Среди звездных капитанов Прометей был единственным поэтом, и он нашел Огненный Цветок.
Рассказывают, что это произошло так.
Однажды после долгого и трудного полета корабль Прометея приблизился к звезде Феридан. Это была небольшая звезда, похожая на наше Солнце. В системе Феридана оказалось девять планеткак и в нашей солнечной системе. Восемь планет были безжизненными.
Поверхность девятойсамой большойпланеты окутывала ионизированная, насыщенная облаками атмосфера. Прометей назвал эту планету Зевсом, потому что Зевсдругое имя Юпитера, крупнейшей планеты в системе Солнца.
В те времена посадка на неизвестную планету грозила смертельной опасностью. Локаторы отказывались работать в ионизированной атмосфере, оптические приборы слепли в плотных облаках. Корабль мог разбиться о скрытые туманом горы, мог упасть в бушующий океан, завязнуть в топком болоте, в зыбучих песках. Прометей не знал, что скрывалось за непроницаемой атмосферой Зевса. Одно только сказали приборы: масса планеты велика, тяжесть на ее поверхности вчетверо превышает земную.
Медленно входил корабль в атмосферу неизвестной планеты. Прометей направлял его так, чтобы подойти к зкватору Зевса, ибо вторая заповедь звездных капитанов гласит: «Опускайте свои корабли только на экватор планеты, потому что центробежная сила здесь уравновешивает силу тяжести, и корабль сможет легко вернуться в Звездный Мир».
Содрогались от напряжения дюзы. Корабль тормозил, приближаясь к поверхности планеты. Плотнее становилась атмосфера. Яростно пронизывали ее сиреневые острия молний. Рвались навстречу кораблю вихри нагретого воздуха. Видел Прометей, что экраны дальних локаторов покрылись яркими пятнами: это на поверхности Зевса извергали огонь многочисленные вулканы. Сплошные разряды молний наэлектризовали атмосферу, и чем ниже спускался корабль, тем туманнее становилось изображение на экранах локаторов. Только на мгновение прояснился один из экранов дальнего локатора, и Прометей увидел, что на север от экватора, у подножия вулкана, растут светящиеся цветы. И, хотя экран тотчас закрыли мерцающие вспышки, Прометей уже чувствовал, догадывался, знал: там растут Огненные Цветы!
А воздушные вихри с нарастающей силой сжимали. титановые борта корабля. Гневалась планета на дерзость пришельца, и бушевал ураган в ее необъятной атмосфере. Корабль шел над черными пропастями, над жерлами вулканов. Сквозь скрученные, истерзанные ураганом тучи пробивались зловещие отблески огня.
Прометей нарушил вторую заповедь звездных капитанов. Он развернул корабль на север, в сторону от экватора, туда, где рос Огненный Цветок. Знал Прометей, что энергии реактора теперь не хватит на взлет. Знал, что корабль не сможет покинуть грозную планету. Но Прометей, улетая, сказал людям, что достанет Огненный Цветок. Мог ли он отступить?
Корабль опустился у подножия крутого, скалистого вулкана. Со скалы двумя красно-желтыми реками стекала лава. А между раскаленными потоками, на отвесном, черном от пепла утесе горел Огненный Цветок.
Сейчас их много на Земле, этих Огненных Цветов.
Мы привыкли к ним, и все-таки нас вновь и вновь поражает их красота. Да, надписи, прочитанные когда-то звездными капитанами, сказали правду: Огненный Цветок удесятеряет силы человека, просветляет разум, дает долгую жизнь. Разве не потому влюбленный юноша вместо объяснения дарит девушке Огненный Цветок?
Разве не потому лучшие свои праздники мы украшаем Огненными Цветами? В них светится огонь, давший когда-то человеку великую силу. Огонь любви Огонь разума Огонь жизни
Прометей был поэтом, и он первым из людей взял в руки Огненный Цветок. Попробуйте же представить себе, что он тогда почувствовал!
Да, красив Огненный Цветок! Узкие его лепестки переливаются мягким светом, краски смешиваются, меняются, то становятся ослепительно яркими, то бледнеют, приобретая прозрачность
Прав был старый, мудрый капитан «Экватора»: Огненный Цветок вырос в раскаленной атмосфере и вобрал ее силу и краски.
Говорят, Прометей, сорвав Огненный Цветок, от волнения не мог сложить стихи. Он лишь изменил несколько слов в сказанном до него:
Ты можешь, Зевс, громадой тяжких туч
Накрыть весь мир,
Ты можешь, как мальчишка,
Сбивающий репьи,
Крушить дубы и скалы,
Но ни земли моей
Ты не разрушишь,
Ни корабля, который не тобой построен
Ни этого цветка,
Чей животворный пламень
Тебе внушает зависть.
Жадные языки раскаленной лавы лизали утес, подбираясь к титановым бортам корабля. Но Прометей уже положил руку на рычаг управления. Заглушая грозовые раскаты, взревели дюзы. Корабль устремился вверх, в изрезанное молниями небо. И потускнели молнии рядом с ослепительным пламенем, извергнутым мощными дюзами.
Огненный Цветок был похищен у Зевса!
Однако тяжелая расплата ждала Прометея. Корабль не смог вырваться в Звездный Мир. Быстро иссякла энергия реактора, невидимые цепи притяжения сковали корабль, привязали его к планете, превратив в ее спутник.
Так Зевс отомстил Прометею.
Рассказывают, что тысячелетия назад люди придумали миф, похожий на историю Прометеяпоэта и звездного капитана. Рассказывают также, что в этом мифе титан, похитивший у богов огонь и отдавший его людям, был за это много веков прикован к скале.
Утверждают даже, что похитителя звали Прометеем.
Жалкая выдумка! Разве люди оставили бы того, кто принес им огонь! Они ополчились бы на богов. Кто может быть сильнее людей?
Нет, скорее всего здесь какая-то ошибка. Ибо совершенно иначе завершился подвиг Прометеяпоэта и звездного капитана. Люди Земли не оставили человека, похитившего для них Огненный Цветок. Антенны земных станций приняли сигнал бедствия, посланный Прометеем. И тотчас же всем кораблям во всех частях Звездного Мира земные станции послали приказ: «На помощь!» С той минуты, как радиоволны, несущие приказ, касались антенны корабля, капитангде бы он ни находилсядолжен был прежде всего думать о спасении Прометея. Таков был смысл приказа.
Вслед за этим земные станции обратились ко всем людям во всех уголках Земли. И в этот час каждый человек, живущий на Земле, сделал для спасения Прометея то, что он мог сделать. Разум всех людей, их знания, опыт, воля, энергия слились в единое целое. Так возник план прорыва к звезде Феридав.
Эскадра из шести мощных кораблей ушла в Звездный Мир. На борту корабля были самые смелые капитаны, самые опытные штурманы, самые искусные инженеры. Капитаны других кораблей, ранее покинувших Землю, спешили навстречу эскадре, чтобы отдать ей энергию своих реакторов. Пополняя запасы энергии, эскадра могла идти на скорости, которой еще никто не достигал.
Как сказано, в эскадре было шесть кораблей. Два корабля получили повреждения от метеоритов и вернулись на Землю. Эскадра же, набирая скорость, шла вперед. Два других корабля не смогли преодолеть магнитное поле у звезды Ван-Маанена и совершили посадку на планеты в системе этой звезды. Эскадра же, набирая скорость, шла вперед. Еще один корабль не выдержал огромной скорости полета и отстал. Но последний из посланных кораблейна нем был поднят флаг эскадрыпробился к звезде Феридан.
C трудом погасив скорость, он подошел к планете Зевс и передал огромную мощь своего реактора кораблю Прометея.
Разорвав цепи притяжения, оба корабля устремились в Звездный Мир.
А навстречу им уже мчались другие корабли, несущие неизрасходованную энергию.
Так был освобожден Прометей.
Уходя к Земле, он сказал мстительной планете Зевс;
Вот я, гляди! Я создаю людей.
Леплю их
По своему подобью.
Чтобы они, как я, умели
Страдать я плакать,
И радоваться, наслаждаясь жизнью,
И презирать ничтожество твое
Подобно мне!
Он был поэтом, он похитил у Зевса для людей Огненный Цветоки потому имел право так говорить.
Помните же все идущие по неизведанным дорогам Звездного Мира: Земля никогда не оставит того, кто совершил подвиг во имя людей.
Владимир СавченкоСтранная планета
1
Косматый пылающий диск Ближайшей стремительно погружался за желто-красные зазубрины горизонта. Вместе с ней торопливо ныряли за скалы окрестные звезды. Вся ослепительная пиротехника заката длилась не более минуты.
Разведывательная ракета стояла наклонясь на каменистой площадке. В кабине было тихо и темно, хотелось молчать.
Вверху засветился овальный экран, на нем показалось продолговатое лицо телеметриста Патрика Лоу, дежурного по звездолету:
Капитан, они снова что-то передавали о нас! Удалось записать. Смотрите замедленную запись.
Экран мигнул. Появились расплывчатые светлые линии, затем замелькали быстрые и яркие, как вспышки, изображения.
Вот их ракета-разведчик медленно планирует в магнитном поле над поверхностью Странной планеты. Абстрактный пейзаж из разноцветных скал и камней. Вот ониАнтон Новак и Сандро Риднеуклюже выпрыгивают из люка ракеты на площадку. Бредут, опустив головы в прозрачных шлемах, наклоняются, что-то поднимают Вот они приникли к скале в нелепо напряженных позах.
Все это было и так и не так, заметил Сандро.
Вот именно. Они высадились, ходили, наклонялись, приникали к скалам все это было. Однако изображения, появлявшиеся сейчас на экране, не были ни фотографиями с натуры, ни кинорепортажемвсе выглядело гораздо выразительнее, яснее. И еще было в них нечтото нечто, которое заставляет человека подолгу смотреть на самую заурядную по сюжету картину талантливого художника; в жизни прошел бы и не заметил, а такстоишь, смотришь, вникаешь. Это нечтоточная обобщающая мысль, которую художник потому и изображает красками и линиями, что ее не выразить словами И в изображениях на экране тоже была какая-то мысль. Но какая?
Антон, а прошлый раз, в первую экспедицию, было такое?
Нет.
Новак вздрогнул от неожиданности: из экрана к нему приблизилось его же лицо, упрощенно, но точно схваченное немногими штрихами. Это был гениальный живой рисунок, и Антону стало но по себе, когда он всмотрелся в него. «О природа, неужели у меня такие недобрые глаза, такая безапелляционно властная складка губ!.. Самодур какой-то, а не капитан звездолета». Лицо вдруг перекосила ужасная гримаса, потом оно паралитически задергалось, сократилось, как мяч, на который наступили ногой. Исчезло. Сандро хихикнул.
Это вчера, когда их «ракетка» пикировала на меня, пробормотал Новак. Ага, вот и ты!
Сандро Рид на экране разыграл такую пантомиму, на какую Сандро Рид в жизни не был способен. Карикатурно шаржированные штрихами движения губ, глаз, подбородка, повороты головы рассказали все о нем: и что он еще молод, невинен и восторжен, что он преклоняется перед капитаном и побаивается его, и что он скучает по Земле, по дому, и что он болезненно самолюбив и мнителен. «Комики, тоже мне! Какое их дело»хмуро проворчал Рид.
На экране тем временем появилась целая группа: Максим Лихо, Патрик и Юлий Торрена. Мелькнули какие-то упрощенные разноцветные изображения. Потом в овал экрана влетела «ракетка»: были отчетливо видны четыре острых выступа на носу, частые ребристые полосы вдоль фюзеляжа, оканчивающегося тремя плоскими треугольными выростами, похожими на стабилизатор бомбы крупного калибра.
Я не понимаю одного: зачем у «ракеток» хвостовое оперение? молвил Сандро. Ведь планета не имеет атмосферы.
Хм а все остальное ты понимаешь?
Смотри!
«Ракетка» исчезла. На экране появилось сосредоточенное лицо Ло Вея без шлема и на фоне звезд. Экран погас.
Но Ло Вей ведь не опускался на планету! Как же?..
Значит, они наблюдают и за «Фотоном». Он не раз выходил наружу, проверял рефлекторы.
Наблюда-ают протянул Сандро. Что же они сами-то прячутся? Боятся нас, что ли? Где они? И какие они?
Телепередача и слова Рида снова всколыхнули в душе Новака досаду и самые недобрые чувства к этой Странной, будь она неладна, планете. Он уже ясно понимал, что и вторая экспедиция сюда закончится, как и первая, ничем. Ну, будет масса мелких наблюдений, которые обрадуют гравитологов, магнитологов и космологов но главная цель, из-за которой летели контакт с иной цивилизацией, не будет достигнута. «Не желают они вступать с нами в контактчто тут поделаешь? А на Земле нас ждут Как стыдно будет вернуться ни с чем!..»
Скажи, Анти, а в первую экспедицию здесь тоже были «ракетки»?
Нет. Были «самолетики»с крыльями. Они летали, опираясь на атмосферу. Была здесь довольно плотная атмосфера из инертных газов. Красивейшие переливчатые закаты и восходы Ближайшей быликрасно-зеленые, радужные Когда мы прилетели сюда второй раз, я подумал, что мы ошиблись планетой! Но других-то планет здесь и близко не найдешь.
Действительно за каких-то двадцать лет не стало атмосферы. А ведь инертные газы не могли соединиться с почвой. Да и почвы, как таковой, здесь нет Скажи, а вы тот раз не пробовали изловить или посадить эти «самолетики»?
Новак помолчал, сказал глухо:
Пробовали. Из-за этой затеи погибли Петр Славский и Анна. Они поднялись на вертолете развесить металлическую сеть. «Самолетики» разбили винт вертолета.
Антон скажи: а ты очень любил ее? Анну?
Новак пошевелился в темноте, но ничего не ответил. Сандро смутился.
Извини, Антон, я глупо спросил Я ведь еще никого не любил, понимаешь?
В этот момент полуторачасовая ночь кончилась. Ближайшая резво вылетела из-за горизонта. Через задний иллюминатор в кабину хлынул прожекторный сноп света. Он резкими, без полутонов контурами изваял из темноты две сидящие в креслах фигуры. Однамассивная, с крепко посаженной между широких плеч головой; короткие седые волосы сверкнули мраморными завитками, глаза запали в черные тени от надбровий. Вторая юношески стройнаяоткинулась в кресло; свет ясно очертил профиль: крутой лоб, тонкий нос с небольшой горбинкой, мягкие черты губ и подбородка.
Лучи выхватили из тьмы часть пульта с приборами, стойку с полупрозрачными, нескладными, как манекены, скафандрами, квадрат обитой кожей стены.
Скалы за окном вспыхнули, засверкали гранями.
Новак встал.
Собирайся, Малыш, пойдем, он усмехнулся, искать следы материальной культуры. Черт побери, если есть культура, должны же быть какие-то следы! Он наклонился, поворошил черные кудри на голове Рида. Эх, ты! Разве можно любить «не очень»?
Планета вращалась так стремительно, что у экватора центробежная сила почти уравновешивала тяготение. В средних широтах, где опустилась разведочная ракета, быстрое вращение Странной вызывало своеобразный гравитационный эффект: стоять на поверхности можно было, только наклонясь градусов под пятьдесят в сторону полюса. Новак и Рид карабкались по скалистой равнине, вздыбившейся горой до горизонта, рассматривали в бинокли окрестности, ворошили камни под ногами и в выемках.
Этот поиск был безуспешен, как и предыдущие. Здеськак и более чем в пятидесяти иных исследованных ими местах планетыне обнаруживалось никаких намеков на «культурный слой»: на скопления мусора, отбросов и обломков, которые неизбежно остаются там, где хоть ненадолго располагаются разумные существа.
В шлеме Новака мигнул красный вызов звездолета.
Капитан! послышался певучий голос Ло Вея. У нас возникла идея Вы слышите?
Слышу. Так что же?
На частотах, на которых передают эти существа, транслировать им не тесты Комиссии по контактам, а просто подробную информацию о нас. Так сказать: позвольте представиться
Отлично! включился в разговор Сандро. Действительно, что им эти египетские треугольники и таблица Менделеева в двоичной системе!
Что же вы намереваетесь передать? спросил Новак.
О Солнечной системе, о ее месте в Галактике, о Земле, о наших городах и сооружениях Торрена предлагает: наше искусство. Конечно, все придется передавать в ускоренном ритме, иначе не воспримут.
Так Новак в раздумье остановился, ухватившись за край скалы. Информацию о солнечной системе и ее координаты сообщать не надо. Остальноепопробуйте.
Почему, Антон? снова вмешался Сандро. Надо же им знать, откуда мы взялись.
Нет, пока не надо! отрезал Новак. Доверие должно быть обоюдным Ло, об искусстве тоже не стоит, не поймут.