Итак, получается, что пока он обрабатывал моллюска, позорно прохлопав появление рядом рыбы размером с подводную лодку, Лаэр спокойно подошел и стал свидетелем того, что он теперь называет «схваткой» с Ужас-рыбой. Хотя, если называть вещи своими именами, так это была не схватка, а бегство и избиение. Потом Лаэр счел нужным вмешаться, прогнал акулу квиллой, а Андрея вытащил из воды в бессознательном состоянии. Вот откуда звон и скрежет в ушах, когда он тонул. Ого, ага. Теперь понятно. Наверное, это и была квилла, а он думал, что ему так прилетело от подводной твари, что звенит в голове, хотя, может быть, и это тоже имело место. Чертова акула, чтоб ей попасть в китайскую столовую, где тысяча голодных китайцев разберут ее на хрящ с плавниками.
Что ж, с этим разобрались. Однако, еще одна странность, один непонятный до сих пор момент, не давал ему покоя. Андрей пытливо посмотрел на аборигена, который ничуть не смущаясь тоже пристально его разглядывал, и осторожно поинтересовался:
Слушай, Лаэр. Я уже давно должен был поблагодарить тебя за то, что ты спас мою шкуру. А ведь мог просто пройти мимо. Но объясни мне одну вещь если ты вытащил и спас меня, то зачем связал, а потом приставил к горлу нож?
Лаэр пожал плечами:
Ты долго не дышал. А Invaiders как раз любят такое.
Что? Что это еще за инвайдеры? растерянно спросил Андрей.
Лаэр вытаращил глаза и с неподдельным недоумением спросил:
Ты не знаешь об одержимых? Ты похож на человека с севера, ты не можешь не знать, он покачал головой. Ты очень странный, чужак. Как тебя называет твой народ?
Андрей слегка растерялся от обвинений и даже не понял сразу, что речь идет о его имени.
Народ, э-э А! Меня зовут Андрей.
А я все ждал, когда же ты наконец представишься, как это принято у цивилизованных людей. Лаэр с сомнением посмотрел на него, как бы прикидывая, стоит ли относить Андрея к таковым или нет.
Андрей хмуро глянул в ответ, но через секунду до него дошел сюрреализм ситуации. И тут у него случился приступ гомерического хохота, он просто ничего не мог с собой поделать. Андрей смеялся и смеялся, казалось все медленно копившееся напряжение последнего времени и стресс от недавней схватки выливались из него неконтролируемыми спазмами, словно рвота. Подумать только, это же какой-то дикарь, оборванец, бродяга на задворках мира! Может быть, впервые в жизни он встретил настоящего белого человека (на минуточку, представителя цивилизации, вышедшей в космос и подчинившей атом), и тут он мне заявляет «как у цивилизованных людей» боже, вот умора бедные рёбра.
Уфф. А ты, оказывается, шутник, Лаэр. Андрей вытер слезы тыльной стороной ладони. Так что там с инвайдерами? Давай на минуту представим, что я не знаю о них, вырос в отдаленных местах, знаешь ли
Андр..АнРий..Ант Трэй? казалось, что Лаэр пытается прожевать обжигающий кусок жареного мяса и давится им с непривычки.
Можно просто Рэй, нетерпеливо произнес Андрей.
Инвайдеры или вайды. Это демоны, чужак Рэй. Мерзкие твари из преисподней. Лаэр скривился, как будто откусил половину кислого лимона. И я вообще не хочу об этом говорить. Тем более, недалеко от Южного предела. Он сделал жест, должно быть призванный отогнать злых духов помахал кулаком на уровне груди.
Хм. Вайды-демоны, значит. Даже не знаю, что сказать. Андрей решил пока не настаивать. А куда мы плывем?
У нас так не говорят, чужак Рэй. Плавает дерь сам знаешь что, строго поправил его Лаэр. Когда ты находишься на лодке йори, правильно говорить «идем».
Тоже мне, лингвист нашелся. Но пока не стоит раздражаться и спорить по мелочам. Особенно в положении Андрея, для него сейчас все вокруг является абсолютной «белой страницей».
Ладно, кэп, и куда же мы идем? он постарался придать голосу невозмутимость.
Лаэр спокойно ответил:
Домой. Мы вскоре придем на Тысячу Островов и ты предстанешь перед Советом Старейшин, чужак Рэй. До тех пор я отвечаю за тебя.
И долго нам еще идти?
Четыре дня.
Андрей еще раз огляделся. Море и волны вокруг, до самого горизонта. Никаких следов суши. Кажется, выбора у него не было, хотя пословицы детей моря и утверждали, что выбор есть всегда. Правда у мудрых людей. Что ж, похоже, он не из таких, раз то и дело попадает в ситуации, где от него мало что зависит. Ну да ладно, день прожил, уже хорошо, а дальше, как говорится, «будем посмотреть». Голова, вроде бы, больше не кружилась. Он закряхтел, поднялся на ноги и с намеком похлопал себя по голым бедрам, которые овевал свежий бриз.
Ясно. Лаэр, есть просьба будь добр, дай мне что-нибудь надеть, не могу же я предстать перед Советом в чем мать родила? Это будет как-то неуважительно
Глава 3. Покой нам только снится
Абориген кивнул и исчез под ближайшим навесом, через короткое время он вылез оттуда и вручил Kaccha (шорты из плотной ткани до колен) и Imamesh (грязноватую длинную белую полосу из более легкой и тонкой ткани). Поняв по недоумевающему взгляду, что белый человек не представляет, что с ней делать, Лаэр взял ткань и терпеливо показал, что она наматывается на голову определенным способом, оставляя широкие края свисать по сторонам или за спину. Попробовав несколько раз сделать так же и получив в итоге на голове позорные комки (очень мешало отсутствие зеркала), Андрей все же постепенно освоил «тюрбан рыбака», как он это для себя назвал. В конце концов, он сделал вывод, что это весьма практично, от солнца закрывалась голова и шея, или же плечи. Когда совсем припекало, тюрбан можно было смочить прохладной водой. Остальное тело жгло немилосердно, хорошо, что за предыдущее время его кожа уже успела покрыться плотным загаром, в противном случае ожогов бы было не избежать. С одеждой вопрос был решен, однако отчаянно хотелось есть.
А скажи, сколько раз в день у вас принято принимать пищу? Честно признаться, я давно не ел.
Сейчас покушаем. Лаэр критически поглядел на его синяки и ссадины. Но как быть с твоими ранами, их не надо срочно лечить?
Ничего, бывало и хуже, небрежно ответил Андрей, стараясь не показать виду, что он еле держится на ногах, а избитое тело болит во многих местах. Не стоит демонстрировать слабость первому встречному.
А ты крепок, прокомментировал абориген с уважением.
Он скрылся под навесом и долго там копался, после чего извлек наружу какие-то аппетитно пахнущие куски, разложенные на широком листе пальмы, а также еще что-то призывно булькающее в узкой и длинной бутыли, сделанной, похоже, из дерева. Андрей набросился на еду и питье с жадностью голодного животного, после чего, насытившись и многословно поблагодарив за ужин, расслабленно привалился к мачте, глядя на оранжевое солнце, нижний край которого уже касался зеленого моря. В эти минуты на солнце уже можно было смотреть без рези в глазах. А жизнь, кажется, начинает налаживаться. Первая нормальная, человеческая еда за долгое, долгое время. Он сделал еще глоток кисло-сладкой жидкости из бутыли. Вкусно.
Теперь можно немного подумать об остальном. Боже, разве он мог еще два месяца назад предположить, что с ним случится такое? Но, все-таки, он не ошибся. Тут живут люди, как минимум эти рыбаки. Кстати, прозвучала некая «Сирилла», интересно, это название всей планеты? Еще упоминались какие-то демоны вайды, какой-то Южный предел, какая-то Катастрофа. Пироги плавают, все в крови. Акулы жрут все, что шевелится. Оказывается, вокруг него постоянно крутилась мрачная движуха, а он все время спокойненько просидел на своем острове, как в санатории в Крыму. Но как он туда попал? И почему абориген относится к острову с подозрением? Вопросы, вопросы Надо, наконец, начинать получать ответы.
Андрей долго заинтересованно наблюдал, как татуированный дикарь проверяет и перевязывает некоторые узлы на многочисленных веревках, закрепляющих парус. Кстати, давно хотелось спросить:
Послушай, Лаэр, а как ты понимаешь, в каком направлении мы сейчас двигаемся? Вокруг же нет никаких ориентиров, ночью хотя бы можно корректировать курс по звездам, но днем? Или у тебя есть специальное устройство? Для навигации?
Тот только пожал плечами:
Я просто знаю, куда мы идем. Как бы тебе ответить, чужак? Это тоже самое, что дышать. Ты не думаешь, как ты дышишь, просто дышишь и все. Лаэр ненадолго задумался. На самом деле в море есть множество подсказок, должно быть, ты просто не приучен их видеть.
Ну, например?
Волны мелкие, особенной формы, такие бывают только в малом кольце Стрима. Я знаю, как это течение проходит по морю. Сейчас мы идем прямо против него, поэтому будем в пути сравнительно долго. В обратную сторону дорога будет в два раза быстрее. Еще я чувствую ветер. Я всегда вижу его направление, а также обычно представляю, когда он утихнет или поменяется. Есть, например, морские птицы. По их повадкам я понимаю, где суша, а где идет косяк рыбы. Море не Пустошь, оно всегда говорит со мной. Я много разного такого знаю. Я же йори.
Андрей только кивнул в ответ, стараясь не показывать свое удивление и недоверие. Все эти волны были для него абсолютно одинаковы, вот если бы надо было ориентироваться в лесу, тогда другое дело. А Лаэр свободно читает знаки на воде как книгу, всегда знает направление ветра и при этом для него это является таким же естественным как дыхание. Ну-ну. Интересно, йори все такие продвинутые или это такой отдельный одаренный экземпляр?
А вот еще, Лаэр. Ты сказал, что знаешь о морских обитателях все. Ты ведь рыбак. А сам ты ловил Тэа-Матэ?
Лаэр тихо засмеялся. А ты, как я вижу, любишь задавать много вопросов, чужак, ответил он с ехидцей. У нас, между прочим, принято в таких случаях говорить, что «любопытная рыба живет не слишком долго». Но если тебе действительно интересно
Иначе бы не спросил.
Нет, я не ловил. В одиночку с ней ничего сделать нельзя. Но мой дед убил такую вместе с другими рыбаками, когда я был совсем маленький.
А почему она меня не проглотила целиком? Ей было бы несложно.
Не знаю, чужак Рэй. Но я слышал разные предания. Кое-кто рассказывал, Тэа-Матэ иногда не кусает вначале. Вначале она бьет добычу дубинкой на носу. Оглушает. Лаэр резко ударил ладонью по ладони. Я думаю, так она играет или изучает жертву. Маленькая рыба сразу становится неподвижной, а большая добыча может сопротивляться. Это для нее интересно. Она любит изучать. А еще дед говорил, что Тэа-Матэ никогда не останавливается и не сдается. Даже когда понимает, что конец неизбежен. Лаэр многозначительно посмотрел на него. Ты, наверное, не понял, но она до сих пор следует за нами. Иногда я чувствую ее тень в глубине.
Ты это серьезно? Андрей поежился. Неприятно было узнать, что тварь до сих пор вынашивает на него какие-то мерзкие планы. Вот же бл***! А я уж думал, что больше ее никогда не увижу. И слава богу.
Я не вру. Но ты не должен бояться. Пока ты со мной, я отвечаю за тебя. А как только мы будем дома, я соберу самых сильных рыбаков йори и мы поймаем Тэа-Матэ. Охота будет славной, я обещаю. О нас тоже сочинят песни и легенды. Потом устроим общий праздник.
Выслушав эту хвастливую тираду, Андрей с сомнением произнес:
У нас тоже есть одна поговорка.
Какая, чужак?
«Не дели шкуру неубитого еще medved». Андрей запнулся и произнес последнее слово по-русски. Тем не менее, Лаэр, кажется, понял.
Да, у нас тоже есть похожая. «Не хвались уловом, пока не вытащил сеть».
Точное выражение, приятель.
Йори простые рыбаки, но мы мудры. Абориген самодовольно ухмыльнулся. Мы один из самых старых народов на Сирилле. Отдыхай, Лаэр неопределенно мотнул в сторону лохматой головой, скоро стемнеет, а мне еще нужно кое-что подготовить.
Вот такой вот состоялся культурный обмен. Андрей прикончил бутыль (кстати, интересно, что это за напиток?) и молча досмотрел как краешек солнца окончательно утонул за далеким горизонтом. Значит, Сирилла. Вот, оказывается, куда его занесло. Интересно, знают ли земные ученые, о существовании еще одной населенной планеты во вселенной? Что-то сомнительно. Нет, конечно, разговоры на эту тему всегда были, всякие «I want to belive» и прочие «Секретные материалы», еще «Зона 51», Тунгусский метеорит, Пермская аномалия. Но за всем этим «белым шумом» никогда нельзя было понять, существует ли кто-то там еще в этом ночном небе на самом деле, или все это одна грандиозная мистификация, которая живет своей жизнью. Андрей никогда всерьез не интересовался этой темой, лишь иногда равнодушно и по диагонали просматривал новости, в которых писали про строительство мощнейших тридцатиметровых телескопов, которые теперь уж точно должны были позволить разглядеть что-то и где-то там далеко Да и при его профессии глупо, наверное, было бы тратить свободное время на разглядывание небосвода и веру во всякие тарелочки. Обычно хотелось, скорее наоборот, наиболее простых человеческих радостей, приземленных, так сказать Сейчас вот тянуло покурить, например. Но получилось, как получилось. И он сейчас находится на лодке натурального инопланетянина и даже не особенно рефлексирует по этому поводу. А ведь, вполне вероятно, сейчас он был единственным землянином, который мог бы уверенно заявить, что «они существуют»! Андрей поглядел на здоровенную луну, окрашенную в нежно-розовый цвет и небрежно сплюнул. Да вот что толку-то с этого знания. Понять бы, для начала, как он вообще здесь оказался. И почему он понимает Лаэра? Для этого ведь нужно учить язык, нужен огромный словарный запас? Бред какой-то, и где он мог выучить инопланетный язык? Черт, ничего не понятно. Голова все еще болит и память по-прежнему работает с перебоями. Ну ладно, главное, что он живой, и вообще, поели, теперь надо бы поспать, утром на свежую голову, глядишь, что-то прояснится.
Несмотря на постоянную сильную качку, а может быть и благодаря ей, ночью Андрей спал как убитый. Один раз, правда, на него что-то упало и он автоматически подскочил, готовый дать отпор, но сразу расслабился, увидев Лаэра, который успокоительно махнул ему рукой. Абориген подсвечивал парус каким-то фонарем, а на свет издалека летели, как показалось Андрею вначале, какие-то странные птицы. Они ударялись об парус, сползали по нему вниз и шлепались на палубу, а рыбак ловко их подхватывал и складывал в большую плетеную корзину. Потом Андрей пригляделся и заметил, что «птицы» выпрыгивают прямо из воды, мелькнул серебряный отблеск чешуи. Он понял, что Лаэр таким образом просто ловит летучую рыбу на свет. И одна из рыбин отлетела и упала прямо ему на грудь. Но подняться и подойти поближе, чтобы все подробно рассмотреть, совсем не было сил, и он снова закрыл глаза и провалился в глубокий сон, проспав до утра уже безо всяких сюрпризов.
Утром Андрей встал освеженным и бодрым. Он порадовался тому, что боль в теле начала утихать, осмотрелся и обнаружил все это же бесконечное море вокруг. Ничего, кажется, не изменилось, и их лодка все так же уверенно резала волны. Он отметил, что солнце вставало по правому борту, значит, теоретически, там должен быть восток, а остров, получается, остался где-то на юге, если ночью они не меняли курс. На завтрак Лаэр пожарил пару летучих рыб, пойманных ночью, для чего использовал весьма хитроумные приспособления. В одном месте настила из желтой глины была сложена небольшая печь. У нее была решетка и герметичная поворотная крышка из какого-то блестящего металла. Она закрывала печь от ветра и брызг. К печке прилагалась съемная разборная труба для улучшения тяги, но самым интересным элементом Андрею показались дрова. Нарубленные, по-видимому, из особого губчатого сорта древесины, на первый взгляд они казались отсыревшими или впитавшими в себя много воды, но, как он узнал позднее, это была не вода, а специальное масло. Такие дрова вымачивались в нем в течение долгого времени. После этой процедуры небольшого количества таких дров хватало весьма надолго. Очень удобно. Не говоря уже о том, что при попадании на них воды они не гасли, а лишь трещали. Впрочем, стенки очага и крышка закрывали огонь от воды и так достаточно надежно.
Жареная горячая рыба, на взгляд Андрея была просто великолепна. Он по-простому облизал жирные пальцы и сказал:
Просто прекрасный завтрак, дружище. Ты, наверное, теряешься в догадках, откуда я тут такой взялся и что я делал на этом острове?