир, вызвать курьера из агентства этажом ниже и передать ему пакет  но через шесть появился в кафе галереи. То, что парень назначил встречу так откровенно и в таком месте, могло означать лишь одно: он близок к панике. Скорость для него важнее соблюдения конспирации. И важно также доверие Курася  да и правильно, в сколько-нибудь уединённое место Курась не сунул бы носа.

Эней сидел за столиком у окна, откуда просматривалась вся площадь. Курась его ни разу не видел, но мгновенно узнал: среднего роста темноволосый юноша с серьезным и малоподвижным лицом. Одет он был настолько легко, насколько позволял музейный этикет  явная демонстрация того, что при нем нет оружия. Элегантная шелковая рубашка с воротником-стойкой и модные узкие «кюлоты» облегали фигуру так, что даже самый маленький пистолет или нож было негде спрятать. На шее болтался простой дешевый комм, и сейчас воспитанник Ростбифа просматривал на его экране отснятые в Захенте картины и статуи. Впрочем, Курась знал, что тело этого юного ведьмина само по себе  эффективное оружие, а ещё оставались такие достижения цивилизации, как молекулярная леска  и именно здесь, в Варшаве, прямо в Цитадели именно этот мальчик отрезал варку голову  именно такой леской. Человеку отрезать намного проще.