Я тоже рад тебя видеть, Джефф! Не приведешь ли полностью цепочку умозаключений, которая привела тебя к столь печальному выводу?
Дьявол, как же меня раздражает его манера говорить! Я выдохнул и с трудом взял себя в руки. Никогда раньше не раздражала, напомнил я себе. А сегодня сегодня меня будет раздражать все, что угодно. И Бронич в этом совсем не виноват. В конце концов, я пока что жив только благодаря ему.
Пожалуйста! я широко улыбнулся. Вернее, оскалился. Ты построил себе этот склеп, потому что боялся ядерной войны, так?
Почти, Бронич тоже улыбнулся. Мое жилище ты можешь называть склепом, если тебе так больше нравится. Но я не боялся войны. Я знал, что она случится.
Допустим, я махнул рукой. Никогда не спорьте с фанатиками тем более, когда они оказываются правы. Пойдем дальше. Вчера ты мне убедительно доказал, что, следующие двадцать лет людям на Земле нечего будет кушать, даже если у них есть убежища, как у тебя у нас с тобой. Я опускаю ненужные подробности
Правильно! Ты все излагаешь исключительно точно, Бронич радостно закивал головой. Кретин какой-то Через какое-то время на поверхности можно будет находиться без фатальных последствий. Но вот есть то, что растет на земле, еще пятнадцать-двадцать лет нельзя.
Так какого же дьявола мой голос взвился помимо моего желания и я с усилием чуть приглушил громкость. Какого такого дьявола ты не запасся продуктами на эти двадцать лет?
На одного? тихо и вкрадчиво спросил Бронич?
Что? не понял я.
Я спрашиваю, мне нужно было забивать свой бункер провиантом на два десятка лет исходя из расчета на одного человека? он смотрел мне в глаза чуть склонив голову набок. Ну, точно сова!
До меня дошло, куда он клонит. Поэтому я не нашелся, что ответить.
Итак, я аккуратненько складываю в своем чулане продукты на двадцать лет. А незадолго до часа Икс ко мне по счастливому стечению обстоятельств заходит мой добрый приятель Джефферсон Маклин. Так ведь и случилось на самом деле, правда? Что же дальше? Мы живем с ним вместе, поглощая запасы из чулана. Идиллия! Но мы оба знаем, что их не хватит на двоих! И вот, в одно прекрасное утро, я просыпаюсь в своей постели с перерезанным горлом. Печально, друг мой, очень печально! Бронич сокрушенно покачал головой.
Любопытно, как бы ему это удалось? Проснуться с перерезанным горлом? Или это проявление его атрофированного чувства юмора? Но, он прав, конечно, прав.
Да ну Что ты такое говоришь, пробормотал я, не глядя, однако, в глаза собеседнику.
Не надо, Джефф, не надо! Бронич замахал в воздухе своими короткими толстыми руками. Не стоит оправдываться, не стоит прятать глаза. Инстинкт выживанияэто такой фактор, бороться с которым невероятно сложно. Между прочим, очень может быть, я бы первым решился запустить немного воздуха в твою яремную вену. И в конце концов, я не стал делать запасов совсем по другой причине.
Вот как? По какой же, позволь узнать?
У меня есть кое-что получше, нежели тонны консервов! Бронич выпятил и без того выпирающий живот и пару раз гордо хлопнул глазами.
Цианистый калий? спросил я, зевая. В эту ночь мне так и не удалось заснуть.
Ха! Ты не растратил своего чувства юмора, Джефф, это приятно. Правда, оно приобрело у тебя черный оттенок, но ведь это простительно в свете последних событий, не правда ли? Давай позавтракаем, друг мой, и твои мысли станут гораздо светлее.
Сомневаюсь, снова зевнул я. Но ты собираешься сказать мне, что у тебя есть такого, что заменит нам запасы продуктов?
Собираюсь, Джефф, непременно собираюсь! Бронич уже суетился возле холодильника. Но только после еды. Я великолепно выспался и теперь зверски голоден.
Бронич тычудовище! я сглотнул.
Почему? он отвлекся от своих манипуляций с яйцами и ветчиной и посмотрел на меня, сложив руки перед собой. Почему, Джефф? Потому что не заламываю руки в великой скорби о человечестве? Потому что ночью не обливал слезами подушку, а использовал ее по прямому назначению? Потому что могу испытывать голод, нормальный человеческий голод? Бронич немного помолчал, будто ожидая от меня ответа. Я прагматик, Джефф, и не скрываю этого. Когда сделать что-либо не в моих силах, я ничего не делаю. Я не могу помочь миллиардам погибших людей. Я не мог им помочь и до катастрофы, хоть и был уверен в ее неизбежности. Что ты от меня хочешь? Зато, он поднял палец вверх, я смогу помочь тем, кто выжил.
Всем? тупо спросил я.
Всем!
У тебя мания величия, Бронич.
Запомни, Джефф, Бронич вдруг весело подмигнул, у великих не может быть мании величия. Просто по определению.
У тебя яичница подгорает, о великий Бронич, я вздохнул и оперся локтями о стол.
Все же, не скрою, мне было крайне любопытно, что придумал этот полусумасшедший бывший ученый. Но выпытывать я не стал. Если Броничу пришла в голову идея помучить меня, заставляя расспрашивать и выклянчивать ответы, я не собираюсь ему подыгрывать. После завтрака, так после завтрака.
Насчет яичницы я сказал, только для того, чтобы поддеть Бронича. На самом деле подгорать она и не думала. Вообще, завтрак получился просто-таки шикарныйхозяин бункера обошелся с содержимым своего холодильника с преступной расточительностью. Кроме яичницы с ветчиной на столе появились тосты, мармелад, сливочное масло, огромные стаканы с апельсиновым соком и дымящийся кофейник.
Бронич накинулся на еду с таким остервенением, словно участвовал в соревновании по скорости истребления пищи. Я смотрел на него с удивлением, хотя, признаюсь, сам испытывал голод в большей степени, чем мне казалось.
Но мысли мои, все же, были заняты другим.
Как ты думаешь, где выжило больше народа?
Брр! Бронич на миг замер в неподвижности. Разве можно за завтраком говорить о таких вещах?
Я говорю о том, что думаю, я вновь почувствовал раздражение.
Будь так любезен, постарайся думать о чем-нибудь другом, хотя бы еще пять минут. За это время я успею покончить со своей порцией.
Да уж, такими темпами Но все же, Бронич. Тебе не кажется, что проще ответить и отвязаться от меня?
Очень может быть, Бронич издал тягостный вздох и продолжал говорить с набитым ртом. Очевидно, что Северную Америку, Европу и большую часть Азии проутюжили так, что выжить могли только единицы. С Южной Америкой дела, по всей видимости, обстоят ненамного лучше. В этом отношении наиболее благополучными должны быть Африка и Австралия. Если, конечно, не брать во внимание Антарктиду, которую, вероятней всего, вообще не трогали.
Я кивнул. Пусть я не готовился, подобно Броничу, к войне все последние годы и не тратил кучу времени за сбором и сортировкой соответствующей информации, логика подсказывала мне схожие выводы.
Выходит, частично за то, что я все еще жив, я должен благодарить удачно выбранное место проживания. Хотя, ничего я не выбирал, я здесь родился. А вот Бронич Я аж поперхнулся куском тоста.
Бронич, сказал я, откашлявшись. Скажи, ты ведь переехал сюда лет пять назад?
Четыре. Даже чуть меньше.
Ну, все равно. Значит, ты еще четыре года назад предвидел все это? я неопределенно махнул рукой вверх, в сторону истерзанной поверхности планеты. Предвидел и именно поэтому перебрался в Австралию? Так?
Не совсем, он покачал круглой головой, густо намазывая хлеб маслом. Я знал о неизбежности Третьей Мировой намного дольше четырех лет. Просто раньше не имел возможности уехать.
Здорово я сам не понял, какой смысл вкладывал в это слово. Чего ж ты в Антарктиду не слинял?
Там холодно, Бронич ответил с полной серьезностью.
Холодно, я пожал плечами. Можно подумать, в России тепло.
В России? Бронич вытаращился на меня с таким изумлением, словно я вдруг превратился в бородатого гнома. Но я никогда не был в России!
Почти с минуту мы смотрели друг на друга с открытыми ртами. Потом Бронич захохотал.
Восхитительно, поистине восхитительно! Ведь мы знакомы больше трех лет! Я серб, Джефф, серб. Из Сербии. Знакома тебе такая страна?
Я поспешно кивнул, хотя не был до конца уверен, что представляю себе, о чем идет речь. В Восточной Европе в последнее время черт ногу сломит, столько новых стран было, поправил я себя.
Наверное, нужно извиниться.
Прости, Бронич. Просто я был знаком с одним русским ну да, точно русским. Так его тоже звали Сви Свати
Святослав, Бронич прервал мои мучения. И вдруг, ни с того, ни с сего, разразился новым приступом хохота.
Ты чего?
Ничего, ничего И ты меня прости, Бронич вытирал рукавом навернувшиеся слезы. В Белграде у меня был одни студент, из ЮАР. Его звали его звали Джефф! Но я ни разу за все время нашего с тобой знакомства не предположил, что ты Бронич захлебывался в смехе и едва мог говорить, что тызулус!
По правде говоря, мне этот факт не казался достойным такого бурного выражения эмоций, но из солидарности я улыбнулся.
Наконец, и Броничу надоело смеяться.
Еще раз прости, Джефф! И спасибо! Разрядкаэто очень хорошо при сложившихся обстоятельствах. Давай теперь закончим завтрак и пойдем в мой кабинет, тебе надо кое на что взглянуть. Джефф! он неожиданно повысил голос и укоризненно покачал головой. Прекрати смотреть на этот несчастный кусок ветчины с видом мученика! Растянуть его на двадцать пять лет тебе все равно не удастся. Расправься с ним поскорее, мне не терпится приступить к делу. Кстати, поверь мне, плотный завтрак окажется тебе весьма небесполезным.
Бронич принялся так внимательно наблюдать за моей трапезой, что я проглотил остатки завтрака практически не разжевывая. Невозможно спокойно есть, когда тебе смотрят в рот. Впрочем, моя поспешность в какой-то степени объяснялась еще и желанием поскорей увидеть, что же такое прячет он в своем кабинете.
Я пытался строить догадки, но абсолютно ничего не смог придумать. От этого нетерпение мое еще усилилось, и уже через минуту мы с Броничем вошли в его кабинет.
До этого дня я почти никогда не бывал здесь. Кабинетом Броничу служила комнатушка, обставленная предельно просто и функционально: письменный стол, кресло и книжный шкаф. Шкаф был забит литературой научного содержания. На столе располагались две аккуратные стопки бумаги, три гелиевые ручки, закрытый ноутбук и присоединенная к нему странного вида жестяная коробочка.
Вообще-то, порядок в кабинете можно было бы назвать идеальным, если бы не эта коробка. Она вносила долю того хаоса, который по представлениям большинства людей должен царить в кабинете ученого.
Надо сказать, с этой задачей скромное жестяное изделие, объемом менее половины кубического фута, справлялось блестяще. Саму коробочку было непросто разглядеть из-за путаницы разноцветных проводов, торчащих откуда только возможно металлических стержней, скоб, стеклянных трубок, катушек, реле, конденсаторов и прочих деталей.
Общее впечатление было чудовищным. Каким-то шестым чувством я понял, что Бронич привел меня, чтобы продемонстрировать именно эту коробку. Но я бы и с десятой попытки не смог догадаться, что же, черт побери, это такое.
Садись, Джефф.
Куда? я озадаченно осмотрелся.
Э-э Действительно. Ну, садись на кресло, а я пока постою.
Я не стал спорить и устроился в кресле, отодвинув его в угол комнаты, чтобы иметь возможность видеть одновременно и Бронича, и нелепую коробку.
Вот Джефф, предчувствие меня не обмануло, Бронич показывал именно на коробку. Ты можешь лицезреть то, что не только спасет наши с тобой жизни, но и позволит выжить оставшейся части человечества.
Прекрасно, прекрасно, я потянулся в кресле. Если ты теперь скажешь, что это, я буду тебе очень признателен.
Разумеется, скажу, Джефф, ведь за этим я тебя и привел в свой кабинет. Все очень просто, этомашина времени!
Бронич гордо посмотрел на меня, ожидая реакции. На что он рассчитывал, интересно? На аплодисменты? Ни крики «браво» и слезы радости?
Машина времени? переспросил я сухо.
Да.
Здорово! Именно такой я ее себе всегда и представлял. Этокоробка из-под печенья?
Из-под мармелада.
Конечно! Ну, конечно, из-под мармелада! Я должен был сам догадаться, что коробка из-под печенья для этой цели не подходит.
Похоже, до Бронича дошел мой сарказм.
Извини, Джефф, он развел руками. У меня не было возможности наладить серийное производство машин времени. Впрочем, этой одной нам будет вполне достаточно. Несмотря на ее несколько неказистый вид.
Да к дьяволу вид! пока еще я был довольно спокоен. Знаешь, Бронич, я ведь всегда считал тебя наполовину чокнутым. Я заблуждался.
Брось, Джефф, Бронич махнул рукой. Ты никогда
Какой на хрен «наполовину»! я, наконец, взорвался. Выплеснулось копившееся напряжение. Ты свихнулся на сто, на двести, на тысячу процентов! Господи, машина времени! я закрыл лицо руками. Примерно час назад я сказал тебе, что ты идиот?
Сказал
Так вот, я тебе льстил!
Говорить что-то еще не хотелось. Хотелось уйти отсюда куда-нибудь подальше, туда, где меня не сможет найти Бронич. Увы, исполнение этого желания сопровождалось бы таким количеством полученных миллирентген, что смерть от голода покажется приятной.
А ведь чего я так завелся? Потому что, когда шел за Броничем в его кабинет, надеялся. На чтосам толком не пойму. Анабиозные ванны? Таблетки, заменяющие недельный рацион питания? Поди разбери Но все же Бронич, несмотря на относительную молодость, когда-то был ученым с мировым именем, если верить ему самому. А если не ему, то десятку книг на разных языках с его фамилией на обложке.
И вот я прихожу сюда и убеждаюсь, что экс-светило науки съехало-таки с катушек окончательно и бесповоротно. Тонкая и хрупкая надежда, за которую я цеплялся из последних сил, выскользнула из дрожащих рук и с оглушительным звоном разбилась о коробку из-под печенья то есть, да, из-под мармелада.
Ожидаемая реакция, раздался вдруг над головой совершенно спокойный голос Бронича. Вполне естественная, особенно если учесть твое близкое к прострации состояние. Скажи только, Джефф, что явилось первопричиной этой легкой истерики? Твоя уверенность в абсурдности идеи машины времени или же ее не слишком презентабельный внешний вид?
Я только махнул рукой. Пойти поспать, что ли?
Вероятней всего, эти две позиции сложились одна с другой, Броничу, похоже, мой ответ не очень-то и требовался. Он продолжал свои рассуждения сам, обращаясь тем не менее ко мне. То есть, основой, по всей видимости, была именно кажущаяся антинаучность машины времени, а неуклюжее оформление послужило своего рода катализатором.
Наверное, он получал удовольствие от своей болтовни. Мне было скучно.
Реальность и фантастика Они так тесно переплелись в последнее время, что обывателюнадеюсь, ты простишь мне, Джефф, это слово, ведь я не вкладываю в него совершенно никакого негативного отношениятак вот, обывателю почти невозможно без посторонней помощи разобраться, где же проходит грань между возможностями науки и банальным вымыслом. Шарлатаны научились ловко маскировать свои детища под научные факты, а наука стала слишком похожа на сказку.
Бронич! я откровенно и очень невежливо зевнул. Ты эту речь репетировал, что ли?
Ну Бронич смутился. В какой-то степени.
Кончай треп. Тоскливо.
Н-да, он почесал затылок. Перейду сразу к сути. Принципиальную возможность создания машины времени допускали многие ученые.
Во главе с Броничем? я скептически приподнял бровь.
Хорошо! Бронич вдруг резко вскинул голову и рубанул ладонью воздух. Опустим вводную часть. Как ты отнесешься к небольшой демонстрации? В конце концов, я знал, что без этого не обойтись.
Демонстрируй, я поудобней уселся в кресле. Валяй!
Поверил ли я в машину времени? Нет. Стало ли мне интересно? Пожалуй да. Люблю фокусы.
Бронич включил ноутбук, затем пошарил глазами по комнате, взял было со стола авторучку, но тут же передумал и вернул ее на место. Сделал он это небрежно, ручка скатилась на пол. Бронич кинулся было поднимать ее, на полпути передумал, выпрямился и посмотрел на меня.
Он суетился и здорово сейчас смахивал на сумасшедшего ученого их дешевой кинокомедии.
Ты ведь носишь часы, Джефф?
Я вытянул вперед левую руку, закатав рукав.
Замечательно замечательно Позволь, еще немного ближе, Джефф, Бронич взял мою руку и подтянул почти вплотную к коробке из-под мармелада. Что может быть символичнее для демонстрации бубнил он себе под нос.