А че? Ашно! радостно заявил Леха. Допустим, неохота мне ковыряться в носу, говорю Тамирке: «Наковыряй мне пару козявок, а я тебе денежку дам».
Тамирбек выразительно показал Лехе смуглый кулак.
А если услуга стоит не пять копеек, а меньше? спросила Янка.
Отщипывать от монеты кусочек, предложила Юйлинь, каким-нибудь древним инструментом.
Все разом заулыбались и поглядели на Витьку, как на самого компетентного в вопросе.
Ну, не знаю, сказал Витька. Если есть пять копеек, значит, были и четыре копейки, и три.
А откуда у твоего деда монета? спросил Тамирбек.
Витькин дед кол-лек-ционер, сказала Янка. Я смотрела про него ролик в новостях. У него целая коллекция старых вещей. Там показывали кофейник из первой марсианской экспедиции, нагрудные значки и древние-предревние цифрики, у которых нужно тыкать пальцем в стеклянный экран.
Музей какой-то, сказал Юкке.
Сам ты музей. Янка нахмурилась. Я же говорю: кол-лек-ция. А еще сказали, что Витькин дед специалист по старинной борьбе самбо
Точно, подтвердил Витька.
У его деда действительно имелась целая куча разных экспонатов. Он даже квартиру занял побольше, чтобы было куда поставить стеллажи и еще осталось место под мини-спортзал.
Дед рассказывал, Витька сделал страшные глаза, будто эта монета жутко ценная и редкая, что сейчас на всей Земле их осталось штук сто, не больше, что когда-то, в период ресурсного кризиса, их переплавляли в мартенах.
А можно потрогать? осторожно попросила Юйлинь, ей хотелось узнать, что такое мартен, но она стеснялась.
Трогай. Только дед говорил, что все деньги заражены древним проклятием. Они несут в себе бациллу конфликтов и войн.
Юйлинь испуганно отдернула тонкий пальчик.
Да ладно тебе, добродушно оскалился Витька. Про бациллы это фигура речи.
Все принялись трогать и рассматривать монету.
И все равно я не верю, сказал Юкке. Не могла эта ерунда рулить всем миром, тем более нести в себе смертельные бациллы. Чушь какая-то.
Что ты хочешь сказать? Витька отобрал у Юкке монету. Что я вру? Или что учитель врет? Или, может, мой дед не влетает?
Не знаю, влетает он или нет упрямо сказал Юкке, но все бациллы там давным-давно передохли. Это факт.
Дурак ты, сказал Витька.
Сам дурак.
А давай устроим эксперимент.
Это как?
А вот так! Витькины глаза заблестели. Сыграем в реконструкцию. На слабо́. Кстати, ты мне крючишь одну игру еще с зимы? Не забыл?
Юкке насупился. Его широкое светлокожее лицо приобрело сосредоточенное выражение.
Давай, наседал Витька. Я тебя найму на работу! Он показал кругляш монеты.
Давай, вдруг согласился Юкке.
Пять заданий.
Три.
Фиг с тобой. Три. Прямо тут и сейчас. Все взаправду. От заданий не увиливать. По рукам?
По рукам.
Две пацанячьи ладошки сухо стукнулись одна о другую. И оживленные зрители принялись занимать места среди песчаных барханов. В небе, совсем невысоко, пролетел двухчасовой авиограв, направлявшийся в Японию.
Первое задание, торжественно возвестил Витька, садясь по-турецки и подкидывая пятак на ладони. Ты должен возвести нам замок готической архитектуры на четыре башни. Можешь приступать и добавил всплывшее в памяти словцо из учебника, смерд.
* * *
Янка украдкой заглянула в свой цифрик, затем, прищурившись, поглядела на солнце. День понемногу клонился к вечеру. На широкой полосе влажного песка, у края ленивого прибоя, не покладая рук трудился Юкке. Слегка высунув от усердия язык, он ловко орудовал формовочной лопаткой и пульверизатором с волшебным фиксаж-раствором. Две башни замка были уже готовы, третья и четвертая находились в процессе.
Леха зевнул и перевернулся на живот.
Я не понял, громогласно заявил он, тоже поглядев на цифрик. Мы сюда приехали, чтобы строить замок. Так? Но замок строит один Юкке, а мы валяемся, как дураки, и на него глазеем. Мне, по факту, уже уныло.
И мне, поддержала Юйлинь.
Остальные высказались в том же духе.
Ладно. Витька, отряхивая трусы, поднялся с песка. Эй, Юкке-смерд! заорал он, пытаясь соответствовать своей эксплуататорской роли. Мы тут решили, что хватит тебе строить замок. Народ прокис на тебя глазеть. Вали сюда.
Юкке перестал оглаживать ладонью стрельчатую крышу, поставил пульверизатор в разрытый песок и пошел к зашевелившейся компании.
Сейчас я придумаю тебе второе задание, пообещал Витька.
Он огляделся по сторонам и радостно указал на маленькое стадо сцепившихся рулями гравипедов.
Давай-ка, прокачай нам всем минусовые диски.
Ты с орбиты слетел? Тамирбек покрутил пальцем у виска. Одному-то гравику диски полтора часа качать. Нам здесь что, до ночи болтаться?
Лично я свой гравик никому трогать не разрешаю, агрессивно предупредила Янка.
Юйлинь согласно закивала.
Ладно, пробормотал Витька. Тогда вот что. Принимай упор лежа и делай отжимания сорок раз.
Несерьезно, сказал Леха. Сорок раз Юк запросто сделает.
Тогда восемьдесят.
Юкке мрачно поглядел на Леху. Он опустился на песок, уперся кулаками и принялся отжиматься.
Раз, начал считать Витька. Два. Три. Четыре
Семдесят восемь азартно выдохнули сидевшие на корточках ребята. Семьдесят девять
Мальчишечье тело замерло над песком. Трицепсы выпрямленных напружиненных рук мелко подрагивали. Юкке сквозь стиснутые зубы втянул в себя воздух, упал вниз, замер в миллиметре от собственной горячей тени, повисел пару секунд, собираясь с силами, и, непроизвольно постанывая от напряжения, пошел вверх Вверх Вверх
Восемьдесят! заорали все разом.
С трудом переводя дыхание и разминая ноющие мышцы, Юкке с победоносным видом встал перед Витькой.
Давай третье задание, потребовал он.
Только выполнимое, подсказал Тамирбек.
Выполнимое Витька беспомощно огляделся. Какая-то дикая мысль вертелась в голове. Прищуренные глаза Юкке-смерда и четыре пары глаз возбужденных зрителей выжидательно уставились на эксплуататора.
Снимай, неожиданно для себя сказал Витька.
Что? не понял Юкке.
Трусы снимай.
Светлые брови поползли вверх.
Не слышал, что я приказал?
Лицо Янки вытянулось, серые глаза стали просто огромными.
Неправильно, встрял Тамирбек. Снимать трусы никакая не работа.
Нет, работа, решительно парировал Витька. В старину были специальные клубы, назывались «стрип». Работники там раздевались, а капиталисты им за это платили деньги. Мы через цифрик Лехиного брата смотрели на одном метасайте с узким доступом. (Леха неуверенно кивнул.). Так что все по правилам! Снимай, я говорю!
В воздухе повисла напряженная пауза. Пространство вокруг наполнила странная вибрирующая смесь ужаса, стыда и любопытства. И зрителям, и участникам разом захотелось броситься врассыпную, куда глаза глядят, но члены их сковала диковинная нерешительность. Они еще не понимали, что больше не руководят процессом, что это процесс руководит ими, вращая тяжелые жернова, давя, перемалывая.
Или слабо́? Соскочил, звонок? крикнул Витька. Сдулся?
Брови Юкке сошлись на переносице. Неловкими пальцами он взялся за резинку и потянул ее вниз. Скользнув по бедрам и коленям, трусы упали на песок.
Одно мгновение зрители потрясенно молчали, потом Янка развернулась и треснула Витьку ладонью по уху.
Дураки! крикнула она, подхватила с песка одежду и бросилась к гравипедам.
Подожди, крикнула Юлинь и побежала следом.
Юкке, кривя рот, натягивал трусы.
Потирая звенящее ухо, Витька смотрел вслед двум уносящимся прочь гравикам.
«Глупо как вышло», растерянно подумал он и в тот же момент ощутил толчок в плечо.
Давай деньги, сказал Юкке, протягивая ладонь.
Витька неуверенно разжал кулак и поглядел на монету.
Слушай, пробормотал он, вдруг соображая, что не может просто так отдать пятак приятелю. Мне же его нужно вернуть на место Я же его на время брал
Ты сам сказал «все взаправду».
Витька совсем растерялся.
Слушай, протянул он почти жалобно. Давай, ты поставишь мне взамен тысячу щелбанов. А?
Плевал я на твои щелбаны. Я перед девчонками штаны на слабо́ снял. Гони монету. Это моя плата.
А может несчастным голосом пробормотал Витька.
Он изо всех сил пытался сообразить, чего такого может предложить Юкке, такого, что тот не в силах получить сам, и не находил ответа.
Вот, значит, как? ядовитым голосом осведомился Юкке.
Качнувшись вперед, он неожиданно ударил снизу по Витькиной ладони и сцапал подлетевший в воздух пятак.
Витька на миг оторопел, а Юкке, отскочив назад, показал ему монету и сунул ее в кармашек трусов.
Ах ты гад, выдохнул Витька. А ну, отдай.
Фиг тебе! закричал Юкке, пританцовывая на песке. Ты купил мои услуги, и монета теперь моя. Ты мне заплатил!
А ну отдай! прорычал Витька.
Пацаны, кончайте! тревожно просил сзади Леха.
Подпрыгивая, Юкке зигзагами отступал назад. Витька пытался его схватить. Когда они оказались напротив выстроенного на влажном песке замка, он наконец изловчился, прыгнул на своего визави и вместе с ним опрокинулся на хрупкие готические башни.
* * *
Войдя в дедову квартиру, Витька на цыпочках пробежал прихожую, миновал просторную гостиную и осторожно приоткрыл двери кабинета, где утром взял пятак из шкафа с самыми ценными экспонатами дедовой коллекции. Витька искренне надеялся, что деда нет дома, но мечты оказались тщетными. Антон Кузьмич сидел перед рабочим столом в раритетном кресле и разглядывал что-то через окуляр настольного сканера.
Витя, это ты? спросил он, не отрываясь от своего занятия.
Привет, я на минутку, протараторил Витька, соображая как бы просочиться к стеклянному шкафу. Я раз, и убегу.
Кхм, сказал дед. Это понятно, что убежишь. А ты не брал из шкафа мою монету?
Эм-м, промямлил Витька, и дед обернулся вместе с креслом.
Несколько секунд он пристально рассматривал понуренное лицо внука, затем, кашлянув, добродушно сказал:
Красивый фингал. Где такой подцепил?
Да так, не важно Я тут это пятак брал, ребятам показать, вот обратно принес. Виновато вздохнув, Витька протянул деду желтый кругляш.
Ребятам показать это можно, только загодя меня предупреждать надо. Иди сюда.
Положив монету на стол, дед едва не силком усадил Витьку в кресло, ловко осмотрел синяк, расплывшийся под левым глазом, и ссадину на скуле.
До свадьбы заживет, только нужно обработать, сказал он бодро. Я за аптечкой, а ты думай, что будешь врать насчет лестницы, с которой тебя сбил метеорит.
Дед вернулся через минуту с анаплеротическим спреем, и, пока состав, пузырясь, впитывался в исцарапанную кожу, Витька честно, без утайки рассказал о монете, о Юкке, о глупой игре и драке, умолчав, правда, про эскападу с трусами.
А что же друзья ваши не вмешались? спросил дед.
Когда двое дерутся, третий не лезет.
Антон Кузьмич понимающе кивнул.
Я его победил приемом, который ты мне показывал, неуверенно сказал Витька.
Дед укоризненно пожевал губами.
Самбо для обороны, сказал он, а не для нападения.
Я не хотел драться, но и монету отдать не мог, оправдываясь, объяснил Витька. Что бы я потом тебе сказал?.. Я дурак добавил он уныло.
Это я дурак, Антон Кузьмич вздохнул. Я старше тебя, и это моя вина.
Витька непонимающе мигнул.
Иди-ка ты умойся, сказал дед, убирая тюбик со спреем. А потом сходим в одно место И вот что, родители твои возвращаются запослезавтра, к этому времени синяк сойдет, и рассказывать им, пожалуй, ничего не стоит.
А бабушке? спросил Витька.
А бабушке я все сам объясню. Иди.
Подождав, пока закроется дверь кабинета, Антон Кузьмич набрал на цифрике номер Фролова.
Саша, сказал он, когда абонент ответил. Это Савельев тебя беспокоит Угу Мы позавчера говорили про монету Да. Пять копеек. Протокоммунистическая эпоха, двадцатый век Так вот, извини, дружище, ничего не получится Нет, я не набиваю цену. Антон Кузьмич грустно улыбнулся. Просто вышла накладка. Словом, обмен не состоится Брось. Это же всего лишь монета Да Я тебе потом все объясню Выберешь что-нибудь на свой вкус. Да До встречи.
Он отключил связь и некоторое время сидел, задумчиво глядя в открытое окно. Когда разукрашенный, но свежевымытый Витька появился на пороге кабинета, дед решительно встал из кресла.
Пошли, сказал он, сгребая монету со стола.
* * *
На улице пахло вечером, морем и ветром. Свайный микрорайон Новик стоял практически на воде. Блестящие цветным стеклом многоэтажные башни, соединенные эстакадами навесных проспектов, вздымались из пенно-зеленых волн прибоя. Недоумевающий Витька вслед за дедом поднялся на скоростном эскалаторе к третьему уровню пешеходных галерей, висящих прямо над морем.
Дед и внук прошли на консоль смотровой площадки. Витька, у которого всегда дух захватывало от высоты и величия картины, остановился у самого ограждения.
Деда, спросил мальчишка, берясь руками за перила, а зачем мы сюда влезли?
За одним важным делом, проговорил дед загадочно и серьезно. На-ка, возьми.
Желтый кругляш лег в ладонь тусклым пятном фальшивого света. Витька недоуменно приподнял брови. Дед, нагнувшись почти к самому его уху, сказал со странным выражением:
Хочу исправить одну ошибку Есть такая старая поговорка: «Не все золото, что блестит». Так вот, я забыл эту поговорку и ценил то, что ценить не стоило, и еще я забыл про бациллу конфликтов, а она, такая дрянь, остается заразной долгие века. Разве умно хранить бациллу в тарелке для борща?
Витька покрутил головой.
Вот и я думаю, что нет А теперь размахнись-ка как следует и запули заразу вон в тот водоворот под опорой. Надеюсь, там достаточно глубоко
Витька посмотрел на свою ладонь. Монета лежала между пальцами теплая и совсем не опасная. Снопы пшеничного злака изгибались вокруг схематичного изображения Земли, над колосьями висела маленькая колкая звездочка, снизу тянулась надпись из четырех букв.
Деда, позвал Витька. Но ты же сам говорил, будто она очень ценная
Ерунда, решительно сказал дед. Зараза не может быть ценной. Ценность не в монете, а в нашей глупой голове. Кидай! И чем дальше, тем лучше.
Разом решившись, Витька размахнулся и швырнул монету в море. Дед, щурясь, следил за ее кувыркающимся полетом.
«Вот теперь все правильно, подумал он, чувствуя, как его охватывает чувство облегчения. Мальчишка должен был выбросить ее сам. Надеюсь, это поправит ошибки одного старого кретина заигравшегося старого кретина»
И тебе ее нисколечко не жалко? спросил Витька, заглядывая через перила.
Абсолютно. Сухая мосластая ладонь потрепала внука по затылку. А с приятелем твоим непременно помирись, Антон Кузьмич оживился от возникшей в голове идеи. И знаешь что? Приводи этого Юкке к нам. Обязательно приводи. Я покажу ему ловушку с солнечной плазмой, которую когда-то доставил «Солярис-7», и еще прототип гравитатора из пробной партии номер два, и раритетные фолианты по боевому самбо Непременно помирись с Юкке. Слышишь?
Слышу, сказал Витька. Я постараюсь
Александр МиллерСафари
Покорять Африку на стареньком седане 1992 года не то, что покорять Эверест либо какую-нибудь иную гору, скалу или препятствие, ставшее на пути. Многие покоряют горы ради спортивного интереса. Лезут на них, испытывая свою выносливость, ловкость, силу и прочие качества, что так ценятся в людях. Одни хотят доказать что-то сами себе, другие кому-то еще, третьи, возможно, делают это ради того, чтобы провести уик-энд. Но покорять Африку это совсем другое. Континент, раздираемый гражданскими войнами, насилием, бедностью, болезнями, а также геноцидом и озверевшими стаями гиен. Есть ли кто-то, кто хотел бы испытать себя в таких условиях? И к чему эти сравнения с подъемом на Эверест? Ответ совсем рядом, он на поверхности. Мы имеем белого человека, попавшего в неприятности, которому требовалось как можно скорее убраться куда подальше.
Мир слетел с катушек еще очень давно, но по-настоящему лишь неделю назад, восьмого июля 2054 года, когда африканские страны захлестнул огонь протестов и революций. Все началось с ЮАР, и пошло как снежный ком на север, вихрем низвергнув и без того неспокойный континент в пучину хаоса и ярости, да так, что границы размыло и народы смешались. Все это стало одной большой войной, бесконечной и жестокой. И никакие резолюции ООН, никакие призывы от ведущих стран мира не могли это остановить. А те, кто пытался влезть в это, получал лишь огромные потери, миллионные расходы в условиях, когда каждый местный, от мала до велика, готов был всадить тебе пулю из «АК-47», стоило лишь тебе отвернуться.