Прошагали мимо крайней усадьбы, по территории которой бродили поселенцы, собираясь на охоту.
Поинтересовался бы, кто это к нам припёрся, кивнул на них Пахомыч. Охота по закону запрещена, а они будто не слышали об этом.
Плевали они на законы, поморщился Максим. Вернусь в Сыктывкар, выясню, кто балуется, прикрываясь званием генерала.
Перебрались через насыпь узкоколейки, углубились по тропинке в лес, уже пронизанный трелями проснувшихся птиц.
Было прохладно, не более плюс пяти градусов, между деревьями ещё висели полосы тумана.
Максим заметил несколько грибов-зонтиков, шагнул к ним, но Пахомыч остановил:
Не суетись, белых наберём, рыжики есть, подосиновики.
Зонтики тоже классные грибы, особенно молоденькие. Я из них отбивные сделаю.
Согласен, но так мы полдня прошастаем по лесу, если начнём отвлекаться на всякие мухоморы.
Зонтикне мухомор.
Ну, родственник съедобный.
Через полчаса вышли к речке, прошлись вдоль берега, свернули к югу.
Пахомыч остановился у бугра, почти спрятанного завалом соснового бурелома.
Берлога. Медведица исчезла, а ейную мелюзгу надо бы в зоопарк сдать.
Максим обошёл берлогу, посветил фонарём в отверстие на вершине бугра, принюхался к запахам.
Не потревожено.
Вот и я о том же, кивнул лесник. Шёл тудамедведица была, иду обратнонету. Куда девалась, непонятно, однако пугать её здесь некому.
А фотографа где встретил?
Тут неподалёку, дважды. Получается, что медведица пропала после того, как я её встрел.
А лось?
Пахомыч сдвинул пальцем кепку.
Не помню. Хотя должон был позже пропасть, после встречи.
Странно.
Ага.
Покажи, где он стоял.
Они двинулись от берлоги к низинке, переходящей в болото.
Где-то в паре километров от них послышался нарастающий гул вертолётных винтов.
Оба остановились, прислушиваясь.
Летят охотнички, проворчал Пахомыч. Интересно, найдут кого или нет? Я предупреждал егеря, что лоси ушли, волки тоже.
Вертолётный гул отдалился.
К зимнику полетели.
Хрен с ними, они нам не приятели и не родственники.
Двинулись вдоль низинки, остановились у муравьиной кучи.
Вон там он стоял, между соснами.
Максим сосредоточился на восприятии «невидимого», порыскал между деревьями, нашёл несколько свежих отпечатков подошв на траве, на слое опавших сосновых иголок и на мху. Отпечатки были странные, с рифлёным рисунком каких-то иероглифов, и пахли чужеродно.
Что откопал? подошёл к нему Пахомыч.
А ты разве не видишь? Ты же лесник.
Не подначивай, лесник я, да не охотник и не следопыт. Вижу, отпечатки ненашенские, на берегу такие же.
Да уж, следы странные.
Послышался нарастающий гул вертолёта, слева над деревьями мелькнули сине-белый корпус, гул стал отдаляться и ухнул куда-то вниз, будто винтокрылая машина провалилась в яму. Стало тихо.
Упал он, что ли? пробормотал Пахомыч.
Максим прислушался к своим ощущениям.
Вроде бы нет. Пошли посмотрим, они где-то недалеко, в полукилометре сели.
Сдались они тебе!
Не нравится мне
Что? Команда?
Мистика.
Какая мистика? не понял старик.
Просто так звери не пропадают. Их либо браконьеры убивают либо ловят для продажи. В нашем случае происходит нечто необычное, согласен? Следов-то и в самом деле никаких нет, кроме отпечатков фотографа.
Никаких.
А отпечатки его подошв вообще невозможно идентифицировать. Такую обувь не носят ни китайцы, ни японцы, ни американцы, зуб даю. Ладно, разберёмся.
Максим определил предполагаемое место посадки вертолёта, быстро направился в ту сторону, лавируя между деревьями и валежником.
Пахомыч поспешил за ним, позавидовав лёгкости, с какой племянник передвигался по лесу.
Минут через двадцать вышли к ровной прогалине между деревьями и кустарником, тянувшейся к реке длинным языком.
Вертолёт стоял на краю прогалины, двигатель не работал, винты не вращались.
Максим остановился, принюхиваясь и приглядываясь к мирному пейзажу, достал бинокль.
Странно никого и пилота не видно.
Может, на берегу сидит, рыбу ловит?
Пилоты, как правило, свои машины без присмотра не бросают. Пошарь по берегу, я вокруг полазаю.
Пахомыч устремился было к берегу речушки, однако заметил мельканье пёстрых пятен в кустах за прогалиной и присел в траву, почуяв непонятное опасение.
Ветки ольховника перестали качаться, пёстрые пятна исчезли.
Пахомыч посидел на корточках, млея, вглядываясь в пляску листьев до рези в глазах, потом рысью, пригибаясь, догнал Максима.
Там кто-то ворочается в кустах!
Максим прижал палец ко рту.
Постой здесь, никуда не ходи.
Пахомыч оглянулся, спиной ощущая чьё-то незримое присутствие, а когда повернулся к спутнику, никого не увидел. Одинцов словно в воздухе растворился. Лишь на траве осталось стоять его грибное лукошко.
Сухих сучьев здесь, в редколесье, было мало, поэтому бесшумный бег удался.
Максим сделал небольшой крюк и вышел к излучине прозрачной, как слеза, реки, берег которой в этом месте был каменист и свободен от кустарника. Фотографа он увидел сразу.
Высокий, как баскетболист, незнакомец в пятнистом балахоне стоял у комля упавшей лиственницы и смотрел на хорошо видимый с этой позиции вертолёт. Точнеесмотрел на человека, кружащего вокруг вертолёта.
Максим выругался про себя: старый пень! сказал жежди!
Но это был не лесник.
Вертолёт осматривала недавняя знакомая Ольга, отказавшаяся давеча идти утром по грибы. Одета она была в защитного цвета куртку со множеством кармашков и такие же штаны, на ногах красовались высокие, чуть ли не до колен, отсвечивающие перламутром сапожки, волосы накрывал такого же оттенка берет. И весь этот модный комплект назывался на армейском языке КОНЗ-12ТСкостюм особого назначения защитный для операций в тайге и на Крайнем Севере. Или на жаргоне спецназа«лягва». Разработанный с помощью нанотехнологий он мог делать хозяина практически невидимкой.
Ни фотографа, ни Максима Ольга не видела, а почему оказалась в месте посадки вертолёта охотников, да ещё одетая в «лягву», недоступную для простых смертных, догадаться было сложно.
Фотограф направил на девушку тубус своего навороченного аппарата.
Максим испытал всплеск тревоги.
Слишком нестандартными были обстоятельства, связавшие множество не касающихся друг друга событий, в результате которых соединилось в один узел знакомство самого Одинцова с охотниками, исчезновение животных и появление фотографа и Ольги в «лягве». Случайными такие события быть не могли, майор знал это совершенно точно.
Рефлекс сработал раньше сознания.
Трёхсантиметровый камешек удобно лёг в ладонь, вырвался на волю серебристой рыбёшкой и попал фотографу в затылок.
Раздался тихий изумлённый всхлип, фотограф клюнул носом, часть берега с кустами и проплешинами песка исчезла.
Ольга оглянулась и растворилась в воздухе!
Фотограф тоже оглянулсяна камнеметателя, пригнулся и тоже исчез.
На противоположной стороне поляны шевельнулись ветки тальника, появился Пахомыч с двумя лукошками в руках. Ольгу он, судя по всему, не встретил.
Максим!
Одинцов метнулся к тому месту, где стоял фотограф, ошеломлённо уставился на шрам, проделанный в береговом откосе неизвестным способом. Фотографа нигде не было видно. Он тоже умел быстро бегать и скрытно передвигаться, что говорило о неплохой подготовке этого типа.
Никого? задал вопрос лесник, напрочь не понимая ситуации.
Максим прислушался к тишине вокруг и вдруг понял, что и в самом деле никого они не найдут. Охотники исчезли не сами по себе, им помогли исчезнуть, как помогли исчезнуть крупным зверям в лесу. И свидетелем этого процесса являлся таинственный фотограф.
Или виновником, пришла пугающая мысль.
Максим двинулся к старику.
Никого не видел?
Никого, прошумело где-то, и всё. Старик заволновался:Что будем делать? С меня же спросят.
Ты-то тут при чём? Но звонить в райцентр придётся.
Одинцов посмотрел на пустой вертолёт и решил не говорить леснику о появлении Ольги. Пахомычу этот факт был ни к чему, а у самого Максима появлялся козырь в рукаве, который можно было предъявить в случае необходимости.
Хутор Синдор29 июня, полдень
Сначала на хутор примчался из посёлка серо-синий «газик» Синдорского отделения внутренних дел, привёз троих полицейских, которых Максиму и Пахомычу пришлось вести в лес, к месту посадки вертолёта.
Оказалось, главным охотником был генерал Охлин, начальник хозяйственного управления МВД Сыктывкара. Поэтому в полиции и поднялась паника, когда пришло известие о пропаже всей охотничьей команды.
Максима и Пахомыча допросили и отпустили. Оба дали одинаковые показания: пошли по грибы, наткнулись на вертолёт, обнаружили отсутствие пассажиров и пилота, обыскали окрестности в радиусе километра (что было правдой) и позвонили в УВД.
О встрече с фотографом Максим умолчал.
Фотограф, одетый в странный камуфляж неизвестного образца и обутый в ещё более странные ботинки с иероглифической подошвой, вёл себя так подозрительно, что об этом стоило доложить командованию. Что Максим и сделал, позвонив начальнику оперативной бригады полковнику Сидорину.
Не лезь, посоветовал ему Сидорин, пусть сами разбираются, куда подевался их генерал.
Максим попытался объяснить полковнику странности происшествия, обрисовал вид и поведение фотографа, но Сидорина не заинтересовал.
Это не наше дело, отрезал суровый командир ОРБ. Поехал отдыхатьотдыхай, не суй нос куда не надо.
Максим подумал и решил последовать совету. В голову ничего путного не приходило, кроме того, что фотографа невозможно было отнести к обычному туристу, увлекающемуся красивыми пейзажами. Да и пропажу полосы берега длиной в десять метров объяснить ничем было нельзя. Хотя она и укладывалась таинственным образом в русло гипотезы о пропаже лесных обитателей: берегового откоса просто не стало! А звери просто исчезли!
Однако ловить в лесу неизвестного в камуфляже, проявлявшего интерес к животному миру, одному было непросто, и Максим решил поговорить об этом с Ольгой, тем более что она была на месте происшествия, проявив не менее необычный интерес к вертолёту.
Пошли завтракать, махнул рукой Пахомыч, у которого испортилось настроение. Он был уже не рад, что пригласил племянника в гости аккурат в то время, когда высокому начальству из Сыктывкара вздумалось поохотиться в здешних местах.
Максим его понял, обнял за плечи.
Да всё в порядке, дядь Коль, найдутся охотнички, небось к Синдорскому озеру махнули пешком, погнали лося. Покрутятся менты, найдут.
В глубине души он далеко не был уверен, что охотники найдутся, но причин их пропажи не знал и подозревал нехорошее, хотя, в чём это нехорошее проявляется, представить не мог.
«Газик» местного УВД остался на хуторе. А вскоре после того, как полицейские вернулись из леса, оставив охрану, прилетел ещё один вертолёт«Ми-8», доставив взвод полиции особого назначения. Видимо, пропажа пяти человек во главе с генералом из центра заставила губернское начальство включиться по полной программе.
Хутор окружили, в домах начались обыски и допросы жителей, способных прояснить обстоятельства дела.
Дошла очередь и до хаты Пахомыча.
Одинцовы завтракали, когда внезапно дверь в горницу с грохотом открылась, ударилась о стену, и в комнату ворвались три могучих богатыря в камуфляжных комбинезонах, с масками на головах, навели на сидящих за столом стволы пистолетов-пулемётов «Кедр».
Ни хрена себе! сказал лесник ошарашенно. Вам чего надо?
Руки! повёл стволом «Кедра» один из спецназовцев.
А ноги не надо? иронически осведомился Максим.
Руки за голову, я сказал!
Максим неуловимо быстрым движением метнул большим пальцем колечко солёного огурца, и оно влипло прямо в рот крепышу, видный сквозь прорезь маски.
Крепыш инстинктивно прихлопнул огурец ладонью.
Послышались смешки: коллеги оценили пикантность ситуации.
Ах ты, паскуда! сделал угрожающее движение к Максиму крепыш.
Максим встал, прокачивая спектр эмоций гостей: те явно не собирались стрелять, но любили побравировать и поиграть оружием.
Отставить, Ковальчук! раздался чей-то скрипучий голос, и в горницу вошёл глыбистый мужчина в синем блескучем гражданском костюме без галстука. У него была складчатая шея, покатые плечи борца и серебристый ёжик волос. В этом он был похож на полковника Сидорина: у того тоже наличествовал серебристый ёжик волос.
Вы хозяин? воткнул он в Пахомыча взгляд маленьких водянистых глаз.
Ну, я, кивнул Пахомыч, встал с достоинством. А вы кто такие, гости непрошеные, шумные?
Седой пропустил вопрос мимо ушей.
Мы ищем генерала Охлина.
Да хоть самого генералиссимуса Сталина, мы при чём?
Этот ваш собутыльник ссорился с подчинёнными генерала.
Пахомыч озадаченно пригладил усы пальцем.
Ссорился? Не может быть! Он всё время был со мной.
Нам доложили.
Путаете вы чего-то, господин хороший. Это мой родич, а не собутыльник, как вы тут изволите выражаться. Я отвечаю за него, как за самого себя.
Седой смерил свободно стоящего Одинцова изучающим взглядом.
Идёмте с нами!
Это с какого бодуна? усмехнулся Максим.
Глаза седого сузились.
Вам лучше не задираться, господин драчун. Вы находитесь под подозрением.
В чём?
В пособничестве.
Максим невольно засмеялся:
В пособничестве кому? Местной фауне?
Инициаторам похищения генерала.
Чего? удивился Пахомыч.
Бред! пожал плечами Максим. Множество свидетелей скажут вам, что я приехал вчера и контактировал только со своими родственниками. Ищите тех, с кем общался ваш генерал.
Вы тоже с ним общались, не отрицайте. Ребята, берите его.
Два комбинезона двинулись к Одинцову.
Он вытянул в их сторону руку, не зная, смеяться ему или плакать. Чугунная уверенность командира ОПОНа в непогрешимости своих выводов забавляла и одновременно раздражала, но и подчиняться им не хотелось.
Стойте, где стоите! Для задержания по такому делу нужны доказательства. Я тоже где-то служу и у меня свои начальники, которым не понравится ваше самоуправство. Не знаю, кем вы себя считаете, товарищ в костюме, но уверяю вас, длиться это будет недолго.
Посмотрим, равнодушно бросил седой, поворачиваясь к Максиму спиной. Выводите.
Спецназовцы снова двинулись к Одинцову.
Он хотел было достать удостоверение офицера ГРУ, но Пахомычу заломили руку за спину, он охнул, и сознание Максима сдвинулось в край оперативных решений, требующих мгновенной реакции.
Первый бугай, которому в рот залетел ломтик огурца, получил удар в ухо и улетел в угол горницы, по счастью не задев стола и банкетки со стоящей на ней вазой с цветами.
Второй крутанулся вокруг своей оси и рухнул лицом в пол, подтвердив название проведенного приёма«грязелиз».
Третий отпустил Пахомыча, цапнул пистолет-пулемёт, но воспользоваться им не успел. Максим дёрнул его за руку к себе и подставил кулак, ставший непреодолимой преградой. Сбитый ударом здоровяк грохнулся на спину, развалив хлипкую табуретку.
Максим шагнул к первому спецназовцу, начавшему подавать признаки жизни, нанёс удар сверху вниз, в челюсть, подобрал пистолет-пулемёт, направил на седого, успевшего только оглянуться и поднять брови.
Имя, звание?
Что?!
Глухой? Имя, звание!
Капитан Посвитлый Альфред Свиридович второй батальон ОПОН
Какого дьявола вы устраиваете тут комедию с задержанием?! Кто вас вызвал?!
Демченко капитан Синдорского ОВД нас предупредили. Седой полиловел, начиная осознавать своё положение.
О чём вас предупредили?
О бандитах
Кто предупреждал?
Охлин звонил вчера
Идиотизм! Он же всего лишь хозяйственник в лампасах, а вы мчитесь из Сыктывкара ловить бандитов!
Верните оружие.
Дозвонюсь до своих и верну.
До каких своих?
Максим хотел сказать, что он майор спецподразделения ГРУ, но в это время в сенях раздался шум, голоса, дверь распахнулась, и в горницу вошла Ольга в джинсовом костюмчике. Оглядела лежащих и стоящих мужчин, усмехнулась, кинув взгляд на пистолет-пулемёт в руках Одинцова, посмотрела на седого.
Вы тут старший?
Капитан ОПОНа дёрнул щекой, почесал за ухом, буркнул хмуро: