Нила слегка дотронулась до его руки, когда он слишком настырно пытался обогнать огромный рефрижератор.
Куда ты так гонишь? Так можно никуда не доехать Но я не помню, чтобы ты писал на эту тему
Я тогда еще работал спецкором в Японии, а материал о телескопе готовил Финкильштейн. Сегодня посмотрю подшивку, должно быть, речь действительно идет об уникальном сооружении. Кстати, ты знаешь, что означает слово нейтрино?
Нила оглянулась, позади, на них наседал грузовой «Мерседес».
Нейтрон, электрон, позитрон это знакомо со школы, помню даже, что такое спин Нейтрино, наверное, это какая-то элементарная частица
Они уже подъезжали к дому, оставался последний светофор.
Да всё в мире элементарное. Увы, всё
Ты что-то после Петербурга стал много философствовать, Нила заглянула в зеркало и поправила свои шелковистые волосы. Все состоит из элементарных частиц, но это ведь ничуть не умаляет неповторимость этого мира, верно? Начала цвести наша липа, с ума можно сойти от таких ароматов Нет, не все элементарно, есть вещи, она потянула ноздрями воздух, которые нельзя выразить словами
Приехали, будь добра, открой ворота, он устал, и ему не хотелось вести ни к чему не обязывающие разговоры.
Ты, как всегда, в своем репертуаре, женщина порывисто открыла дверцу, и в машину хлынули дачные запахи. Она направилась к высокому забору и открыла калитку. Через мгновение разъехались и створки зеленых железных ворот, открывая вид на белый, с башенками и флигельками, двухэтажный домик, а перед нимбольшую с флоксами, кустами рододендронов и роз клумбу. Справа от здания, почти до конька крыши, возвышалась старая, украшенная крошечными золотистыми цветами-фонариками, липа, которую уже вовсю обхаживали пчелы. Тем же эти труженицы занимались и в той части двора, которую буйно оккупировали заросли шиповника и жасмина.
Глава четвертая
Лагерь, куда после урагана в Жиганске Нуарба отправили досиживать, был давно переполнен и нуждался в реконструкции, Возможно, поэтому часть зеков, отсидевших больше половины срока и чьи уголовные статьи были не столь серьезные, решено было освободить досрочно.
С небольшим чемоданом и с достаточно солидной суммой денег (последние месяцы он работал вальщиком леса) Ну арб отправился в Москву. Причем, с твердым намерением завязать с прошлым и устроиться на какую-нибудь стройку, которых в Москве, судя по рассказам бывалых людей, не пересчитать.
Прибыв на Казанский вокзал, он позвонил своей знакомой Марии, жившей в районе Кунцево, на Партизанской улице. Телефон не отвечал, и он, подловив маршрутное такси, направился по адресу, который частенько снился ему в лагере. И куда он отправил немалое количество безответных писем
Грезился небольшой домик, до окон занесенный снегом, синий дымок из трубы, заиндевелый густой кустарник, густо прилепившийся к задней части дома. В общем, мирная, спокойная обитель Однако, ему ни разу не приснилась сама Мария, тридцатилетняя блонда с большими серыми глазами и с идеально симметричным лицом. Такие физиономии мелькают в рекламных роликах и гламурных журналах. Познакомился Нуарб с ней случайно. как-то после очередного рейда в чужую квартиру, ему нужно было какое-то убежище, где он мог бы временно перекантоваться и распихать по барыгам украденное. Зайдя однажды в магазин на Смоленской, он и прилепился к ней, после чего несколько месяцев кантовался в Кунцево. Иногда приезжала из Твери мать, и тогда Мария представляла Нуарба квартирантом, а сам Нуарб, дабы вбиться в доверие Василисе Николаевне, рисовался казанской сиротой, закинутым в Москву судьбой из русофобской Прибалтики.
Теперь ее домик весь утопал в диком винограде, а в палисаднике во всю цвели маки и флоксы. И вот среди этой красоты он увидел Марию с лейкой в руках. Она была в легком, выше колен цветастом халатике, волосы собраны пирожком на затылке перламутровой заколкой, которую он ей пять лет назад подарил. Между прочим, украденную в квартире довольно известной певички.
Женщина продолжала поливать цветы, а он, стоя у забора, наблюдал как вокруг Марии и ее лейки образовывается радуга, от которой невозможно оторвать взгляда.
Хозяюшка! Крикнул Нуарб. Квартира, случайно, не сдается?
Мария не отрывая взгляда от душика лейки, отрицательно мотнула головой.
А может, кто-то из ваших соседей сдает комнату?
Видимо, до слуха Марии донеслось что-то не совсем забытое, и она, подняв голову, взглянула на незваного гостя. «В такую жаруи в черной шляпе!», подумала она, но тут же сообразила, что не шляпа привлекла ее внимание, а очень знакомые модуляции голоса. Щеки ее густо покраснели. Она поставила на землю лейку и, обходя кусты крыжовника и смородины, направилась к забору. Когда их взгляды встретились, сказала:
Давненько ты, сизый голубок, не заглядывал в наши края Наверное, опять по санаториям шастал?
«Санаториями» сам Нуарб называл места не столь отдаленные.
Было дело, но это в последний раз. Всё! Бросаю якорь.
Неужели образумился? в голосе Марии прозвучала ирония и настороженность. А чем я тебе могу помочь? Или надеешься, что опять буду давать в твою пользу свидетельские показания? Не надейся, я стала на пять лет умнее, а потому шел бы ты своей дорогой
Замуж, что ли вышла? И муж ревнивец? Говори, я не гордый, хотя на сегодняшнюю ночь никто мне апартаментов не предлагает.
А сейчас под любым кустом апартаменты Жарища такая, что все высохло, огурцы и те не крупнее горохового стручка
Ну что, так и будем через эту демаркационную линию гуторить? Нуарб стукнул кулаком по перекладине изгороди. Я же тебе сказал: бросаю якорь, если не веришь, могу рассказать, почему я пришел к такому для меня роковому решению
Мария еще раз полоснула по нему взглядом и подошла к забору. Сняла проволочную петлю и распахнула калитку.
Заходи, но утром уйдешь туда, откуда явился.
А туда меня больше не примут, да и здесь дел полно. Имею даже спецзадание, почти государственной важности Но, если скажешь, что я для тебе персона нон-грата ради бога, обременять не стану. Ты же меня знаешь
Тоже мнеперсона нон-грата, передразнила Мария. Смотрю, больно начитанным стали женщина сделала шаг в сторону, пропуская незваного гостя в свои владения.
А потом наступила ночь, очень теплая и очень звездная. Они сидели на лавочке под кустом сирени и рассказывали друг другу о своих жизненных поворотах. И если у Нуарба биография последних лет напоминала школьную линейку, то в судьбе Марии произошли большие изменения. Во-первых, от инсульта скончалась Василиса Николаевна, причем произошло это под Пасху, когда та ездила прибирать могилу мужа. Во-вторых, в личной жизни самой Марии тоже был свой эксклюзив: однажды под Новый год, который встречали у подруги, познакомилась с представительным мужчиной, которому только-только стукнуло 38 и который в ту же ночь предложил Марии руку и сердце: «Завтра уезжаю в командировку на Кавказ, хочу, чтобы кто-то здесь меня ждал».
Контрактник, бугаёк, одним ударом кулака чуть не пробил обшивку вагона, когда они прощались на вокзале. И сделал это от досады и в знак демонстрации любви к Марии.
Но прошел месяц, пошел второй, а от него, Сени Скворцова, ни слуху, ни духу. И однажды вдруг по телевизору объявляют: в районе какого-то чеченского села произошел бой между московскими омоновцами и превосходящими силами бандитов. Тридцать милиционеров против трехсот «духов». Боевики, само собой, не прошли в ущелье, а омоновцы, проявив несгибаемое мужество, легли костьми, но сепаратистов не пропустили. Старший лейтенант Семен Скворцов посмертно был представлен к званию Героя России.
Мария не уронила ни слезинки, за два месяца она уже свыклась со своей бедой и удивилась бы гораздо больше, если бы Сеня вдруг вернулся живой и невредимый
Да, деланеопределенно сказал Нуарб. Ему было жалко Марию, но с языка сорвалось другое. А меня, небось, сразу забыла Ну, конечно, я ведь не герой, хотя тоже кое-что видел
И неожиданное признание:
Нет, я тебя долго помнила
А почему же тогда ни строчки не написала? Я тебе каждый день строчил, и все надеялся
Что, я у тебя одна была? Ни за что не поверю. Да и что толку писать, только нервы трепать Ладно, говори, чем будешь заниматься? Если тем же, то можешь, не заходя в дом, дуть на все четыре стороны
А ему уходить не хотелось. Во-первых потому, что некуда было идти, а во-вторых Вот тут-то с формулировкой возникли у него сложности. То ли Мария стала краше, соблазнительнее, то ли он сам повзрослел и стал более внимательным к женским прелестям
Дело кончилось тривиальнейше: когда роса уже стала холодить лавку, они отправились в дом, где была широкая кровать с периной, большими пуховыми подушками и хрустящие крахмалом белоснежные простыни да пододеяльники
Попили чайку с бутербродами, и Мария отвела его в ванную и помогла смыть заскорузлую серость казенного дома. Затем постирала его белье и даже побрила опасной бритвой, которой она брила своего отца, когда тот, парализованный, три года маялся в кресле-качалке.
Конечно, не обошлось без секса, но это в ту ночь грехом не считалось, наутро они проснулись почти мужем и женой.
Была суббота, Марии не надо было идти на работу, поэтому возникшее вдруг слияние двух людей неуклонно закреплялось временем и входило в кем-то предначертанное русло. И вот уже Нуарб, в знак все более утверждающихся семейных уз, вручил ей весь свой капитал, честно заработанный мозолистыми руками на широких просторах великой Родины
В понедельник, перед уходом Марии на работу, он попросил ее одолжить ему денег, дескать, надо съездить в одну контору насчет работы. Она дала ему пятьсот рублей, но предупредилавыпивка этим ленд-лизом не предусматривается.
Клянусь памятью Маэстро, в рот не возьму! Разве что пивка кружечку
И тут же вопрос:
А кто такой этот Маэстро?
Расскажу вечером. Между прочим, выдающаяся личность, большой человек и, если я не собьюсь с пути, то это только его заслуга
И вечером, когда они уже лежали на пуховой перине, пуховых подушках, Нуарб, облагороженный прохладным душем и близостью женщины, поведал нехитрую историю жития в сибирском лагере и знакомства с Позументовым. С Маэстро
Понимаешь, этот кент научил меня понимать красоту Теперь я ее вижу во всем, даже в мелочах. Раньше стрекоза была просто стрекозой, а сейчас я замечаю, какие у нее сине-золотистые крылышки, а лапкицвета ночного неба И, если честно, тогда ты для меня была
Кем же, интересно, я для тебя была? нарочито нахмурившись, спросила Мария.
Ну как тебе сказать Была довольно обыкновенной бабенкой, каких в России миллионы. А теперь м-да ты для меня совершенно другая, красивее не видел Копия молодой Гундаревой! Даже, красивеегубы и глаза выразительнее А шея? Когда я шел к тебе, проходил мимо прудов, видел двух лебедей, так шеи у них
Она положила ладонь на его губы.
Хватит врать, я стала старше, а потому никак не могу быть лучше той, какой была пять лет назад
А вот и ошибаешься, ты стала зрелой и очень аппетитной! У тебя ж на лице ни одной морщинки, и ноги смотри, он откинул простыню, ни единой ямочки. Как его целлюлитом и не пахнет кожа словно у нимфеткиИ Нуарб полез целоваться.
Однако под вечер второго дня вся лирика кончилась. Вернувшись с работы, Мария принялась пылесосить комнату и случайно под столом задела какое-то железо. А когда нагнулась и выгребла находку на свет, ахнула: перед ней был джентльменский набор: связка разнокалиберных ключей, молотокиз тех, какими пользуются печники Но главным украшением этого «ансамбля» был гвоздодер, у которого с одного конца «змеиный язык», а другой заточен так, что может просунуться в любую щель Да это же фомка, черт ее подери! Кто же в подлунном мире не знает предназначение такого инструмента! Она окликнула Нуарба, который в это время вытряхивал на улице половики и когда он явился, ударила гроза:
Говоришь, Маэстро, красота, целлюлит, нимфетка, а что это такое? и пальцем указала на лежащий сиротой воровской инструментарий.
Как что? Мое прошлое, решил сегодня отнести на кладбище и с честью похоронить, Нуарб даже неумело перекрестился и едва не расплакался от своего прочувствованного вранья.
А Марии вроде бы и крыть нечем, однако, блюдя последовательность наступательной операции, она собрала железо в кучку и выбросила через окно в палисадник.
Катись и ты за ними! В моем доме вор-домушникэто явный перебор
Нуарб вышел, собрал во флоксах свои железяки, упаковал их в целлофановый мешок и вышел за калитку Очень обиженный и расстроенный, однако утвердившийся в своей правоте: идет ведь он не на воровство, а на порядочное дело, выполнять данное Маэстро обещание, о чем, конечно же, не мог рассказать Марии Ну, если честно, мог бы Но поняла бы онавот в чем вопрос Скорее всего не поняла бы да и не надо ей понимать и знать, как он ездил на блошиный рынок, где и купил простенький и самый дешевый наборчик
Глава пятая
В столице по-прежнему было жарко, настоящее пекло, особенно в местах, где нет сквозняков и где полно бетона, железа и асфальта. А Москва вся увязла в этом, и никуда не денешься. Но жара все же лучше лютого мороза. Можно купить бутылочку холодной минералки и вылить себе за шиворот. Там же, где течет великая река Лена, хоть раскаленный кирпич положи за пазуху, морозище все равно одолеет
С некоторым волнением двигался Нуарб в сторону дома номер 10 на Большой Садовой улице. У Патриарших прудов задержался. Уж больно воздух там чист и прозрачен. И очень захотелось взглянуть на лебедей. Но лебедей нигде не было видно, лишь несколько уток под охраной одного селезня утюжили безмятежные воды прудов. Им нечего было делать, а потому, доплыв до противоположного берега, стайка дружно развернулась и кильватерной колонной поплыла назад. Иногда селезень окунал голову в воду, что-то там выискивал, потом горделиво отряхивался, давая своим девушкам понять, кто в их пернатой команде главный.
На Большой Садовой, возле дома номер десять, у водосточной трубы сидели на корточках два потрепанных джентльмена, которые, увидев подходящего Нуарба, дружно поднялись и загородили своими подтухшими телами вход. Один из них, более потрепанный и соответственно более наглый, вытянув вперед открытую ладонь, изрек:
Если вы к Михаилу Афанасьевичу, то, будьте любезны, не откажите в помощи и нам. ЯАзазелло! А этомой кот Бегемот! взгляд на тоже сильно потраченного молью суетной жизни спутника.
Нуарб, понимая, что имеет дело с ряжеными тунеядцами, поначалу хотел было проявить агрессию, но что-то сдержало и он дал каждому по пятерке. И тот, кто наглее и пьянее, изображая из себя галантного швейцара, встал у дверей и с наигранной торжественностью отворил их, учтиво сделав шаг в сторону, чтобы пропустить гостя. Однако, вдруг потеряв равновесие, кулем свалился, и при этом так потянул на себя дверь, что она прищемила его босую ногу
Нуарб мог ожидать что угодно, но только не порнографию, которая в избытке красовалась на стенах подъезда. На какой-то малеванной чертовщине белыми красками было написано «Воланд жив!», а рядом фигура с красными волосами, в зеленом наряде и текстовым пояснением: «Азазелло». Но это были цветочки по сравнению с «божественной композицией», где был изображен повисший локтевыми сгибами на черном кресте Христос. На груди его какой-то урод изобразил доску, на которой увековечил свое кредо: «Все козлы!».
На фоне этого вопиющего безобразия другое граффити было почти безобидным: кто-то изобразил человека с круто посаженным на голову беретом и пояснением по-русски: «Дьявол», ниже, уже латиницей, «Woland!», а под портретом«Мастер Woland!». И, конечно, как же без него! вот он кот Бегемот, с взъерошенной шерстью, с рюмкой в правой лапе
Впрочем, всё это можно было бы перенести и выжить, если бы в подъезде не воняло человечьей мочой. И если бы пол был подметен, в углах не валялись использованные шприцы, обсосанные окурки с отчетливыми следами губной помады И если бы потолок не угрожал вот-вот упасть на голову, настолько он был потрачен временем и безхозяйственностью. И что это за люди ходят в гости к великому любомудру, пересмешнику и мистификатору Михаилу Афанасьевичу? Впрочем, можно понять: все главные снобы перемерли, кто-то загремел в богадельню, а молодые, путая божий дар с яичницей, решили, что для памяти писателя такого пошиба лучше всего подходят дешевая пачкотня и липкая грязища.