В тебе говорить злость и обида на Олега. Отпусти все это. Он ведь любил тебя и Таню.
Он любил север. По настоящему и искренне. Нас он покидал всегда надолго и всегда тяжело было ожидать его. С каждой его новой экспедицией искринка жизни в нем угасала. Когда Олег уезжал в последний раз, я чувствовала, что обратно не вернется.
Даша встала из-за стола. Она прошла к окну.
Тут повсюду дыхание смерти и тоска. Мы не пробудим здесь больше завтрашнего обеда!
Даша ушла наверх.
Ты стала красивой, кричал ей вдогонку Савелий Карпович, Ты и внутри красивая. Убери свои колючки, ты же не такая!
Моя мама знатный цербер, Таня заглатывала один кусок рыбки за другим, Я от нее, она за мной. Я перегрызаю цепь, она еще толще вешает.
Ты для нее смысл жизни, сказала Савелий Карпович, Не ругайся!
Да я не ругаюсь. Моя мама цербер. Ее цепи меня душат. Я хочу быть вольной птичкой. Быть везде и всюду. Но быть не одна, а с мамой. Вы правы, она вся в колючках. Красивый и нежный кактус.
Ты такая умная Савелий Карпович расплылся в наслаждении.
Ой, не надо этого! «Ты такая умная!». Давайте обойдемся без эпитетов и похвалы. Я не люблю это.
Сказав, Таня поднялась и прошла к мойке.
Девочке не место у мойки, сказал Матвей из своего кабинета.
Я просто хотела помыть свою тарелку!
Девочка не должна мыть тарелки!
Девочке пора спать, Савелий Карпович широко зевнул, Завтра рано вставать. Здешние сутки не такие, как на материке. Не успеешь глазом моргнуть, как зарево рассвета рассечет горизонт, отправляя госпожу ночь на небольшую прогулку.
***
В маленькой комнатке, где стоит кровать и тумбочка, а на стене висят оленьи рога, у окошка стоит вжавшаяся в себя Даша. В кровати лежит Таня, укутанная тремя одеялами. Даша долго всматривалась в ледяной пейзаж тундры, дергаясь от ставней на окнах, которые ворочал ветер.
Даша оборачивается к кровати, подходит к Тане, гладит ее по голове и целует в лоб. Она приглаживает одеяла, и, заглядывает под кровать. Затем, Даша внимательно рассматривает потолок, трогает углы, проверяет ящики в тумбочке.
Вроде нет никаких монстров, нет никаких опасностей, вздохнула Даша, открывая дверь комнатки.
Я оставлю дверь открытой, сказала Даша, смотря на спящую Таню, Я буду слушать твой сон и твое дыхание из соседней комнаты. Я всегда буду это делать! Даша повернулась к окну, Ты ее у меня не заберешь! дерзко сказала она.
Даша легла в кровать, но укрыться одеялом не смогла. Оно показалось ей колючим. Даша решила спрятать руки под ноги, а голову втянуть в шею. Так ей легче давалась тягостная ямальская обстановка.
Не сиделось нам дома, начала шептать Даша, не замечая, как ее глаза стали закрываться, В Самаре сейчас тепло, желтая листва в парках, легкие куртежки, черные сапожки А тут! Я прям чувствую, как смерть дышит всюду. Таня Не отдам ее северу! Нет! Она будет жить так, как я скажу! Даша встрепенулась, ударила себя дважды по лицу. Она смотрела на пустую рамку на стене. В ней когда-то была картина, и Даша сделала робкую попытку представить, какой она была. Спустя пару минут, Даша уже лежит под одеялом. Она не заметила, как это получилось. И очень сильно испугалась. Она уже не чувствовала колючесть одеяла. Тело начало «отражать» от одеяла тепло, и Даша размякла. Даша снова закрыла глаза.
Увижу твою могилку, сама не подойду! И дочь не подпущу! бормотала Даша, уходя в сон, Посмотрим издалека. Нечего тебе тут такие вольности позволять Бросил? Умер? Скатертью дорога. А ребенка кто воспитывать будет? Я одна?
Даша повторяла эту фразу несколько раз, пока не уснула. Сон оказался таким сладким, что Даша перевернулась на бочок, засунув большой палец в рот.
А между тем, Таня видит сон. Тот самый сон, про стадо оленей и белую сову. Про папино надгробие средь лесотундры. Про хромого человека и писца. Она видела его первый раз за сутки до отлета из Самары. И тут вновь он Когда белая сова начала гладить девочку по голове, Таня резко просыпается. Таня видит перед собой бледное лицо мужчины тридцати пяти лет. Ярко черные глаза, без зрачков, тонкая кожа, оголяющая черты черепа, приоткрытый рот. В этом бледном лице Таня признала своего отца Олега. Девочка закричала. В комнату влетает обеспокоенная Даша, снизу подымаются Савелий Карпович и Матвей. Даша отказывается покидать дочь, и ложится с ней в кровать.
Давно его не было задумался Савелий Карпович, находясь под впечатлением от сна Тани и ее видения отца.
Чем больше будет сопротивление Даши, тем сильнее будет он, сказал Матвей, закидывая в печь дрова.
Что будем делать? Савелий Карпович достает из под скатерти белое совиное перо.
Пока ничего. Все зависит от Тани, Матвей ушел в свой рабочий кабинет, и закрылся там.
Савелий Карпович лег на диване, накрывшись пледом. Едва он закрыл глаза, как услышал скрип половицы. Будто бы в зале есть кто-то кроме него. Скрип половицы сопровождался мужским холодным и тяжелым вздохом. Савелий Карпович открыл глаза. Скрип половицы прекратился. Савелий Карпович медленно повернул голову, ожидая что-то необычное и страшное. Но ничего не случилось. Савелий Карпович резко встал, огляделся, замер. За окнами мелькнула чья-то тень. Савелий Карпович подпрыгнул к окну, зашторив шторы. Полярник пополз по стенке, до входной двери, чтобы проверить, закрыт ли замок.
Ловишь барабашку? спросил Матвей, стоя на кухне, держа в руке стакан с водой.
Савелий Карпович отпрыгнул от двери, хватился за сердце, и безумным взглядом смотрел на Матвея.
А ты мои нервы испытываешь? спросил полярник, укладываясь на диван.
Ты же знаешь, что делать. Так зачем же идешь у него на поводу? Матвей прошел к дивану, и нагнулся над Савелием Карповичем, будто бы призрак.
Матвей, дай поспать! Это ты не ведаешь ни времени суток, ни времени года
Здесь и так уже есть люди, которые истончают страх. Хочешь кормить его еще своим пожалуйста. Только будь аккуратен. Он ненасытен, сказав, Матвей снова закрылся в своем рабочем кабинете.
***
Утро. На диване, на первом этаже, сидит Таня. К ней подсаживается Даша, берет ее за руки.
Ты никогда раньше не кричала по ночам, сказала Даша.
Матвей налил чаю в термос, начал собирать рюкзак.
Савелий Карпович! крикнул Матвей на второй этаж, Нам пора! Я пойду, приготовлю автомобиль, а вы пока одевайтесь!
Матвей завел буханку заранее, чтобы она прогрелась. Позавтракав, Таня оделась, и выбежала на улицу.
Она никогда раньше не кричала по ночам, сказала Даша, стоя у окна. Она смотрела на резвящуюся дочку, нарезающую круги вокруг машины. Матвей хлопал в ладоши, и пытался еще больше раззадорить девочку.
Опусти ее, и она больше никогда так не сделает, Савелий Карпович помог одеть Даше куртку.
Отпустить?
Ты ее душишь своей опекой.
Но я боюсь за нее! Даша села на диван.
Твой страх заставляет ее держать на привязи, контролировать ее каждый шаг! Савелий Карпович махнул рукой, приглушив на кухне свет.
Я мать! И я боюсь за свое дитя!
Это говоришь не ты, а твой страх. Забота и опека вещи разные. Когда ты даешь ребенку внимание, но не обрубаешь его доступ в мир это благо, забота, внимание и любовь. Когда уже начинаешь следить за каждым шагом, звонить, говорить «Нельзя!», со стороны своего чада вряд ли встретишь понимание.
Она еще мала, не понимает этого!
Все мы вырастаем, и становимся родителями. Чтобы не совершать ошибок своих отцов и матерей мы должны сделать выводы из своего детства, и дать ребенку жизнь. Жизнь, а не мир за решеткой твоих принципов и желаний.
Здесь мы в опасности! Она бегает по этой стуже! Она часто болеет! Простудиться! А шарф?! Она забыла обвязаться шарфом! Даша хватает шарф, бежит к двери. Но перед ней вырастает фигура Савелия Карповича.
Пустите! Пустите меня! Даша кричит, машет шарфом, Вы! Вы! Вы не знаете, как мы лежали в больнице, с воспалением легких! Вы не знаете, как она ходит, ведет себя! А здесь здесь даже врачей нет. Случись что, куда ее вести? Она же умрет! Я тогда пойду за ней!
Даже после смерти не дашь ей покоя? Савелий Карпович скривил лицо.
Да! Я буду заботиться о ней!
Даша, это уже клиника! Ты себя слышишь? Ты душишь ее! Шарф! Он не спасет ее, если она часто болеет. Отпусти!
Нет! крикнула Даша, толкнула Савелия Карповича, и выбежала на улицу.
Природа никогда не убивает человека. Только мы способны это сделать! кричал вдогонку Даше Савелий Карпович.
Даша схватила Таню за шиворот, и начала обязывать шарфом. Даша проверила наличие теплых колготок, двух свитеров, как одета шапка.
Замерзла? Горло болит? Нос! Как нос? Даша щупает лицо Тани, которая всем своим видом пытается показать свое недовольство.
Она уже умерла и переродилась вновь, загадочным голосом произнес Матвей, выглянув из-за машины.
Что?! визгнула Даша, посмотрев зорким злым взглядом в сторону Матвея.
Савелий Карпович подошел к машине.
Ты дверь закрыл? спросил Матвей.
Какую дверь? Савелий Карпович полез в салон буханки.
У нас так много строений вокруг?
Матвей, слушай! Я пятьдесят четыре года живу на белом свете. Могу и умею различать наличие строений, и нужно ли их закрывать!
Матвей с недовольной миной прошел на метеостанцию, отворил дверь и демонстративно ушел.
Пусть ветер осваивает наши покои, буркнул Матвей, Олени заходят, там, покойники разные
покойники?! раздался повторный визг Даши, фактически сдавившей Таню своим объятием (типа, так теплее).
Ну, да. Мертвецы всякие. У-у-у, я пришел, у-у-у, корчил рожицы Савелий Карпович.
Так, ладно! Матвей повысил интонацию голоса, А сейчас мертвец 54 лет пойдет, да закроет дверь на замок. Иначе мы никуда не поедем!
Басурман! гаркнул Савелий Карпович, шагая к метеостанции.
Поступь мертвецов
Буханка петляла вдоль озер и болот в течение часа. Голая и пустая тундра сменилась лесотундрой. Посреди покрытых белым инеем деревьев растут непонятные глазу Тани и Даши бугристые растения. Солнечные лучи преломляются через ветви деревьев, создавая иллюзию того, будто вокруг люди. Буханка доезжает до надгробия, на котором большими буквами написано «ОЛЕГ», а сверху лежит пригвождённая черная шапка с белыми кляксами.
Папа! крикнула Таня, едва выйдя из буханки.
Даша хватает дочку за руку, и не отпускает.
Мама, пусти!
Даша крепко сжала руку Тани, несмотря на осуждающий взгляд Савелия Карповича.
Ну, привет! поздоровался Матвей с надгробием, Вот, привели по твоему заказу. Встречай!
Матвей окидывает рукой стоящих позади Дашу и Таню. Даша держит девочку «на коротком поводке», обливаясь слезами, и не желая ступать ни шагу. Даша все время проговаривала фразу «Издалека! Издалека! Только издалека!». Таня начала бить маму руками, пытаясь высвободиться, но Даша ухватилась за дочь второй рукой. Она обняла Таню, и начала силой затаскивать в машину.
Мама, пусти! кричала Таня
Савелий Карпович и Матвей молча стояли и наблюдали за всем этим. Даша затащила Таню в машину, но у той подключились ноги девочка ногами начала отпихивать маму от себя. Завязавшуюся возню решил пресечь Савелий Карпович. Он растащил конфликтующие стороны по углам буханки.
Ты прекрати валять дурака, и дай дочери подойди к надгробию это же просто камень! рычал Савелий Карпович, А ты, не пинай маму ногами. У нее не все дома, но это временно. Другой мамы то нет!
После этого, Савелий Карпович с гордо поднятой головой, прошел мимо Матвея.
Мужик! завистливо сказал Матвей.
Да! Мужика то им не хватает обеим, задумался Савелий Карпович.
Из салона буханки сначала вылезла Таня. Она посмотрела в салон, на маму, потом на Савелия Карповича. Медленно, склонив голову, Таня прошла к надгробию. Прислонившись к нему, Таня тихо заплакала.
Черная шапка с белыми кляксами, молвила Даша, подойдя к Савелию Карповичу и Матвею, Это я купила ее Олегу. Он ее жутко невзлюбил, а сам ведь взял с собой. Говорил «Не люблю!», а в душе радость сердце обливала.
Он вечерами смотрел на эту шапку, вспоминал тебя, сказал Савелий Карпович, Он мечтал утонуть в твоих волосах, ощутить тепло твоих рук. Ты, вот, обижаешься, а он никогда
Даша также прислонилась к надгробию. Лесотундра притихла. Ветер отступил. Редкие звуки трескающейся кромки льда сотрясали округу. Лучи солнца играли в разнообразные фигурки людей и существ, пронизывая ветви окутанных льдом деревьев. Стадо северных оленей пробежало мимо надгробия. От их копыт исходил пар, а рога разрыхляли прохладный воздух гулкими звуками. Откуда ни возьмись, раздался раскат грома.
Гром? удивилась Даша, На северном острове гремит гром?
Нам пора, сухо сказал Матвей.
Я хочу еще побыть здесь! возмутилась Таня.
У нас самолет через пару часов, Даша взяла Таню за руку.
Даша заметила, что после раската грома Савелий Карпович и Матвей изрядно занервничали. Девушка старалась не подавать виду, мало ли. Но во время обратной дороги все решилась задать вопрос.
Так откуда взялся гром? Аномалия?
Да, такое бывает, ответил Савелий Карпович.
Буханка резко останавливается около большого и кристально чистого озера. Матвей убирает руки от руля. Савелий Карпович напряженно смотрит на Матвея, после чего кричит: Ложись!
Над машиной раздается сильнейший раскат грома. Матвей три раза перекрещивается, накрывает голову руками, и утыкается в руль.
Что случилось?! забеспокоилась Даша.
Ложитесь на сидения, не подымайте головы, не смотрите в окно! сказал Савелий Карпович, зажмурив глаза.
Даша заерзала на сидение. Сначала она не понимала, что происходит. Смотрела по окнам, на небо. Ничего.
Мы не можем ехать дальше?! Даша дергает Матвея за руку. Но ответа не последовало. У Даши начинается паника. Она хватает Таню, прячет ее голову в своей груди, закрыв ей глаза. А сама, суматошно смотрит по сторонам.
Ты закроешь свои глаза, или мне сделать это силой? рыкнул Савелий Карпович, чья голова резко повернулась назад. Лицо полярника изменилось: огромные впадины от морщин сочетались с горящими от злобы глазами, Я же приказал тебе лечь на сидения! Даша, ты растеряла свое серое вещество?
Даша недоуменно смотрит на Савелия Карповича. Добродушный дядька-полярник был больше похож на черта из табакерки. Савелий Карпович протянул свою руку, и силой заставил Дашу опустить голову.
Да перестанешь ты мне перечить! визгнул Савелий Карпович, Почему ты меня не слушаешь, когда я тебе говорю? Негодница! полярник стукнул рукой по бардачку.
Мама, я умираю, сказала Таня, уткнув свой нос в грудь Даши.
Что?! с обезумевшим криком, Даша подымает голову дочери, начинает ее трясти, Что случилось, Танюш?
Я умираю, почти бездонно стальным голосом произнесла девочка.
Даша начала щупать дочку, трясти, поглаживать, вздыхать.
Помогите! Чего вы сидите? кричала заплаканная Даша полярникам.
Ты отказалась мне подчиняться, фыркнул Савелий Карпович, оборачивая голову в сторону озера, Не хочешь, как хочешь.
Но моей дочери плохо!
Она просто умирает. Чего ты хочешь от нее? Жизни? Сначала мне подчинись! полярник вытянул шею, дернув Дашу за волосы руками, Я тебя воспитываю, воспитываю, трачу время, силы, а ты Ты, просто, берешь и перечишь мне на ровном месте!
Мамочка, я люблю тебя! Таня без чувств болтается на руках у зареванной Даши, которая не знает что делать.
Таня! взревела Даша, Матвей! Матвей! Хоть ты! Помоги!
Я просто хочу ее смерти, Матвей делает резкий поворот в сторону Даши, не открывая глаз, Вижу, как твоя дочь лежит в гробу, в цветах, посреди кристально чистого озера, а-ах! смотри! Матвей протягивает руку в сторону большого озера.
Посреди большого и кристально чистого озера, стоит открытый гроб, в котором лежит Таня. Она укрыта оленьей шкурой, под ее головой спрятаны оленьи рога их макушка выпирает из под белого пледа. Гроб стоит прямо посередине озера, в котором зеркалит светло серое небо.