Природа фантомов-отпечатков на сегодня изучена недостаточно. Известно, что они не радиоактивны и общение с ними не представляет опасности для здоровья. К сожалению, из надуманных соображений секретности наши ученые до сих пор не имеют доступа на терри»
В обрывок газеты была завернута банка клубничного варенья. Варенье Вике, куда бы та не ехала, регулярно подбрасывала свекровь, тут удивляться нечему. Другое дело, что этой газете как минимум года три: тогда Вика еще не придавала значения подобным публикациям, однако зачем-то сохранила ее, сунув в ящик стола. Будем надеяться, что свекровь совершенно случайно воспользовалась именно этим газетным листом. Завернула, не читая.
Ягоды в банке просвечивали тусклым рубином. Вика покосилась на спящих соседок. Странно вообще-топосреди бела дня хотя в такую погоду Надо будет угостить их чаем с вареньем, это сближает. Где бы раздобыть консервный нож?.. не хотелось выходить из номера.
Она подошла к окну. По толстенному стеклу густо расселись бисерные капельки, такие мелкие, что даже не сползали вниз. Сквозь них смутно просматривалась противоположная сторона улицы: высокий дом с четырьмя колоннами. Тоже гостиница? Ресторан? Кинотеатр? Ей приходилось читать, что большинство домов в Ф-зонепустые фасады, имитация полноценного города; очень возможно. Впрочем, нельзя верить всему, что пишут про Ф-зону, будь то «ихние» источники или наши.
И нельзя верить ничему из того, что пишут про «ивашек». Те, кто по-настоящему знает о них, писать не будут.
Даже Маринкани разу не написала. Ни строчки.
* * *
Привет! Я Настя. Вы будете у нас жить?
Вика обернулась от окна.
Растрепанная девчушка на кровати по-детски терла глаза кулачком. Глаза, как обнаружилось через секунду, были серые, круглые и занимали по меньшей мере треть лица. Малюсенький вздернутый носик и губки бантиком.
На вид Вика дала бы ей лет шестнадцать-семнадцать. Стоп, не может быть: ведь тогда во время Сиюминутной войны ей было бы всего
Виктория. Да то есть нет, я только на три дня, по временной визе. Хочешь варенья?
Получилось довольно топорно; однако Настя просияла и вскочила, взметнув одеяло. Ничуть не смущаясь, она стянула через голову пижаму, надетую на голое тело, и побежала через всю комнату к шкафу-трюмо. Фигурка у нее была совсем подростковая.
Как минимум двадцать три, продолжала подсчитывать Вика. И то если вышла замуж в семнадцать и буквально сразу же овдовела какой кошмар.
Настя выпорхнула из-за дверцы шкафа в пестром платьице в обтяжку, коротеньком, совершенно летнем, каламбур получился невеселым, и Вика не улыбнулась.
Только вот открыть нечем, скомканно пробормотала она.
Нет проблем, Настя подскочила к тумбочке и, зажав между ухом и плечом телефонную трубку, принялась левой рукой отстукивать номер. Правой она подняла банку, рассматривая ее на просвет. Клубника! Обожаю Алло, солнышко, ты еще не сменился? Нам нужна открывачка От-кры-вачка!.. Ну, варенье открыть. И пускай чаю принесут на двоих Ну да, тебе скажи!.. с новенькой, не переживай. Целую!
Она звонко чмокнула воздух, повесила трубку и прыснула в кулачок:
Простых слов не знает. «Ихние» все такие.
Может, надо было и ей? Вика покосилась на кровать «рыжей».
Настя махнула рукой:
Ну её! Мы с Наташкой с ней не дружим. Потому что идиотка. Окна пораспахивает настежь, ей-то по фиг, а про людей подумать? И вообще она до вечера будет дрыхнуть, вот увидите.
Вика уже открыла рот для вопроса, когда вошла горничная. На зеркальном подносе стоял миниатюрный самоварчик, две чашки и две вазочки для варенья, а с краю темнел консервный ножик, тоже сдвоенный отражением. Горничная ослепительно улыбнулась, пожелала приятного аппетита и ненавязчиво испарилась.
Чай был ароматный и несладкий. Как Вика и любила.
Почему ей по фиг? спустя пять минут таки озвучила она свой вопрос.
Глаза Насти таинственно блеснули: большой-большой секрет. Разумеется, она понизила голос. Между нами, девочками:
Она у нас странная. Понимаете, ее муж правда тушил тут пожар. Только он тогда был уже не муж, они давно развелись, причем, кажется, с жутким скандалом. Она ему в больницу даже записочки не написала. И на Ф-зону ее не хотели оформлять, еле-еле пробила
Зачем?
Как зачем? Здесь условиясупер, и кормят, и вообще Не полная же дура, просто сдвинутая. Это у нее после того, как она с ним увиделась ну, с «ивашкой»
Вика поперхнулась чаем.
Рыжий парик тускло поблескивал на туалетном столике. Женщина спала, укрывшись с головой. Страшной головой с розовыми струпьями и редкими островками волос.
Милая кудрявая Настя чирикала, как ни в чем не бывало:
Она и по улице просто так ходит. Говорит, что ей все равно. Что он такой хороший, такой весь из себя замечательный, ее «ивашка», а она даже записки тогда Что виноватая перед ним на всю оставшуюся жизнь
Что-то знакомое. Конечно: « комплекс вины». Мятый газетный лист до сих пор лежал на кровати. Не вставая, Вика протянула руку и скомкала его.
В Настиной болтовне проскочила неувязка или показалось? В самом начале:
Что ты имела в виду: «правда тушил пожар»? А разве
Девчонка заткнулась. Да, именно таксловно маленький ротик с размаху запечатали кляпом. Несколько раз испуганно сморгнули глазищи, враз отвоевавшие себе добрых две трети лица.
Тихонечко, жалобно, по-детски:
Вы же никому не скажете?..
* * *
Ей было тогда всего одиннадцать, и у нее, слава Богу, никто не погиб на Сиюминутной войне; у них в семье, тьфу-тьфу, вообще ни одного военного А семья большая, три старших брата: на ее, Настино, образование у родителей денег уже не хватило. И куда прикажете после школы? А мамин бывший ну, вы понимаете короче, он работает в комиссии по Ф-зоне. Конечно, за справками пришлось побегать, и в лапу дать сколько раз, а что поделаешь, в институт еще дороже!.. да и кому он нужен, этот институт
Виза у нее временная, на год. Главноеуспеть выйти замуж за «ихнего». А что? Джесс, портье, вы его, наверное, видели сегодня, очень даже ничего, правда? И вежливый, и подарки дарит, и вообще Есть еще швейцар из ресторанчика напротив, он толстый, конечно, и старый, но если вдруг Джесс не захочет жениться Хотя куда он денется? И еще полгода впереди
Вика слушала рассеянно. Вспоминались густо накрашенныехлоп-хлоп, тушь осыпается крошками, ресницы грузной дамы-главврача спецгоспиталя. «Вы отдаете себе отчет, что вы мне предлагаете? Это же статья! Статья!!! вы понимаете, дорогуша?!»
Интересно, сколько таких вот насть эта дамочка благословила своей круглой печатью. И перед каждой ли ломала подобную комедию?..
Захотелось спросить у девчонки, во сколько обошлась ее родителям главврачиха. Просто так, из любопытства но Вика вовремя прикусила язык. Сказала другое:
Ты же теперь не сможешь родить ребенка.
Настя беспечно махнула рукой:
Это если у нас. А у «ихних» медицина! Тут весь персонал, мне Джесс рассказывал, раз в год проходит обследование, и если что не так, сразу лечат за счет казны. А я через год уже получу гражданство и подпаду под «ихние» законы. Короче, было б из-за чего переживать. Джесс, кстати, и не хочет детей, он за женское равноправие
Вика смотрела на нее, и в душе само по себе нарастало мутное отвращение. Маленькая дрянь. И дурочка к тому же, а потому вряд ли добьется своего. Можно себе представить, как «ихние» мужики относятся к таким вот девочкам с липовыми справками и розовыми мечтами Само собой, этот ее Джесс не хочет детей. Кто бы сомневался.
У Маринки, когда ее выписали из роддома, лицо было глухое, словно затканное паутиной. Навсегда.
Настя продолжала щебетать о своем будущем счастье. За окном вроде бы стало немножко светлеекончился дождь? Время, черт возьми, уходит время И до сих порвпустую.
Настя, безжалостно оборвала она птичий щебет, а ты сама их видела?
Кого?
«Ивашек». Понятно, что к тебе никто прийти не мог. Но к твоей соседке, например она кивнула на спящую.
Девчушка хихикнула:
Не-а. Она его сюда не пускает. Сама к нему бегает на целую ночьуж не знаю, куда, а потом дрыхнет весь день напролет. Всё болтает, какой он классный, но никому не показывает. Ревнует, наверное.
Вика задумчиво взглянула на скрученную калачиком фигуру под одеялом. Когда проснется, надо будет обязательно ее разговорить. Женщина, приехавшая сюда ради удобств и сытостиничем не лучше Насти, и теперь казнящая себя из-за человека, который и любимым-то не был при жизни.
Ведь если такто очень может быть, что и
И Наташка никого сюда не водит, донесся Настин голосок, у нее точка в одном заведении. Ой!
Вика даже вздрогнула:
Что такое?
Вы же на ее месте. А она сейчас придет, и
Вот уж не ожидала, что эта поднадоевшая песня способна до такой степени вывести из себя. Захотелось швырнуть в стену недопитой чашкой или хотя бы хорошенько оттаскать малолетку за ее темные кудряшки.
Если бы не спящая, Вика заорала бы во всю глотку. А такпо-змеиному прошипела:
А не пошла бы твоя Наташ
Хлопнула входная дверь.
* * *
Мар-чен-ко, по складам повторила Вика потасканному красавчику Джессу. Номер двадцать четвертый, трехместный.
Все правильно, улыбнулся он. У вас проблемы?
Она прикусила губу на грани взрыва. Ровно, совершенно ровно:
Я вам уже говорила. Какая-то особа утверждает, что я заняла ее кровать. Устроила скандал, выбросила в коридор мои вещи. Разберитесь, пожалуйста.
Портье оскалился еще ослепительнее:
Этого не может быть. В книге постояльцев отеля записано, что за вами забронировано место в двадцать четвертом. Можете спокойно подниматься к себе, госпожа Виктория.
Его улыбка застыла, как на стоп-кадре: разговор окончен. Вика еще пыталась сдерживаться; получалось все хуже и хуже:
Подниматься? И чтодраться с ней?! Эта эта она мне чуть глаза не выцарапала! Вика судорожно перевела дыхание и сглотнула слезу. Извините.
Портье нагнулся и протянул ей носовой платок. Повторил, будто заведенный вежливый болванчик:
Этого не может быть.
По-вашему, я вру?!!
От платка разило резкими, ядовитыми духами; на волю прорвались жгучие потоки слез. Если б не этот чертов платок, ни за что бы не позволила себе Она шмыгала носом, словно девчонка, и никак не могла остановиться. Глупо, стыдно
Ну его на фиг. Пошли отсюда.
Вика подняла голову и несколько раз сморгнула. Размытый силуэт сфокусировался в знакомую женскую фигуру. Заспанная, все в том же махровом халате. Рыжий парик, нечесаный и чуть съехавший набок, на удивление удачно притворялся своими волосами. Она держала за ручки Викину спортивную сумку; лямка волочилась по паркету.
Ни хрена ты не докажешь, сказала женщина. Натаха ему отстегивает за койку. Пошли в бар, побазарим.
Подождите, Вика скомкала платок и бросила его на стойку. Провела кулаком по глазам, размазывая тушь. Мне предлагали отдельный номер-люкс. Я согласна.
Вам следовало заявить об этом при поселении, госпожа Марченко. Мы не переоформляем постояльцев с трехдневной визой. Сожалею, но таковы правила.
Она сцепила зубы, но профессиональная ухмылка портье все равно поплыла перед глазами. Истерика, форменная истерика Возьми себя в руки, черт возьми! Ничего особенного не Безобразная сцена пятнадцатиминутной давности вломилась в сознание, и от потока отборного мата снова заложило уши.
Я хочу видеть администратора или хозяина гостиницы кто тут у вас главный? голос сорвался беспомощным детским всхлипом.
Сожалею, госпожа, но это не входит в мои полномочия.
«Рыжая» тронула ее за плечо:
Дохлый номер. «Ихние» все повязаны Пошли, а?
Вика обернулась к ней и машинально протянула руку за сумкой.
* * *
Кофе был горячий и горький. Вику всегда успокаивал кофеа спиртное как раз наоборот. Поэтому коньяк ее соседкабывшая соседка? потягивала одна. И, кажется, была не прочь прикончить всю бутылку.
Наташканелегалка. Я так думаю, ей три четверти выручки приходится рассовывать всяким «ихним» скотам ну, и давать за так, само собой. Поэтому и злая, как собака. В следующий раз будешь поселятьсяпроверь, что место чистое. А три дня как-нибудь перекантуешься.
Она проститутка?
Ага, «рыжая» подтвердила Викину догадку словом покороче. Тут таких много. Кто по «ихним» работает, кто по «ивашкам»
Вика вскинула глаза:
Как?
Молча. Они ведь тоже мужики. И далеко не ко всем жены поприезжали. Ф-зона все-таки. Радиация. Стра-а-ашно!..
Они были одни в маленьком баре на цокольном этаже отеля. В окне совсем близко поблескивала брусчатка; треугольная лужица между камнями морщилась частыми крапинками. Все-таки дождь до сих пор.
Соседка перехватила ее взгляд:
Достали уже эти дожди в десять раз хуже «ихних» долбаных рентгенов. Каждый божий день. Знала бы раньше
Вика отхлебнула большой глоток и обожглась. Выдохнула:
Не поехала бы?
И осеклась. «Рыжая» смотрела так, словно ее безо всяких доказательств обвинили в тяжком и постыдном преступлении и обвинение попало в точку. Вика смутилась, уткнулась в чашку.
Женщина плеснула себе еще коньяку.
Куда бы тебя устроить? деловито задумалась она. Наш «Мемориал» гнилое местечко Натаха тут же вычислит и выкурит, просто по злобе. И зачем ты с ней заелась?.. Ладно. Знаю одну контору. Только там за деньги. У тебя «ихняя» валюта есть?
Есть немного
На всякий случай Вика заглянула в бумажник: все-таки сумка четверть часа провалялась в коридоре. К счастью, шесть серо-зеленых купюр были на месте. Больше в посольстве не меняли, а на черный рынок она так и не собралась. Да и зачем?.. отправляясь в насквозь благотворительную Ф-зону Наивная.
Из-под прозрачной пленки улыбались два почти одинаковых лица. С тех пор, как Вика остриглась, все стали говорить, что Сашкаее точная копия а ведь он всегда был похож на Игоря. Сбоку выглядывал краешек другой фотографии, сделанной когда-то в ателье, на нашей бумаге, боящейся солнца, а свекровь поставила было ее под стекло. Выцветшая счастливая семья
Закусила губу и сунула бумажник в сумку.
Оказывается, «рыжая» уже несколько минут объясняла ей дорогу. Вика извинилась и попросила повторить. Речь шла о подпольном отеле для тех из наших, кто проникает в Ф-зону нелегально. И каким, интересно, образом? Вика совершенно не представляла себе, но расспрашивать не стала. Будем считать, что она тоже из таких; не устраивать же международный скандал по поводу законности своего пребывания здесь Не хватало еще, чтобы «ихние» еще раз подняли ее документы.
Отель, похоже, располагался где-то на другом конце города. Добираться, конечно, придется пешком: она шевелила губами и загибала пальцы, запоминая очередность поворотов. Потом спохватилась: а как же защитная одежда?!
Соседка уничижительно усмехнулась:
Не психуй. Ничего тебе не будет. Все вы шугаетесь, как идиотки: радиация! Ты ее видела?
Вика до скрипа стиснула зубы.
Видела. В то время, когда она, эта «рыжая», наверное, беспечно махнула рукой на первые обтекаемые радиосообщения о Сиюминутной войне; когда бросила что-то вроде «так ему, козлу, и надо», увидев те самые списки в газетах Уже тогдаоббивала пороги, тарабанила в двери, штурмовала приемные, добиваясь пропуска в спецгоспиталь. «Говорят вам, Виктория Алексеевна, в этом нет ни малейшей необходимости! Две недели карантинаи ваш муж вернется домой».