Айрин посмотрела на Таенна с сомнением, тот ответил ей безмятежным спокойным взглядом.
Смотри, как красиво вокруг, Таенн улыбнулся. Это твоя часть мира Берега. И, замечу, в ней светит солнце
Таенн, мы можем сходить на море еще раз? попросила Айрин. Я хочу снова искупаться. Мне хочется смыть с себя это всё. И побыстрее.
* * *
Вернувшись домой, покормив ужином Таенна и Шилда, Айрин сказалась уставшей, и, оставив мужчину и кота в кухне, поднялась к себе, наверх. В душе царила смута, а еще девушке в этот момент было очень грустно: видимо, из-за того, что ей довелось увидеть сегодня. Неужели тот бородатый человек настолько плох, что заслуживает столько боли? Наверное, ему одиноко и страшно, каждый день одиноко и страшно. Да еще этот волк навернтое, очень больно, когда волк кусает за шею.
Айрин присела на край ваннойона и сама не заметила, что пришла в ванную комнатуоткрыла оба крана. Полилась теплая, прозрачная вода. Секунду подумав, она заткнула слив пробкой с резным навершием, добавила в воду жидкость для пены, на этот раз с запахом зеленого винограда, и пошла в комнату. Надо переодеться в домашнее, наверное.
Вниз идти не хотелось.
Если вдуматься, вниз вообще не хотелось, и с Таенном говорить не хотелось, а хотелось побыстрее залезть в воду, и, может быть, съесть что-то типа мороженого, если, конечно, дом согласится ей это мороженое дать.
Мррр, раздалось у ее ноги. Мррряу-мрр?
Ой! Айрин испуганно дернулась. Шилд, это ты?
Кот терся об ее ногу, щекоча хвостом коленку. Айрин нагнулась и погладила его по головевторой раз за сегодняшний день она изумилась тому, какая нежная и приятная на ощупь у кота шерстка. Почему-то раньше ей казалось, что кошачья шерсть грубее, а тут просто как пух. Кот все терся и терся о ногу, словно бы утешая ее, словно давая понять, что никуда идти не нужно вовсе, а лучше остаться тут, наверху, и, например, лишний раз погладить такого замечательного кота.
Эх, хороший ты кот, но, боюсь, вниз мне идти всё равно придется, вздохнула Айрин. Надо же Таенна предупредить, что у меня нет настроения общаться.
Муррря? удивленно поднял голову кот. Уррр. Урря.
Он отошел в сторону, и вдруг вспрыгнул на стол. Походил по столу взад-вперед, и тут Айрин поняла, что на столе появилась бумага, и несколько карандашей. Бумага шуршала сейчас под лапками кота, а один из карандашей валялся на полувидимо, звук его падения и разбудил Айрин утром.
Шилд, слушай Айрин, пораженная своей догадкой, замерла. Ты можешь отнести Таенну записку, чтобы он меня не ждал, а шел к себе домой?
Уррр-яу, кот зевнул.
А ну-ка, попробуем, Айрин взяла лист, карандаш, написала на листе несколько слов, сложила его, и протянула коту. Тот, секунду поколебавшись, взял лист в пасть, и, спрыгнув со стола, унесся в коридор.
Вернулся кот через несколько минут, в пасти его снова был лист бумаги, но уже явно другой. Кажется, вырванный из блокнота. Кот уронил лист у ног Айрин, вспрыгнул на подоконник, и с царственным видом улегся на нем, глядя за окно.
Айрин развернула лист.
«Записку получил. Честно говоря, я тоже устал, поэтому поспешу откланяться. Увидимся завтра. Постарайся выспаться, потому что завтра я хочу отвести тебя в одно интересное место. Кстати, послушай концерт, он уже начался. Музыканты очень хорошие, тебе понравится.
PS
Шилд великолепен. Я бы сказал, что для гуарда он слишком умен. Кажется, тебе достался замечательный вариант спутника. Рад за тебя. Таенн».
Айрин улыбнулась. Подошла к подоконнику, погладила кота по голове, услышав его одобрительное «мррр», включила приемник погромче, и отправилась в ваннуюнаслаждаться запахом винограда и мороженым, которое, как она уже успела заметить, появилось на полочке рядом с шампунями.
Про служителя и волка она сегодня больше не вспоминала.
3Черные и каменный круг
Таенн, ночью кричали. Я слышала. Я уже легла спать, и вроде бы заснулаи тут меня разбудил этот крик, Айрин зябко поежилась. Далеко, но слышно было хорошо. Очень хорошо. Крик, и
И?
И еще какие-то звуки. Что это такое было, Таенн? Черные?
Да. То есть не совсем. Сами черные не кричат. Это кричали люди.
Люди?.. Айрин с ужасом посмотрела на Таенна. Тот пожал плечами.
Ну да, люди. Те люди, к которым они сумели войти.
Те, которые хотели этого сами?
Ну, разумеется. Айрин, попробуй понять Таенн задумался. Отхлебнул вина, поморщилсявидимо, это вино ему не очень нравилось. Как ты думаешь, когда человек хочет родиться, ему будет приятно ощущение рождения?
Нет, помотала головой Айрин. Это больно.
Верно, кивнул Таенн. Или когда девушка лишается девственностиприятно ли ей это?
Айрин задумалась. Потерла переносицу, нахмурилась. Она этого не помнила. Что-то совсем смутное, неразборчивое. Но вроде бы не больно. Или нет?
Не знаю, помучившись вопросом почти минуту, призналась она. Что рождаться больно, я уверена. А на счет второгонет, не знаю. Наверное, не всем бывает больно, ведь так?
Так, подтвердил Таенн. Но и приятных ощущений мало. Но эти действия, равно как и тысячи других, пусть и неприятны, но необходимы. И с Черными ровно то же самое. Есть сознание, и есть подсознание, верно? Айрин кивнула. Сознание не хочет уходить с Берега, а подсознание понимает, что уже пора. Они борются друг с другом, и подсознание всегда побеждает. И тогда приходят Черные. Не смотря ни на чтоони приходят. Приходят, и уходятуже вместе с человеком.
Таенн, я хотела спросить Айрин замялась. Ты несколько раз повторял «с человеком», «человек». Но, прости, я знаю, что существуют не только люди. Ведь я права? Есть еще и другие.
Полно, согласился Таенн. Ты права, рас существует великое множество. Но, помнишь, я говорил про милосердие? В мире Берега ты будешь видеть всех такими, какими привыкло видеть окружающих именно твоё сознание. Например, вчерашняя женщина с кошкой. Станет ли тебе лучше от того, что она принадлежит к расе рауф, и что ее животное не кошка вовсе, а маленький шестиногий нелет, тоже, кстати, самка, тоже полосатая, но не кошка, а сипура? Тебе проще воспринимать ее женщиной, а гуарда кошкой. Она тебя тоже видит иначедля нее ты рауф, а рядом с тобой здоровенный черный сип. Понимаешь?
Айрин кивнула. Тоже отпила вина, и тоже поморщиласьсегодня вино почему-то вовсе не показалось ей вкусным. Вроде бы и запах приятный, и цвет красивый, но что-то не то.
Сегодня вообще всё было каким-то не таким. Вроде бы и погода хорошая, и небо ясное, и солнышко светит, а в душе вместо вчерашнего мира и гармонии царил сумбур, икакой-то отголосок страха. Да, именно страха, поняла Айрин. Даже на море идти не хочется.
Не бойся, попросил Таенн. Поверь, тебе они сейчас не опасны. По крайней мере, покаточно не опасны.
Снова «поверь», с горечью ответила Айрин. Не знаю, сколько я еще смогу верить без доказательств.
Тогда не верь, легко согласился Таенн. Кстати, а что делал Шилд, когда там кричали?
Кажется, он пытался меня успокоить, Айрин нахмурилась, вспоминая. Да, точно. Сначала он долго лежал на подоконнике, потом перелег к двери в комнату, а потом
А потом Шилд забрался к ней на кровать, растянулся, и стал бодать головой ее рукупогладь, мол. И она принялась гладить эту мягкую шерстку, эту усатую мордочку, и кот начал блаженно урчать от удовольствия, и и потом она заснула. Как-то легко и быстро. Даже слишком легко и быстро.
Всё правильно, резюмировал Таенн, поднимаясь с лавки. Он поступил именно так, как и должен был поступить.
Он сможет защитить меня от этих Черных? с тревогой спросила Айрин.
Какое-то время, думаю, сможет, Таенн улыбнулся. Но сейчас тебе нужна не защита, а уверенность.
Слушай, Айрин прищурилась. А ты сам? Ведь у тебя нет животного! Как же ты тогда видишь и меня, и других? Ты говорил, что без животного на Берегу невозможно никого увидеть!
Я так же говорил, что я не человек, напомнил Таенн. Ты забыла?
Не человек? А кто тогда?
Я расскажу тебе об этом позже, пообещал Таенн. Айрин, пойдем, пройдемся.
Я не хочу, она передернула плечами. Можно сегодня остаться дома?
Не хочешь, потому что страшно? уточнил Таенн.
Нет. Просто дома спокойнее.
Не «спокойнее», поправил Таенн. Голос его вдруг утратил мягкость, стал жестким, сухим. Не «спокойнее», девочка, а проще. Тебе тут, на территории твоего дома, проще. Знаешь, почему? Потому что не надо думать, действовать, решать. Искать ответы на вопросы. Потому что можно просто сидеть в саду, и ничего не делать. Заборчик, травка, облачка. Отрешенность. Вот именно поэтому ты сейчас переоденешься, и мы с тобой прогуляемся.
Айрин обреченно вздохнула.
Обязательно? спросила она недовольно.
Да, обязательно, отрезал Таенн.
* * *
Этот дом с дороги разглядеть было невозможно, потому что и его, и забор, и калитку, наглухо заплели бесчисленные плети вьюнка, который цвел крохотными белыми цветами. Таенн, чертыхаясь, кое-как ободрал вьюнки, и распахнул калитку, на которой, к большому удивлению Айрин, не оказалось ни одного замка или засова. Калитка открылась неохотно, ржаво и протяжно скрипнули петли, и калитка натужно повернулась.
Тут что, никто не живет? удивленно спросила девушка, ступая вслед за Таенном на плитняковую дорожку, засыпанную палой листвой.
Почему ты так решила? не оборачиваясь, спросил он в ответ.
Такое запустение
Это не показатель. Идем. Нам сюда, Таенн свернул с дорожки налево, и побрел через высокую траву к небольшой лужайке. Смотри под ноги.
Вскоре трава расступилась, и Айрин поняла, что они действительно стоят посредине лужайки за домом, очень похожей на ее собственную.
Это что такое? растерянно спросила Айрин, делая шаг вперед.
Посреди лужайки возвышались два холмика, один повыше, другой пониже. Два симпатичных зеленых холмика, поросших то ли мхом, то ли ярко-зеленой низкой травой. Нет, пожалуй, всё-таки мхом. В их очертаниях Айрин вдруг угадала два силуэтаодин оказался похож на женщину, полулежащую в скрытом травой садовом кресле, а другойбыл похож на большую собаку, прилегшую рядом, у ног хозяйки.
Таенн поднял руку, и провел над лицом женщинымох вдруг разомкнулся, и Айрин испуганно вскрикнула, потому что сейчас куда-то в небо, мимо Таенна, мимо Айрин, смотрели серые глаза. Женщина под мхом была жива, но, казалось, она вовсе не замечала их двоих, словно их не существовало вовсе. Глаза медленно закрылись, мох сомкнулся.
Здравствуй, Янина, прошептал Таенн. Здравствуй, пока ты еще здесь.
Таенн, кто это? испуганно прошептала Айрин. Почему она лежит так? И собака
Пойдем, приказал Таенн. Увидела ты уже достаточно. Теперь пришла пора услышать.
* * *
Янина, девочка, один из самый противоречивых людей, встреченных мною на Берегу, рассказывал Таенн. Янина совершила нечто такое, что в один прекрасный день успокоилась вот так. Понимаешь ли, я привел тебя сюда из-за того, что ты, как мне показалось, попробовала пойти по ее пути, точнее, поймала ощущение начала ее пути. И я решил показать тебе ее сразу, не ждать, чтобы ты не повторила ее ошибки.
А что эта Янина сделала? с интересом спросила Айрин.
Сейчас она и Таенн сидели в небольшом кафе на берегу и обедалина столе стояла супница с холодным гаспачо, рядом с нейбольшая миска салата, а на жаровне неподалеку доходил на огне шашлык, который заказал Таенн. Жарил мясо улыбчивый темнокожий человек, на плече которого сидел серый попугай. Оказалось, что фамильярами бывают и птицы тоже, это удивило Айрин. Она тихонько спросила, что это за человек. Таенн охотно ответил, что это один из помощников трансфигураторов, что его зовут Ахельё, и что готовка обеда для желающихэто у него такое развлечение. Просто человек, который любит готовить, и с удовольствием этим занимается.
Так что она сделала? переспросила Айрин.
Она убийца, объяснил Таенн. Действительно, редкий случай. Она помнила про себя почти всё, и охотно говорила об этом, пока еще была способна говорить.
И кого она убила?
Двоих девочек-подростков, Таенн зачерпнул салата большой деревянной вилкой, и переложил на свою тарелку. Начиналась вся история довольно тривиально. Янина, будучи молодой, влюбилась в какого-то человека, но он предпочел ей другую женщину. Моложе, красивее, плодовитее. Обычное дело, согласись. Та женщина родила этому мужчине двоих детей, девочек, а Янина ждала. Знаешь, люди иногда перегорают, как лампочки, и любовь Янины перегорела, осталась только лишь одна ненависть.
К тому мужчине?
Само собой. А так же к тем, кого она сочла, и совершенно справедливо, губителями ее счастья. А именнок жене и дочерям объекта ее сначала страсти, а потом ненависти, Таенн захрустел салатом. Ммм, божественно! Еще бы лимончика Ахельё, кинь лимона половинку! Благодарю!.. Так вот, Янина придумала отличный, по ее мнению, план мести: решила уничтожить обеих девочек. Тринадцати и пятнадцати лет. Поймала их, обколола чем-то, вывезла за город на своей машине, и там убила сначала младшую на глазах у старшей, а затем и старшую. И вернулась в город. И в тот же вечер ее разбил инсульт. Так что местью она насладиться толком не успела, ведь ее коварный план подразумевал наблюдение за мечущейся в панике семьей, слезами матери, и горем отца. Но у проведения своеобразное чувство юмора, как ты уже догадалась, и Янина оказалась тут, на Берегу. Подозреваю, что тело ее лежит в каком-нибудь приюте, и лежать будет еще довольно долго. Ведь на момент преступления ей было совсем немного за сорок. Забавно, правда?
Не вижу ничего забавного, покачала головой Айрин. Наоборот, очень грустная история.
Нет, история забавная, возразил Таенн. Потому что, уже очутившись тут, Янина начала узнавать правду.
От кого? И какую?
Тут много от кого можно узнать правду, туманно ответил Таенн. Особенно если эту правду ищешь.
Она искала?
О, да. Все-таки ее поступок слишком сильно сказался на ней. У нее была совесть, но пожар в душе был сильнее этой совести. Думаешь, она не понимала, что поступила плохо? Еще как понимала. Янина в каком-то смысле она искала наказания для себя за содеянное, но нашла нечто совсем иное. Так вот. Первой правдой было то, что ее поступокубийство девочекоказался не злом, а добром. Этим убийством она спасла чуть ли не десяток тысяч жизней: одна из девиц, по проверенным данным, была садисткой, которая сначала глумилась над животным, и уже примерялась к людям, а вторая в том мире, откуда они все были родом, начиналась долгая война, и вторая девица стала бы одной из руководительниц лагеря для пленныхтам ей было бы, где развернуться, с ее-то склонностями. В общем, глупая Янина сыграла мирозданию на руку, ночто-то в ней в результате надломилось. Потому что никогда не стоит подобным образом играть с мирозданием. Это слишком дорого обходится тому, кто играет.
И что же? спросила Айрин. Она уже про всё забыла, и про суп, и про салат.
Второй правдой для Янины стало то, что она перестала различать добро и зло. Ей бы следовало принять собственный поступок, и принять правильно, достойно, как должное. С раскаянием, но и с пониманием, что иногда мыорудия высшей справедливости, а вовсе не хозяева положения. Но вместо этого она растерялась, запуталась окончательно, и сейчас Она развоплощается, Айрин. Она тает, как сахар в горячем кофе. И скоро совсем сойдет на нет.
То есть подожди значит, душа может умереть? Айрин с недоверием посмотрела на Таенна.
Может, покивал тот. Запросто. Если, испугавшись или не поняв чего-то, забьется в угол и будет бездействовать. А теперь давай доедать, и пошли купаться. Только не здесь. Хотел тебя кое-куда отвести.
Там не страшно? с подозрением спросила Айрин.
Нет, Таенн рассмеялся. Наоборот, там интересно.
* * *
Довольно долго они шли вдоль берега, сначала по набережной, затем по тропе, вьющейся меж прибрежных валунов. Людей вокруг становилось всё меньше и меньше, и вскоре Айрин и Таенн остались лишь вдвоем, потому что люди исчезли совсем. Тропинка всё петляла и петляла, она становилась всё уже и уже, и когда Айрин, наконец, уже хотела спросить Таенна, когда же они придут, Таенн сообщил, словно упреждая ее мысли.